Незнакомец  протянул  Элмеру ключи  и, приняв плащ  со шляпой,  тут  же
облачился в это.
     -- Ну,  с  Богом, господин  редактор,  поторапливайтесь, --  незнакомец
втянул шею и пошел к двери подъезда.
     Элмер не  стал  задерживаться и почти  бегом  проследовал по указанному
маршруту. Он  понимал,  что  человек,  которого  он  только  что  видел,  не
удовлетворился  бы никакими  методами  конспирации, кроме своих собственных,
однако, его поступок был Элмеру непонятен.
     "Почему он не пошел с ним, а, переодевшись в него же, пошел прямо в лоб
на  слежку, если она не отстала раньше, конечно? И тем более странно, потому
что  люди, следящие за  мной, не  пропустят  такой фальши и мгновенно узнают
чужого в моей одежде."
     Через пять минут редактор стоял у двери на девятом этаже конечного дома
на  пути  своего хитроумного  следования. Щелкнул  замок,  и  Элмер вошел  в
небольшую  квартиру.  Мебели  было  минимум, телевизор, магнитофон,  в  углу
темнел экраном компьютер. На стене висела  довольно красивая картина. Он сел
в  кресло и  стал  ждать. Теперь  лишь смерть  могла  лишить его возможности
увидеть  и пообщаться  с  этим  загадочным  незнакомцем, за  которым  тщетно
гоняется  одному ему известное  количество людей. Время тянулось  невыносимо
медленно, казалось,  минута по продолжительности равна целому часу, но Элмер
терпеливо  ждал  и  был  готов  ждать еще  и  еще,  ждать  столько,  сколько
потребуется.
     Прошло  еще десять  минут,  редактор не выдержал  и закурил. Он  нервно
затягивался, выдыхая стремительным смерчем едко-белый дым.
     В коридоре  послышалось  шарканье  ног.  Элмер  замер.  Кто-то пощелкал
ключами  в замке,  и дверь квартиры распахнулась, впуская  стоявшего за  ней
человека.  Он  был  по-прежнему  в  редакторском плаще  и шляпе.  Незнакомец
захлопнул  дверь  и  устало  подошел  к  столику  рядом  с  поджидающим  его
Элмером...
     -- Ну,  вот и  все. Надеюсь, вы  не  сильно утомились,  дожидаясь  меня
здесь.
     Человек снял плащ и бросил его на диван.
     -- Нам предстоит  серьезный разговор,  и я хотел бы, чтобы вы отнеслись
ко всему, сказанному здесь, предельно внимательно.
     Он сел в кресло напротив и, сняв шляпу, положил ее на стол перед собой.
Элмер  увидел, что незнакомец совершенно лысый. Даже  не только лысый, но  и
без бровей и ресниц. На его худощавом лице, как и на всей голове в целом, не
было ни  единого  волоса, он  был идеально гладким, и его  лысина  сияла  от
световых бликов.
     Редактор очнулся.
     -- Да,  конечно,  но прежде  я  хотел  бы принести свои извинения за то
беспокойство,  которое  я  причинил вам  в  предыдущие  наши  встречи,  хотя
таковыми их и не назовешь. Я совершенно ни при чем и понятия не имел, что за
вами такая охота.
     Незнакомец улыбнулся:
     -- Да,  вы  правы,  охота. Все, видите ли,  желают  заполучить меня,  а
некоторые просто убить. Тут  все зависит от их интереса,  что кому надо, так
сказать.
     Элмер поправил свитер.
     --  Извините,  а  не  мог  бы  я  записать  нашу  беседу  на  диктофон,
профессиональная хватка, понимаете ли, репортаж-- так уж достоверный.
     Незнакомец отрицательно покачал головой:
     --  Господин  редактор,  я  думаю,  вас ждет большой сюрприз, когда  вы
узнаете, что я не только голос свой вам запишу, но и кое-что еще.
     Он достал из тумбочки, стоявшей справа от него, видеокамеру.
     -- Если бы я не  нуждался во всем этом,  то вы бы никогда не узнали обо
мне. Ставьте камеру в автоматический режим и начнем, пожалуй, нашу беседу.
     Элмер установил камеру на тумбе так, чтобы в кадр они  попадали вместе,
и, включив весь свет, имеющийся в комнате, сел на свое место.
     -- Итак,  я хотел встретиться  с вами,  чтобы сообщить об очень  важном
событии, -- начал незнакомец, -- меня зовут  Жан Пэрэ. Много лет я занимался
вопросами  биогенной  инженерии.  Сначала я  работал  в  закрытом  институте
стратегических исследований, затем в спецотделе биологического вооружения, а
потом  я  работал  сам.  Они  лишь снабжали  меня  всем  необходимым  в моих
исследованиях и регулярно интересовались результатами.
     Элмер  внимательно  слушал.  Было похоже на то, что  дело пахло  чем-то
грандиозным, что может вызвать не просто взрыв в прессе, а нечто значительно
большее.
     --  Я работал  над проблемой  ускоренной  регенерации  у  человека,  --
продолжал незнакомец.
     --  В последнее  время в  секретные  лаборатории поступило распоряжение
ускорить  разработку  средств,  влияющих  на  быстрый рост  и восстановление
поврежденных  и   вовсе  утраченных  органов.  Их  интересовала  возможность
создания специального препарата, позволяющего быстро и эффективно  ставить в
строй искалеченных в боях солдат. Кроме того,  как  всякое достижение такого
рода, оно было вполне пригодно и для более широкого спектра проблем.
     На  последних стадиях  исследований, где-то около двух лет назад, мне и
двум   моим  коллегам   удалось   добиться  успеха,  правда,  с   кое-какими
последующими  осложнениями.  Например,  при регенерации  руки на восемьдесят
процентов ее былого размера, при первичном остатке  двадцати, от  которых  и
начинался рост остального, наступало сильное истощение  организма, требующее
отдельного вмешательства. И в результате срок полной реконструкции составлял
месяца  четыре,  не  меньше,  а требовали от нас -- месяц-полтора  от  силы.
Конечно, и это был грандиозный успех, и лишь тупицы на руководящих постах не
могли этого понять, им требовалось сокращение сроков до одного месяца.
     В  июне  прошлого  года  наша  группа  изготовила  новый  препарат  для
сверхускоренного  восстановления  при   минимальном  побочном   истощении  и
последующем  быстром  поднятии   утраченного  веса  и   сил.  Но  мы  слегка
передержали его при приготовлении,  и эффект получился ужасным. Пациент умер
у нас  на  глазах.  А  лишь  через два дня я  понял,  что случилось, проведя
несколько вскрытий , и поспешил запросить дополнительных сроков и средств.
     Я рассказал  о своих  догадках двум коллегам,  с  которыми работал, и в
течении следующего месяца мы убедились в  правоте моих  открытий. Официально
разработки назывались  по-прежнему,  и  для чиновников мы застряли на месте,
буксуя  и пытаясь перепрыгнуть через неожиданное  препятствие. Опасаясь быть
раскрытыми, мы все же кое-как доработали основную тему и придерживали ее для
отчета. Через три месяца нас совсем прижали со сроками, и мы  были вынуждены
выложить уже  давно  готовую разработку, встав перед  дилеммой: сообщать или
нет о новом открытии.
     Элмер привстал:
     --Но   вы  ведь  раньше   никогда  не  скрывали  от  руководства  своих
результатов. Почему же в этот раз были такие сомнения?
     Пэрэ провел рукой по своей зеркальной лысине.
     -- Да, раньше не скрывал. Этот случай был особый.  Наша тройка  сошлась
на том, что открытое нами весьма  опасная новинка для человечества  в целом,
используй кто-нибудь это в своих узких интересах.  А тем более ,  имей он на
то полную  монополию. И поэтому мы решили скрыть  результаты  ото всех, хотя
они и не были  полностью завершены. Вот сейчас я и подхожу к самому главному
в нашей беседе, к сути дела.
     Доработанный  нами  препарат  для  регенерации  оказался  чем-то  вроде
растворителя, плавящего пластмассу.  Поначалу  я сильно испугался, опасаясь,
что  старое средство с  новой добавкой не действует, и все  зашло в тупик. К
тому же, новое действие совершенно  ненужное и губительно.  Но по прошествии
трех дней усиленного  исследования погибшего пациента я, изучив все реакции,
произошедшие  в  нем,  понял,  что  открыто  нечто  совершенно  необычное  и
потрясающее.  Надеюсь,  то, что эксперименты производились  на людях, вас не
шокирует?  Это,  безусловно,  противозаконно  и  жестоко, но  мы  ведь  лишь
исполнители.  Сам  закон  разрешил нам  это, сама  власть, не так ли?  Да и,
кстати, эксперименты на животных, как бы они  ни были приближены по реакциям
и прочему к  организму человека, никогда не  отражают  на  все сто процентов
именно ту  реакцию,  которая будет у человека. А  в таких исследованиях, как
наши, и тем более в такие сроки, только так и можно работать.
     Итак,   новый   препарат,  найденный  нами   в  результате  ошибки  при
изготовлении старого, оказывал следующее  действие... -- Пэрэ  откинулся  на
спинку кресла и расстегнул воротник рубашки.
     --  Он расплавляет органику тела, превращая ее в  беспорядочное месиво.
Вот стоите вы, и вдруг оплыли  в холмик биомассы, как  обоженный пластик.  Я
места  себе  не  находил,  когда увидел, что  там  внутри твориться у  этого
человека, который погиб у нас. Но  рук мы не опустили,  мы разложили от и до
все, входящее в состав, сравнили с составом органики, и тут нас осенило, и в
несколько недель препарат был создан на девяносто процентов. Он также плавил
органику,  но не  убивал,  мы сумели подчинить процесс  плавления  импульсам
мозга, и при  стабильном состоянии  нервов  и нормальной уверенности в  себе
разложенная масса тела поддавалась фиксации.
     Элмер не шевелился, он все своим естеством вникал в сказанное Пэрэ, это
захваывало и увлекало его, он  уже был не в  состоянии слышать что-либо еще,
кроме рассказа, появись оно в комнате.
     -- В  последующем месяце мы достигли  своего  апогея.  Мы  окончательно
привязали  любое действие, даже  малейшее изменение, к импульсам  мозга, и у
нас  дух  перехватывало,  когда  мы  убедились  в  новых возможностях  этого
вещества.
     Принявший  препарат мог изменять  свою форму,  ограничиваясь лишь своей
фантазией. Он сплавлялся в куб, ровный и гладкий, тут же становился псом или
просто огромной табуреткой -- он мог все. Достаточно было лишь зримо и четко
представить себе то, во что хочешь преобразоваться.
     В  организме творилось  что-то невероятное. Кости скелета и  черепа, не
вступая  в перемешивание с другой  органикой, образовывали новый  скелет  --
каркас,  а более  мягкие ткани располагались относительно этой конфигурации.
Причем, ни один орган не прекращал функционировать и не терял своего места и
роли  в  общей  системе.  Даже  мозг  был  способен  расплющиться  в  тонкую
пластинку, преобразуясь вместе со всей формой.
     Единственной  помехой   при  этих   трансформациях  были   волосы.  Они
рассеивались  и  не  только мешали,  но  и  создавали  реальную  угрозу  при
попадании в жизненно важные органы и точки. Теперь, я надеюсь, вы понимаете,
почему я лысый, без бровей и ресниц. На моем теле вы не встретите ни единого
волоска, я вывел их специальным раствором, и они уже никогда не будут мешать
мне  своим  ростом. Тогда, на краю  обрыва,  когда  я  впервые  увидел вас и
услышал,  что  вы  журналист,  я  понял,  что  это  мой  шанс,  может  быть,
единственный. Да-да, не смотрите так на меня.
     В тот  день, когда вы  все  считали, что я упал с обрыва, я мирно лежал
большим  и  гладким валуном  чуть  поодаль  и  с интересом  за вами за всеми
наблюдал. Глаза мне правда, пришлось сделать узкими и расположить их у самой
земли в виде двух щелей, а то бы вы меня могли быстро заметить.
     Кстати, при перемене  формы  оказалось возможным  и небольшое изменение
окраски.  Ярким, как апельсин, стать  не  получается,  но  оттеночные  цвета
вполне доступны. Следует лишь хорошенько себе это представить и дать команду
на  плавление.  Это не сложно,  поверьте, это надо  чувствовать,  а если  вы
приняли препарат, то уж, поверьте мне, почувствуете.
     Я  осознаю, что мы действовали  несколько бесчеловечно, устраняли после
каждого  эксперимента  объект, на котором проводили исследования. Но поймите
нас правильно,  мы  не могли поступить  иначе, потому что  в таком случае не
сумели бы  скрыть своей работы. А я надеюсь, что  теперь  вы понимаете,  что
отдавать ее разведке и армии было бы преступлением в планетарном масштабе. К
тому же, это открытие по своей сути и перспективе стоит гораздо выше, нежели
какие-то там выведывания секретов и шпионаж, и, тем более, чем использование
на войне.
     Впечатления захлестывали Элмера с головой, как океанические волны, и он
барахтался среди них, пытаясь ухватить столь недостающего воздуха
     -- Между  прочим, тогда, в парке, где эти идиоты из разведки убили ни в
чем не повинного человека, приняв его  за меня, я  тоже был рядом с вами. Не
догадываетесь, в виде чего?
     Элмер оторопел.
     -- Признаться, нет. Разве что скамейки, что ли ?
     -- Ну  что вы,  господин редактор, я не позволил  бы, во-первых, на мне
сидеть. А потом, запомните, что при трансформации человек может принят форму
не любых размеров. Размер обусловлен объемом вашего тела, и если вы захотите
стать ростом, скажем, метра два,  то вам придется изрядно похудеть. А там, в
парке, я был, самому смешно,  ящиком для мусора, что стоял рядом с вами. Мне
еще пришлось, к  тому же, превратиться в него в четыре  утра, а  уйти оттуда
из-за этого снайпера аж в полвосьмого. Ума не приложу, чего он там сидел еще
столько времени в кустах.
     Ну,  вот,   мы  что-то  немного  отвлеклись.   Закончив   программу  по
регенерации, я  имею в виду  официальную сдачу работы комиссии, мы оказались
без средств  и возможностей далее развивать нашу тему. И более того,  мы  не
могли  делать промежуточные  работы из-за боязни  быть разоблаченными,  и мы
решили перенести исследования в домашнюю лабораторию одного из нашей тройки.
В подвале  своего  дома он  оборудовал  отличную  лабораторию.  То,  чего не
хватало, мы могли  иногда  брать с работы, отговариваясь, что хотим  кое-что
проверить дома.
     На четвертый месяц,  если считать от самого  начала  работы, мы  довели
препарат до совершенства и изготовили контрольную партию, которую спрятали в
очень надежном  месте. К этому времени на работе нас основательно загрузили,
и мы бы все равно не смогли больше работать дома, не оставалось времени, так
что завершить все  мы успели  как раз вовремя.  Но как это всегда бывает, по
окончании одного приходит в  голову другое, и один из нас предложил провести
эксперимент по дополнению препарата. Он лишь вводил специально разработанный
им раствор в уже готовое, после  приема первого  препарата,  к трансформации
тела.
     Состав раствора показался  нам очень  интересным, и мы  хотели увидеть,
какие  последствия дает он, накладываясь на наше  прежнее  открытие. Пока мы
готовились, один из нас  заболел, а потом его перевели на другие разработки.
Мы  поддерживали с ним контакт, но  он не участвовал в создании  раствора и,
следовательно,  не знал состава полностью. Старого состава он, кстати,  тоже
не  знал  полностью,  так  как  не  был специалистом  в  этой  области.  Для
эксперимента  требовался человек,  и мы, неоправданно рискуя, изъяли его  из
нашей  рабочей  программы,  ограничившись  лишь  туманными объяснениями. Нас
можно понять, мы были увлечены и, конечно же, потеряли контроль  и трезвость
в оценке ситуации.
     Успех  был настолько  велик,  что  мы  чуть не сошли с ума  от радости.
Объект  не  только  обладал  возможностью  изменять  форму,  но  и  проявлял
фантастические  возможности  во  многих  областях.  Нам удалось  поднять его
интеллект до невиданных высот, так же возросли  физические возможности. Чуть
позже  я  вам  их  продемонстрирую.  Мы   рыдали,  когда,  зафиксировав  все
результаты  и  в  общем уже  закончив  эту  тему,  пришел  момент  устранить
доказательства ее существования. Этот человек был совершеннее нас во всем, и
лишь доверие к нам погубило его, иначе мы бы были бессильны что-либо сделать
с ним.
     Тем  временем  наш  третий  коллега,  видимо,  под влиянием  финансовых
трудностей, а может и еще чего-нибудь, решил проинформировать руководство  о
наших достижениях. Накануне он узнал об удачной  доработке, и, наверное, это
переполнило чашу его терпения. Но сделал он  это так неуклюже  и  грубо, что
произошла  утечка  информации за  пределы нашего начальства  и  даже  нашего
ведомства.
     И  вот тут  все  и  началось. На следующий же день домашнюю лабораторию
разгромили до основания в  поисках готового препарата.  Мой коллега держался
до конца. Он так и не сказал им, где спрятана контрольная партия. За день до
этого мы перенесли место хранения, дополнив прежние  ампулы ампулами с самым
новым препаратом.  Третий этого  не  знал  и  изрядно  сел  в  лужу, приведя
комиссию и всех  остальных, допущенных к расследованию, в  пустое место. Они
убили  второго, точнее, он умер в муках. Они, конечно, не хотели его смерти,
так как он нес нужную им информацию, но выхода он им не оставлял.
     После его смерти начали искать меня. И вот тогда я понял, что ни за что
не смогу уйти от них, останься я тем, кем я был тогда. Они бы  выловили меня
в  двадцать  четыре часа в любой  точке  страны  и мира.  Я принял последнюю
модификацию препарата,  чтобы  спастись и сохранить его состав.  Если  бы за
мною гонялась только разведка и спецотдел моего института, я бы, может, и не
так  волновался. Им  я  нужен живым любой ценой, ибо  только  я знаю  способ
изготовления,  они  это  прекрасно понимают. Но,  к  сожалению, есть  и  еще
кое-кто.
     Из-за  утечки  информации  об  этом  стало известно спецотделам ведущих
корпораций,  занимающихся  промышленным  и, по  ходу  дела,  всем  остальным
шпионажем. После  приема препарата человек не нуждается во  многих продуктах
цивилизации  столь остро,  как прежде. А в некоторых  продуктах и  вовсе  не
испытывает никакой потребности. Например,  мне ни к чему те же калькуляторы,
компьютер мне нужен  лишь  для  передачи  информации  на  расстояние  и  как
справочник, прочитав который я более в нем не нуждаюсь, и многое другое, без
чего  обычный  человек полноценно функционировать не  может. И  вот,  быстро
сообразив, что  будет с их доходами,  получи эта штука  распространение, они
принимают единственно верное  в этой ситуации  решение:  убить  меня.  Таким
образом   они   спасают   свои   миллионы,   выручаемые  на   продаже   этих
вспомогательных средств.
     Там, в ресторане, где вы меня дожидались, меня хотели  убить именно эти
люди,  и,  кстати, убил  их не  я, а также  гоняющаяся  за мной разведка. Ее
представители   также  присутствовали   в  ресторане.  Видимо,  эти  господа
контролировали  ваш телефон. Ну,  а разведка, как ей и полагается по  рангу,
следила  за вами глобально, по всем направлениям, хотя и допустила пробой  в
отношении телефона. Наверное, кому-то показалось, что ему  мало платят, и он
решил заработать у  корпораций за информацию о вашем  участии  в  погоне над
обрывом.  Те платят отменно и действуют  иногда довольно проворно.  Так что,
сами видите, в каких  условиях  приходится жить. Вот  и сейчас вы привели за
собой кое-кого.
     Элмер вздрогнул.
     -- Как? Неужели таки привел?  Но я  же  петлял, как  лиса,  неужели  не
отстали?
     Пэрэ подвинулся к столику.
     -- Конечно, не отстали. Вы  что  же считаете, что  когда раскручивается
дело с такими перспективами, за Вами  будут следить несколько человек,  даже
несколько десятков  человек?  Нет,  за Вами следили тысячи, и находятся  они
везде, так что если Вы пытаетесь избавится от, так  сказать, "хвоста", то он
же  ждал Вас  и впереди по  маршруту  Вашего следования, и по бокам, и  даже
сверху,  в небесах. Вашим единственным шансом было исчезнуть,  испариться на
пустом  месте,  что  я  за  Вас и  сделал.  А  Вы в  это  время  преспокойно
проследовали в эту квартиру. Между прочим, снятую  мной  всего на месяц, так
что, где моя база, они  все равно не узнали бы. Мне изрядно помог, сам  того
не понимая, и третий наш участник. Он  по своей специальности не является ни
биологом,  ни даже химиком,  и  его  участие  в  нашей тройке  заключалось в
основном  во  вспомогательных  работах.  И  уж  тем  паче  мы   никогда   не
демонстрировали ему ничего того,  что можно было бы  считать стержневым, или
хотя  бы  важным.  Он  лишь  однажды