ат  был  бы
тот же. Дар предвидения? У меня? Дар? Светлые силы неба...
   Нкот похлопал меня по плечу и добродушно добавил:
   - Выше нос, Элиот Никсард. Все наши мечты еще сбудутся. А теперь  нам
пора обратно.
   Серый шар сорвался с неба и юркнул чужому под плащ. Как  только  свет
погас, на лес и поляну снова  опустился  непроницаемый  мрак.  Но  отряд
мертвецов по-прежнему стоял перед глазами, и пронизывающий холод все еще
сочился от места, из которого Хранитель высосал всю энергию.
   "Дар предвидения..." - глухо отозвалось  в  мыслях.  "Волноваться  за
свою судьбу..." Сердце сжалось и упало  в  темный  колодец  безысходного
отчаяния, не имеющего ни начала, ни конца...
   Да будь оно проклято, такое будущее!
   Потрясение оказалось сильным  настолько,  что  голова  пошла  кругом.
Далеко не сразу я сумел успокоиться  и  вернуть  себе  самообладание.  А
когда наконец повернулся к Нкоту, то обнаружил,  что  призрачный  контур
лешука уже растаял в ночном мраке.
   Как всегда, без предупреждения.
   Как всегда, бесшумно.
   Ну и как мне теперь искать эту голубую задницу?

12. ТЕРРИТОРИЯ ПРОКОЛДА

   Рассвет застал нас уже в пути.
   Порядок движения был установлен чужим и неукоснительно выполнялся под
его  молчаливым  контролем.  Впереди  всех  "плыл"  своим   неповторимым
способом передвижения сам Нкот, скользил среди лесной чащобы, как  кусок
льда по нагретой наклонной поверхности,  и  совершенно  непроходимые  на
первый взгляд заросли, буйное  переплетение  лиан  и  веток,  исходившие
острыми  растительными  запахами,  послушно   расступались   перед   ним
свободным коридором, оставаясь в таком положении ровно столько,  сколько
требовалось для прохождения всего  отряда.  За  лешуком,  след  в  след,
бесшумной охотничьей походкой шагал Бигман со "смерчем"  на  плече.  Его
длинная спина в сером потрепанном плаще  монотонно  маячила  перед  моим
лицом. За мной, отставая на пару шагов, так же  бесшумно,  как  и  брат,
передвигался Отшельник,  тоже  вооруженный  "смерчем".  Замыкал  цепочку
Целитель,  и  за  ним  с  шумом  смыкался  лес,  возвращаясь  в  прежнее
положение.
   Вот так мы и топали - на своих двоих, пешком.
   Трассер остался дожидаться нашего возвращения, такие буйные  заросли,
какие нам приходилось преодолевать, вездеход без помощи  чужого  осилить
не смог бы, вероятно, именно поэтому тот и не стал с  ним  возиться.  Но
это лично мое мнение. Может быть, в Гиблых Землях было нежелательно само
присутствие техники.  Нкот  ничего  объяснять  не  стал,  после  ночного
"представления" он вообще был предельно лаконичен и открывал рот  только
для дачи каких-либо распоряжений. Частично вняв его совету  не  возиться
зря с оружием, так как все эти людские стрелялки, по его словам, были не
более чем игрушками для Проколда, я, например, прихватил  только  легкий
бластер-пистолет типа "осы", имевший поясную кобуру. Раз чужой  обязался
защитить нас от любых напастей по дороге, то, как говорится, флаг ему  в
руки.  Но  шелтяне,  ребята  физически  мощные,   тертые   и   предельно
осторожные, пуганные жизнью и богатым жизненным опытом,  говорившим  им,
что лучше всего заботиться о себе  самим,  все  же  предпочли  захватить
"смерчи". Только Целитель совсем ничего не  взял  и,  шагая  налегке,  в
душе, вероятно, просто потешался над остальными.
   Несмотря на преобладающую часть работы по расчистке пути, выполняемой
Нкотом, на нашу долю препятствий все же хватало с избытком. Он  все-таки
не  строительный  каток  и   не   газонокосилка.   Повинуясь   незримому
воздействию чужого, заросли  расступались,  словно  живые,  но  убраться
полностью были не в состоянии.  Выпирающие  из  земли  мощные  узловатые
корни,  высоченные  "свечи"  серотелых  древесных  великанов,   тонувших
верхушками в нагромождении лиан, густые кусты,  мертвые  сухие  сучья  и
пни, останки  поверженных  деревьев  -  весь  этот  "ансамбль"  создавал
непрерывную и  дьявольски  утомительную  полосу  препятствий,  заставляя
работать не только ногами, но и головой,  быть  предельно  внимательным,
собранным, осторожным, вовремя реагировать на сюрпризы,  предоставляемые
лесом Шелты в изобилии. Например, на такие,  как  возникающие  время  от
времени  огромные,  под  два  метра,  лилово-красные  зонтичные   кусты,
виденные мной еще в районе космопорта и оказавшиеся  ни  много  ни  мало
плотоядными  хищниками.  Мимо   них   приходилось   проходить   особенно
внимательно, так как усыпанные шевелящимися  крючками  и  иглами,  чутко
реагирующими  на  присутствие   живых   организмов,   лапы-листья   этих
"кустиков" так и норовили заключить неосторожного в цепкие  объятия  для
проверки гастрономических качеств.
   Так мы и топали, час за часом.
   Тропа прихотливо петляла за чужим, выбирающим оптимальные участки для
пути, монотонное движение  казалось  бесконечным,  выматывающе-муторным,
отупляющим. Труднопроходимость пути вкупе со взятым чужим высоким темпом
передвижения поглощала все внимание и энергию, так что  собой  и  своими
мыслями о предстоящем деле заниматься было некогда.
   Одно  было  хорошо:  день,   благодаря   плотной   прохладной   тени,
отбрасываемой  лесной  кроной,   не   был   пока   таким   жарким,   как
предшествующий. И еще один приятный сюрприз: насекомых, вечных спутников
подобных путешествий, не было  и  в  помине.  Никаких.  Совсем.  Как  ни
странно,  но  сотню  лет  назад  пандемия,  уничтожившая  большую  часть
человеческой составляющей,  по  совершенно  непонятной  причине  начисто
выкосила  и  обширную  экологическую  нишу  всех  жужжащих,   ползающих,
летающих хитиновотелых, всю эту кусачую и просто назойливую мелочь.  Это
я вспомнил из  своей  собственной  информации,  полученной  от  Почтовой
Корпорации, - остатки роскоши...
   Часов через пять, когда солнце давно уже  плыло  поверх  сетки  лиан,
густо заткавшей небо над головой, пытливо заглядывая пляшущими зайчиками
лучей-глаз в сырую толщу лесной массы, а мы, грязные, уставшие  и  злые,
уже еле волокли ноги, Нкот знаком поднятой руки остановил цепочку. Я  уж
было решил, что он наконец надумал сделать  привал,  но  чужой  поспешил
меня разочаровать:
   - Теперь предельное внимание, пересекаем  границу  владений  Хищника.
Если что-нибудь случится, то не торопитесь прийти друг другу на  помощь,
предоставьте это сделать мне. Территории Врага -  исключительно  опасное
место,  даже  простое  прикосновение   к   чему-либо   может   оказаться
смертельным. Поэтому ступайте след в след за мной и не  позволяйте  себе
никаких лишних движений.
   Ни от шелтян, ни от Целителя вопросов и комментариев не  последовало,
лишь Бигман что-то неразборчиво и весьма недовольно проворчал  себе  под
нос. Промолчал и я, не собираясь просить о  привале  вслух.  Пока  могут
идти все, смогу и я. И точка. Вот я и шагал...
   Примерно минут через десять после предупреждения  лешука  вид  лесной
растительности начал меняться. Сначала, к немалому облегчению, полностью
исчезли проклятые кусты-липучки, а заросли начали постепенно редеть, что
тоже было неплохо. Еще через пару километров появился новый  вид  флоры,
уверенно теснящий все прочие, -  высоченные  черные  деревья  с  мощными
разлапистыми кронами алого цвета, покрытыми паутиной мха или  лишайника.
Дальше   -   больше.   Вскоре   подлесок   исчез   совсем,   задавленный
черно-красными  гигантами.  Земля,  усыпанная  прелой,  глушившей   шаги
листвой, выровнялась, как поверхность стола. Но если внизу делалось  все
просторнее,  то  вверху  лиственный  покров  мощных   раскидистых   крон
утолщался и раздавался вширь, пока на высоте десяти - двенадцати  метров
не нависло почти сплошное  многослойное  темно-красное  покрывало,  лишь
кое-где зиявшее рваными дырами. Проникая сквозь  прорехи,  дневной  свет
впитывал в себя красный цвет кроны, а затем окрашивал воздух и  покрытую
мхом и прелой листвой  землю,  что  создавало  причудливое,  гротескное,
вызывавшее мрачные ассоциации освещение  -  нижний  "этаж"  леса  просто
тонул  в  красном.  В  голову  почему-то  лез  зловещий  образ  огромной
территории скотобойни, где мясники, поработав топорами, забыли за  собой
прибрать, навести порядок, смыть ручьи, реки и  озера  крови  с  пола  и
стен.
   Что поделаешь, воображение у меня временами  буйное,  особенно  после
последних событий. Но это так, мелочи, ведь ступать по  этому  странному
лесу было куда легче, чем среди предшествовавших ему зарослей. Правда, и
усталость давала о себе знать все сильнее. Мышцы ног ныли,  по  груди  и
спине под рубашкой стекали ручейки  пота  -  от  непрестанной  ходьбы  и
душной, влажной атмосферы, воцарившейся  между  "покрывалом"  и  землей,
становилось жарковато. На  пределе  был  не  только  я  один  -  Бигман,
по-прежнему вышагивавший передо мной в установленном порядке,  несколько
раз споткнулся на  ровном  месте.  Шелтяне  уповали  на  свою  природную
выносливость,  я  же  держался  на  Ключах  Мобра,  предназначенных  для
передвижения. А Нкот, казалось, и не собирался объявлять привал. Он даже
темп  не  замедлил.  Кстати,  лешук  единственный  среди  нас  оставался
чистеньким, как и в начале пути, словно его голубой плащ отталкивал пыль
и грязь. Пижон. Проклятие, должен же он понимать, что мы не железные...
   Еще через некоторое  время  мы  вышли  на  розовую,  ярко  освещенную
солнечным светом прогалину, образованную большим  разрывом  в  опутанной
лишайником кроне. Отличное местечко упасть  и  расслабиться,  подумалось
мне, и от желания тут же осуществить свою заманчивую мысль едва не свело
колени. Сухо, светло, мягко - чего еще надо усталому  путнику?  И  Нкот,
засранец этакий, наконец сжалился.
   - У вас есть полчаса  на  отдых,  -  объявил  он,  останавливаясь.  -
Перекусите тем, что взяли, так как удобного случая, скорее всего, больше
не представится. Никуда не отлучайтесь,  ждите  меня  здесь,  а  я  пока
проверю, что нас ждет впереди. Кстати, к деревьям не прислоняйтесь,  мне
они не нравятся.
   - Ты когда-нибудь устаешь, чужой? - хмуро,  но  не  без  уважения,  к
которому   примешивалась   изрядная    толика    откровенной    зависти,
поинтересовался Бигман.
   - Иногда, - коротко ответил Нкот, уже  исчезая  за  черными  стволами
лесных исполинов.
   Я рассеянно осмотрелся,  чувствуя  себя  вымотанным  настолько,  что,
честно говоря, все равно  было,  где  упасть.  К  деревьям,  значит,  не
прислоняться. Чем, интересно, они лешуку  не  понравились?  Деревья  как
деревья.  Черного  и  красного,  правда,  многовато,  поэтому   выглядят
мрачновато, но каждая местность предпочитает свой наряд... Ну да  ладно,
зря ведь лешук говорить не будет, так что придется  учесть.  Отказавшись
от соблазна использовать ствол ближайшего великана в  качестве  подпорки
для спины, я рухнул на спину там,  где  стоял,  прямо  на  подстилку  из
прелой листвы, спружинившей не  хуже  кровати.  Наверное,  только  после
таких походов  начинаешь  понимать,  какое  наслаждение  может  принести
банальное лежачее положение. Ноги гудели от ходьбы, как  туго  натянутая
проволока, болезненно приятная истома расслабления медленно  растекалась
по телу. С помощью простенького Ключа я довольно быстро  довел  себя  до
состояния "трупа" и несколько минут не подавал признаков жизни, пока  не
ощутил, что силы начали возвращаться...
   Где-то рядом зачавкали  шелтяне,  уплетая  завтрак  из  концентратов,
прихваченных из трассера. Между  прочим,  хорошая  идея,  своевременная.
Повернувшись на бок, я вытащил из кармана пластиковую упаковку с рыбой в
соусе и так вот, лежа, присоединился к коллективному пережевыванию.  Над
лесом с гулким эхом понеслись слаженные звуки свинофермы...
   - Иноп, - чавкающий хор  вдруг  лишился  ведущего,  сольного  голоса,
когда меня негромко окликнул Бигман. - Ты  что-нибудь  выяснил  вчера  у
чужого?
   Я чуть не подавился последним куском. Ну какого галта  ему  надо,  а?
Только было собрался снова полностью  расслабиться  и  отдаться  отдыху,
максимально используя последние драгоценные минуты, как.... Трепаться не
хотелось. Но, с  другой  стороны,  не  стоило  подрывать  опоры  мостика
общения, наведенного между мной и Бигманом совсем недавно... Хорошо хоть
не спрашивает о ночных сюрпризах. Скорее всего, просто не знает  о  том,
как весело удалось мне провести последнюю ночку. Да и к лучшему, об этом
пусть ему рассказывает сам Нкот, я как-нибудь обойдусь без бурных эмоций
шелтянина, которому может  весьма  не  понравиться  смерть  еще  четырех
десятков его соотечественников, уничтоженных Хранителем чужого. Из самых
благих побуждений, естественно. Только кому от этого легче...
   Шелтяне расположились в трех шагах от меня, сидя, скрестив под  собой
ноги, копируя друг друга  -  "смерчи"  на  коленях,  опустевшие  пищевые
упаковки валяются справа от каждого.  Бигман  выжидающе  смотрел  в  мою
сторону, а Отшельник с сонным видом клевал носом. Зато Ятл,  появившийся
вдруг  на  плече  кукольника,  не  отставал  от  Бигмана,  буравя   меня
маленькими  темными  глазенками.  Словно  в  самом  деле  был  живым   и
действовал независимо от воли  хозяина.  Зло  его  подери,  даже  как-то
неприятно. Внимательная такая компашка.  Только  Целителю  было  на  все
начхать - дрых рядом с ними, как говорится, без задних ног.
   - Я оказался прав, - нехотя проговорил я, тяжко вздохнув.  -  Он  нас
просто испытывал, готовил для решающего сражения. А  когда  я  попытался
выяснить больше, чем ему хотелось, он меня просто усыпил.
   - Это на него  похоже.  -  Прыгун  усмехнулся,  кивнул  и,  почему-то
моментально потеряв интерес к разговору, задумался о чем-то своем.
   И это все? Я был донельзя удивлен, что так легко отделался. Что это с
прыгуном? Вчера он был в вопросах и предположениях  гораздо  активнее...
Неужто так притомился? И Целитель  никак  не  отреагировал.  Тот  вообще
молчал с самого утра, что на  толстяка-транса  было  совсем  не  похоже.
Интересно, что за мысли его так гложут?
   Я отстегнул от пояса литровую емкость  с  кири,  приспособленную  под
флягу, отвинтил колпачок и освежил горло прохладным кисло-сладким вином.
Хорошая  штука,  и  "градусов"  самая  малость.  Затем  пристроил  флягу
обратно, лег на спину и закрыл глаза. В голову  сразу,  точно  только  и
ждали подходящего момента, полезли  образы  ночного  кошмара  -  шептун,
черный алтарь и шевелящиеся жала кристаллов, пропитанных кровью...
   И багровое солнце.
   Проклятое багровое солнце.
   Я мысленно выругался и резко сел.
   Предназначение, сказал Нкот. У меня будет свое предназначение.  Хотел
бы я знать, о чем  он  толковал.  Мне  не  нравился  смысл,  который  он
вкладывал в это понятие... И этот неизвестно откуда взявшийся у меня дар
предвидения.  Проклятие,  это  что,  правда?  Неужели  я  в  самом  деле
когда-нибудь  столкнусь  о  этим  жутким  пылающим  "шариком",  с   этим
воплощением вселенской энтропии, с  этим  парящим  кошмаром  нездорового
воображения? А вдруг... вдруг это и есть Проколд, Хищник мироздания?!  Я
прямо оцепенел от этой жуткой мысли, позвоночник словно кто-то  вынул  и
вложил вместо него кусок льда... Только не это... Даже Нкот со всеми его
сверхвозможностями не справится с таким Хищником...
   Нет,  лучше  думать  о  чем-нибудь  другом,  нервы  и  так  взвинчены
ожиданием приближающейся смертельной опасности. Еще лучше - вообще ни  о
чем не думать, да только  остановить  разговор  с  самим  собой  не  так
просто,  как   кажется   на   первый   взгляд...   Я   попытался   снова
расслабиться...
   Но чужой был иного мнения  о  времени  привала.  Мысли  прервало  его
внезапное появление прямо  среди  нас,  и  торопливые  шипящие  приказы,
несущие неподдельную тревогу:
   - Поднимайтесь! Быстрее, быстрее!  Здесь  нельзя  больше  находиться.
Шевелитесь же! Следуйте за мной.
   Никаких  признаков   опасности,   из-за   которых   стоило   бы   так
беспокоиться, я не заметил, но раздумывать не стал, быстро встал, привел
себя в походный порядок  и  поспешил  за  чужим  вслед  за  шелтянами  и
трансом, уже шустро сорвавшимися с места. Нкоту виднее.
   События не заставили себя ждать. Едва  мы  тронулись  в  путь,  успев
отойти лишь на  пару  десятков  шагов,  как  странный  шорох  за  спиной
заставил меня обернуться. И от увиденного тело обдало жаркой  испариной.
Нижние ветви дерева, рядом с которым я  отдыхал,  черные  и  безлистные,
вдруг ожили, гибко спустились к земле и вовсю шарили по ее  поверхности,
вороша листву и мох, ощупывая пустые пластиковые упаковки.
   На звук обернулись и шелтяне.
   - Проклятие галтов, я рад, что  меня  там  уже  нет,  -  сквозь  зубы
пробормотал Бигман, немного побледнев. - Этот лес наверняка плотояден.
   - Угу, и, видимо, спячка его была очень долгой, раз он так  запоздало
среагировал, - добавил я. - Иначе мы уже угодили бы ему на завтрак...
   - Пошли, - поторопил Нкот. - Пока он не проснулся впереди нас.
   Это заявление подстегнуло лучше любого окрика: отряд быстро  двинулся
прочь.
   Обошлось. Плотоядный лес вскоре остался далеко  позади,  а  местность
снова начала меняться. Высота  деревьев  постепенно  уменьшилась  вдвое,
цвет их из черно-красного перетек в безопасный  серо-зеленый.  Полог  из
лишайника на кронах сгинул, но  светлее  почему-то  не  стало  -  солнце
словно было затянуто мутной пленкой.  Изменение  местности  на  этом  не
закончилось. Деревья продолжали уменьшаться с каждым  километром.  Через
час они уже понизились до высоты моего роста, а затем лес сменился полем
округлых пепельно-серых кустов, раскинувшимся  вдаль  насколько  хватает
глаз.    Горизонт    заволокла    зеленоватая    дымка,    приблизилась,
ядовито-зеленым туманом затянула землю и заклубилась возле ног, наплывая
порывами, словно выдохи невидимого  монстра.  Шаровидные  шапки  кустов,
растаяв в тумане основанием, как бы плавали на его поверхности,  топорща
во все стороны корявые безлистые веточки. И все это искажалось, дрожало,
как дрожит воздух в раскаленной пустыне, перспектива искажалась с каждым
шагом, то приближая, то удаляя предметы. Но чужой, не говоря  ни  слова,
неутомимо скользил вперед, и туманные испарения отступали перед ним, тая
вокруг его тела на несколько метров, а затем смыкались снова и  вплотную
подступали к нам. Ноги ниже колен  скрылись  в  шевелящемся  конденсате,
казалось, следующий шаг  окажется  шагом  в  бездну...  Ощущение  не  из
приятных, заставляющее терять чувство реальности, натягивать  и  звенеть
нервные струны... И земля под ногами  начала  едва  заметно  колебаться,
пружинить, раскачиваться - словно ступаешь по плотно утрамбованной  вате
или гигантской паучьей паутине, раскинувшейся на всю равнину... К  горлу
подступила тошнота, а грудь сжало легкое удушье... Мир незаметно сузился
до спины  Бигмана,  раскачивающейся  впереди  меня  подобно  маятнику  и
вызывающей отупение... Затем реальность окончательно потерялась...
   ...Серые кусты, плывущие мимо словно  руки,  пытающиеся  схватить  за
одежду... Бледное солнце - свет белый,  искусственный...  Тяжелые  удары
сердца, с шумом перекачивающего кровь по колодцам и туннелям  артерий...
От ходьбы жарко, но ноги - в пронизывающем холоде, внизу,  под  покровом
непрерывно  струящегося  ядовито-зеленого  тумана,  -  ледник...  Кобура
излучателя трет правое бедро, фляга хлопает по левому,  в  голове  -  ни
одной дельной мысли, сплошной бред...
   Туман вдруг пропал. Был - и нет его. Мы идем по карликовому  лесу  из
черных  узловатых  деревьев  без  листьев  высотой  всего   по   колено.
Напряжение немного спало - под ногами темная земля, видишь и чувствуешь,
куда ступаешь, только затхлый воздух  по-прежнему  не  лезет  в  глотку.
Странный для местности запах, запах непроветриваемой  годами  комнаты  с
истлевшими в пыль вещами забивает обоняние.
   Я с силой провел  ладонью  по  лицу,  встряхнул  головой.  Жутковатая
местность. Почему-то смахивает на кладбище, где