заорал.
    Недолго  думая,  я  огрел  его  по голове палкой от клетки и, прихрамывая,
побежал  к лесу. Кромешная тьма помогла мне скрыться. Затаившись в зарослях, я
видел,  как в деревне мелькают огни факелов. Можно было углубиться в лес, но я
не  решался, зная, что ночью непременно собьюсь с пути да и комары сожрут меня
заживо.  В  темноте я не мог сориентироваться, в какой стороне оставил ракету,
а, чтобы вспомнить, необходимо было дождаться рассвета.
    Вначале  факелы  в  деревне  мелькали бестолково, но вскоре разделились на
несколько  групп,  одна  из  которых  направилась в мою сторону. Я забрался на
дерево  и  спрятался  в  его кроне. Крестьяне с факелами ходили поблизости, но
искать  меня  на  дереве  никто  не  догадался.  Хорошо,  что  у  них  не было
собак-ищеек, а бестолковые дворняги, увязавшиеся за хозяевами из деревни, лишь
облаивали кусты и грызлись. Сидя на дереве и прижимаясь к его шершавому стволу
избитым,  ноющим  телом, я пережил несколько неприятных часов, пока наконец на
рассвете   мои  преследователи  не  собрались  на  лугу.  Судя  по  оживленной
жестикуляции,  они  спорили,  продолжать  ли  поиски.  Видимо, решено было что
хорошего - помаленьку, потому что вся толпа двинулась назад к деревне.
    Осмотревшись  и  вспомнив,  в  какой  стороне осталась ракета, я хотел уже
слезть  с  дерева,  но  тут  из  леса  донеслись  воинственные крики, и на луг
высыпала  ватага  голых  людей,  вооруженных  кусками железных труб, булавами,
цепями и копьями. На мой взгляд, их было человек около ста.
    На  шее у каждого болтался амулет, представлявший собой какую-нибудь часть
механизма   -   гайку,   шайбу,   болт,  пружину.  Предводительствовал  шайкой
мускулистый  молодой  мужчина  в  мотоциклетном шлеме. Я понял, что эти люди -
техноманы, собравшиеся для нападения на деревню.
    Естественники,  не  успевшие  ещ„ уйти с луга, и техноманы с воинственными
криками  бросились  друг на друга, и две толпы схлестнулись. Я так и не узнал,
удалось  ли  крестьянам  отстоять  деревню,  потому что со всех ног помчался к
ракете.  Я  был  так  напуган,  что  все  десять километров преодолел на одном
дыхании, ни разу не остановившись, чтобы отдохнуть. Каким-то чудом мне удалось
расчистить  для  ракеты  стартовую  площадку  и, набив отсек корой, листьями и
ветками,  которые  я  потом использовал как топливо, за две с половиной недели
дотянуть до одной из ремонтных станций.
    Так   закончилось  для  меня  изучение  одного  из  "интереснейших  миров,
материальная  культура  и  государственное  мироустройство  которого приобрели
самые неожиданные и яркие формы..."


    ВОСПОМИНАНИЕ ЧЕТВЕРТОЕ


    Эксмена  -  одна  из  красивейших  планет  Млечного  Пути. Расположенная в
созвездии  Центавра  на  оживленной  космической  трассе,  она  уже  несколько
столетий  является межгалактическим курортом. Как таковых материков на Эксмене
нет, зато огромный теплый океан, занимающий всю поверхность планеты, изобилует
многими   тысячами   небольших   коралловых  островков,  покрытых  тропической
растительностью,  похожей  на  земную.  По  этим  островкам  разбросаны  сотни
небольших  хижин,  в  которых  можно отдохнуть как от шума и гама промышленных
планет, так и от сосущей космической пустоты.
    Жизнь островов на Эксмене очень интересна. Кораллы в тамошних теплых водах
растут  очень  быстро,  и  каждый  год  на  карте  появляется  с десяток новых
островков,  некоторые из которых так малы, что на них с трудом можно поставить
походную кровать. В то время, как возникают новые острова, некоторые из старых
исчезают  под  водой,  поскольку  их  основа  -  кораллы,  там  так  же быстро
разлагаются, как и вырастают.
    Что  же  до  красоты  эксменских  ночей,  то  они  давно  стали  одной  из
космических  достопримечательностей,  посмотреть  на  которые слетаются тысячи
туристов.  Стоит светилу закатиться за горизонт, вс„ небо заливает голубоватое
полыхающее  свечение  соседней  газообразной  галактики  Центравр-А,  подобное
никогда не прекращающемуся северному сиянию.
    За  годы  странствий  мне многократно случалось бывать на Эксмене и всякий
раз, отдыхая от космоса, я оставался на ней по месяцу-два, плавая с аквалангом
или  надеясь  найти среди тысяч островов такой, которого не было на карте - за
это полагалась хорошая премия, не говоря уже о том, что этот остров немедленно
назывался в честь того, кто его обнаруживал.
    Межгалактический  космопорт  расположен на самом большом острове планеты -
Елевферии. Основное занятие жителей этого острова - обслуживание (честнее было
написать  "обжуливание")  туристов,  продажа  сувениров[2] и попрошайничество.
Когда я прибыл на Эксмену впервые, там как раз было внесезонье, и, едва шагнув
из  ракеты,  я  увидел,  что  ко  мне  устремилась  толпа человек в четыреста.
Испугавшись,  что  по неразумению нарушил какой-нибудь местный обычай и теперь
меня  будут  за  это  бить[3], я хотел было заползти под свой корабль, но меня
веживейшим образом вытащили оттуда за ноги. Как я убедился в следующую минуту,
толпа  состояла  в основном из экскурсоводов, таксистов и гостиничных зазывал.
Смуглые  лица  с  белозубыми  хищными улыбками окружали меня со всех сторон, а
нетерпеливые руки вцеплялись в скафандр.
    - Отличный  пансион!  К  вашим  услугам  двадцать  комнат  и три бассейна.
Запомните, пансион "Девятый вал"!
    - Выберите меня, господин хороший! Я покажу вам остров!- Молчи, осел, пока
я  тебе нос не своротил! Разве ты не видишь, что господин приехал охотиться на
акул? Прошу сюда... У меня есть вс„ необходимое снаряжение!
    Видя,  что я в замешательстве, таксисты и экскурсоводы, постепенно входя в
раж,  стали  тянуть  и  толкать  меня  каждый в свою сторону. Очень быстро они
разбились  на партии, и теперь вдумчиво молотили друг друга кулаками, стремясь
отвоевать  меня  у  конкурентов.  Затрещал  скафандр.  Я почувствовал, что ещ„
немного,  и  буду разорван в клочья. Крики, что у меня нет денег, не помогали:
видно, мне не верили.
    Спасло  меня лишь то, что я догадался вывернуть карманы, продемонстрировав
их  зияющую пустоту. Тотчас экскурсоводы и таксисты потеряли ко мне интерес, и
сомкнутым  строем  атаковали пожилую японскую чету, появившуюся на трапе одной
из ракет и немедленно начавшую щелкать фотоаппаратами. Ко мне же эти подхалимы
настолько охладели, что едва соизволили объяснить, как пройти к гавани.
    Там  у  меня  была  назначена встреча с Артамоном Николаевым, с которым мы
лично  не были знакомы, но который приходился двоюродным братом одному из моих
друзей. Насколько я был наслышан, Артамон занимался тем, что отлавливал редких
животных  и  продавал их в зоопарки разных галактик. Неделю назад я получил от
него  лазерограмму,  в  которой он буквально умолял меня прибыть на Эксмену по
очень  срочному  делу.  Так  получилось,  что  в  то время я находился всего в
шестидесяти миллиардах километрах и счел возможным сделать небольшой крюк.
    Встреча  была  назначена в ресторане "Галактические бродяги" - прокуренном
кабаке  с роботами-официантами, оркестром и зеленоволосой певичкой с красивыми
ногами, которая разгуливала с микрофоном по залу и отсутствие голоса возмещала
тем,  что  охотно  садилась  посетителям на колени. За стойкой бара взбалтывал
коктейли  чешуйчатый  квадратный  труфальдиец со сломанным носом и оценивающим
взглядом каннибала.
    Хотя  в "Галактических бродягах" были заняты все столики, Артамона я узнал
сразу  по  рассказам  моего  приятеля.  Описание  оказалось  очень  точным: он
действительно  смахивал  на  бочку весом эдак килограммов в двести, украшенную
бородкой и мушкетерскими усиками.
    Не  успел  я  подойти,  как  Николаев вскочил и, отодвинув животом столик,
сгреб меня в медвежьи объятия.
    - Ба, Тит! Сколько лет, сколько зим! - завопил он, немало ни смущаясь тем,
что это была наша первая встреча.
    Честно  говоря,  я  не  понимал, как он вычислил меня - ведь моя внешность
отнюдь не была такой примечательной.
    - Я  тоже  очень  рад, - сказал я, стараясь спасти свои ребра. - Но как ты
узнал меня? По скафандру?
    - Ничего  подобного!  Здесь  куча  народу в скафандрах. Но, войдя сюда, ты
ударился лбом о притолку и в упор не заметил робота-официанта, который пытался
указать  тебе  свободный  столик.  Это  вполне  совпадает  с тем, что я о тебе
слышал.
    Я  усмехнулся, поняв, что наш общий приятель и мне дал самую исчерпывающую
характеристику.  Мы  сели за столик и заказали два вишневых харакири - местный
коктейль,  названный  так  по  ощущению  в  желудке,  которое  он  после  себя
оставляет.
    После обмена новостями о Земле, Николаев сразу перешел к делу.
    - Твой звездолет на ходу? - спросил он.
    - Пока да, - ответил я осторожно.
    С  "Блином"  никогда  нельзя  было точно знать, на ходу он или нет: всякую
минуту мой корабль мог выкинуть фортель.
    - Вот и отлично. Брат говорил, ты собираешься к Змееносцу?
    - Собираюсь, - кивнул я, ругая себя за болтливость.
    - Просто  чудесно!  Не  мог  бы  ты захватить с собой пассажира? Его нужно
доставить на Рас Альгети. Это тебе по пути.
    - Я  почему-то  всегда  считал,  что Рас Альгети в Геркулесе, - сказал я с
сомнением.
    Брать  с  собой пассажира мне не хотелось: моя ракета не так велика, чтобы
два человека могли разместиться в ней, не наступая друг другу на головы.
    Артамон расплылся в обаятельной улыбке.
    - Я  смотрел  по  карте, Геркулес и Змееносец почти рядом. Ну, может быть,
лишняя  неделька  пути.  Заодно  посмотришь Геркулеса. Говорят, там прекрасное
шаровое скопление звезд.
    Я  попытался  открутиться, говоря, что скорее всего полечу в ту сторону не
сейчас,  а  в  следующем году, но Артамон напирал как танк, и я в конце концов
уступил.
    - Ладно, черт с тобой! Надеюсь, твой пассажир хотя бы не болтун?
    - В  этом  ты  можешь  быть  совершенно  уверен. Ты не услышишь от него ни
звука. Это эксменский ленивец.
    У меня глаза на лоб полезли.
    - Что? Когда я соглашался, то не знал, что речь идет о животном!
    - А  ты раньше видел эксменских ленивцев? - с легким беспокойством спросил
Артамон.
    - Не видел. А что?
    - То-то  и оно, что не видел! - в голосе моего собеседника явно прозвучало
облегчение. - Если бы ты был с ними знаком, то знал бы, что это не животное, а
прекрасная  небольшая  зверушка. Убежден, ты в нее влюбишься. Это единственный
биологический  вид,  населяющий Эксмену, не считая рыб, разумеется. Он обитает
на  больших  и  средних  по  размеру  островах. Эти звери поразительно ленивы:
целыми  днями  лежат под пальмами и ждут, пока им на голову не свалится банан.
Если  банан не сваливается, они умирают с голоду. Поймать ленивца не составило
никаких хлопот. Он даже не пошевелился, когда мы набросили на него сеть.
    - Я  счастлив,  что  ты его поймал, но я-то здесь причем? У меня маленькая
одноместная ракета, а не летающий зверинец.
    - Видишь  ли,  Тит,  этого  ленивца  оплатил  зоопарк  на  Рас Альгети, но
отправлять его багажом не хочется, а самому проводить в ракете три месяца - от
одной  этой мысли жуть берет. Если ты вс„ равно летишь в те края, то почему бы
тебе меня не выручить?
    - Где твоя зверушка? - вздохнул я.
    - Она  уже  в твоей ракете. Ее должны были доставить десять минут назад, -
как бы невзначай сказал Артамон, бросив взгляд на часы.
    Я  посмотрел  на  него  с  таким  бешенством,  что  он  сразу встал и стал
расплачиваться.
    - Прости,  что  сразу  тебя  не  предупредил,  но  я был уверен, что ты не
откажешься.  И  потом  погрузка  животных  -  это такая морока, от которой мне
хотелось  тебя  избавить. Не волнуйся, таможенные формальности я все уладил, а
кормление  ленивца  не  составит проблем. Я распорядился, чтобы тебе загрузили
несколько  ящиков бананов. Кстати, и сам можешь их есть. Эй, не смотри на меня
так. Мне пора!
    И  Артамон  исчез с поразительной для такого толстяка поспешностью. Мне же
отчего-то стало не до местных красот, и я отправился в космопорт.
    Когда  я заглянул в приоткрытый люк своего звездол„та, мне почудилось, что
трап  ушел  куда-то  из-под  моих ног. То, что торговец животными описывал как
небольшую,  симпатичную  зверушку,  оказалось  громадным,  размером  с гориллу
существом,  мохнатым  и  большеглазым,  с грустным вислым носом и мускулатурой
ярмарочного  борца.  Ленивец сидел в клетке и меланхолично жевал бананы, роняя
кожуру  себе на колени. Когда я вошел, он, не поворачивая головы, покосился на
меня  и  продолжил  свое  занятие.  Не  заходя в ракету, я немедленно бросился
искать  Артамона,  но  мне  сообщили,  что  десять  минут  назад  он  отбыл на
пассажирском корабле в созвездие Стрельца. Меня надули! Я остался один на один
с  эксменским ленивцем, и ничего не оставалось, как только выполнять взятое на
себя  обязательство.  И как я не почувствовал подвоха, когда Артамон мимоходом
поинтересовался, не видел ли я прежде этих зверей?
    Клетка  с ленивцем и ящики с бананами загромоздили всю каюту, оставив лишь
узкий  проход.  При  одной  мысли,  что  мне  придется  жить  бок-о-бок с этим
нечистоплотным   мохнатым  гигантом  три  месяца,  мне  немедленно  захотелось
вышвырнуть его в открытый космос.
    Зевнув  и  продемонстрировав  желтые клыки, ленивец нехотя просунул сквозь
прутья  лапу,  придвинул  к  себе  ящик  и,  открыв  крышку, занялся очередным
бананом.  Судя  по  размеру  его брюха, там располагалась настоящая фабрика по
переработке продовольствия.
    Вздохнув, я тоже взял банан и, присев на кресло, спросил:
    - Ну, и что мы будем с тобой делать?
    Вместо ответа ленивец икнул и уронил кожуру на дно клетки.
    Не  задерживаясь на Эксмене, ибо каждый лишний час, пока этот жующий зверь
находился  у  меня на звездолете, приносил лишь новое расстройство, я поспешил
покинуть  планету и взял курс на созвездие Геркулеса. Судя по расстоянию между
звездными  системами,  полет  должен  был занять около восьмидесяти семи дней.
Первые  несколько  недель  полета  ленивец  страшно  раздражал  меня, и я даже
пробовал  завесить его брезентом. Но постепенно я привык к своему постояльцу и
даже стал относиться к нему с легкой симпатией.
    Ленью  это  животное  обладало  просто  поразительной. Когда оно не спало,
прислонившись  спиной  к  прутьям клетки и громко при этом храпя, то жрало, а,
если  не жрало, то тупо глазело в пространство. Правда порой ленивец оживлялся
-  это  происходило  тогда,  когда  я  включал классическую музыку, в основном
Чайковского  или  Свиридова. Оживление это проявлялось в том, что зверь слегка
приподнимал огромную как котел голову и прислушивался.
    Казалось,  каждое движение доставляет ленивцу физическую муку. Прежде, чем
протянуть  лапу  за  бананом,  он  обычно  долго вздыхал и гипнотизировал меня
взглядом,  словно  умоляя,  чтобы  я  сунул  банан ему в рот, не заставляя его
самого  заниматься  этим  непосильным трудом. Иногда, поддавшись, я швырял ему
банан  и  тогда  ленивец  слегка  кривил край рта, видно довольный результатом
своего опыта.
    Постепенно убедившись, что гигант абсолютно безопасен, я перестал запирать
его  клетку  после  уборки.  Когда я в первый раз не запер его, ленивец слегка
приподнял  одну  бровь  и  покосился на меня с некоторым беспокойством, словно
опасался, что я заставлю его вылезти из клетки и пройтись.
    На  сорок  восьмой  день  полета,  примерно  на  пол  пути  к Геркулесу, я
проснулся  от  запаха гари. Открыв глаза, я обнаружил, что весь отсек заполнен
едким  дымом,  который  струился  из  фотонного ускорителя - одного из главных
блоков  двигателя. Схватив огнетушитель, я погасил огонь. Когда вентиляционная
система  всосала  дым,  я  открыл  крышку  дымившегося  блока  и  застонал. От
короткого  замыкания  все его детали и провода сплавились в единый почерневший
ком,  который  теперь  годился  лишь на то, чтобы запустить его в конструктора
этого дурацкого агрегата.
    Усевшись на пол, я сжал виски руками.
    - Вот что значит покупать корабль класса Z! - горько произнес я, обращаясь
к ленивцу.
    Без  фотонного  ускорителя  продолжать  полет  было  возможно лишь с самой
мизерной  скоростью  -  с  такой,  что  дорога до ближайшей населенной системы
заняла бы около трех тысяч лет.
    Мы  находились  в неосвоенном созвездии Лиры вдали от основных космических
трасс. Рано или поздно Артамон, конечно, спохватится, что его ленивец пропал и
я вместе с ним, организует поиски и нас найдут, но когда это произойд„т? Через
три года, через пять?
    Вспомнив  про  лазеропередатчик,  я  бросился к нему, чтобы послать сигнал
бедствия,  но в этом секторе космоса он не действовал - сигнал надежно глушила
соседняя    радиогалактика    и   рассеивали   две   пульсирующих   переменных
звезды-цефеиды.
    - Можешь  считать,  что  наше путешествие закончилось! - сказал я ленивцу,
испытывая  потребность  в  собеседнике. - Без фотонного ускорителя что лететь,
что стоять на месте - разницы никакой.
    Ленивец  посмотрел  на  меня  довольно  осмысленно, а потом протянул лапу,
вытащил  из  ящика  банан  и уставился на него с таким видом, будто мучительно
размышлял  что  приятнее:  очистить  банан,  а  потом  его  съесть  или съесть
нечищенным, что не так приятно, зато работы меньше.
    - Давай,  давай!  Пользуйся  моментом! Скоро придется переходить на манную
кашу и трескать ее очень долго, - сказал я ему.
    Проунывав  до  вечера  и  решив  проверить,  нельзя ли как-нибудь починить
ускоритель,  я  открутил  блок  от  двигателя,  разложил  его на газете и стал
удрученно  разглядывать  спекшиеся  детали.  Надеясь  на помощь Мозга, который
соображал в этом больше меня, обратился к нему, но Мозг ехидно сообщил:
    - Если  тебе  действительно нужен совет, вот он: надень все чистое, ляг на
кровать и возьми в руки свечку.
    - С  какой это стати? Не собираюсь умирать! - вспылил я. - Рано или поздно
нас будут искать и найдут.
    - Ты  не  знаешь элементарной физики, - не без злорадства произнес Мозг. -
Полистай-ка  справочник и убедишься, что без фотонного ускорителя через десять
часов начинается необратимая атомная реакция, а потом двигатель взрывается.
    Я  схватил справочник, открыл его на нужной странице и увидел, что Мозг не
обманул. Если бы в первые минуты после аварии я догадался отключить двигатель,
нам  удалось  бы  ещ„  спастись,  но  теперь  было  слишком  поздно - реакция,
вероятнее всего, уже началась.
    - Почему ты меня сразу не предупредил? - заорал я на Мозг.
    - Сам виноват - не надо было отключать мне звук! - негодуя, заявил он.
    - И что, сейчас уже ничего нельзя сделать?
    - Абсолютно,  -  заверил меня Мозг. - Впрочем, надеть белые тапочки ты ещ„
успеешь. Самое обидное в этой ситуации, что при взрыве я тоже погибну, но меня
утешает, что во мне нет схемы страха.
    Не  желая  слушать  его  разглагольствований,  я выключил рубильник, а сам
бросился  к  двигателю,  решив  вытащить  из  него стержень в надежде, что это
остановит  реакцию.  Я  уже протянул руку, как вдруг услышал незнакомый голос,
прозвучавший у меня в сознании:
    - Не  трогай  стержень!  Это  только  приведет к ускорению процесса. Лучше
сними с двигателя стальной кожух и соедини красный провод с синим.
    Я  обернулся  и увидел, что эксменский ленивец внимательно смотрит на меня
из  своей  клетки.  "Не  может  быть,  чтобы со мной говорила эта инопланетная
обезьяна,  -  подумал я. - Но кто же тогда? Должно быть, у Мозга есть запасной
динамик?"
    - Нет  у  него  никакого запасного динамика! Ты что оглох, не слышишь, что
советуют? Снимай кожух с двигателя! - вновь услышал я тот же голос.
    - Это ты со мной говоришь? - борясь с безумием, нерешительно спросил я.
    - Разумеется,  я!  -  хотя ленивец не приоткрыл и рта, его голос явственно
прозвучал у меня в мозгу.
    - А кто "ты"?
    - О, Боже, я предчувствовал, что начнутся вопросы!.. Я разум