аче, но  признают  единое божество,  нечто верховное. А  потом они
делят людей на тех
     кто  может  быть с этим  верховным  и тех, кто не  достоен. Эйн  всегда
говорил,  что любая старая религия  когда-то была близка  к истине,  остатки
этой близости есть во всех

     60
     учениях.  Беда  в  том,  что  со  временем  истину   облепили  домыслы,
человеческие пороки  и глупость последователей. Не смотря на это Эйн уверен,
что настоящую истину испортить невозможно. То,  что  старые религии не имеют
духовной  власти над человеком,  а стали лишь  инструментом  воздействия  на
него,  говорит о  том, что  этого бриллианта истины в них не было.  А если и
был, то  за тысячелетия существования они  так далеко ушли от него, что ныне
любой кружек философии рядом с ними будет смотреться равным.  Эйн знает что,
делает,   "Течение"  безусловно,  поддержит  его.  Одобрение  его  недавнего
обращения  к  народам  яркое  тому  свидетельство.  Он  тактично  и  разумно
обосновал что "Течение" это закономерное явление идущее на смену  религийкак
следствие упадка веры,  веры  как человеческой необходимости. Что это свежий
росток на засохших корнях, что "Течение" несомненно, вобрало в  себя остатки
чистоты  и истинны старых  религий, явило миру нечто  новое. То чего все так
долго  ждали  и что должно  осветить  истинный  путь  человечества  в бездне
мироздания. Короче говоря,  "Течение" единственное, претендующие  на абсолют
истинны в  вере.  Кроме того, новый взгляд "Течения" на столько  оригинален,
что с ним трудно спорить. В нем есть то, что чувствует каждый, и то, что он,
узнав впервые принимает сразу и навсегда.  Я даже думаю что этот взгляд,  со
всеми  его  составляющими  и  есть истина. Истина  абсолютная, прекрасная, и
теперь  доступная  всем. А истину надо принимать  сразу, почувствовать и  до
конца дней.
     Ланц остановился у небольшого дома.
     -Ну ладно, вернемся к  этому разговору  завтра.  Сейчас будем отдыхать.
Завтра утром  на север. Там нас ждут люди, будем начинать  первые  здания. У
Эйна оказывается, планы давно лежали в полке, ждали так сказать своего часа.
Хитер лидер, ох  хитер.  Не  нам с ним тягаться, и боюсь даже не директору с
президентом.
     В его глазах  мелькнула тревога. Как будто бы он опасался,  что Эйна не
смогут одолеть, и видел в этом личную угрозу.
     Они разместились в небольшом домике на окраине поселения привели себя в
порядок  после  дороги,  и  после   небольшого  отдыха  пошли   смотреть  на
празднования посвященные миру и  победе. Отряды расформировали и  готовили к
предстоящей миссии организации центров "Течения"  по  всей  планете. Когда и
куда будет спрятано оружие, а также некоторые стратегические решения не знал
никто. Все попытки Ланца выяснить это оказались тщетны. Донесение  директору
получилось  коротким,  и  малосодержательным.  Впрочем,  они  только  начали
работу,  и,  кроме того,  уже  знали  источники финансирования строительств.
Тысячи состоятельных людей по всему  миру жертвовали свои  деньги совершенно
добровольно.  Это было  одно  из  множества  обстоятельств  казавшихся Борни
необъяснимыми, и заставлявшее понемногу чувствовать  какую-то причастность к
"Течению". Он  бродил среди  ликующих  толп  этого поселения  и  понимал  их
чувства, он начал  испытывать к ним расположение.  Объяснения Ланца с каждым
разом  все глубже затягивали его в  постижение  сути этой  веры.  Прежде  он
никогда не задумывался  над этим, каковы цели, в чем ее смысл. Этим  вечером
Борни почти незаметно  для себя. Где-то в  глубине души решил, что вопрос  о
его  подрывной  деятельности  не  окончателен.   Его  симпатии  к  "Течению"
становились все  сильнее, и он подумал, что пока не стоит торопить события и
доносить, если ему  попадутся какие-нибудь  важные сведения.  Находясь среди
этих людей, он ощущал нечто возвышенное.

     61



     Он  был ошарашен  этим  чувством.  Он был счастлив, именно счастлив. Он
вдыхал  свежий воздух  моря, наблюдая за тем что, происходит  вокруг, и  его
наполняло  давно  забытое ощущение всеобщей  свободы, абстрактной, но  такой
желанной.  Он был  бы не  в  силах  описать словами  то,  что  испытывал,  и
наверняка не понял бы чьих-то объяснений на этот счет. Это, надо было именно
ощутить.
     Вернувшись  поздно ночью  и глядя на спящего Ланца, он вновь мучительно
думал о том, какие страшные  силы заставляют этого человека не принимать той
веры, которую принес Эйн, и более того, вредить ей.
     Ночью  Борни  никак не мог уснуть. Он думал  об Эйне и его становлении.
Обычный  среднестатистический  человек,  который  начал  распространять свою
идею. Центральное  место в ней  занимал  человек сумевший найти в  себе силы
понять истину не  навешивая  на  нее  ярлыки и не направляя  на благо или во
вред. Эйн не был  ни богом, ни его посланником, ни новым Буддой. Человек без
посторонней помощи  поднявшийся  к  вершинам истинны, вот  кем он был. Это и
только  это  являла собой  его  религия.  Он  избегал  названий  и аналогий,
принятых в  других религиях, впрочем,  это получалось без усилий, так как на
лицо была новизна подхода и самого явления. Эйн не желал, становится иконой,
верховным  учителем  на  века.  И  хотя  понимал,  что  останется  первым  и
единственным, всячески старался мешать этому отдавая лавры  побед и  заслуги
другим.
     Его   уникальность   как   личности   заключалась   в   том,   что   он
продемонстрировал силу  и возможности обычного смертного, среднего  во  всем
человека.  Он раскрыл перед людьми бездну  духа заключенную в каждом из них,
указав  при этом  цель  и  смысл  присутствия  этого  духа,  что  привело  к
гигантскому религиозному  катаклизму. Все смешалось, старые  идеалы рухнули.
Принципы самого  мироздания, еще  вчера казавшиеся незыблемыми, пошатнулись,
угрожая низвергнуть  небеса  на  землю.  Естественно  при  такой  обстановке
смещения полюсов  человеческого  бытия  для кого-то Эйн  стал богом,  а  для
кого-то дьяволом.  Он мешал властителям.  Они  как  никто  другой  знали что
человек, не желающий никаких благ, обычно забирает все.
     Размышляя  Борни  стал  медленно  погружаться  в  сон и  вскоре  плавно
откинулся на спинку кресла, в котором сидел. Книга, которую он взял из шкафа
скользнула  из  расслабленной руки. На белой обложке  золотом  сияла надпись
"Vademecum".  Это  была книга  "Течения", флаг  организации, пояснения  сути
новой  веры. Эйн  создал ее  вместе с  первыми членами  организации  в самом
начале  своей деятельности  и поставил в противовес  Библии, Корану и целому
ряду других печатных символов различных верований. Он избегал аналогий, но в
этом решил пройти тот же путь, ибо считал необходимым распространить истину,
Что лучше всего  могла сделать книга. Дословный перевод ее названия с латыни
звучал  гордо  и  вполне  религиозно,  иди  со  мной, но  на  этом  аналогии
заканчивались. Ее содержание было так же чуждо известным религиям, как и все
в "Течении".

     ***

     С  утра  у  Али  было скверное  настроение. Не успел  он  опомнится  от
предательства  западных  союзников  как  грянула новая  беда.  Международное
сообщество приняло меморандум  о признании "Течения" легальной организацией,
и обязало все страны

     62



     не  препятствовать  деятельности  упомянутой  организации. Вечером  Али
говорил  с  президентом  западных  союзников,  и  тот немного  успокоил его.
Утверждал что заявление лишь  ширма, что "Течение" по прежнему не желательно
правительствам  многих  стран,  что  борьба  продолжается,  но  теперь будет
вестись тайно.
     Обучать Али  и  его  людей  тайной борьбе  не  приходилось. В этом  его
восточная  конфедерация  имела   богатый  опыт  продолжительностью  почти  в
столетие. Али бесило миролюбие выскочки, нового премьера, заработавшего себе
популярность  ценой  предательства  общих  принципов.   Тем  не  менее,  как
верховный  правитель   и  вождь  Али  понимал,  что   согласие  с   решением
международного  сообщества  необходимо,  так  как  отказ  грозит эмбарго  на
продажу нефти и  газа,на поставку новых  технологий.  Трудно, ох как  трудно
было объяснить это  духовенству и военным, настроенным на священную войну до
победного  конца.  Али  так  же  знал,  что  народ ропщет.  Уже  доносили  о
недовольствах в полках. Офицеры  среднего и нижнего звена  вынашивали  планы
заговора.  Еще немного и  могла  подняться  смута,  этого  он  не  собирался
допускать. Согласившись на мир,  он сделал публичное заявление, выразив свое
недовольство и сетуя  на  союзников. Таким образом,  он остался  чист  перед
своей элитой, а народ получи  то чего хотел: мира и возвращения домой  части
армии.
     Теперь Али  решил, что  пора перейти к непосредственным  действиям.  Он
справедливо  полагал, что  сразу  после  начала мирного  процесса  "Течение"
меньше всего будет  готово  к удару, а  значит, удар  этот будет максимально
эффективен. Он не  мог прожить  ни  часа  без  сладкой  мысли  о мести.  Она
кинжалом  засела  в  его  сердце в тот день,  когда  любимая гвардия, не раз
спасавшая его  в  дни заговоров, известная всему  миру своей беспощадностью,
была перебита до  последнего солдата. Разум Али  тогда помутился, и он  едва
пережил этот удар. Даже сейчас, уже по прошествию года  Али в  гневе  швырял
предметы и с  проклятиями метался по террасе своего дворца, когда что-нибудь
напоминало ему об этой трагедии.  Кто-нибудь уже давно  не смел, напоминать,
так  как Али отрубил  голову  десяти генералам прямо и косвенно  связанным с
этим фиаско, а также лично отрезал язык тому, кто доложил ему об этом. Столь
велики были его гнев и боль по поводу поражения.
     Теперь в его голове созрел план. Этот план оживил его взгляд и наполнил
смыслом его жизнь. Он отыграется за все и не понесет ни какого наказания или
ответственности, тактика предков как никогда оказалась полезной сейчас.
     Из огромной палаты  примыкавшей  к террасе донеслись шаги. Али взглянул
туда  и  жестом  подозвал  остановившегося  на  пороге   военного.  Это  был
командующий силами быстрого реагирования.
     -Мой повелитель, все готово, доложил тот приблизившись.
     -Бригада  получила инструкции  и  необходимое оборудование. Мы намерены
отослать груз с международным авиарейсом на север, который отправится завтра
утром.
     Али молча играл перстнями на пальцах. Он  снова  и  снова взвешивал все
"за" и  "против" и в который  раз приходил к решению поступить именно так, и
именно  сейчас. Конечно,  пора была суровой, но разве  могла она сравнится с
той  пропастью  греха  этих  неверных,  посмевших  не  только уничтожать  их
святыни, но даже посягнуть на самого бога. Никогда на востоке так не  пылали
войны как  во  времена религиозных распрей и  волнений. И  он, представитель
почти всех народов Востока был обязан нанести удар
     карающим  мечем  правосудия, по  головам  этих  безбожников  отрицающих
величие их


     63
     бога,  и  называющих всю  их веру  бесполезным битьем  головы о  землю.
Подобное не прощалось никому.
     И хотя события вызванные началом войны помогли Али занять свой пост: он
сверг  шаха  Абу-Хамора на волне протестов после взрыва мечети в Иерусалиме,
он  не испытывал к "Течению"  благодарных  чувств.  Даже  мысль  об этом  не
посещала, светлую голову повелителя.
     Главнокомандующий излагал план операции. Али слушал внимательно, сложив
руки  на  груди и впившись  взглядом  в  далекую пальму на  соседнем  холме.
Знойный пейзаж утомлял, его клонило в сон и совершенно не хотелось ни о  чем
думать. Но он, подавив зевоту, прервал командующего.
     -  Я бы хотел, что  бы наши  солдаты как можно внимательнее отнеслись к
размещению  и  возможным изменениям в  проверке  самолета на  севере.  Нашей
державе не нужен международный скандал.
     Али  пронзил главнокомандующего своим  орлиным взором  и удовлетворенно
отметил, что тот побледнел и затрясся. Генерал понимал, что за этими словами
стоит острая  сабля Али.  Он собрал все свое мужество, и,  стараясь,  что бы
голос его не дрожал, произнес.
     -Мы исполним все, даже если это будет стоить нам жизни.
     Али медленно двинулся по террасе.
     -Можешь  идти,  и помни,  если  что-то  изменится  в  планах  неверных,
доложить немедленно,  даже если самолет будет уже  в воздухе, даже  если уже
сядет. Внезапный  порыв гнева,  вдруг ни с того  ни с сего  охватил Али и он
заорал.
     -Ясно?
     Генерал стал  еще  бледнее и  так  вытянулся в стойке  "  смирно",  что
хрустнули позвонки и натянулись все швы на мундире.
     Жестом Али отпустил генерала, и опять  задумался над предстоящим  деле.
Он понемногу успокоился, и ход мыслей вновь стал размеренным. Новости о том,
что  храм созданный "Течением"  и называемый врагами самым  великим  в  мире
скоро исчезнет без следа  вызывало радостные чувства. Оно усиливалось еще  и
оттого, что  это должно было произойти завтра,  в день праздничной церемонии
по случаю открытия. На празднике должен был быть самый ненавистный безбожник
Эйн, и его  главари. О тысячах его приверженцев и речи нет, они  должны были
умереть  непременно.  С  тех  пор  как  закончилась война "Течение"  заметно
расслабилось. Али доносили,  да и  самому  ему  казалось, что  многие в этой
банде  позабыли,  как  держать  в руках  оружие.  Они  целиком  были  заняты
строительством своих центров.
     -О господь. Али вдруг  подумал,  что не  далек тот час,  когда на  него
начнут давить  союзники  и  он  окажется  перед  смертельным  выбором.  Либо
позволить   "Течению"   открывать   свои   центры   в   его   стране,   либо
противопоставить себя всему миру и потерять все кроме кучки ослов в халатах,
довольно потирающих руки каждый раз, когда он внемлет их советам. При первом
же удобном случае они же свергнут его, после чего в стране начнется кровавый
хаос, который продлится,  как  обычно в этих местах, лет десять-  двадцать и
откинет общество в каменный век.
     Али содрогнулся при мысли об этом.
     Единственным верным  решением было то, что  он  уже сделал. Это ослабит
"Течение", обезглавит его и сведет не нет. Мысль об этом согрела душу Али, и
он во всех


     64



     подробностях стал представлять себе как все случится. Он уже видел, как
в аэропорт прибывает большей самолет северной авиакомпании, как  он неспешно
подкатывается   к  корпусам  аэропорта,  над   которыми   гигантской   горой
возвышается  белоснежный  храм "Течения". Храм таких  размеров, что кажется,
что он расположен рядом с этими корпусами. На самом же деле он находится  на
расстоянии  десяти  километров  от аэропорта.  Толпы  людей  со всех  сторон
стекаются  к  храму.  Вот  все  собрались, загудело все  вокруг  в  ожидании
праздника.  И  вдруг разрывая  землю  и вспыхивая сотней  Солнц  со  стороны
аэропорта поднимается, сметая  все на своем пути,  зловеще прекрасный  темно
алый цветок. Еще мгновение и  его рев разносит по всей округе весть о победе
над неверными врагами и утверждает новый порядок и ход событий.
     Али  не  решался  прибегнуть  к   ядерному  оружию  во  времена  войны,
во-первых, потому  что  союзники  давно запретили его  применение в  военных
целях,  а во-вторых, он,  так  как  и  его предшественник тщательно  скрывал
наличие такого  оружия у себя в  стране. В этом были едины все кто руководил
страной. Даже междоусобицы и  заговоры не влияли на разглашение  тайны этого
оружия хранящегося  на  черный  день.  Али  уже давно  понял, что этот  день
наступил. Он стоял на грани гибели и  единственное  что могло его спасти это
молниеносный удар и бездна лжи вслед за этим.
     Команду исполнителей легко будет уничтожить, нескольких патриархов надо
ликвидировать уже сегодня  ночью. После этой чистки не  останется ни единого
человека знающего об операции.  Остальные бомбы спрятаны  так  надежно,  что
никакая комиссия  сообщества  и следа  их  никогда не найдет. Случившееся он
преподнесет  своему окружению  как  сюрприз,  это навеки  возвысит  его  над
соперниками.  В конце концов,  многие тайно его поддержат, и дело закончится
без  скандала.  Али  представил  себе  эту  идиллию   и  радостно  вздохнул,
предвкушая  потоки  новейшей  техники  и   денег  которые   направят  ему  в
благодарность  многие руководители союзников.  Ведь  Али знал, что  все  они
боятся сказать слово против "Течения" не рискуя своими постами. И это притом
что совсем недавно в  этих странах "Течение" запрещали, а за  участие в  нем
наказывали. Али протянул руки к небу.
     -О великий, дай сил свершить начатое.
     Гул  двигателей то нарастал,  то  отдалялся.  Сразу несколько  лайнеров
совершали  маневры  перед  взлетно-посадочной  полосой.   Самолет   северной
авиакомпании принимал на борт  пассажиров и багаж. Мужчина в зеленой рубашке
сидевший в кресле вестибюля развернулся в пол оборота и внимательно наблюдал
за происходящим сквозь стеклянную стенку  аэровокзала. Глаза его  напряженно
сощурились,  когда  к багажному отделению самолета по транспортеру  вслед за
остальным  багажем  проследовал  черный чемодан  внушительного размера.  Как
только  служащие  стали закрывать  грузовой  отсек  мужчина встал облегченно
провел рукой по лицу и направился в помещение туалета  на другом конце зала.
По дороге он  подмигнул  двум стоявшим невдалеке,  с виду  туристам, которые
едва он скрылся за дверями туалета быстро двинулись к выходу.
     Закрыв за  собой  двери,  мужчина  достал черную коробку с  кнопками  и
экраном посмотрел на нее и на мгновение задумался.
     В  это  время  вышедших  из  здания   быстро  скрутили  и,  втолкнув  в
подъехавший  автомобиль, увезли  несколько  человек  в  штатском. В багажном
отделении  аэропорта двух  сотрудников  закончивших  погрузку  также  быстро
скрутили и увезли очень похожие люди.


     65

     В  дверь  туалета  постучали.  Мужчина  настороженно  оглянулся и  стал
торопливо  нажимать  на  кнопки.  Дверь  содрогнулась  от  ударов,  ее  явно
собирались  выломать. Мужчина  негромко выругался и скрылся в крайней кабине
левого  ряда.  Он продолжал лихорадочно что-то высчитывать.  Входная дверь с
треском  вылетела, и  в  туалет ворвались четверо в серых  костюмах.  В руке
одного  из них  был  пистолет. Они  стали проверять  кабины и  через  минуту
вышибли двери последней. Упавшие двери привалили находившегося там человека.
Двое  подняли  его и  обыскали.  Ничего,  не  обнаружив,  они  вопросительно
смотрели  на  человека  с  пистолетом. Тот  прошел  в кабину  и  внимательно
осмотрел  бочек и коробку для салфеток. Ничего там не найдя он  с ненавистью
посмотрел на задержанного и нагнувшись запустил руку в сток унитаза. Пошарив
там  человек, хмыкнул и извлек черную  коробку.  В тот же миг гримаса ярости
исказила его лицо, коробка была разбита вдребезги, экран осыпался, а  кнопки
провалились внутрь.
     Сжатый как  в тисках между двух  пар крепких рук, задержанный неслышно,
одними губами читал молитву. В голове было только одно.
     -Я успел, я выполнил миссию, теперь  можно и умереть. Через четыре часа
неверные получат привет от повелителя Али.
     Внезапно  он  вздрогнул и  невидящими  глазами  уставился в пустоту. Он
понял что ошибся, и его охватил  ужас.  На  свете не  было и  не  могло быть
ничего  страшнее  этой  ошибки.  Эти  люди,  ворвавшись  сюда  сбили  его  с
правильной мысли. Он даже не мог  вспомнить, на сколько обсчиталсятак сильно
стучало в висках.
     Скуластое лицо  человека  с пистолетом приблизилось,  и он хотел что-то
сказать,  но  мужчина,  узнав соплеменника с  отвращением плюнул прямо в эти
наглые глаза.  Он не мог  пережить,  что его собрат предатель, работающий на
неверных. В ответ мужчина услышал знакомую специфическую ругань. Его ударили
в живот и в  этот момент  он вдруг понял кто эти  люди.  Это были не  агенты
"Течения",  это были свои. Произошла, какая то  ошибка и они приняли  его за
кого-то другого. Он обрадовался, что  успеет исправить