сов, когда один из матросов, стоявших  на
страже в конце песчаной полосы, покрытой скалистыми отрогами,  закричал:
"Лодка,  лодка!",  и  действительно,  рыболовная  лодка,  подталкиваемая
слабым ветром, приближалась к островку. Немедленно Хьюлкар  дал  сигнал,
замеченный находившимися  в  лодке.  И  полчаса  спустя,  захватив  всех
пострадавших от  кораблекрушения,  лодка  уже  плыла  по  направлению  к
Ки-Уэсту.
   Слабая надежда вновь зажглась в сердце Тюрка; возможно, она  блеснула
бы  и  Годжу  Уррикану,  если  бы  он  мог  выйти  из  состояния  полной
прострации: ничто не доходило до его сознания.
   Как бы то ни было, несомая ветром лодка быстро проплыла четыре  мили,
и в четверть двенадцатого она уже входила в гавань.
   На этом островке Ки-Уэст,  длиной  в  два  лье,  а  шириной  в  одно,
маленький городок вырос, подобно тому как вырастают овощи  под  влиянием
хорошего  ухода.  Теперь  это  был  уже  довольно  значительный   город,
сообщавшийся с центральным штатом при помощи подводного кабеля, город  с
большим будущим, благоустройство которого  шло  быстрыми  шагами  вперед
благодаря росту навигации (тоннаж в триста тысяч).
   Лодка вошла в самую глубь гавани, причалила к  берегу,  и  тотчас  же
несколько сот  жителей  -  Ки-Уэст  насчитывал  их  в  это  время  около
восемнадцати тысяч - окружили прибывших. Они ждали  командора  Уррикана.
Но в каком виде он предстал перед ними, или, лучше сказать, в каком виде
он был им представлен! Очевидно, море не  благоприятствовало  участникам
матча Гиппербона! Том Крабб явился в Техас  в  виде  инертной  массы,  а
командор был почти трупом!
   Годжа Уррикана поволокли в портовую контору, куда  тотчас  же  явился
спешно вызванный доктор.
   Командор  еще  дышал,  и  хотя  его  сердце  билось  слабо,   никаких
внутренних разрывов в его  организме,  по-видимому,  не  произошло.  При
падении со шхуны он ударился головой об  острый  край  скалы,  и  теперь
кровь  снова  усиленно  потекла.  Все   время   можно   было   опасаться
кровоизлияния в мозг.
   Но, несмотря на все принятые меры, несмотря на энергичный массаж, для
чего Тюрк уж не пожалел своих рук, командор все еще не приходил в себя.
   Тогда  доктор  предложил  перенести  его   в   комнату   какой-нибудь
комфортабельной гостиницы или в больницу  Ки-Уэста,  где  за  ним  будет
лучший уход, чем в каком-либо другом месте.
   - Нет, - ответил Тюрк, - ни в больницу, ни в гостиницу.
   - Но куда же, в таком случае?
   - В почтовое бюро!
   Эту мысль, которая пришла в  голову  Тюрку,  поняли  и  одобрили  все
присутствующие, окружавшие в эту минуту командора. Если Годж Уррикан все
же явился в Ки-Уэст в полдень 25 мая, и это наперекор буре и приливу, то
почему его присутствие не зарегистрировать в том  самом  месте,  где  по
расписанию ему полагалось быть в этот день?
   Послали за носилками, положили  на  них  командора  и  направились  к
почтовому бюро; их сопровождала все увеличивающаяся толпа.
   Велико было изумление всех почтовых чиновников,  подумавших  сначала,
что, несомненно, произошла какая-нибудь ошибка. Не приняли ли их бюро за
морг? Но когда им стало известно, что  лежавшее  перед  ними  тело  было
телом командора Уррикана, .одного  из  партнеров  матча  Гиппербона,  их
удивление сменилось волнением и участием.
   Он был здесь, перед маленьким окошечком почтовой конторы, куда  попал
по воле игральных костей, выбросивших пять и четыре очка... и  явился  в
назначенный день, но в каком виде!
   Тюрк выступил вперед и громким голосом, который  был  всеми  услышан,
спросил:
   - Нет ли телеграммы на имя командора Годжа Уррикана?
   - Еще нет, - ответил чиновник,
   - В таком случае, - продолжал Тюрк, - будьте добры удостоверить,  что
мы были здесь до ее получения.
   Этот факт был немедленно зарегистрирован в присутствии многочисленных
свидетелей.
   Было сорок пять минут двенадцатого, и ничего другого  не  оставалось,
как ожидать телеграммы, которая, несомненно, была послана из Чикаго.
   Ждать ее пришлось недолго.
   В  одиннадцать  часов  пятьдесят  три  минуты  затрещал   телеграфный
аппарат, его механизм пришел в действие, и узкая полоска бумажной  ленты
начала разматываться.
   Чиновник взял ее и, прочитав адрес, проговорил:
   - Телеграмма на имя командора Годжа Уррикана!
   - Здесь! - ответил Тюрк за своего хозяина,  у  которого  даже  в  эту
минуту доктор не мог заметить никакого намека на прояснение сознания.
   Телеграмма содержала следующее:
   Чикаго, Иллинойс, 8 час. 13 мин. утра, 25 мая.
   Пять  очков,  из  трех  и  двух.  Пятьдесят  восьмая   клетка,   штат
Калифорния, Долина Смерти.
   Торнброк
   Штат  Калифорния,  на  другом,  противоположном   конце   федеральной
территории, которую придется пересечь с юго-востока на северо-запад!
   Дело было не  только  в  расстоянии  в  две  тысячи  с  лишком  миль,
разделявших Калифорнию от Флориды, но  в  том  еще,  что  эта  пятьдесят
восьмая клетка была та самая, на которой в благородной  игре  в  "гусек"
фигурирует "мертвая голова", а это означает, что, явившись в эту клетку,
игрок обязан возвратиться в самую первую и сызнова начинать всю партию.
   "Ну, - произнес мысленно Тюрк, - лучше, кажется, чтобы мой хозяин так
и не приходил в себя... Такого удара он не перенесет!"
 
Глава XV 
ПОЛОЖЕНИЕ ДЕЛ 27 МАЯ 
 
   Вероятно,  никто  не  забыл,  что  вначале,  по   завещанию   Вильяма
Гиппербона, число игроков в благородной  игре  Американских  Соединенных
штатов было ограничено шестью избранниками, на которых выпал жребий. Эти
шесть участвовали в погребальной процессии, идя около самой колесницы  с
телом эксцентричного члена Клуба Чудаков.
   Вероятно, помнят также, что  во  время  заседания  15  апреля,  когда
нотариус  читал  в  зале  Аудиториума  завещание,  неожиданная  приписка
привлекла к участию в партии еще  седьмого  партнера,  значившегося  под
инициалами X. К. Z. Но был ли этот новый  партнер,  подобно  его  другим
товарищам, избран по жребию  или  исключительно  по  желанию  покойного,
никто не знал. Как бы то  ни  было,  ввиду  строгости,  с  которой  была
сделана приписка, никто не помышлял  о  том,  чтобы  ее  в  точности  не
соблюсти, и господин X. К. Z., или "Человек в маске",  пользовался  теми
же правами, как  и  остальные  шесть.  И  если  бы  судьба  сделала  его
единственным наследником, то никто не  стал  бы  у  него  это  богатство
оспаривать.
   На основании именно этой приписки 13-го числа  в  восемь  часов  утра
нотариус Торнброк приступил  к  седьмому  метанию  игральных  костей,  и
(напомним на всякий случай и об этом факте) число  выброшенных  очков  -
девять, из шести и трех - заставило господина X.  К.  Z.  отправиться  в
штат Висконсин. Таким образом, если  этот  неизвестный  партнер  не  был
обуреваем безудержной страстью к путешествиям, той любовью  "к  перемене
мест", которая терзала редактора газеты Трибуна, если он был чужд всякой
страсти  к  приключениям,  то  он  должен  был   считать   себя   вполне
удовлетворенным. Несколько часов по железной дороге доставили бы  его  в
Милуоки, и если бы по прибытии туда он застал  еще  Лисси  Вэг,  то  она
должна была бы уступить ему свое место, а сама начинать партию сызнова.
   Но поспешил ли этот "Человек в маске" отправиться  в  Висконсин,  как
только  ему  стал  известен  результат  седьмого  тиража,  хотя  в   его
распоряжении оставалось еще пятнадцать дней, этого никто не знал.
   Сначала  все  были  очень  заинтересованы  появлением  этого   нового
участника матча. Что  он  собой  представлял?  Разумеется,  он  уроженец
Чикаго, так как завещатель никого, кроме коренных жителей города, в свою
партию не допускал, но больше никто ничего о нем не знал, и  любопытство
публики от этого только возрастало.
   Вот почему 13 мая в день седьмого тиража на  вокзале  в  часы  отхода
поездов  из  Чикаго   в   Милуоки   толпа   любопытных   была   особенно
многочисленна.
   Все рассчитывали узнать этого X. К. Z. по его виду, по  его  походке,
по  какой-нибудь  его  странности   или   оригинальной   черте.   Полное
разочарование! Вокруг - одни только обычные физиономии путешественников,
которых ничто не выделяло из толпы обыкновенных смертных. Тем не менее в
самый момент отъезда какой-то неизвестный честный малый  был  принят  за
"Человека  в  маске"  и,  до  крайности  смущенный,  сделался  предметом
незаслуженной овации.
   На следующий день явилось снова порядочное число  любопытных,  но  на
третий их было уже меньше и совсем мало во все последующие дни. Так и не
нашлось никого, кто по виду имел бы основание рассчитывать на наследство
Вильяма Дж. Гиппербона.
   Единственно, что можно было сделать  и  что  сделали  все  эти  люди,
донельзя заинтересованные таинственностью X.  К.  Z.,  готовые  рискнуть
большими суммами, держа за него пари, это расспросить  о  нем  нотариуса
Торнброка. Ему не давали покоя, засыпая вопросами.
   - Ведь вам же должно быть известно все, что  касается  X.  К.  Z.,  -
говорили ему.
   - Абсолютно ничего! - отвечал он.
   - Но вы его знаете?
   - Я его не знаю, а если б и  знал,  то  не  имел  бы  никакого  права
открыть его инкогнито.
   - Но вы должны знать, где он  живет,  в  Чикаго  или  в  каком-нибудь
другом месте, раз вы ему сообщали о результате метания игральных костей.
   - Я ничего ему не посылал. Он узнал об этом  или  из  газет,  или  же
слышал в зале Аудиториума.
   - Но ведь вам непременно придется послать ему телеграмму,  извещающую
о тираже двадцать седьмого?
   - Телеграмму я ему, конечно, пошлю.
   - Но куда?
   - Туда, где он в это  время  будет,  то  есть  где  он  должен  будет
находиться: в Милуоки, Висконсин.
   - Но по какому адресу?
   - До востребования, на инициалы X. К. Z.
   - Но если его там не будет?
   - Если его там не будет, то тем хуже для него, так как у него отнимут
все его права.
   Как видите, на все эти "но" любопытных нотариус Торнброк давал один и
тот же ответ: он ничего не знал и ничего не мог сказать.
   Постепенно интерес, вызванный  человеком,  о  котором  упоминалось  в
приписке, начал слабеть, и в конце концов решили  предоставить  будущему
установить личность неизвестного X. К. Z. Ведь  если  бы  он  выиграл  и
сделался таким образом единственным наследником Вильяма  Гиппербона,  то
его имя разнеслось бы по всем пяти  частям  света.  Если  же,  наоборот,
выигрыш пал бы не на него, то для чего было знать все  эти  подробности:
был ли он стар или молод, богат или беден, толст или худ, высокого роста
или маленького, блондин или  брюнет  и  под  какой  фамилией  записан  в
регистрационной книге своего прихода?
   А тем временем за всеми перипетиями  игры  следили  с  исключительным
вниманием в том  мире,  где  занимаются  спекуляцией,  в  мире  жаждущих
выиграть, любителей риска и  поклонников  "бума".  Финансовые  бюллетени
день заднем давали подробные сведения о положении  вещей,  подобно  тому
как они публикуют состояние биржевого курса. Не только в Чикаго, который
один из репортеров назвал "городом пари",  и  во  всех  больших  городах
Союза, но и во  всех  городских  предместьях,  даже  в  самых  маленьких
деревушках за участниками партии следили с неослабевающим интересом.
   Главные города Союза  -  Нью-Йорк,  Бостон,  Филадельфия,  Вашингтон,
Олбани, Сент-Луис, Балтимора, Ричмонд,  Чарлстон,  Цинциннати,  Детройт,
Омаха,   Денвер,   Солт-Лейк-Сити,   Саванна,   Мобил,   Новый   Орлеан,
Сан-Франциско и Сакраменто - организовали  специальные  агентства,  дела
которых шли необыкновенно успешно.  Все  давало  основание  думать,  что
число таких агентств удвоится, утроится и удесятерится по мере того, как
по капризу игральных костей Макс Реаль, Том Крабб, Герман Титбюри, Гарри
Кембэл, Лисси Вэг, Годж Уррикан и X. К. Z. будут  делаться  победителями
или жертвами. Были созданы настоящие рынки с маклерами,  где  отмечались
спрос и предложение, продавались  и  покупались  по  изменяющимся  ценам
шансы того или другого участника знаменитого матча.
   Само  собой  разумеется,  что  это  движение  не  было  сосредоточено
исключительно на территории Американских Соединенных штатов. Оно  вскоре
перешло через границу и отдельными потоками потекло по  доминиону  -  по
городам Квебек, Монреаль, Торонто и другим важным городам Канады.  Потом
направилось в Мексику и в  маленькие  штаты,  омываемые  водами  залива.
Оттуда оно распространилось по Южной Америке - по  Колумбии,  Венецуэле,
Бразилии, Аргентинской республике, по Перу, Боливии  и  Чили.  Лихорадка
игры не замедлила охватить весь Новый Свет.
   Помимо этого, по другую сторону Атлантики, в  Европе  -  во  Франции,
Германии, России; в Азии - в Индии,  Китае  и  Японии;  в  Океании  -  в
Австралии и Новой Зеландии тоже принимали  участие  во  всех  безумствах
матча Гиппербона.
   Если покойный член Клуба Чудаков не очень нашумел при своей жизни, то
какую бурю он поднял после своей смерти! Почтенный Джордж Хиггинботам  и
другие коллеги покойного могли гордиться тем, что  принимали  участие  в
рождении его посмертной славы.
   Кто же в данное время был баловнем судьбы  на  поприще  этого  нового
вида спорта?
   Хотя сейчас было трудно  ответить  на  этот  вопрос,  так  как  число
метаний игральных костей было еще очень незначительно, все же  четвертый
партнер, Гарри Кембэл, имел  очень  много  сторонников,  и  общественное
внимание сосредоточилось главным образом на его особе.  О  нем  особенно
громко кричали газеты, следуя за ним как бы по пятам,  получая  от  него
ежедневно  письменные  сообщения.  Макс  Реаль   со   свойственной   ему
сдержанностью, Герман Титбюри, путешествовавший вначале под  вымышленным
именем, Лисси Вэг, отъезд которой был отложен на последний день,  -  все
они не могли соперничать с блестящим и шумным репортером газеты Трибуна.
   Следует, однако, прибавить, что Том Крабб, очень рекламируемый Джоном
Мильнером, тоже  привлекал  к  себе  внимание  многих  держателей  пари.
Казалось  вполне  естественным,   что   такое   колоссальное   богатство
достанется  этому  колоссальному  животному.   Случай   любит   подобные
контрасты, или,  лучше  сказать,  подобные  сходства,  и  если  он  чужд
привычкам, то, во всяком случае,  у  него  бывают  капризы,  с  которыми
приходится считаться.
   Что касается командора Уррикана, то в самом начале на всех биржах его
акции  стояли  очень  высоко.  Первые  полученные   им   девять   очков,
составленные из пяти и четырех, отправили его в пятьдесят третью клетку,
и каким это было  блестящим  началом!  Но,  будучи  отослан  при  втором
метании в пятьдесят восьмую клетку, в Калифорнию, и вынужденный  сызнова
начинать партию, он лишился всех симпатий публики. К тому же знали,  что
он  потерпел  кораблекрушение  около  Ки-Уэста,  что  его  переезд  туда
совершился при самых отвратительных условиях и что утром 23 мая  он  был
еще без сознания. Неизвестно,  будет  ли  он  когда-нибудь  в  состоянии
добраться до Долины Смерти и не был ли он мертв вдвойне - как человек  и
как партнер.
   Оставался  один  только  X.  К.  Z.,  и  было   серьезное   основание
предполагать, что ловкачи и хитрецы, у которых мозг устроен не так,  как
у других людей, и позволяет им заранее угадывать удачные удары игральных
костей, остановят свое внимание именно на нем. Если же в этот момент его
оставляли в покое, то потому, что не знали, отправился ли он уже в  штат
Висконсин или нет. Но этот вопрос должен был выясниться, как  только  он
явится в почтовое бюро Милуоки за получением телеграммы.
   И день этот был уже не за горами. Приближалось 27 мая,  когда  должен
был произойти четырнадцатый тираж, в котором был заинтересован  "Человек
в маске". В этот день после метания игральных костей  нотариус  Торнброк
пошлет ему телеграмму в почтовое бюро Милуоки,  куда  около  полудня  он
должен будет явиться лично. Легко можно себе  представить,  какая  толпа
любопытных соберется в это бюро, людей,  стремящихся  увидеть,  наконец,
господина X. К. Z.! Если и не узнают его имени,  то,  по  крайней  мере,
увидят его самого, и фотографические аппараты не замедлят сделать с него
моментальные снимки, которые в этот же самый  день  будут  напечатаны  в
газетах.
   Кстати нужно заметить,  что  Вильям  Гиппербон  расположил  различные
штаты Союза на своей карте самым произвольным образом. Все эти штаты  не
были помещены ни в алфавитном, ни в географическом порядке.  Вот  почему
штаты Флорида и Георгия, в действительности соседние,  занимали  один  -
двадцать восьмую клетку,  другой  -  пятьдесят  третью.  Техас  и  Южная
Каролина были помещены под номерами десятым и одиннадцатым, тогда как их
разделяет расстояние в восемьсот или девятьсот миль. То же  самое  можно
сказать и про все  остальные.  Такое  распределение  не  было,  конечно,
результатом сознательного выбора, и возможно даже, что они были помещены
завещателем в том порядке, какой им выпал по жребию.
   Как бы то ни было, именно в штате Висконсин  таинственный  X.  К.  Z.
должен был ждать телеграммы, извещающей его о результате второго тиража.
   Что касается Лисси Вэг и Джовиты Фолей, то, приехав в Милуоки  только
23 утром, они поспешили его покинуть, для того чтобы не встретиться  там
с седьмым партнером, когда тот явится в городское телеграфное бюро.
   Наконец наступило 27 мая.  Общее  внимание  сосредоточилось  на  этой
таинственной личности, которая неизвестно по  каким  мотивам  не  желала
объявить своего имени публике.
   Вот почему в этот день зал Аудиториума не был так переполнен, как  он
мог бы быть: тысячи любопытных с утренним поездом отправились в Милуоки,
где надеялись увидеть наконец в почтовой конторе этого таинственного  X.
К. Z.
   В восемь часов нотариус Торнброк, по обыкновению очень торжественный,
окруженный членами Клуба Чудаков, выбросил из футляра на стол  игральные
кости и при наступившем общем молчании громко произнес:
   - Четырнадцатый тираж. Седьмой партнер. Десять очков,  из  четырех  и
шести.
   Вот что означали эти выброшенные десять очков.
   Так как X. К. Z. был в двадцать шестой  клетке,  штат  Висконсин,  то
десять очков отослали бы его в тридцать шестую,  если  бы  эти  очки  не
должны были бы дублироваться, так как эта тридцать  шестая  клетка  была
занята штатом Иллинойс. В силу этого, неизвестному X. К. Z. нужно  было,
покинув штат Висконсин, отправиться в сорок шестую  клетку,  которая  на
карте Вильяма Гиппербона находилась в округе Колумбия.
   Фортуна несомненно покровительствала  этому  таинственному  партнеру!
Первое метание костей послало его  в  штат,  соседний  с  Иллинойсом,  а
второе - направило всего только на  три  штата  дальше,  через  Индиану,
Огайо и Западную Виргинию, в округ Колумбия, в  его  столицу  Вашингтон,
являющуюся в то же время  столицей  Соединенных  штатов  Америки.  Какая
разница между этими путешествиями и теми, которые  выпали  на  долю  его
конкурентов, отсылаемых на самые окраины федеральной территории!
   Разумеется, необходимо было держать пари именно на негo, которому так
везет, если только он в действительности существовал.
   И вот в это утро в Милуоки не осталось на этот счет никаких сомнений:
незадолго  до  полудня  толпа  любопытных,  находившихся  внутри  и  вне
почтового бюро, раздвинула свои ряды для того, чтобы пропустить человека
среднего роста, крепко, пo-видимому, сложенного,  с  легкой  проседью  в
бороде, с пенсне на носу. На нем был костюм путешественника, и он держал
в руках небольшой чемодан.
   - Есть у вас  телеграмма  для  X.  К.  Z.?  -  спросил  он  почтового
чиновника.
   - Вот, получите, - ответил тот.
   Тогда  седьмой  партнер,  -  так  как  это  был  именно  он,  -  взял
телеграмму, распечатал ее, прочел, снова сложил, положил в свой портфель
и, не высказав никакого признака  ни  удовольствия,  ни  неудовольствия,
вышел из бюро при полном молчании взволнованной публики.
   Его наконец увидел