стена, а  это было не так, и в этом  он убедился на
предыдущих сколах. Но ведь на  тех стенах после скола кровь уже не сочилась,
а тут она сочится вновь и вновь. Прошло около минуты. Выделения замедлились,
и  кровь начала сворачиваться.  Реальность происходящего поражала. Вернулись
эксперты.
     --  Инспектор,  нам  удалось  ее  законсервировать,  -- Глаза  человека
блестели за линзами  его очков. --  Две донорских дозы в вашем распоряжении,
отчет можем представить к вечеру.
     Алан оживился:
     -- Отлично! Я думаю, здесь нам делать больше нечего. Оставьте тех двух,
что у входа, пусть помогут старикам прибраться, а мы с вами можем ехать. Да,
кстати, Эйбл,  -- Алан повернулся к помощнику, -- принесите-ка мне  сегодня,
если  что-нибудь  найдете, конечно, материал  об этой квартире.  Может быть,
кого-нибудь здесь брали или скрывался кто-то, ну, или что-то в этом роде. Вы
меня поняли?
     -- Да, господин инспектор, я сейчас же поеду в наш архив. О  результате
сообщу в офис. Вы будете у себя?
     Алан пошел к выходу:
     -- Да, Эйбл, я буду у себя. И еще просьба, -- Он повернулся к эксперту,
-- убедительно прошу эти  пробы в наилучший  режим  хранения. И чтоб ни одна
собака не совалась. Под вашу личную ответственность.
     Эксперт стал  серьезным  и  наклонил голову,  выражая беспрекословность
выполнения.
     По дороге в офис Алан  начал было дочитывать газету, но это ему  быстро
надоело  и, уставившись в окно, он размышлял  о  происшедшем:  "Помощник был
прав.  Совершенно ничего  криминального  в  этом не было."  Однако, какое-то
ощущение постоянно беспокоило  инспектора. Ему казалось,  что  за  всем этим
камуфляжем стоит  нечто гораздо более  серьезное,  нежели эти  кровоподтеки.
Что-то  неизмеримо  большее.   Чутье  сыщика  работало,  и,  хотя  не   было
результатов, оно уже заставляло Алана всерьез  взяться  за  все мелочи этого
дела, дабы не упустить путеводную нить логики событий в дальнейшем.
     Прибыв в офис, Алан засел у себя в кабинете и уже собирался позвонить в
архив, куда отправился Эйбл, как он сам, не спеша, с видом исполнившего свой
долг человека, ввалился в комнату.
     --  Ну, вот, инспектор, как я вам? Не прошло и часа, как я предоставил,
на  мой  взгляд,  довольно  ценную  информацию. Надеюсь,  она вам непременно
поможет, и когда вы пойдете на повышение, то не забудете и меня.
     Эйбл улыбался.
     -- То, что вы здесь уже и не с  пустыми руками, Эйбл, это, конечно, вам
зачтется, но  вот насчет повышения,  это  вы  льстите.  И  вообще,  если  вы
собираетесь каждый раз доставлять  мне информацию  и  материалы  с  подобным
соусом, то пойдете на понижение.
     Алан криво ухмыльнулся:
     Шутка, шутка, не волнуйтесь, я добрый. Итак, что же тут? -- Алан принял
из рук помощника две увесистые папки и начал их открывать.
     --  Да  ничего сногсшибательного. Первое  дело об  ограблении. Вы  были
правы, когда  заподозрили что -то при  виде этой крови. Правы, потому что по
этой квартире сразу обнаружилось два дела.  Так вот,  по  поводу ограбления.
Лет семь назад, когда там еще жили старые хозяева, а не эти старики,  кто-то
залез к ним  и  хорошенько  их почистил.  Вынесли  все,  даже зубные  щетки,
впрочем,  вы и  сами  прочтете.  Ну,  а второе,  это из раздела  нераскрытых
убийств.
     Эйбл подошел к окну.
     -- Хорошо, Эйбл, я доволен вами. Вы уверены, что  больше по этой дыре в
архиве ничего нет?
     --  В нашем архиве электронный банк данных,  инспектор, и в этом уверен
не я, а компьютер.
     Алан повеселел:
     -- Да, да, конечно же. Я думаю, мы ему доверимся, тем  более, что он --
полицейский. Ну,  что ж,  пожалуй, Эйбл, вы  можете быть свободны до завтра.
Однако,  я просил бы вас  быть  дома на тот  случай, если  мне что-то срочно
понадобиться.
     -- Хорошо, инспектор,  я  буду дома. Кстати, хотел бы вас предупредить:
вы же знаете шефа. При таком наплыве преступлений,  который мы имеем сейчас,
я  боюсь, что он не даст вам  больше трех дней для закрытия этого инцидента.
-- Эйбл вышел и закрыл за собой дверь.
     Алан ударил по столу: "А,  пожалуй,  что он  и  прав. Этот  карьерист в
лепешку расшибется, а  не допустит лишнего  процента преступности у себя  на
участке. И возиться с этим, для него даже не делом, а черт знает чем, он мне
не позволит и  лишней минуты... Но  сегодня  до  конца  дня еще  есть время,
время, пока  он меня  не будет спрашивать и  вызывать. Это время  мое, и его
надо использовать максимально плодотворно."
     Алан быстро поднял трубку:
     -- Алло, лаборатория? Какие результаты по сегодняшним пробам?
     У  аппарата  оказался тот  самый эксперт в  очках,  Алан  узнал его  по
голосу.
     -- Господин инспектор, я с большим нетерпением ждал вашего звонка. Дело
в том, что то, что мы взяли на анализ, не является ничем иным, как чистейшей
кровью, причем  первой  группы  и  с  положительным  резус-фактором.  Ошибка
исключена: я лично проверил несколько раз.
     У Алана закружилась  голова,  он съехал в кресле и  глубоко вздохнул, с
ужасом  понимая,  что теперь,  если  он не  распутает  этого  дела,  шеф его
просто-напросто  вышвырнет   ловить  на   улице   хулиганов,  а   не   вести
сколько-нибудь серьезные расследования. Придя в себя, Алан сел ровнее.
     --  Хорошо, спасибо за помощь, насчет  хранения образцов, я надеюсь, вы
помните  наш  уговор.   Отчет,  как  и  договаривались,  в  письменном  виде
представите вечером. Всего доброго.
     Он повесил трубку.
     Дело  принимало  гораздо  более  серьезный оборот,  чем ему  показалось
вначале.
     "Уж  если  лаборатория  дала такой  результат, их  лаборатория, которая
никогда  не ошибается,  потому что  проверяет  все  и вся по десять  раз, на
наилучшей  аппаратуре,  то  это  действительно  кровь.  Но  откуда  в  таком
количестве? Ведь  это не литр и даже не три. Чтобы заляпать такую квартиру с
потолка до пола, да еще с лужами, надо не меньше, чем литров двадцать,  а то
и все тридцать."
     Алан  чувствовал,  как нарастает  напряжение.  Он  перелистал  дело  об
ограблении.  Ничего  по  сути  теперешнего вопроса, никаких намеков, никаких
зацепок. Ничего похожего. Спустя неделю преступники были пойманы и осуждены.
Дело закрыто и передано в архив. Алан отбросил  папку на край стола и достал
из ящика новую. Аккуратно заполнив заглавие, он быстрым размашистым почерком
набросал сегодняшние  события и закончил как раз на том месте, где собирался
приклеить  отчет лаборатории.  Больше  на  сегодняшний день  заполнять  было
нечего. Он задвинул папку в стол и открыл второе дело, лежавшее правее.
     На первом листе был отчет полицейского инспектора, первым прибывшего на
место происшествия. Алан начал не спеша, и первое,  что обратило на себя его
внимание --  это дата. Преступление было совершено  десять лет назад. Теперь
становилось понятным, почему дело  уже в архиве.  По принятому лет  двадцать
назад  закону  даже  найдя  убийцу, его не могли  судить из-за десятилетнего
срока  давности,  считавшегося достаточным для исправления его личности. При
условии, что за эти десять лет он не совершил ничего противоправного.
     Дальше  шло  описание места  преступления, каким его застал  инспектор.
Шрифт печатного  автомата был  мелок, и  Алан наклонился,  чтобы не утомлять
глаза.
     "На столе  в  большой  комнате при  детальном  рассмотрении  обнаружены
органические  фрагменты, видимо, выброшенные при сквозном пролете пули через
тело убитого. Весь пол комнаты забрызган кровью, кровь также  обнаружена  на
мебели и стенах.  Кровь разбрызгана  хаотично, предположительно,  вследствие
сопротивления убитого нападавшему. Далее кровавая полоса выходит в коридор и
обрывается  у входа  в  другую  комнату.  У  входа  внутри комнаты находится
огромное кровавое пятно, свидетельствующее  о падении убитого в  этом месте.
На  зеркале  и  некоторых частях мебели  в  комнате обнаружены  брызги,  что
подтверждает  версию  о  падении. С  места  падения в  ванную комнату  ведет
широкая кровавая полоса, говорящая о перетаскивании трупа. В  ванной комнате
при изучении помещения обнаружено  тело убитого с двумя пулевыми ранениями в
области сердца и  в голове,  а  также  частички головного мозга  и  черепной
коробки, находящиеся на  полу и  в дальнем углу под раковиной. Стены  сплошь
забрызганы кровью убитого.  Делая  заключение, можно с  полной  уверенностью
констатировать, что убитый был смертельно ранен в область  сердца, в момент,
когда  находился спиной к столу в большой комнате.  После  чего ему  удалось
устоять  на  ногах и  какое-то  время  бороться  с  напавшим  после выстрела
убийцей.  Нельзя  также  обойти  вниманием  тот   странный  факт   поведения
нападавшего, который после первого выстрела не продолжал стрелять, а пошел в
рукопашную. В результате схватки  нападавший, вероятно, выронил пистолет  и,
будучи  не  в  силах  удержать  жертву,  выпустил ее.  Раненый проследовал в
коридор,  где у дверей в другую комнату его  и настиг убийца,  уже поднявший
случайно выпавший пистолет. Здесь нападавший, скорей всего, оглушил жертву и
выволок  убитого   в   ванную.  Произведя   осмотр  жертвы,  преступник   не
удовлетворился  результатом  своих действий и для полной  уверенности  добил
жертву выстрелом в голову.
     Дополнительные выводы:
     Вещи  и  ценности  взяты  не были.  Отпечатки  пальцев  не  обнаружены.
Анализируя личность убийцы, можно  с полной уверенностью констатировать, что
это был не  профессионал,  плохо владеющий своей волей  и эмоциями.  Тем  не
менее,  из целого  ряда деталей  следует, что убийца  был человек достаточно
рассудительный и не глупый, а  промахи, совершенные им при убийстве, говорят
лишь  о  его  неискушенности  в  подобного рода делах.  Отсутствие  крови  в
раковине  говорит о  том, что  убийца смывал ее  с  себя, следовательно, его
одежда должна носить следы преступления. Следует  не упускать из поля зрения
и  такую важную  часть дела,  как то, что убийце было совершенно  необходимо
умертвить жертву  наверняка, и быть уверенным  в  этом на все сто процентов.
Это факт влечет за собой личную заинтересованность убийцы, свидетельствующую
о чем-то, чего убитый ни в коем случае не должен был разгласить.
     Оружие:
     Выстрелы  произведены   из   револьвера   К-248,   что   подтверждается
лабораторным анализом извлеченных из стен пуль и  отсутствием гильз.  Калибр
ствола --  9 мм, что, в свою очередь, объясняет количество потерянной убитым
крови и тяжесть нанесенных ранений.
     Заканчивая отчет, нужно обратить внимание на четкое  соответствие одних
фактов  с  другими,   что  в  целом  создает  наиболее   вероятную   картину
происшествия   и   способствует   скорейшему   и   наиболее   верному   ходу
расследования."
     Алан закрыл глаза рукой.
     "  Боже  мой, какое  ужасающее  совпадение.  А  впрочем,  где же  здесь
совпадение? Это, похоже, и есть то что подсознательно подсказала интуиция. И
если так пойдет дальше, то сомнений нет. Хотя, как же это так? Ведь ниоткуда
лилась, из пустоты.."
     Алан взглянул  на  распятие,  висящее  в  кабинете  на стене.  По спине
пробежал холодок.  И тело передернуло от нахлынувшего страха. Он перелистнул
рапорт и остановился на описании личности убитого.
     "Убитый:
     Артур Викко, 35 лет..."
     Дальше шла точная дата рождения и биография.
     "Инженер национального центра космических исследований. Холост. Рост --
178 см.  Размер обуви -- 43.  Объем груди -- 100 см. Объем талии  --  78 см.
Объем бедер -- 98. Размер -- 48.
     Последняя   занимаемая  должность   --  руководитель  проекта  создания
ракетного двигателя  новой модификации, автором которого является сам." Ниже
была приклеена фотокарточка убитого.
     "Не очень то и густо, -- Алан прикусил губу, -- хотя, что,  в общем-то,
можно еще добавить к жизни одинокого ученого?"
     Алану постепенно  становилось  все  более интересно это дело. Он  опять
почувствовал  какую-то  невидимую  нить,   ведущую  к   логической  развязке
убийства. "Убийца ничего не взял,  убил непрофессионально,  но наверняка. Он
явно что-то  знал,  этот  Артур Викко. Знал,  и  кто-то очень боялся  этого.
Убийца был, скорее  всего,  человеком в  общем  понятии простым, ибо будь он
кем-нибудь из власть  предержащих, он бы наверняка нанял профессионала, а не
полез бы  сам пачкаться в  крови. Значит, Викко знал, скажем, какую-то тайну
этого человека. И человек этот знал, что Викко знает, и боялся. Но просто из
чувства страха  он, наверняка бы,  этого не сделал. А  убил  он  потому, что
Викко ему мешал. Мешать он мог ему  только в том  случае, если убийца что-то
предпринимал, рвался  по служебной лестнице, например. Стоп. Надо  проверить
его сослуживцев. Или, это  тоже возможно, убийца  просто был его  другом или
знакомым.  В этом  случае Викко мог  мешать  ему как человек, который просто
знает что-то, что в любой  момент станет достоянием гласности.  Например, об
увлечениях друга, предположим,  не очень одобряемых в обществе. Но  и в этом
случае  убийца куда-то рвался, к власти, может быть, или к большим  деньгам.
Сиди  он  просто  так  и не  пытайся  сделать свою жизнь  лучше  посредством
каких-либо действий, вряд ли стал бы  он  убивать Викко из-за того,  что тот
про него что-то знает".
     Алан начал оживленно  перебирать  подклеенные листы дела. "Ага, вот это
где!" -- На листе алела надпись: "Подозреваемые:"
     Ниже шел текст. Алан с жадностью впился глазами в узкие строчки.
     "Рассмотрев всех наиболее близких и просто знакомых убитого,  следствие
не  обнаружило  сколько-нибудь  существенных причин  для  привлечения  их  к
ответственности." Ниже  шло перечисление знакомых  Викко и  оправдывающих их
обстоятельств. Алан  пробежал  глазами  по  мотивировкам  и  остановился  на
последней.  В  отличие  от  предыдущих  подозреваемых,  в  городе   и  вовсе
отсутствующих  во  время  убийства,  а  некоторых  даже  в стране,  напротив
последнего стояло: "Имеется алиби..." и сноска с указанием подробностей.
     Перелистав  пару  страниц, Алан  нашел этот лист,  где то  единственное
алиби  из всех мотивировок было  описано подробно.  Перед глазами еще стояли
лица  приятелей  и  знакомых  Викко,  фотографии  которых  следовали  за  их
объяснениями и  доказательствами.  С  первых  строк  Алан понял,  что  алиби
железное.  За  некоего  Остина  Ива  ручалось  четыре  свидетеля,  протоколы
показаний которых были приложены на листах, подклеенных далее. Но как только
Алан  прочитал их  содержимое, огонек преследователя, взявшего верный  след,
замерцал  все  сильнее и  с  каждой  строкой  разгорался  ярче  и  ярче.  Из
протоколов следовало:
     "Остин  Ив,  инженер  национального  центра  космических  исследований.
Должность, занимаемая на момент допроса, -- заместитель руководителя проекта
создания ракетного двигателя новой модификации."
     Из знакомых Викко многие работали в центре космических исследований, но
не в такой непосредственной близости к нему.  И  хотя сам этот факт не давал
совершенно  ничего  к  разгадке тайны,  почему-то именно он  показался Алану
перспективным в этом  деле.  Он начал детально изучать показания свидетелей.
По показаниям трех из  них, Остин в тот вечер пригласил их в гости, поиграть
в преферанс и выпить рюмочку коньяка.  Придя  к  нему без  пяти четыре,  они
просидели  до одиннадцати часов вечера, после чего разошлись по домам.  Алан
обратил  внимание на  ту особенность, что Остин  пригласил не совсем близких
друзей и не хороших знакомых -- сослуживцев. Он пригласил обычных приятелей,
которых при своей занятости видел наверняка не чаще раза в  месяц. Показания
не столь  близких людей всегда расцениваются более высоко,  нежели  близких.
Это  происходит из-за якобы отсутствующей у  них сильной  заинтересованности
выгородить   приятеля,   которая   по  законам  криминалистики   имеется   у
родственников и  близких друзей потенциального  виновного.  И,  кроме  того,
столь длительное времяпрепровождение  в кругу  не очень знакомых людей проще
объяснить  дефицитом общения с  ними за счет  малого числа встреч за  месяц,
например. Соскучились, мол, и далее в этом духе.
     Все  это подбодрило Алана и укрепило его уверенность в правильности его
подозрений. Но, несмотря на это, придраться было не к чему. Кроме того, всех
четверых видела соседка Остина, старушка, жившая рядом на лестничной клетке.
Она заходила к Остину в шесть часов позвонить и застала их за игрой.
     Алан  перелистал  дело  назад  и  нашел  выводы  экспертизы  по  поводу
вероятного  времени  убийства.  Учитывая  относительно  своевременный  вызов
полиции Администрацией центра, где работал убитый, эксперты успели  в тот же
вечер  установить,  что  смерть наступила около пяти часов вечера. Викко  не
вышел  в  вечернюю  смену,  которая  начиналась  в  половину двенадцатого, и
администрация,  зная  важность проекта, тут  же забила  тревогу.  Викко  был
весьма  пунктуален, и  подозрения возникли  сразу и  обоснованно. Сопоставив
все, Алану стало ясно, что соседка свидетелем если и является, то косвенным.
А вот с этими тремя ничего не поделаешь.
     Алан понимал, что десять лет назад при данном  повороте событий он бы и
сам не  нашел выхода из этого замкнутого круга. Но вот сейчас, когда он имел
факт этого ужасного кровотечения в этой же квартире, да еще столь схожего по
всем  без исключения  показателям,  с описанием последствий убийства  Викко,
сейчас он знал уже точно, что таких совпадений не бывает.
     Внезапно Алан поймал себя на упущении. Он опять  нашел лист с описанием
данных  Викко. На самом краю  листа  была  написана формула  крови  убитого:
О(I)Rh[+].  Алан  почувствовал,  что   он  все  больше  почему-то
начинает подозревать Остина Ива. Он откинулся на спинку кресла.
     "Все свидетели гарантируют алиби,  это раз. Ни одного из них  найти  не
представляется возможным  спустя  десять лет,  это два. И  даже если все это
сделать, и  они изменят  показания,  то срок  давности стирает всю вину  без
остатка. Да  и какой  же свидетель признается, пока  еще не истекли  сроки в
лжепоказаниях, чтобы сесть?" Все вязло и захлебывалось в реальности жизни. И
несмотря на полную уверенность и решимость Алана  заняться этим делом,  факт
истечения срока давности подводил неутешительную черту под сегодняшними  его
поисками.
     Алан с сожалением бесцельно  перелистал  папку.  Да, этот срок еще  три
месяца назад подписал  его усилиям смертный приговор. Теперь они становились
пустыми  и совершенно никому не нужными.  Единственное, что хотя  бы  задним
числом  Алан  мог   сделать,  --  это   подписать  отчет  о  происшествии  с
кровотечением к этому уже архивному делу, добавив свои умозаключения.
     В  середине  папки  листы слиплись  и,  переворачиваясь, зацепились  за
пальцы. Алан развернул их. Это был  протокол показаний свидетеля Остина Ива.
Алан  пролистнул  назад.  Здесь на  всю  страницу  шло объяснение Остина.  В
верхнем  углу  была  его  цветная фотография. Алан пригляделся внимательнее.
Что-то неуловимо знакомое показалось ему в лице  этого  человека.  Ощущение,
что он где-то  видел и  причем не  так давно,  начало переворачивать память,
мучительно заставляя вспомнить.  Но ни ранее,  ни тем  более в  относительно
недавнее время Алан не мог видеть этого человека нигде. Он  встал и прошелся
по кабинету, опять сел и  опять встал  и заходил вдоль окна.  Он  был в этом
уверен, такого не могло быть, но он его где-то видел. Он был в этом уверен и
сейчас истязал себя, заставляя память открыть тот раздел, где было  заложено
что-либо  об  этом  человеке.  В дверь постучали.  Алан ничего  не  ответил.
Сейчас, как  никогда, он  не желал никого  видеть Дверь  приоткрылась, и  из
коридора заглянул полицейский:
     -- Господин инспектор желает кофе? -- Это  был разносчик  офиса, он уже
почти заехал со своей тележкой в комнату, когда Алан, придя в  себя,  заорал