ия, то сотни тысяч жителей Чикаго и миллионы населения
Соединенных штатов, пожираемые любопытством, не  имели  этой  счастливой
возможности. И хотя газетные статьи и заметки интервьюеров и  репортеров
в большой мере  удовлетворяли  любопытство  масс,  все  же  общий  голос
властно  требовал  опубликования  карты,  которая   была   приложена   к
завещанию.
   Это была карта  благородной  игры  Соединенных  штатов,  составленная
Вильямом Дж. Гиппербоном и являвшаяся копией  игры  в  "гусек".  Но  как
именйо всеми уважаемый  член  Клуба  Чудаков  разместил  на  этой  карте
пятьдесят штатов Союза?  В  каких  из  них  путешественникам  предстояло
задерживаться, в  какие  возвращаться  обратно,  чтобы  начинать  партию
сызнова, в каких платить  штрафы  -  простые,  двойные  или  тройные?  И
неудивительно, разумеется, что в выяснении всех этих  вопросов  особенно
заинтересованы были шесть избранников и их ближайшие друзья.
   Благодаря заботам  Джорджа  Б.  Хиггинботама  и  нотариуса  Торнброка
карта, точная копия той, которую покойный  оставил  в  своем  завещании,
была очень быстро составлена, нарисована, раскрашена, напечатана  -  все
это менее чем в сутки - и в количестве нескольких миллионов  экземпляров
разослана по всей Америке по цене  два  цента  за  экземпляр.  Она  была
доступна, таким образом,  всем  гражданам,  и  каждый  имел  возможность
последовательно отмечать на ней ходы этой незабываемой партии.
   Вот в каком порядке и под какими номерами были расположены  пятьдесят
штатов, из которых состояла в этот период Американская республика:
   Клетка 1 - Род-Айленд " 34 - Нью-Джерси
   " 2 - Мэн " 35 - Огайо
   " 3 - Теннесси " 36 - Иллинойс
   " 4 - Юта " 37 - Западная Виргиния
   " 5 - Иллинойс " 6 - Нью-Йорк " 38 - Кентукки
   " 7 - Массачусетс " 39 - Южная Дакота
   " 8 - Канзас " 9 - Иллинойс " 40 - Мериленд
   " 10 - Колорадо " 41 - Иллинойс
   " 11 - Техас " 42 - Небраска
   " 12 - Нью-Мексико " 43 - Айдахо
   " 13 - Монтана " 44 - Виргиния
   " 14 - Иллинойс " 45 - Иллинойс
   " 15 - Миссисипи " 46 - Округ Колумбия
   " 16 - Коннектикут " 17 - Айова " 47 - Пенсильвания
   " 18 - Иллинойс " 48 - Вермонд
   " 19 - Луизиана " 49 - Алабама
   " 20 - Делавэр " 50 - Иллинойс
   " 21 - Нью-Гемпшир " 51 - Миннесота
   " 22 - Южная Каролина " 52 - Миссури " 53 - Флорида
   " 23 - Иллинойс " 54 - Иллинойс
   " 24 - Мичиган " 55 - Северная Каролина
   " 25 - Георгия " 26 - Висконсин " 56 - Индиана
   " 27 - Иллинойс " 57 - Арканзас
   " 28 - Вайоминг " 58 - Калифорния
   " 29 - Оклахома " 59 - Иллинойс
   " 30 - Вашингтон " 60 - Аризона
   " 31 - Невада " 61 - Орегон
   " 32 - Иллинойс " 62 - Индейская Северная территория
   " 33 - Дакота " 63 - Иллинойс
   Таковы были места, отведенные для каждого штата  в  шестидесяти  трех
клетках, причем штат Иллинойс был повторен четырнадцать раз.  Но  прежде
всего нужно выяснить, какие же штаты, выбранные  Гиппербоном,  требовали
уплаты штрафов и какие заставляли несчастных игроков подолгу  оставаться
в той же самой клетке или, что еще хуже, возвращаться назад.
   Таких штатов было шесть.
   Во-первых, штат Нью-Йорк, соответствующий в  игре  в  "гусек"  шестой
клетке, на  которой  изображен  мост.  Играющий  должен  его  немедленно
покинуть по уплате одного простого штрафа и  отправиться  в  двенадцатую
клетку, или, иначе, штат Нью-Мексико.
   Во-вторых, девятнадцатая клетка, штат Луизиана,  соответствующий  той
клетке, на которой изображена гостиница, где играющий,  уплатив  двойной
штраф, должен переждать два метания игральных костей.
   В-третьих,  штат  Невада,  тридцать  первая  клетка,  соответствующий
клетке с изображением  колодца,  в  котором  играющий,  уплатив  тройной
штраф, остается до тех пор, пока кто-нибудь из игроков его не сменит.
   В-четвертых, штат Небраска, сорок вторая клетка, соответствующий  той
клетке, на которой изображен лабиринт, откуда играющий, уплатив  двойной
штраф, вынужден вернуться назад в тридцатую клетку.
   В-пятых, штат Миссури, пятьдесят вторая клетка,  соответствующий  той
клетке, где находится  тюрьма,  из  которой  играющий,  уплатив  тройной
штраф, может выйти только тогда, когда ему на  смену  явится  кто-нибудь
другой, уплатив, в свою очередь, такой же тройной штраф.
   В-шестых, пятьдест восьмая клетка, штат  Калифорния,  соответствующий
той клетке, на которой изображена мертвая голова и  откуда  безжалостные
правила игры заставляют играющего вернуться  обратно  в  первую  клетку,
штат Род-Айленд, и сызнова начинать всю партию.
   Что касается штата Иллинойс, повторенного на карте четырнадцать  раз,
то занимаемые им клетки соответствуют клеткам с изображением  гусей.  Но
играющие никогда не должны в них останавливаться, и по правилам игры они
имеют право продолжать эту игру до тех пор, пока число выброшенных очков
не приведет их в  одну  из  клеток,  на  которых  нет  изображений  этой
симпатичной птицы, взывающей, по мнению  Вильяма  Гиппербона,  к  полной
реабилитации.
   В том случае, если бы при первом же  ударе  костей  играющий  получил
девять очков, он мог бы, переходя из одной клетки с изображением гуся  в
другую такую же, дойти до шестьдесят третьей клетки, иными  словами,  до
конца.  Так  как  число  девять  может  быть  составлено  только   двумя
способами: или из трех и шести, или из  пяти  и  четырех,  то  в  первом
случае играющий отправляется в двадцать шестую клетку, штат Висконсин, а
во втором - в пятьдесят третью клетку, Флорида.
   Для такого исключительно счастливого игрока  это  является,  конечно,
большой  удачей,  так  как  дает  ему.сразу   преимущество   перед   его
соперниками. Но, в  сущности,  это  преимущество  более  кажущееся,  чем
реальное, так как для того, чтобы  достигнуть  последней  клетки,  нужно
выбросить точное число  очков,  и  если  играющий  выбросит  больше,  он
вынужден будет возвратиться назад.
   Наконец, последнее  замечание:  когда  одного  из  играющих  нагоняет
другой, первый должен уступить ему свою клетку и вернуться в ту, которую
занимал  этот  последний,  уплатив  предварительно  простой  штраф,   за
исключением того случая, когда он  успел  уехать  из  данной  клетки  до
прибытия  туда  другого  партнера.  Такое  отступление  от  правил  было
допущено завещателем с  учетом  непредвиденных  запаздываний,  вызванных
последовательными перемещениями.
   Остается еще один хотя и второстепенный, но все же, безусловно, очень
интересный вопрос, который не может быть решен  одним  только  изучением
карты: куда именно в каждом данном штате должен отправляться играющий?
   Шло ли дело о столице, главном официальном пункте штата,  или  о  его
метрополии, имеющей  обычно  более  важное  значение,  или,  наконец,  о
каком-нибудь месте штата, представляющем особый интерес с  точки  зрения
географической или исторической? Не допустить ли, что покойный, применяя
опыт, полученный из своих путешествий, предпочел выбрать места  наиболее
восхваляемые? В записке, приложенной к  завещанию,  скрывался  ответ  на
этот вопрос. Игрок извещался телеграммой о результатах метания игральных
костей в его пользу. Ее обязан был посылать нотариус Торнброк, направляя
в тот пункт, где в данный момент находился участник матча.
   Нечего говорить о том, что американские газеты и журналы не замедлили
опубликовать все эти замечания, напомнив при этом,  что  последняя  воля
завещателя требовала, чтобы  все  правила  благородной  игры  в  "гусек"
выполнялись с абсолютной строгостью.
   Что касается срока, который позволил бы каждому  игроку  явиться  без
опоздания в  назначенное  место,  то  его  было  более  чем  достаточно,
несмотря на то что метание игральных костей происходило через каждые два
дня. Но так как всех игроков бьуто семь, то на долю каждого  приходилось
два раза по семь, то есть четырнадцать дней, которых вполне хватало  для
переезда с одного конца Союза в другой.  В  эту  эпоху  вся  поверхность
территории  Союза  была  уже  испещрена   железнодорожными   путями,   и
путешествовать можно было очень быстро.
   Таковы  были  правила,  не  допускавшие   никаких   возражений.   Как
говорится, был дан выбор - соглашаться или отступить.
   И все согласились.
   Думать, что все  шестеро  сделали  это  с  одинаковым  удовольствием,
конечно, не правильно. В этом  отношении  командор  Уррикан  был  одного
мнения с Томом Краббом, или, лучше  сказать,  с  Джоном  Мильнером  и  с
Германом Титбюри. Макс Реаль и Гарри Кембэл смотрели на это дело с точки
зрения туристов: один, намереваясь  "извлечь"  из  путешествия  побольше
этюдов, другой - газетных заметок. Что же касается Лисси Вэг, то Джовита
Фолей заявила ей:
   - Дорогая моя, я хочу отправиться к Маршалл Фильду и попросить, чтобы
он дал отпуск не только тебе, но и мне, так как я провожу тебя до  самой
шестьдесят третьей клетки!
   - Но ведь это же совсем безумие! - воскликнула молодая девушка.
   - Наоборот, это очень разумно, - возразила Джовита Фолей. - И так как
шестьдесят миллионов  долларов  этого  почтенного  господина  Гиппербона
достанутся тебе...
   - Мне?!
   - Тебе, Лисси. И ты, конечно, не откажешься дать мне половину за  мои
хлопоты...
   - Все, если хочешь!
   - Согласна! - ответила Джовита Фолей серьезнейшим тоном.
   Само собой разумеется, что миссис Титбюри решила сопровождать Германа
Титбюри в его паломничестве, несмотря на то что это  удваивало  расходы.
Раз им не запрещалось ехать вместе, то они вместе и  поедут,  это  будет
лучше для обоих.
   На этом настояла, конечно, госпожа Титбюри, так же как она настояла и
на том, чтобы  мистер  Титбюри  согласился  принять  участие  в  партии.
Перемещения с места на место  и  связанные  с  ними  расходы  несказанно
пугали этого человека, настолько же трусливого, насколько и скупого.  Но
властная Кэт категорически заявила, что она этого желает, и  Герману  не
оставалось ничего другого, как подчиниться.
   То же самое можно сказать о Томе Краббе, которого никогда не  покидал
его тренировщик. Без сомнения, он повсюду увлек бы его  за  собой  самым
сногсшибательным темпом.
   Что касается командора Уррикана, Макса  Реаля  и  Гарри  Кембэла,  то
будут ли они путешествовать одни или в сопровождении своих слуг? На  это
ответа еще не было, но, во всяком случае, среди параграфов завещания  не
было такого, который бы это запрещал.  Их  могли  свободно  сопровождать
все, кто бы этого ни  пожелал,  сопровождать  и  держать  за  них  пари,
подобно тому как держат пари за беговых или скаковых лошадей.
   Излишне  добавлять,  что  посмертное  чудачество  Вильяма  Гиппербона
произвело громадное впечатление не только в Новом, но и в Старом  Свете.
Никто не сомневался, зная спекулятивную  страсть  американцев,  что  они
будут ставить колоссальные суммы за удачу тех или других участников этой
волнующей партии.
   Нужно сказать, что Герман Титбюри и Годж  Уррикан,  люди  богатые,  и
Джон Мильнер, получивший очень много денег за Тома Крабба, не  рисковали
застрять в дороге за недостатком средств, требуемых  в  уплату  штрафов.
Гарри Кембэлу газета Трибуна, для которой это служило выгодной рекламой,
охотно открывала необходимый кредит. Макса Реаля не беспокоили  денежные
обязательства и затруднения, так как неизвестно было еще, встретятся  ли
они на его пути. Во всяком случае, он всегда успел бы об этом подумать.
   Когда Лисси Вэг расстраивалась, Джовита Фолей говорила ей:
   -  Не  бойся  ничего,  моя  дорогая!  Мы  пожертвуем   всеми   нашими
сбережениями на это путешествие.
   - В таком случае, мы не далеко уедем, Джовита!
   - Очень далеко, Лисси!
   - Но если судьба заставит нас платить штрафы?
   - Судьба заставит нас только... выиграть! - объявила Джовита Фолей не
допускающим возражений тоном, и Лисси Вэг решила с ней лучше не спорить.
   Но как бы то ни было, весьма вероятно, ни Лисси Вэг, ни, может  быть,
даже Макс Реаль никогда не сделались бы любимцами американских  дельцов,
так как при неуплате одного какого-нибудь  штрафа  их  не  замедлили  бы
исключить из партии, к выгоде конкурентов.
   Во всяком случае, единственно, что, по мнению некоторых,  говорило  в
пользу Макса Реаля, было то, что на него пал жребий первым отправиться в
путь, - обстоятельство, которое привело командора Уррикана в  бешенство.
Нет! Он положительно не мог переварить мысли, что получил только  шестой
номер: после Макса Реаля, Тома Крабба, Германа Титбюри, Гарри Т. Кембэла
и Лисси Вэг! А между тем это не имело, в  сущности,  никакого  значения.
Разве последний из отправившихся не мог  бы  обогнать  своих  партнеров,
если бы он с первого же удара получил, например, четыре  и  пять  очков,
которые отправили бы его в пятьдесят третью клетку, иначе говоря, в штат
Флорида?  Такого  рода   случайности   были   очень   свойственны   этим
удивительным комбинациям, созданным, если верить легенде,  таким  тонким
поэтическим вкусом, каким обладала Эллада.
   Было  очевидно,  что  публика,  с  самого  начала  всем  этим  крайне
заинтересованная,  не  желала  считаться   ни   с   трудностью,   ни   с
утомительностью их путешествий. Разумеется, совершить такое  путешествие
в какие-нибудь несколько недель было невозможно; могло  даже  случиться,
что оно продолжится несколько месяцев и даже лет. И разве этого не знали
члены Клуба Чудаков, которые были свидетелями или игроками  нескончаемых
"историй", предпринимаемых ежедневно Вильямом Гиппербоном в залах  этого
клуба? Продолжительность перемещений из одного пункта в другой, быстрота
движения  и  переутомление  могли   вызвать   среди   участников   матча
заболевания, и они принуждены были бы бросить всякую мысль о  достижении
желаемой цели, к  выгоде  наиболее  энергичных  или  защищаемых  судьбой
партнеров.
   Но подобные случайности никого  не  беспокоили.  Все  жаждали  только
одного - поскорее бы началась эта кампания,  чтобы  принять  участие  во
всех волнениях  шестерых  избранников,  сопровождая  их  мысленно  в  их
путешествии     или     даже     фактически,     по     примеру      тех
велосипедистов-любителей,  которые   сопровождают   совершающих   пробег
профессионалов. Вот что удовлетворило бы  алчность  содержателей  отелей
тех штатов, через которые проезжали бы участники партии!
   Но  если  публика  не  задумывалась  над  различными   задержками   и
неприятностями, могущими случиться в пути, то  самим  участникам  партии
вполне естественно могла прийти в  голову  следующая  мысль:  почему  не
заключить между собой условие, по которому выигравший партию  обязывался
разделить свой выигрыш с теми, которые не  были  осчастливлены  судьбой?
Или, во всяком  случае,  оставив  себе  половину  громадного  состояния,
предоставить другую половину менее счастливым партнерам?  Оставить  себе
тридцать миллионов долларов, а остальные разделить между ними? Эта мысль
казалась очень  заманчивой.  Быть  уверенным  в  любом  случае  получить
несколько  миллионов  -  для  практических  умов,  не  жаждущих  никаких
авантюр, казалось достойным очень серьезного обсуждения.
   В этом не было ничего, что противоречило воле  завещателя,  поскольку
партия  продолжалась  бы  в  предписанных  им  условиях  и   выигравшему
предоставлялось  право  распоряжаться  полученной   суммой   по   своему
усмотрению. Вот почему заинтересованные в этом лица по инициативе одного
из них, наверняка наиболее разумного из шести, организовали  официальное
собрание с целью  обсудить  это  предложение.  Герман  Тит-бюри  выразил
согласие его принять. Подумайте  только:  несколько  миллионов  долларов
были бы гарантированы каждому! Обладая темпераментом  завзятого  игрока,
госпожа Титбюри колебалась,  но  кончила  тем,  что  согласилась.  После
некоторых размышлений Гарри Кембэл, страстный любитель приключений, тоже
выразил свое согласие, так же как и Лисси Вэг, по совету своего  патрона
Маршалла  Фильда  и  несмотря  на  протесты  тщеславной  Джовиты  Фолей,
жаждавшей  всего  или  ничего.  Что  касается  Джона  Мильнера,  то   он
присоединился, не спросясь  Тома  Крабба,  и  если  Макс  Реаль  сначала
немножко поупрямился, то только потому, что в каждом  из  этих  артистов
таится некоторая доля сумасбродства! Однако в данном случае, может  быть
для того, чтобы не сделать неприятного  Лисси  Вэг,  которая  его  очень
интересовала, он заявил,  что  согласен  подписаться  под  принятым  его
партнерами решением.
   Но для того чтобы это решение было окончательно оформлено, нужны были
подписи всех  шестерых  игроков.  А  между  тем,  несмотря  на  согласие
пятерых, шестой оказался настолько упрямым, что  никакие  уговоры  ни  к
чему не привели. Очевидно, вы догадываетесь, что  дело  шло  об  ужасном
Годже Уррикане, который наотрез отказался  дать  свою  подпись.  Он  был
избран судьбой, чтобы выиграть (партию, и ни на какие  соглашения  ни  с
кем идти не желал. Пришлось прервать переговоры, так  как  с  упрямством
командора   ничего   нельзя   было   поделать,   несмотря   на    угрозу
чувствительного  удара  кулаком,  который,  по  совету  Джона  Мильнера,
собирался нанести ему Том Крабб, ручавшийся переломать  ему  четыре-пять
ребер. К довершению всего упустили из виду еще то обстоятельство, что  в
силу сделанной в завещании приписки играющих было уже теперь не шесть, а
семь. Прибавился еще этот  неизвестный  X.  К.  Z.,  выбранный  Вильямом
Гиппербоном. Но кто же был этот X. К. Z.? Жил ли он в Чикаго и знал ли о
нем  что-нибудь  нотариус  Торнброк?  Приписка  гласила,  что  имя  этой
таинственной личности станет известно только в случае, если  неизвестный
выиграет партию. Вот что давало работу  умам  и  вносило  новый  элемент
любопытства в это событие. И раз этот X. К. Z.  не  мог  явиться,  чтобы
принять участие в переговорах, то  привести  их  к  желанному  концу  не
представлялось возможным, даже если  бы  командор  Уррикан  и  дал  свое
согласие.
   Ничего другого не оставалось, как  ждать  первого  метания  игральных
костей, результат которого должен был быть объявлен  30  апреля  в  зале
Аудиториума.
   С  того  дня,  о  котором  идет  речь,  а  именно  с  25  апреля,  до
назначенного  срока   оставалась   ровно   неделя.   Что   же   касается
приготовлений к отъезду, то  времени  на  них  с  избытком  должно  было
хватить не только командору  Уррикану,  который  отправлялся  шестым  по
счету, но также и четырем другим - Герману Титбюри, Гарри Кембэлу,  Тому
Краббу и Лисси Вэг, ехавшим значительно раньше его.
   Как  это  ни  странно,  но   менее   всех   озабоченным   предстоящим
путешествием оказался тот, кому по жребию надлежало отправиться  в  путь
первому. Живя в мире фантазий, Макс Реаль, казалось, совсем об  этом  не
думал, и всякий раз, когда миссис Реаль, покинувшая свой родной Квебек и
поселившаяся с  сыном  в  доме  по  улице  Холстед-стрит,  ему  об  этом
напоминала, он отвечал:
   - У меня впереди еще много времени!
   - Да нет!.. Совсем не так уж много, дитя мое.
   - Но,  мама,  для  чего  мне,  в  сущности,  бросаться  в  эту  дикую
авантюру?
   - Как, Макс, ты не хочешь испытать своего счастья?
   - Счастья сделаться большим миллионером?
   - Ну, разумеется, - отвечала симпатичная дама, мечтавшая о том, о чем
мечтают матери для своих сыновей. - Во всяком случае,  подготовляться  к
путешествию тебе уже пора.
   -  Завтра,  дорогая  мама,.,  послезавтра...  или,  лучше,   накануне
отъезда.
   - Скажи мне, по крайней мере, что ты думаешь с собой взять?
   - Мои кисти, ящик с красками, холст... все это в мешок, на спину, как
солдат.
   - Но имей в виду, что ты  можешь  быть  отослан  в  самые  отдаленные
пункты Америки.
   - На окраину Соединенных штатов - самое большее, -  возражал  молодой
человек. - Я удовольствовался бы одним чемоданом, чтобы  совершить  даже
кругосветное путешествие.
   Другого ответа нельзя было от него добиться, и он возвращался в  свою
мастерскую.  Но,  миссис  Реаль  ни  за  что  н