равится,
победит отвратительную болезнь, снова примет человеческий облик и  будет
иметь приличный вид, когда Шерман, укрывшись от бурного  моря  в  заливе
Галвестон, не будет больше подвергаться капризам  разъяренных  волн.  Но
нет, несчастному Тому Краббу не удалось принять человеческий вид даже  и
тогда, когда он очутился в спокойных водах.
   Город Галвестон  построен  на  самом  конце  песчаного  мыса.  Виадук
соединяет его с материком, и через него ведутся торговые сношения, среди
которых особо важную роль играет торговля  хлопком.  Как  только  Шерман
прошел фарватер, он направился к месту своей стоянки.  Джон  Мильнер  не
мог сдержать возгласа  ярости,  увидев,  что  несколько  сот  любопытных
собрались уже на набережной. Извещенные по  телеграфу  о  том,  что  Том
Крабб выехал пароходом  из  Нового  Орлеана  в  Галвестон,  они  явились
встречать его на пристань. И что же мог  представить  им  тренер  вместо
чемпиона   Нового   Света,   второго   отъезжающего,   участника   матча
Гиппербона?.. Бесформенную массу, которая была более  похожа  на  пустой
мешок, чем на человеческое существо!
   Джон Мильнер еще раз попытался вызвать  физическую  встряску  у  Тома
Крабба.
   - Ну, что же?.. Все еще не того?.. - спросил он..
   Мешок оставался мешком,  и  его  пришлось  на  носилках  перенести  в
Бич-Отель, где для них было оставлено помещение.
   Несколько  шуток,  несколько  каламбуров  раздавалось  по  пути   его
следования вместо тех громких привычных "ура", которые сопровождали  его
отъезд из Чикаго.
   Но в конце концов не все было потеряно. Завтра, после спокойной  ночи
и целого ряда искусно скомбинированных кушаний, Том Крабб, без сомнения,
обретет свою жизненную энергию и присущую ему силу, и от его болезни  не
останется следа.
   Джон Мильнер все это говорил себе, но он глубоко  ошибался:  ночь  не
принесла  никакого  изменения  в,состоянии  здоровья   его   компаньона.
Помрачение, всех его способностей на другой день было  так  же  глубоко,
как и накануне, А между тем от него не  требовали  никакого  умственного
напряжения (на которое он был вообще неспособен), а лишь чисто животного
усилия. Но все было тщетно. С того момента, как он очутился  на  твердой
земле, его рот все время оставался герметически закрытым. Он не требовал
пищи, его желудок не издавал привычных сигналов в положенные часы еды.
   Так прошел день 10 мая,  затем  настало  11-е,  а  16  мая  было  тем
последним сроком, когда он должен был прибыть в Остин.
   Джон Мильнер решился на единственную меру, к которой можно  было  еще
прибегнуть: лучше было приехать слишком рано, чем слишком  поздно.  Если
Тому Краббу суждено выйти из этого состояния прострации,  он  сможет  из
него выйти так же хорошо в Остине, как и в Галвестоне,  но,  по  крайней
мере, он будет в назначенном месте к указанному сроку.
   Итак, Том Крабб был препровожден на вокзал на ручной тележке и внесен
в вагон, как  багаж.  Когда  пробило  половина  девятого  вечера,  поезд
тронулся, и стоявшие на перроне  держатели  пари  отказывались  рискнуть
самой маленькой суммой,  даже  двадцатью  пятью  центами,  за  партнера,
находившегося в таком плачевном состоянии.
   К счастью, чемпиону Нового Света и его тренеру предстоял  переезд  не
через все семьдесят пять  миллионов  гектаров,  составляющих  территорию
Техаса. Им нужно было только проехать сто  шестьдесят  миль,  отделяющих
Галвестон от столицы штата.
   Было бы желательно побывать  в  областях,  орошаемых  великолепнейшей
рекой Рио-Гранде и другими: Антонио, Бразас  и  Тринити,  вливающейся  в
бухту Галвестон, а также  рекой  Колорадо  с  ее  капризно  извивающимся
руслом, усеянным жемчужными устрицами. Великолепная страна этот Техас, с
его бесконечными прериями,  где  когда-то  стояли  лагерем  команчи!  На
западе она  сплошь  покрыта  девственными  лесами,  пышными  магнолиями,
смоковницами,   акациями,   пальмами,   дубами,   кипарисами,   кедрами,
громадными рощами апельсинных деревьев и кактусами,  наиболее  красивыми
из всей флоры. Горы Техаса, которые на северо-западе говорят о  близости
цепи Скалистых гор, бесподобны. Эта страна дает сахарный тростник  лучше
того, что растет на Антиллах,  табак  "нокогдоше",  превосходящий  табак
мерилендский и виргинский, и хлопок лучше  того,  который  разводится  в
штатах Миссисипи и Луизиана. Некоторые ее фермы обладают площадью  земли
в сорок тысяч акров, в них насчитывается столько же голов скота, а в  их
ранчо выращиваются тысячи лошадей самой лучшей породы.
   Но могло ли все это интересовать Тома Крабба, который никогда  ни  на
что не смотрел, и Джона Мильнера, который смотрел на  одного  лишь  Тома
Крабба?
   Вечером поезд  остановился  на  два  часа  на  станции  Хьюстон,  где
находится  склад  товаров,  доставляемых  по  рекам  Тринити,  Бразас  и
Колорадо, а на следующий день, 13 мая, очень рано  Том  Крабб  вышел  из
вагона на станции Остин, конечном пункте своего путешествия. Этот город,
столица штата, представляет собой очень важный промышленный центр, и его
омывают воды реки, на которой имеются искусственные  заграждения.  Остин
расположен на возвышенности к северу от Колорадо, в районе,  изобилующем
железом, марганцем, гранитом, мрамором,  гипсом  и  глиной.  Этот  город
более американский, чем многие другие города Техаса; в нем сосредоточены
все судебные учреждения штата. Население его не превышает двадцати шести
тысяч, и почти все  его  жители  саксонского  происхождения.  Здесь  это
единственный "одиночный"  город  среди  тех  "двойных"  городов,  какими
являются вообще все  города,  расположенные  вдоль  реки  Рио-Гранде,  в
которых деревянные дома находятся на одном  берегу  реки,  а  хижины  из
необожженного кирпича - на другом,  как,  например,  города  Эль-Пасо  и
Эль-Президио,  наполовину   максиканские.   В   Остине   железнодорожные
пассажиры встретили только таких американцев, которые приехали  сюда  из
любопытства и с целью заключить несколько  пари,  посмотрев  на  второго
партнера, которого игральные кости прислали  в  Остин  из  отдаленнейших
областей Иллинойса.
   И этим любопытным посчастливилось больше, чем  жителям  Галвестона  и
Хьюстона, так как, вступив на перрон вокзала столицы Техаса,  Том  Крабб
вышел наконец из состояния  той  угрожающей  неподвижности,  которую  не
могли победить ни заботы, ни мольбы,  ни  даже  упреки  Джона  Мильнера.
Сначала чемпион Нового Света казался  еще  немного  утомленным,  немного
вялым и слабым. Но что  в  этом  удивительного,  если  он  не  проглотил
ничего, кроме морского воздуха, с самого того дня, когда Шерман вышел  в
открытое море?
   Да! Этот великан был вынужден  питаться  все  эти  дни  исключительно
самим собой. Но, по правде говоря, даже и при таком режиме  ему  хватило
бы пищи еще на многие, многие дни!
   Зато какой завтрак получил он в это утро, завтрак, продолжавшийся  до
самого вечера: полные блюда крупной дичи, окорока баранины  и  телятины,
всевозможные виды колбас, овощи, фрукты, сыры, и джин, и виски, и  смесь
портера с пивом, и чай, и кофе! Джону Мильнеру  стало  немного  страшно,
когда он подумал о счете, который ему  представят  в  гостинице  в  день
отъезда.
   И все это повторялось на другой день, и на следующий, и так вплоть до
16 мая.
   Том  Крабб  теперь  снова  превратился  в  удивительную  человеческую
машину, при столкновении с которой Корбэт, Фит-симонс и другие, не менее
его знаменитые боксеры столько раз терпели полное поражение.
 
Глава IX 
ОДИН И ОДИН - ДВА 
 
   В это утро один из городских отелей,  или,  лучше  сказать,  одна  из
небольших и далеко не из  лучших  гостиниц,  Сэнди-Бар,  принимала  двух
путешественников, приехавших с первым утренним поездом в Кале, маленький
городок штата Мэн.
   Эти  двое  путешественников,  мужчина  и  женщина,  видимо  порядочно
измученные длинной и утомительной дорогой, назвались мистером  и  миссис
Филд. Фамилия  Филд,  так  же  как  Смит  и  Джонсон,  она  из  наиболее
распространенных среди людей англо-саксонского происхождения. Вот почему
нужно   обладать   совершенно   исключительными   качествами,   занимать
какое-нибудь выдающееся положение в мире искусств, политики или  военной
науки, словом, нужно обратить на себя  общественное  внимание.  Так  как
имена мистера и миссис Филд никому ничего не говорили, хозяин  гостиницы
записал их в своей книге без всяких дальнейших вопросов.
   В эту эпоху по всей территории Соединенных штатов ничьи имена не были
так распространены, не повторялись так часто миллионами уст,  как  имена
партнеров знаменитого матча эксцентричного члена Клуба Чудаков.  Но  так
как ни один из "семерки" не назывался Филдом, то в Кале  никто  приезжей
четой  не  заинтересовался.  К  тому  же  оба  они  не  подкупали  своей
наружностью, и  весьма  возможно,  что  хозяин  гостиницы  задавал  себе
вопрос, как-то они еще ему заплатят, когда настанет  время  подавать  им
счет.
   Для чего же явилась чета Филд в этот маленький городок, расположенный
на самой делекой границе штата, находящегося на северо-восточной окраине
Союза, для чего прибавила она две единицы к шестистам шестидесяти  одной
тысяче жителей этого штата, равного по площади половине всей  территории
Новой Англии?
   Комната в первом этаже,  предоставленная  мистеру  и  миссис  Филд  в
гостинице Сэнди-Бар, была мало комфортабельна: одна кровать,  стол,  два
стула и туалетный столик. Вид из  окна  открывался  на  реку  Сент-Круа,
левый берег  которой  принадлежит  Канаде.  У  дверей  в  коридор  стоял
единственный чемодан приезжих, принесенный железнодорожным носильщиком.
   В одном углу комнаты виднелись два толстых дождевых зонтика и  ветхий
дорожный мешок.
   Оставшись вдвоем после ухода хозяина гостиницы, который привел  их  в
эту комнату, мистер и миссис Филд заперли сначала дверь  изнутри,  потом
приложили ухо к замочной скважине, чтобы  убедиться,  что  их  никто  не
услышит.
   - Наконец-то мы добрались до цели нашего путешествия! - сказал он.
   - Да, - подтвердила она, - после  двух  дней  и  трех  долгих  ночей,
проведенных в вагоне.
   - Я думал, что это  путешествие  никогда  не  кончится,  -  продолжал
мистер Филд, опуская почти безжизненные руки таким жестом, точно все  их
мускулы были совершенно не в состоянии функционировать.
   - И оно еще не окончено, - сказала миссис Филд.
   - Интересно, сколько все это будет нам стоить?
   - Дело не в том, сколько все это будет стоить, -  раздраженным  тоном
ответила его супруга, - а в том, сколько все это может нам принести!
   - Во всяком случае, - продолжал мистер Филд,  -  нам  пришла  удачная
мысль не путешествовать под нашими действительными именами.
   - Это моя мысль...
   - И мысль восхитительная... Ты представляешь себе, что  с  нами  было
бы, если бы  мы  оказались  во  власти  хозяев  гостиниц,  трактирщиков,
кучеров и всех этих живодеров, жиреющих от щедрот тех, кто попадается им
в руки, - и все это под тем предлогом, что в наши карманы вскоре потекут
миллионы долларов.
   - Да, мы хорошо сделали, - повторила миссис Филд, -  и  мы  и  впредь
будем сокращать, насколько это возможно, все  наши  расходы.  Во  всяком
случае, за все эти три дня путешествия мы  ни  копейки  не  истратили  в
буфетах  железнодорожных  вокзалов.  И  я  надеюсь  поступать  так  и  в
дальнейшем.
   - И все же, может быть, мы лучше сделали бы, если бы отказались...
   - Довольно, Герман! - властным тоном заявила миссис Филд. - Разве  же
у нас меньше шансов, чем у других участников, приехать первыми?
   -  Конечно  нет,  Кэт!  Но  самым  благоразумным  было  бы   все-таки
согласиться  на  предложение...   разделить   наследство   между   всеми
участниками матча.
   - Я другого  мнения.  К  тому  же  против  этого  восставал  командор
Уррикан, а неизвестный X. К. Z. отсутствовал и дать своего  согласия  не
мог.
   - А знаешь ли, что я тебе скажу, - продолжал господин Филд, -  именно
его-то я и боюсь больше всех других. Никто  не  знает,  ни  кто  он,  ни
откуда... С ним никто не знаком. Его зовут X. К. Z. Но разве же это имя?
Прилично ли называться X. К. Z.?
   Говоривший был  господин  Титбюри.  Если  он  сам  не  скрывался  под
инициалами, то ведь он, однако же, переменил  свою  фамилию  Титбюри  на
Филд (читатель, без сомнения, узнал его по первым же фразам, которыми он
обменялся со своей женой, самозванной госпожой Филд, - фразам,  насквозь
пропитанным отвратительной скаредностью).
   Да, то был действительно Герман,  третий  партнер.  Игральные  кости,
выбросив два очка, по единице каждый, отослали  его  во  вторую  клетку,
штат Мэн. Это была большая для  него  неудача,  которая  приближала  его
всего лишь на два шага к шестьдесят третьей клетке, заставляя  в  то  же
время проделать длинный путь до крайнего северо-восточного пункта Союза.
   Дело в том,  что  штат  Мэн  граничит  и  с  доминионом  Канада  и  с
Нью-Брансуиком. После вступления этого штата в 1820 году в Конфедерацию,
его восточной границей сделался залив Пассамакодди, в который направляет
свои воды рака Сент-Круа, подобно тому как  этот  штат,  разделенный  на
двенадцать графств, посылает двух  сенаторов  и  пятьдесят  депутатов  в
Конгресс, который немного претенциозно может быть  назван  "Национальным
заливом", так как в  него  вливаются  "политические  реки"  Американских
Соединенных штатов.
   Мистер и миссис Титбюри вечером 5 мая покинули  свой  темный  дом  на
Робей-стрит и поселились в этой мрачной  гостинице  в  городе  Кале.  Мы
знаем,  какие  соображения  заставили  их  присвоить  себе   вымышленную
фамилию.  Не  извещая  никого  о  дне  и  часе   своего   отъезда,   они
путешествовали, соблюдая строгое инкогнито, так же  как  и  Макс  Реаль,
хотя мотивы, которые ими руководили, были, конечно, совершенно иные.
   Все это озабочивало держателей пари,  так  как  нужно  признать,  что
Герман Титбюри в этой скачке за миллионами  представлялся  замечательным
спортсменом и не стремился больше ни к чему. Не было сомнения в том, что
ставки на него будут все увеличиться по мере развития  матча  и  что  он
сделается его фаворитом. Не был ли он  одним  из  тех  привилегированных
лиц, которым все удается благодаря полному  отсутствию  щепетильности  в
выборе  средств,  обеспечивающих  успех?  Его  богатство  позволит   ему
заплатить все штрафы, и как бы они ни  были  велики,  он  без  колебания
расплатится наличными деньгами. К тому же Титбюри не станет  предаваться
никаким фантазиям во  время  переездов,  подобно  Максу  Реалю  и  Гарри
Кембэлу. Были ли какие-нибудь основания, в таком случае, бояться, что он
задержится  в  пути?  Разумеется,  никаких.  Была   только   несомненная
уверенность в том, что в назначенный день он будет  в  указанном  месте.
Все это составляло, безусловно, очень серьезные гарантии, представляемые
Германом Титбюри, не говоря уже о той личной удаче, которая никогда  ему
не изменяла во всех его делах.
   Это достойная  чета  позаботилась  о  том,  чтобы  придумать  маршрут
наиболее быстрый и наименее дорогой для путешествия по  запутанной  сети
железных дорог, раскинутой, точно громадная паутина, по  всей  восточной
территории Союза. Нигде не  останавливаясь,  не  подвергая  себя  угрозе
полного разорения в  станционных  буфетах  или  в  отельных  ресторанах,
питаясь исключительно провизией,  взятой  из  дому,  переходя  с  одного
поезда в другой с точностью шарика в руках ловкого фокусника, они так же
мало, как и Том Крабб, интересовались  достопримечательностями  той  или
иной местности. Всегда погруженные в одни и те  же  соображения,  всегда
преследуемые одним  и  тем  же  страхом,  записывая  каждый  грош  своих
ежедневных расходов, считая и пересчитывая сумму,  взятую  с  собой  для
путешествия, проводя дни в дремоте, а ночи во сне,  господин  и  госпожа
Титбюри проехали штат Иллинойс с запада на восток, потом  штат  Индиана,
за ними штат Огайо, далее штат Нью-Йорк и, наконец, Нью-Гемпшир. Так они
достигли утром 8 мая границы штата  Мэн,  находящейся  у  подножия  горы
Вашингтон из группы гор Монтань Бланш,  снежная  вершина  которой  через
полосу ливней и града возносит та высоту целых пяти тысяч семисот  футов
имя славного героя Американской республики.
   Оттуда мистер и миссис Титбюри достигли Парижа,  затем  Льюистона  на
Андроскоггине, торгового города, который соперничает  с  важным  городом
Портлендом, одним из лучших портовых городов Новой Англии, нашедшим себе
приют в бухте Каско.
   Оттуда железная дорога привела их в Огасту, официальную столицу штата
Мэн, элегантные виллы которой рассеяны по берегам-реки Кеннебека. Доехав
до станции Бангора, надо было  подняться  к  северо-востоку  до  станции
Баскахоган, где кончался железнодорожный путь, и спуститься  на  лошадях
до Принстона, который соединяется с Кале.
   Вот таким-то образом, при  частых  и  неприятных  переменах  поездов,
завершился переезд четы Титбюри в штат Мэн. Туристы охотно посещают цепь
окружающих его гор, поля морены, его дремучие бесконечные дубовые  леса,
рощи канадских  сосен,  кленов,  буков  и  берез,  представляющие  собой
квинтэссенцию северных районов, которые снабжали лесным  материалом  все
местные верфи до введения железных корпусов в морские конструкции.
   Мистер и миссис Титбюри, они же Филд, прибыли в Кале 9 мая  с  ранним
поездом,  значительно  раньше  назначенного  срока,  что  вынуждало   их
оставаться там до 19-го  числа.  Десяток  дней  жить  в  этом  маленьком
городке, в котором всего несколько тысяч жителей и который  представляет
собой обыкновенный каботажный порт! Чем займут они время до  того  часа,
когда телеграмма нотариуса Торнброка заставит их оттуда уехать?
   А между тем какие  восхитительные  экскурсии  можно  совершить  среди
такой разнообразной природы! На северо-западе великолепная  местность  с
горой Катадин высотой в три тысячи пятьсот  футов  -  гранитной  скалой,
поднимающейся  из-за  зеленого  свода  лесов.  А   город   Портленд,   с
пятьюдесятью тысячами  жителей,  где  родился  великий  поэт  Лонгфелло,
город, полный оживления благодаря своей  интенсивной  торговле  с  Южной
Америкой и Антиллами, а также своим памятникам, паркам и садам,  которые
его жители, - артисты в душе, - поддерживают с такой любовью и вкусом! И
этот скромный Брансуик  со  своим  знаменитым  колледжем  Бодэном,  куда
картинная галлерея  привлекает  всех  истинных  любителей  искусства!  А
дальше на  юг,  вдоль  берегов  Атлантики,  все  эти  курорты,  лечебные
станции, так охотно  посещаемые  в  жаркий  сезон  богатыми  семьями  из
соседних штатов,  семьями,  которые  считали  бы  для  себя  позором  не
провести в одной из них, например в  Бар  Харбор,  на  этом  чудеснейшем
острове Маунт-Дезэрт, несколько недель! Но требовать таких  передвижений
от  двух  моллюсков,  оторванных  от  родной  почвы  и  перенесенных  за
девятьсот миль от нее, было бы напрасным трудом. Нет!  Они  ни  на  один
день, ни на один час не покинут Кале!  Они  останутся  в  обществе  друг
друга, обсуждая свои шансы, мысленно проклиная своих партнеров и в сотый
раз придумывая, как бы лучше  употребить  свое  новое  богатство  в  том
случае, если судьба  сделает  их  триста  раз  миллионерами:  шестьдесят
миллионов долларов равнялись примерно тремстам миллионам  франков.  И  в
самом деле, не слишком ли все это их затруднит?
   Затруднят... миллионы... их?! Об этом  не  беспокойтесь!  Они  сумеют
обратить их в ценные, вполне верные бумаги, в  акции  банков,  рудников,
промышленных обществ, и будут жить на громадные доходы,  не  растрачивая
их ни на какие благотворительные учреждения, ничего не тратя также и  на
свой  комфорт,  на  свои  удовольствия.  Они  будут  жить,  как  раньше,
сосредотачивая все свое существование на  любви  к  деньгам,  пожираемые
auri sacra fames  эти  скареды,  трясущиеся  над  сундуком  и  способные
удавиться из-за копейки, подлые крысы, пр