поступить с ними соответственно, со
всеми;  теперь  же вы нам тут  прочли  лекции о сути гуманизма,  сами в этом
вопросе  не  уверенные, поставили нас  перед  каким-то,  по  вашему  мнению,
нуждающемся в  решении фактом и  требуете  того,  чего  мы, увы, не в  силах
сделать.  Раз уж вы выступили с подобным планом, то кто, интересно,  из  нас
должен был предусматривать? Мы,  которые впервые об этом здесь услышали, или
вы, которые уже знали обо всем? Не  надо сваливать на нас свои  грехи, у нас
их и так предостаточно, и по милости ваших коллег тоже.
     Заведующий  открыл рот для защиты чести своих коллег,  но  внезапно был
перебит еще не знакомым женским голосом:
     --  Простите, что  вмешиваюсь, --  явно волнуясь,  сказала  появившаяся
женщина,  -- но думаю,  что  спорить  из-за  Каспара  не надо,  -- ведь  все
решается очень просто.
     Инспектор посмотрел на заведующего.
     -- Кто такой Каспар?
     Заведующий слегка смутился и, преодолев свое замешательств, выдавил:
     -- Ну, этот, шахматист. Каспар его назвали.
     Женщина подошла к сидящим.
     --  Я уже давно здесь, но все как-то не решалась  вмешаться. Я  работаю
здесь  няней, ухаживаю за нашими пациентами и вот, что я думаю. -- Она очень
сильно  стеснялась,  видимо,  ощущая,  какое положение  занимает среди  всех
присутствующих. --  Я  думаю, что  проблемы с размещением Каспара  нет  -- Я
возьму его  к себе.  Вы ведь  позволите  содержать  его в моем  номере?  Там
достаточно  просторно,  а моя  новая работа вполне  позволит мне уделять ему
нужное внимание. Питание и все  нужное  я  ведь сейчас  делаю сама, так что,
думаю, я вполне квалифицированно  смогу за ним  присматривать. Ну, а  потом,
когда мой договор о найме  на базу истечет, я  заберу его  домой. Вы ведь не
будете против и разрешите мне все это сделать? Не надо его со всеми, он ведь
не такой, он очень хороший.
     Женщина с  надеждой в глазах посмотрела  на  инспектора,  потом,  опять
смутившись, опустила глаза и замолчала.
     Опять повисшую тишину нарушил заведующий.
     -- Разумеется, милочка, это просто гениальный выход из ситуации, я, без
сомнения двумя руками  за  это.  Нисколько  не  сомневаюсь,  что мои коллеги
поддержат вас в столь благородном поступке.
     Дежурный и штатный врач переглянулись и одобрительно закивали головами
     --  Я  надеюсь,  инспектор,  вопрос  исчерпан,  и  вы окажете всяческое
содействие нашей  сотруднице  в  ее инициативе?  --  обратился  заведующий к
инспектору.
     Инспектор молча посмотрел на врачей.
     -- Без сомнения, окажу,  можете  не сомневаться. Ну, раз так, то  тогда
завтра же  с  утра мы и начнем. Примерно к часам десяти придут наши  ребята,
так что вы можете быть свободны.
     Штатный врач встала.
     -- Я боюсь,  что  ваши люди,  инспектор,  наломают здесь дров,  у  них,
наверняка,  нет  сдержанности  в  эмоциях,  а   это  все-таки  не  вредители
какие-нибудь, а больные. Так что я, пожалуй, помогу им держать себя в рамках
приличия завтра утром
     Инспектор пожал плечами:
     -- Буду только рад этому. Что ж, тогда позвольте откланяться,  увидимся
завтра, всего доброго. -- Он пожал всем руки и удалился.
     Врачи, немного помедлив, также вышли из холла, кто куда.
     Помощник встал и тяжело потянулся.
     Няня  стояла  на   том  же  месте,  где  и  раньше.  Он  рассмотрел  ее
внимательнее и сильно удивился.
     Няня оказалась  очень  симпатичненькой,  молодой  и прекрасно сложенной
девушкой. Ее пышные  пепельного цвета волосы растрепались, освободившись  от
снятого чепчика, длинные красивые ресницы изредка вздрагивали.
     Помощник автоматически поправил галстук.
     --  Простите,  может  быть,  я  могу вам  чем-нибудь помочь? Перевозить
больного надо ведь сейчас, -- улыбнувшись предложил он.
     Девушка оставила свои мысли и быстро скользнула взглядом по помощнику.
     -- Спасибо,  я сама, это  нетрудно, -- она повернулась  и пошла к двери
коридора.  Ее шаги звонким  отзвуком слышались в  коридоре через  незакрытую
дверь, пока не стихли совсем.
     Помощник  пожевал  свою  губу  и,  расстегнув  пиджак,  пошел  к лифту,
ведущему на верхние ярусы.
     1989 г.


ДРЕМЛЮЩЕЕ ПРОКЛЯТИЕ
     Буря, бушевавшая над  побережьем, набирала силу. Ураганный ветер сметал
все на своем пути, оставляя землю  за собой пустынной и черной. Ближе к морю
в своей центральной части закручивающийся  столбом  смерч  слегка  слабел  и
смыкался плотно сжатой воздушной массой с основным потоком, более слабым, но
гораздо  большим  по  объему. Постепенно  переходя  в  центр  потока,  ветер
изменялся  и не был  столь порывист, но  нажимал  со  всех  сторон  сплошной
стеной, и устоять было совершенно невозможно.
     Воздушный  фронт  тянулся  на многие километры  по поверхности  моря  и
постепенно  обрывался  возле  юго-западного  побережья Индии,  проходя вдоль
всего  западного  ее  берега. Там, где фронт слабел, начиналась зона теплого
воздуха.  Вдыхать его  было  тяжело  и  неприятно.  Он занимал  весь участок
Индийского  океана,  простирающийся  до востока Африки  и даже  вдоль  него,
вплоть до Мадагаскара.  Здесь воздушное марево начинало слегка колыхаться и,
не  спеша  закручиваясь в невидимые спирали и кольца, сливалось с  идущим из
Антарктики прохладным воздушным течением.
     Проскользнув по западу Намибии и подхватив немного туч, поток вынес их,
смешав в легкий, почти невидимый туман, в Атлантику, понемногу тормозя между
Африкой и Южной Америкой. Здесь,  с севера и из глубины материка, на западе,
дули  сильные ветры, принесшие много облаков и грозовых туч. Встречаясь, они
перемешивались, меняя  высоту, опять  поднимались,  кружась  над  океаном  и
создавая нечто новое. И окончательно переплетясь и изменившись, двигались на
север вдоль Атлантического океана.
     Сопровождающий  их туман уже непроницаемой стеной окутывал  поверхность
океана,  а за ним следовали, постоянно взрываясь молниями, грозовые  тучи. В
районе  между  Испанией  и  Северной  Америкой  движение  остановилось.  Оно
натыкалось на  внезапно  возникший  антициклон.  Он  отталкивал  гигантскими
рукавами напирающие воздушные массы,  рассеивая их к  побережью,  оттуда они
проникали  еще  дальше вглубь.  Огибая  рельеф  местности  и  замедляя  свое
движение, течение становилось спокойным и размеренным.
     Растеряв все тучи на прибрежном участке, где его пересек не сильный, но
напористый  ветер  с  севера,  поток преобразовался в обычный ветер  средней
силы, то убывающей, то опять усиливающийся за счет давления больших, чем он,
воздушных фронтов. В центре материка все резко изменялось, затихая и уступая
место  движению  нового циклона, образовавшегося еще позавчера и до сих  пор
достаточно сильного и стойкого. Ответвляясь от него и сдвигая другие ветра и
течения, новый, очень сильный поток, вобравший в себя обильные ливни и град,
стремглав  понесся  на  запад  побережья  всей  своей  мощью.  Смешивание  и
перестановка сил внутри  него происходили постоянно. То  догоняя друг друга,
то отставая, внутренние потоки напоминали клубки прозрачных змей.
     Вырвавшись без особого труда на простор Тихого океана, ветра распались,
и над центральной частью океана воцарилась тьма, в которой засверкали молнии
и  посыпался  град, иногда сменяемый  потоками  ливней.  Теряя  силу, поток,
изрядно  истощившись, вышел к Китаю и Японским  островам, где был немедленно
рассеян   и   поглощен   местными   течениями,   идущими   вдоль   берега  и
заворачивающими на материк в районе Восточно-Корейского залива.
     На материке к проходящему течению присоединилась облачность, неподвижно
висевшая, как бы в ожидании, над центральным Китаем, и все вместе  дошло  до
Хребтов Тибета. Тут облачность  отделилась и, зависнув во впадинах и ущельях
гор,  освободила поток от  своего присутствия и позволила  ветру прорваться,
развалившись на множество ветерков, сквозь скалы и камни Тибета
     Уже почти ослабев, остатки  течения  неожиданно были подхвачены сильным
горячим потоком из  Средней  Азии и,  повернув  на северо-запад, понеслись в
сторону   Восточноевропейской   равнины.   Царившее   здесь    разнообразие,
образованное  слиянием  и  распадом  остатков  множества  потоков  ветров  и
фронтов, встретило пришедшее с юго-востока, боковым  прохладным ветром,  что
завернуло поток и  вынудило перемещаться раздвоившись. Деление продолжалось,
когда   на  пути  возникли   идущие   в   противоположную  сторону   потоки,
представляющие остатки других образований.
     Слабый теплый ветерок натолкнулся  на ударившего его сверху  вниз более
сильного собрата и, опустившись, завертелся между бетонными корпусами домов,
огибая их и  постепенно  слабея. Оставляя на  каждом здании часть своей  уже
давно потерянной силы, за  большим домом  из  кирпича ветер  лизнул траву и,
поднявшись сквозь зашелестевшую листву деревьев, ударился о стену небольшого
девятиэтажного  дома.   Слегка  загудели   стекла  в  окнах   и  с  грохотом
распахнулась форточка.
     В кухне стало свежо, зашелестели и перемешались бумаги на  столе. Марта
оглянулась, но возвращаться не стала. В руках  ее был довольно тяжелый тазик
с бельем,  а в  таком возрасте каждое движение требует  больших затрат силы.
Она  прошла  по  коридору в ванную  комнату  и,  поставив тазик на раковину,
открыла крышку стиральной машины. Электронные часы, переключившись на  режим
программирования, замигали белыми нулями на информационной панели.
     Марта не спеша сложила белье в машину, набрала воды и, закрыв крышку, с
трудом  нагнулась  к  кнопкам  программного  устройства.  Она   уже  набрала
программу и переключила таймер  на  время  суток, когда ее  взгляд скользнул
чуть  левее  корпуса  машины.  Белая, облицованная плиткой  стена  за ванной
неожиданно привлекла  ее внимание. Она была  такой же, как обычно, но сейчас
как  будто  что-то  заставляло  Марту  смотреть  на  эту  стену.  Неприятное
предчувствие овладело  ею. Ощущение чего-то ужасного нарастало, и Марта  уже
почти задыхалась  от  необъяснимого ужаса,  когда на белоснежной поверхности
покрытия стали  как  бы  концентрироваться алые капельки чего-то  густого  и
непрозрачного.   Они  росли,   набухая   и   медленно  сползали  по  гладкой
поверхности, они сливались друг  с другом и срывались в ванну, разбиваясь об
ее  дно и дробясь на  множество  мелких капель. Через  минуту вся стена была
темно-алого цвета от стекающей по ней жидкости.
     Марта, трясясь, отступила от машины к стене. Она попыталась разогнуться
и уперлась трясущимися руками в стенку. Руки погрузились во что-то липкое, и
она отчетливо почувствовала  отвратительный запах чего-то знакомого, но  уже
давно  забытого.  Сморщив лицо от  боли,  Марта выпрямилась и оглянулась  на
стену, за которую взялась. Алые ручейки сочились по ней, образуя на полу еще
небольшие лужицы. Ее руки были вымазаны  в это,  и она поднесла их поближе в
лицу, чтобы рассмотреть. Острый запах раздражал, и она неожиданно вспомнила.
Да,  этот,  именно  этот запах она  так  ненавидела,  когда была  еще совсем
молодой,  когда она, поддавшись  повсеместной агитации, стала санитаркой  на
той проклятой войне. Именно там она впервые почувствовала этот омерзительный
запах. Это был запах крови.
     Марта в ужасе посмотрела на свои руки еще раз, ей уже  не было страшно,
она перешла ту грань, когда страх становится жалок и беспомощен по сравнению
с тем,  что его  заменяет. Истошный вопль вырвался из  ее  горла. Она стояла
посреди ванной комнаты,  подняв  руки,  а  вокруг  лилась  и  сочилась  алая
зловонная  жидкость.  Она  свертывалась  и,  лопаясь, сочилась вновь  сквозь
засыхающие корочки  предшествующих  ручейков. Она скапливалась в уже большие
лужи в ванну и на полу и, наконец, она дождем закапала с потолка. На крик из
дальней комнаты прибежал испуганный  муж, он  стал  в дверях,  открыв  рот и
совершенно не понимая, что здесь  случилось.  Марта  натолкнулась  на него и
чуть не повалила на пол, выскакивая из ванной, с круглыми от ужаса глазами.
     --  Алекс, это же кровь, настоящая кровь, -- она  протянула к нему свои
руки, и  он в упор посмотрел на них. -- Что это,  Алекс,  что это, я не верю
своим глазам, может быть, мы сошли с ума?
     Она взглянула куда-то  за спину мужа, и  лицо ее исказилось  в  гримасе
безысходности от чего-то неотвратимо  страшного.  Он повернул голову  и тоже
застыл  в  недоумении.  Стены коридора алели потеками,  а на  дальней  стене
комнаты,  которая  виднелась  через  дверь  в  конце коридора, словно  после
взрыва, растекались струйки крови, склонясь к полу и замедляя свое течение.
     * * *
     День начинался динамично,  еще с утра Алан почувствовал это. В офисе на
него сразу же набросился директор, желавший непременно знать все подробности
предыдущего дела. Потом, как сговорясь, начали звонить друзья и знакомые, не
давая ни секунды на передышку, и, наконец, этот чертов вызов.
     Успев купить  утреннюю  газету,  Алан развалился  на заднем  сидении и,
решив  воспользоваться минутой свободного времени, перелистывал  сегодняшние
сообщения. Он просмотрел раздел хроники  и углубился в чтении большой статьи
о  коррупции  правоохранительных  органов.  Основная  идея  написавшего  это
корреспондента сводилась к проблеме взяток. Автор недоумевал по поводу того,
что  не сама взятка является неприемлемой формой отношений между  просящим и
решающим, а лишь ее сумма, в некоторых случаях чересчур смехотворная.
     Читать до  конца  Алан  не  стал  и занялся  политическим  обзором.  За
разделом политики шла бытовая хроника и ряд светских сообщений. На последней
странице красовался  фельетон,  но до  него  Алан так и не  добрался. Машина
завернула за угол и остановилась у подъезда. Девятиэтажного дома.  Вздохнув,
Алан сложил газету и вышел из  машины. У дверей подъезда стоял полицейский и
скучающим взглядом провожал всех  проходящих мимо.  Поднявшись по лестнице и
зайдя в подъезд, Алан натолкнулся на своего помощника.
     -- Эйбл, что вы здесь делается?  Мне кажется, я вам еще даже не сообщал
о происшествии.
     Помощник слегка растерялся, но замешательство длилось недолго.
     -- Я  не  вижу ничего страшного в том, что позволил себе вас опередить,
инспектор,  думаю,  это  только  на  пользу.  А  о  случившемся мне  доложил
дежурный, я его об этом давно просил.
     Алан помедлил еще секунду и пошел к лифту, помощник последовал за ним.
     --  Ну, и  что  здесь стряслось,  Эйбл,  --  наконец,  снова  заговорил
инспектор.
     -- Да  по  сути  дела,  ничего  уголовного,  инспектор, --  Эйбл жестом
пригласил  Алана в  открывшийся лифт.  -- В квартире одной  супружеской пары
преклонных лет  из  стен ни с того, ни с сего потекла самая настоящая кровь,
причем, в совершенно невообразимом количестве.
     Алан с сожалением посмотрел на помощника.
     --  Не смотрите на меня так, господин  инспектор,  вы сейчас и сами это
увидите. Зрелище, прямо скажу, не из приятных.
     На  третьем  этаже  стояло  двое  полицейских.  Дверь  в  квартиру была
приоткрыта и оттуда доносились приглушенные голоса. Алан толкнул ее ногой и,
заглянув в левую часть открывшегося коридора, вошел. Помощник прошел за  ним
и плотно прикрыл двери.
     В большой комнате на сдвинутых к середине стульях сидели двое стариков,
рядом  с ними,  видимо недавно прибывшие, эксперты-криминалисты, сложив руки
на своих чемоданчиках.  Работать они  не  спешили, ибо, вероятно,  не видели
работы  здесь  для  себя  как таковой.  Увидев  Алана,  эксперты  встали  и,
поприветствовав его, отступили к столу.
     Алан  огляделся.  Окружающая  картина  не  радовала  глаз.  Было  такое
ощущение, будто здесь  только что растерзали как минимум  несколько человек.
Для   полноты   не   хватало  лишь   парочки  изуродованных  трупов.   Кровь
действительно была  везде. Ею  были заляпаны  весь пол, стены и даже мебель.
Выслушав рассказ стариков  о случившемся, Алан  еще раз прошелся по комнате.
Эйбл и эксперты  молча  смотрели  на него.  Он  встал у окна  и, выглянув на
улицу, повернулся к ним.
     --  Ну, что  молчите?  А кто  вам сказал,  что эта штука, -- он  мазнул
пальцем по стене, -- что эта штука  -- кровь? --  Он поднес палец  к  носу и
скривился от омерзения. Похоже, что  это действительно  была кровь, но  Алан
был человеком трезвого ума и отлично понимал, что настоящая кровь никогда не
имеет возможности сочиться из каменных стен.
     Эксперты  наблюдали за  его  действиями. Старший  из  них поставил свой
чемоданчик на стол и приступил к протиранию линз в своих очках.
     --  Знаете ли, господин инспектор, я  тоже  не склонен думать, что  это
кровь, но по внешним признакам весьма похоже.
     Алан вытер палец о платок и шагнул от окна.
     -- Ладно  хватить сидеть, если вы не против, мы немного  поработаем, --
обратился он к старикам.
     Те молча закивали головами.
     -- Ну, прежде всего, -- начал Алан, -- возьмите-ка эту бурду на анализ,
а вы, уважаемый, пока  ваш коллега будет  этим заниматься, раздолбите мне  в
том месте эту стенку. -- Алан показал на сплошь залитое кровью место.
     Эксперты   не  спеша  открыли  свои  чемоданчики  и  занялись  работой.
Выдолбленный  кусок стены был сух и совершенно не пропитан кровью,  как того
ожидал Алан. Лишь внешняя его сторона была как бы полита ею, но при условии,
что  кровь именно  сочилась, такое было просто невозможно. Последующие сколы
во всех комнатах  дали тот  же  результат, и Алан  уже стал подозревать, что
старики что-то задумали и просто дурачат их, как из средней комнаты закричал
Эйбл:
     -- Инспектор, скорей сюда! Вы только посмотрите!
     Алан  вбежал в маленькую комнату и  застыл на месте. Из чистого участка
зеленой стены, как из губки,  сочилась темная густая масса. Цвет был уже  не
алым, а темно-вишневым,  и стекала она  сплошным  потоком. На ее поверхности
появилось более жидкое образование и, обгоняя гущу, стало сбегать  по стене,
растекаясь в большую лужу. Растерянность Алана длилась недолго, чуть придя в
себя, он выглянул в коридор.
     -- Все сюда! Со всем, что привезли! Быстро!
     Эксперты  бросили  работу  и, подхватив  свои  чемоданчики, подбежали к
дверям.
     --Немедленно возьмите эти выделения как можно в большем количестве и --
на консервацию. Сможете?
     Старший группы порылся в своем саквояже и достал пластиковый пакет
     -- Инспектор, в машине есть все необходимое для консервации, но  за эту
штуку, -- он показал на стену, -- я не ручаюсь. Что касается нас, то сделаем
все возможное.
     Стоявший  за ним  человек тоже достал пакет,  и  оба  подошли  к стене.
Выделение усилилось. Густая жидкость заливала  им руки и брызгала на халаты.
Наконец они набрали два пакета  и, оттолкнув Алана с прохода,  сломя  голову
бросились из квартиры. За распахнутой дверью послышался топот  по  лестнице.
Они спешили. Но  Алан не думал об этом.  Он  терпеть не мог подобных штучек.
Всю свою  жизнь он подсознательно ждал встречи с  чем-то таким, ждал,  чтобы
вывести  на  чистую  воду,  чтобы разоблачить  и высмеять. И теперь он будет
делать  все,  чтобы  подвергнуть  эту  мистическую  мерзость   всем   кругам
атеистического   исследовательского  ада.  Он  был  уверен,  что  эта  штука
подобного испытания  не пройдет  и, в конце концов, окажется просто-напросто
имитацией, ловкой и корыстной.  Он ждал этого и сейчас был  доволен тем, что
удалось взять пробу.
     Алан  подошел к  стене  и,  приняв  принесенный ему молоток,  с яростью
вонзил  острую часть  в  стену.  Выбитый кусок  шлепнулся  в лужу  багрового
киселя,  и он с удивлением увидел, что чистый участок  стены на месте  скола
опять стал алеть от крови. Алан сколол еще раз, и опять на чистом месте чуть
погодя  заблестели красные  капли. Он отошел и с изумлением  стал наблюдать.
Происходило действительно  интересное  явление.  Если бы  кровь  сочилась из
глубины, то промокала бы