этими  тремя  тысячами  долларов,  -  сказала  миссис
Титбюри.
   - Никогда!.. Никогда!
   - Герман!.. - Это было все, что сказала его властная супруга.
   В конце концов необходимость все равно заставила бы это сделать.  Как
бы ни упрямился мистер Титбюри, злоумышленники сумели бы  принудить  его
принести эту жертву. И если они, вырвав насильственным путем эти деньги,
бросили бы его потом вместе с миссис Титбюри в реку, кого бы обеспокоила
участь каких-то приезжих,  присутствие  которых  в  гостинице  Чип-Отель
никому в городе не было известно?
   Но  мистер  Титбюри  все-таки  пытался   противиться.   Может   быть,
кто-нибудь придет им на помощь... Может быть, покажется на дороге  отряд
полиции или, по крайней мере, прохожие, которых он  подзовет  к  окну...
Тщетная надежда! Через несколько минут супруги были отведены в  комнату,
окно которой выходило во внутренний двор.
   Свирепого вида хозяин гостиницы принес им какую-то еду. Без сомнения,
за тысячу долларов в день  можно  предоставить  в  Чип-Отеле  не  только
постель, но и некоторое питание!
   Двадцать четыре часа... сорок восемь часов прошли в  таких  условиях!
Трудно сказать, какое бешенство овладело заключенными! К тому же  им  не
представилось  даже  случая  увидеть  снова  мистера  Инглиса,   который
держался теперь, очевидно, в стороне, делая вид, что он не оказывает  на
приезжих какого-либо давления.
   Наконец на всех календарях Союза появились слова  "первое  июня".  На
другой  день  около  полудня  третий  партнер  обязан  был   явиться   в
телеграфную контору Грэйт-Солт-Лейк-Сити. Если бы его присутствие там не
было зарегистрировано, то он потерял бы все права на дальнейшее  участие
в партии, такой неудачной для носителя голубого флага!
   Нет!.. Мистер Титбюри не  хотел  уступать...  Он  не  уступит...  Но,
взволнованная всеми этими отсрочками, в дело вмещалась миссис Титбюри  и
на этот раз проявила такую силу убеждения,  что  ее  воля  не  могла  не
восторжествовать. Предположим, что мистер Титбюри по  капризу  игральных
костей был бы отослан в "лабиринт", в "колодец" или в тюрьму, разве  ему
не пришлось бы платить двойного и тройного штрафа? И что  же?  Разве  он
стал бы протестовать, отказываться? Нет!.. Ну, и в данном случае  ничего
другого не  оставалось,  как  покориться,  потому  что  если  он  крепко
цепляется за свои деньги, то еще важнее крепко защищать свою жизнь, а их
жизнь в  руках  этих  злоумышленников.  В  общем...  ничего  другого  не
оставалось, как заплатить.
   Мистер Титбюри сопротивлялся еще до семи часов вечера в надежде,  что
судьба пошлет ему кого-нибудь на помощь, но этого не случилось, а  ровно
в половине восьмого в дверях появился мистер Инглис,  как  нельзя  более
вежливый и любезный.
   - Завтра - торжественный день, - сказал он, - и было бы хорошо,  если
бы сегодня вечером вы перебрались в Грэйт-Солт-Лейк-Сити.
   - Но кто же этому мешает, как не вы?  -  воскликнул  мистер  Титбюри,
задыхаясь от злобы.
   - Я?  -  повторил  мистер  Инглис  улыбаясь.  -  Да  ведь  для  этого
достаточно, чтобы вы заплатили по счету...
   - Вот, - проговорила миссис Титбюри, протягивая мистеру Инглису пачку
кредитных билетов, которые ее муж передал  ей  со  смертельной  мукой  в
душе.
   Мистер Титбюри почти  потерял  сознание,  уведев,  как  этот  негодяй
пересчитывал деньги, и ничего не нашелся ответить, когда бандит сказал:
   - Мне нет надобности давать  вам  в  этих  деньгах  расписку,  но  не
бойтесь, я ими расплачусь за вас в  гостинице.  А  теперь  мне  остается
пожелать  вам  доброго  вечера  и  такой  удачи,  которая  дала  бы  вам
возможность выиграть миллионы Гиппербона.
   Выходная дверь оказалсь отпертой, и  чета  стремительно  выбежала  из
гостиницы.
   Было совсем почти темно и очень трудно ориентироваться  в  местности.
Как же указать полиции тот  пункт,  где  произошла  эта  трагикомическая
сцена? Но в данную минуту нужно было  спешить  в  город,  огни  которого
виднелись вдали, на берегу Крессент-Ривер. Через какой-нибудь  час  чета
Титбюри дошла до Нового Сиона и вошла  в  первый  попавшийся  отель.  Ни
один, конечно, не мог бы оказаться таким дорогим, как Чип-Отель.
   На следующее утром, 2 июня, мистер Титбюри явился в  контору  шерифа,
чтобы  принести  ему  свою  жалобу  и  потребовать,  чтобы  его   агенты
отправились на поиски Роберта Инглиса. Может быть, они успели бы  отнять
у него эти три тысячи долларов!
   Шериф,  судья  интеллигентного  вида,  выслушал  жалобу   с   большим
участием. К несчастью, мистер Титбюри  мог  дать  только  очень  неясные
указания, касающиеся этого кабачка.  Его  привели  туда  вечером,  и  он
покинул его тоже  вечером.  Когда  же  он  стал  говорить  о  Чип-Отеле,
находившемся на берегу Крессент-Ривер, то шериф ответил,  что  не  знает
никакой гостиницы и кабачка с таким названием и что реки  Крессент-Ривер
в стране не существовало.  Было  очень  трудно  поймать  злоумышленника,
который, наверно, успел уже  убежать  вместе  со  своими  соучастниками.
Посылать же за ними  вдогонку  целую  бригаду  сыщиков  бессмысленно:  в
лесистой и гористой стране это все равно ни к чему бы не привело.
   - Вы сказали, мистер Титбюри, - обратился к нему  шериф,  -  что  имя
этого человека...
   - Инглис.... Имя этого мерзавца - Роберт Инглис..
   - Да... то есть это то имя, которое он вам дал?.. Но сейчас я уже  не
сомневаюсь, что дело идет о знаменитом Билле  Арроле.  Я  узнаю  его  по
манере действовать. Это не первый его опыт в этой области.
   - И вы его до сих пор  не  арестовали?  -  с  негодованием  вскрикнул
господин Титбюри.
   - Нет еще, - ответил шериф, - мы сейчас находимся в периоде усиленных
наблюдений... Когда-нибудь он все равно нам попадется...
   - Слишком поздно для меня!
   - Да... но для него вовремя, и  он  будет  посажен  на  электрическое
кресло... если только его не повесят.
   - Но мои деньги, шериф, мои деньги?
   - Что поделать!..  Нужно  прежде  всего  задержать  проклятого  Билла
Аррола, а сделать это не так-то просто!.. Все, что я могу  вам  обещать,
мистер Титбюри, это прислать вам кончик веревки, если его повесят, ну, а
с таким талисманом вы будете иметь все шансы выиграть партию!
   Это было все, чего  Титбюри  мог  добиться  от  оригинального  шерифа
мормонского города.
 
Глава IV 
ЗЕЛЕНЫЙ ФЛАГ 
 
   Зеленый флаг принадлежал  Гарри  Кембэлу.  Им  обозначался  путь  его
следования и прибытия в те или другие города штата, и выбран он был  для
четвертого партнера потому, что в солнечном спектре этот  цвет  занимает
четвертое место.
   Главный репортер газеты Трибуна был этим выбором очень доволен:  ведь
зеленый цвет считается цветом надежды!
   Впрочем, с его стороны было бы неблагодарностью жаловаться на судьбу,
которая ему покровительствовала и  как  туристу  и  как  игроку.  Будучи
отослан первым ударом игральных костей в  штат  Нью-Мексико,  он  теперь
десятью очками отсылался в двадцать вторую клетку, в Южную Каролину,  на
границу федеральной территории, в Чарлстон, крупнейший город  штата.  Он
прекрасно знал, что держатели пари оспаривали его  во  всех  агентствах,
что на него был спрос на всех биржах, что ставка  на  него  доходила  до
одного против девяти, ставка, о  которой  ни  один  из  конкурентов  еще
никогда не слыхал, что повсюду его рекламировали как "любимца фортуны".
   К счастью, покидая город Санта-Фе, репортер не слышал, как  Изидорио,
его весьма практичный возница, заявил, что не рискнул  бы  поставить  на
него и двадцать пять центов, поэтому он мог по-прежнему  верить  в  свою
счастливую звезду.
   У него было впереди еще много времени, с 21 мая по 4 июня,  для  того
чтобы доехать до Южной Каролины, а так как, начиная со станции  Клифтон,
путешествие должно было совершаться без всяких затруднений  по  железной
дороге, то он, конечно, успел бы приехать в назначенное место к сроку.
   21 мая Гарри Кембэл выехал из Санта-Фе. На этот раз ему  не  пришлось
соблазнять своего нового возницу никакими большими  кушами.  Вечером  он
приехал на станцию Клифтон, откуда  железная  дорога,  минуя  параллель,
служащую южной границей штата Колорадо, доставила его в Денвер,  столицу
этого штата.
   Вот размышления, которым Тпредавался в это время Гарри Кембэл, и  тот
план, на котором он  остановился,  игнорируя  замечание,  сделанное  ему
почтенным мэром города Буффало, что он "принадлежит не себе, а всем тем,
кто держит за него пари".
   "Итак, я перенесся сюда, в  одну  из  самых  лучших,  самых  красивых
провинций Союза, - говорил он себе. - Цепь Скалистых гор на западе, а на
востоке равнины, отличающиеся необычайным плодородием... Земля,  богатая
свинцом, серебром и золотом, сквозь которую текут  целые  реки  нефти...
Территория, куда устремляются и эмигранты,  привлеченные  ее  природными
богатствами, и  бездельники,  которых  соблазняют  курорты  с  целебными
источниками, здоровый климат, чистота атмосферы!.. Я лично  еще  не  был
знаком с этой изумительной страной, и теперь мне  представляется  случай
ее изучить... Могу я рассчитывать на то,  что  случай  меня  снова  сюда
когда-нибудь направит?.. Это очень мало вероятно!..  С  другой  стороны,
для того чтобы достигнуть Южной Каролины, мне предстоит проехать три или
четыре штата, в которых я уже бывал... Они не дадут мне ничего нового...
Поэтому будет всего лучше, если я посвящу штату Колорадо все  то  время,
которое имеется в моем распоряжении... Раз я явлюсь в  Чарлстон  4  июня
ровно в полдень, то моим сторонникам не за что будет меня упрекнуть... К
тому же я могу делать то, что мне нравится, и те,  кто  этим  недоволен,
могут..."
   Вот почему, вместо того чтобы продолжать свое путешествие по железной
дороге, идущей через Окли, Топику и Канзас, Гарри Кембэл сделал  21  мая
остановку в  столице  Колорадо,  в  одном  из  наиболее  комфортабельных
отелей.
   В этом штате он провел только пять дней, до вечера 26  мая,  но,  как
это всем  известно,  газетный  репортер  в  состоянии  сделать  в  такой
короткий срок то, что никто из смертных не мог бы проделать и в  гораздо
более длинный. Это вопрос профессиональной тренировки, и  чтобы  в  этом
убедиться, достаточно пробежать заметки, сделанные Гарри Кембэлом в  его
записной книжке, которыми он пользовался для своих статей, посылаемых  в
газету Трибуна.
   "22 мая. Осматривал  Денвер.  Нарядный  город  с  широкими  тенистыми
улицами, великолепными магазинами, напоминающими  магазины  Нью-Йорка  и
Филадельфии,  церквами,  банками,  театром,  концертным  залом,  большим
зданием университета Дальнего Запада,  с  первоклассными  гостиницами  и
шикарными  ресторанами.  Французская  кофейня.  Очень  хорошо   в   этой
французской кофейне.
   Денвер  был  основан  в  1858  году  при  слиянии  рек  Черри-Крик  и
Плат-Ривер. В 1859 году в нем было всего только три женщины.  В  том  же
году там родился первый ребенок, а двадцать  лет  спустя  там  было  уже
двадцать пять  тысяч  жителей  и  беспрерывно  рос  приток  приезжих.  В
настоящее время там около ста семи тысяч душ.
   Денвер считается городом,  не  имеющим  себе  соперников.  Совершенно
исключительный кислородный воздух  на  высоте  четырех  тысяч  восьмисот
семидесяти двух футов. На западе цепь гор  Колорадо  высотой  в  семь  с
половиной тысяч футов, зеленых у своего основания и с белыми  вершинами.
Вокруг города коттеджи. Если я выиграю партию,  то  построю  себе  такой
коттедж на берегу Черрри-Крика - это восхитительное  место  для  летнего
пребывания. Заведу лошадей, экипажи, слуг - белых и черных...
   Только что был хорошо принят губернатором штата,  сенатором  Эвансом.
Выражал пожелание успеха и поздравлял. Держит пари за  меня  на  большую
сумму, и полагаю, что имеет на это основание".
   "23 мая. Был в селениях горняков, превратившихся  теперь  в  городки:
Орориа,  Голдн-Сити,  Голдн-Гейт,  Оро-Сити  -  имена,  которые   звучат
красиво, но  не  так,  однако,  громко,  как  Ледвилл  -  город  Свинца,
извлекающий ежегодно до семидесяти тысяч тонн  его,  город,  построенный
недавно, но слишком отдаленный, чтобы я мог успеть его осмотреть".
   "24 мая. Поезд перенес меня в Пуэбло (южное Колорадо),  двигаясь  все
время вдоль громадной горной цепи. Важный промышленный  центр,  питаемый
каменноугольными рудниками и нефтяными источниками. Приобрету  один  или
два из  них,  если  выиграю  партию.  Ехал  через  Колорадо-Спринг,  так
называемый  "город  миллионеров",  славящийся  своими  ваннами  и  очень
посещаемый больными или воображающими себя таковыми.
   Видел любопытный Монумент-Парк  с  его  архитектурными  утесами  и  с
изумительной панорамой. Колорадо занимает  первое  место  в  Соединенных
штатах по добыче свинца, второе место по добыче серебра и золота  (более
ста двадцати миллионов в год) и третье по площади размером в сто  четыре
тысячи квадратных миль".
   "25  мая.  Вернулся  из  Швейцарии,  -  из  американской   Швейцарии,
разумеется, - находящейся в восточной части горной  цепи  Колорадо.  Это
так же красиво, как и Национальный парк штата Вайоминг,  красивее  может
быть, чем европейская Швейцария.  Правда,  что  во  мне  говорит  сейчас
гражданин  Соединенных   штатов,   но   там   действительно   совершенно
неописуемые по красоте парки - и на севере, и на юге, и в центре.  Какое
воспоминание  осталось  у   меня   от   парка   Фейр-Плей,   окруженного
величественными горами,  среди  которых  гора  Линкольн  поднимается  на
четырнадцать тысяч футов над уровнем моря! Видел озера Близнецы в горном
ущелье, где течет  Арканзас.  Эти  два  озера  отделены  друг  от  друга
каменистыми моренами из обломков скал, причем  длина  одного  озера  две
мили с половиной, а ширина - полторы мили, другого же  -  вдвое  меньше.
Хотел бы провести  недели  две  в  одном  из  хороших  отелей  в  Дерри.
Окончательно решил приобрести коттедж в Денвере  и  две  каменноугольные
копи в Колорадо, - все это  на  мои  будущие  миллионы...  А  почему  не
позволить  себе  приобрести  еще  какое-нибудь  шале  на  берегах   озер
Близнецов?
   Видел  колоссальные  вершины  цепи   Скалистых   гор,   две   вершины
Сиерра-Мадре,  находящиеся  в  самой  возвышенной  части  Америки;   эти
Скалистые горы имеют в своем основании не менее трехсот семидесяти  пяти
лье. Вряд ли самые обширные государства Европы, за  исключением  России,
могли бы  их  вместить.  Подлинный  становой  хребет  Северной  Америки,
составляющий с орографической системой Запада одну четверную часть  всех
Соединенных штатов! Соедините Альпы с  Пиренеями  и  с  Кавказом,  и  вы
все-таки не получите горной цепи, равной по размерам цепи Скалистых гор.
   Не имел времени отправиться к горе  Сент-Круа,  северной  оконечности
так называемой Национальной цепи.  Но  все  же  успел  проникнуть  через
ворота Сада Богов в Сад Богов, находящийся в четырех милях от  Колорадо,
- Джанкшен. Тоже не сравнимый ни с каким  другим  парк,  каменные  глыбы
которого  кажутся  окаменевшими  великанами  какой-то  допотопной  семьи
гигантов. Прогуливался у подножия  скалы  Теокалес,  напоминающей  собой
замок Бюрграв, только выстроенный на высоте двух с половиной тысяч футов
- в воздухе.
   Но нельзя запаздывать, однако, и забывать, что губернатор Колорадо  и
многие из его чиновников держат за меня пари! Поэтому я вернулся 26-го в
Денвер и пошел снова взглянуть на место моего будущего коттеджа  в  тени
великолепных деревьев на берегу Черри-Крика".
   Гарри  Кембэл  в  своих  восхвалениях  нисколько   не   преувеличивал
достоинств столицы Колорадо и самого штата. Но каким  количеством  крови
пропитана почва  всей  этой  прекрасной  страны!  До  1867  года  первым
пионерам приходилось сражаться  с  шайеннами,  арропахами,  кэйсуэйсами,
команчами, апашами, со всеми свирепыми  племенами  краснокожих,  имевших
таких  начальников,  как  Черный  Уголь,  Белая  Антилопа,  Левая  Рука,
Вывихнутое Колено и Маленький Плащ! И разве можно когда-нибудь забыть  о
той страшной резне  в  окрестностях  Санд-Крика,  которая  в  1864  году
упрочила за белыми, ера жавшимися под начальством полковника Шивингтона,
гос подство в этой стране.
   День 26 мая Зеленый флажок провел в великолепной столице. В его честь
в резиденции губернатора был назначен торжественный прием. Как известно,
в Соединенных штатах человек ценится, главным образом, за его деньги,  и
в представлении жителей Колорадо, так же как и в его собственном,  Гарри
Кембэлл оценивался в шестьдесят миллионов долларов. Вот  почему  ему  по
заслугам был оказан торжественный прием любящими пышность  американцами,
у которых золото лежит не только в их кассах, карманах, но и в почве  их
страны и даже в названиях их главных городов!
   На следующий день, 27 мая, четвертый партнер простился с губернатором
и  покинул  город,  напутствуемый  шумными  возгласами   приветствий   и
пожеланий своих многочисленных сторонников. Из Денвера поезд  направился
в Форт Уолэс, пограничный город штата, потом пересек с запада на  восток
Канзас,  проехал  через  Джефферсон-Сити,  столицу  штата  Миссури,   и,
достигнув восточной границы его, вечером 28-го  остановился  на  вокзале
города Сент-Луис.
   В планы Гарри Кембэла отнюдь не входило делать длительную остановку в
этом большом городе, который был ему знаком. Сент-Луис занимал пятьдесят
вторую клетку, изображавшую в благородной игре  в  "гусек"  "тюрьму".  К
тому же те штаты, которые ему надлежало проехать, прежде чем  попасть  в
Южную Каролину, готовили ему много заманчивых экскурсий, как,  например,
Теннесси, Алабама и Георгия. Вот  почему  он  решил  немного  отдохнуть,
проведя ночь в одном из лучших отелей города,  и  рано  утром  двинуться
дальше.
   Казалось, что ничто  не  должно  было  осложнить  его  путешествия  и
помешать ему в назначенный день явиться в Чарлстон. А между тем он  едва
совсем туда не попал, едва  не  был  совершенно  лишен  возможности  еще
когда-нибудь  где-нибудь  путешествовать,  и  это  в  результате  одного
инцидента, которого никто не мог предвидеть и о  котором  будет  сказано
ниже.
   Около четверти восьмого Гарри Кембэл шел по платформе вокзала,  чтобы
узнать точно время отхода поезда, когда внезапно наткнулся, или, вернее,
на него наткнулся, какой-то человек, выходивший из дверей конторы.
   Тотчас же последовал обмен "любезностями":
   - Болван!
   - Грубиян!
   - Смотрите, куда идете!
   - А вы оборачивайтесь!
   И вслед за тем - слова,  которые  вылетают,  как  револьверные  пули,
когда ими обмениваются люди раздражительные и горячего темперамента.
   Один из столкнувшихся был человеком, исключительно  одаренным  такими
качествами, и читатель не удивится, узнав, что это был не кто иной,  как
Годж Уррикан.
   Гарри Кембэл сразу узнал своего соперника.
   - Командор! - вскричал он.
   - Журналист! - ответил ему тот голосом, который,  казалось,  вырвался
из пушечного жерла.
   Это был действительно командор Уррикан, но на  этот  раз  без  своего
верного Тюрка, и было лучше, что Тюрк не мог вмешаться  в  эту  историю,
которую он раздул бы до крайних пределов.
   Как  мы  видим,  Годж  Уррикан   не   только   пережил   благополучно
кораблекрушение, но нашел даже возможность покинуть  Ки-Уэст.  Но  каким
образом? Во всяком случае, свое путешествие он совершил очень ускоренным
темпом, так как 25-го был  еще  во  Флориде.  Подлинное  воскресение  из
мертвых!  После  того  как  его  привезли  в  Ки-Уэст  в  таком  ужасном
состоянии, все его партнеры имели  полное  основание  думать,  что  матч
"семерых" будет продолжаться только шестью участниками партии.
   Короче говоря, Годж Уррикан находился уже в Сент-Луисе,  как  в  этом
мог убедиться его соперник, столкнувшись с ним  на  перроне  вокзала,  и
настроение его было хуже, чем когда-либо,  что  понятно.  Ведь  он  ехал
теперь в Калифорнию, откуда обязан был  вернуться  в  Чикаго  для  того,
чтобы начать партию сызнова, уплатив п