ывали
самое плохое из того, чем располагали.
    - Значит,  вы  не  будете  брать  "Протон"? - огорчился робот. - Что ж, не
стану  уговаривать,  но, поверьте, вы делаете ошибку. Разумеется, это не самая
современная   модель,   зато  очень  надежная.  Некоторые,  знаете  ли,  любят
ретро-звездолеты...  Ладно,  пройд„мте  дальше. Вот смотрите, Челенджер модели
2230  года!  Прекрасный  ухоженный корабль! Рассчитан для дальнего космоса, но
почти  не  летал  -  только короткие рейсы по Солнечной системе. Великолепный,
практически  новый двигатель! А какой салон! Настоящие кожаные кресла в кабине
пилота, а отделка каюты! Пойдемте, я вам покажу!
    Робот  ухватил  меня за рукав и почти силой потащил внутрь. Это показалось
мне  подозрительным,  и  я  предпочел  сперва  повнимательнее  присмотреться к
звездолету  снаружи.  Интуиция  не  обманула.  Почти сразу я обнаружил то, что
силился скрыть этот титановый пройдоха.
    - А  что, у "Челенджеров" первых моделей совсем не было хвостовой обшивки?
-  спросил  я. - И как насчет гравитационной установки? Здесь ее нет, а мне не
улыбается десятилетиями плавать в невесомости.
    - Но  гравитационную  установку  можно  поставить новую, - быстро возразил
робот.
    - Найти  нужную  запчасть  на  модель  трехсотлетней  давности практически
нереально, и вам как торговцу ракетами это должно быть известно. Нет, спасибо,
сидите на своих кожаных креслах сами, - решительно сказал я.
    Али  не  стал  спорить,  лишь с хитрым видом потряс указательным пальцем у
меня  перед  лицом.  Координация  движений у него была неважная - и он едва не
вдавил мне нос внутрь головы.
    - Ах  юноша, вы из молодых да ранних! Теперь я вижу, что вас не проведешь.
Но  законы  коммерции...  Признаюсь, у меня просто руки не поднимаются продать
по-настоящему  хороший  корабль  тому,  кто ничего не понимает. Но вы, я вижу,
знаете  в них толк. Ваша взяла: я покажу вам то, что действительно заслуживает
внимания.
    Говоря,  что  у меня есть опыт, робот беззастенчиво льстил. За штурвалом я
до  этих пор сидел только однажды, когда приобретал звездоплавательный патент.
Все  остальные  познания  я  почерпнул из обучающих дисков, которые вставлял в
гипнонаушники во время сна.
    Робот  прохромал вдоль ряда рассыпающейся рухляди и свернул в узкий проход
между  кораблями.  Я был поражен, когда внезапно из-за махины тяжелого танкера
выплыл  узкий,  окрашенный  в  серебристый  цвет звездол„т со строгим, смело и
решительно очерченным силуэтом. Рядом с неуклюжим, круглым как бочка танкером,
он  казался  особенно  стройным  и  стремительным.  Мои  руки  дрожат, когда я
вспоминаю  об  этом... Нет, я не могу и не хочу описывать, что я ощутил тогда,
ибо все будет ложью. Скажу лишь, что если мне когда-либо суждено было испытать
любовь   с   первого  взгляда,  то  это  была  любовь  к  нему  -  к  могучему
красавцу-звездолету. Я сразу, в первое же мгновение, понял, что куплю его, но,
разумеется,  постарался  не  подать  виду, чтобы хитрый робот не заломил цену.
Хотя  Али,  кажется,  все  равно это понял, потому что его фотоэлементы как-то
совсем иначе, с эдакой скрытой ехидцей уставились на меня.
    - Вот  он!  Звездол„т  модели  "Сокол-3D",  -  с гордостью сказал робот. -
Отличный   корабль.   Семьдесят   лет   назад  он  был  поставлен  в  серийное
производство,  но  выпущено  было всего десять или двенадцать таких красавцев.
Легкие   в   управлении,   комфортные,   быстро  набирают  скорость,  а  какая
экономичность! Подбросьте в реактор всего пару горстей любых молекул - мусора,
песка,  чего  угодно,  и  на  несколько недель можете забыть о всяком топливе.
Правда, этому кораблику пришлось немало побегать: нет такого уголка Вселенной,
где  бы  он не побывал. Думаю, он немало мог бы нам рассказать, если бы у него
был язык.
    Мы  обошли  звездолет  со всех сторон. Я не поленился и пролез под днищем,
потрогав  управляющие  тяги. Внешне вс„ было как будто в норме. Когда я вылез,
дожидавшийся меня робот похлопал по борту ладонью.
    - Посмотрите,  какой  металл!  Что  и  говорить, умели раньше делать! Семь
десятилетий прошло, а, смотрите, ни одного пятнышка коррозии. Для таких бортов
метеоритный  поток что легкий дождик... Правда, должен признаться, есть у него
и   кое-какие   недостатки.   Говорю  это  с  тем,  чтобы  вы  не  сочли  меня
недобросовестным.
    - Что за недостатки? - с беспокойством спросил я.
    - Надо следить за атомным двигателем - порой он начинает греться, впрочем,
ничего  критического.  Прежний  владелец  говорил,  что  достаточно достать из
реактора стержень, дать ему остыть и сразу же всунуть обратно.
    - И сильно двигатель успевает нагреться?
    - Самую  малость! - спохватился робот. - Но если вдуматься, найдете немало
хороших сторон. Например, на нем можно отлично жарить яичницу.
    "Ничего себе самую малость, если до яичницы дело дошло," - подумал я.
    - Вот,  пожалуй, и все основные недостатки, - сказал Али, которому, видно,
не  терпелось  свернуть  эту  тему.  -  Кстати,  забыл похвалиться, эта модель
снабжена  безотказным  мозгом-навигатором,  который,  кроме штурманских, может
выполнять  ещ„  и  функции  пилота,  не  говоря уже о том, что и собеседник он
просто замечательный.
    Заметив,  что  на этот раз робот явно предпочитает держать меня снаружи, я
предпочел  зайти  внутрь ракеты. Сразу же стало ясно, почему Али так поступал.
Жилая  площадь  звездолета  была  совсем мизерной. Всего одна средних размеров
каюта,  которая  служила  одновременно  и  спальней, и кухней, и мастерской, и
навигаторской,  и шлюзовой, и вообще всем, чем угодно. В углу отсека выступала
задняя часть атомного двигателя, над которым предыдущий хозяин натянул веревку
для  просушки  носков.  Каюта  была  такой  загроможденной,  что робот даже не
рискнул  в  нее  сунуться,  а остался снаружи и отпускал комментарии, просунув
внутрь голову.
    - Помещение, правда, небольшое, но, кроме него, есть ещ„ складик! - заявил
он, стремясь улучшить впечатление.
    Я  открыл  дверцу  и  заглянул в соседний отсек. Он не наврал: складик и в
самом  деле  был  небольшим.  Честнее  было  бы  назвать его настенным шкафом,
которым  он  в действительности и являлся. На одном гвозде там висел скафандр,
на  другом  -  реактивный  ранец.  Вознамерься я положить туда что-нибудь ещ„,
например, чемодан, пришлось бы долго его впихивать.
    - Ну  как  вам?  Это  же  почти  ещ„  одна каюта! - крикнул снаружи робот,
очевидно, ожидавший, что я упаду от счастья в обморок.
    - Сам не хочешь заглянуть? - колко предложил я.
    - Нет, я лучше здесь постою! Вдруг появятся ещ„ клиенты?
    - Ванной, конечно, нет?
    - Э-э...  Зато  есть  отличное  жестяное  корыто. Поставите его на атомный
реактор - вскипятите, разбавите холодной водичкой и плещитесь на здоровье хоть
целый   день.   Только   при  этом  не  забывайте  присматривать  за  датчиком
внутриракетного давления.
    - А что он неисправен? - забеспокоился я.
    - Датчик-то  как  раз исправен, - успокоил робот. - Это насос барахлит. Он
нагнетает  воздух интенсивнее, чем необходимо, и от избыточного давления может
закладывать уши.
    - Хм...  А  класс  безопасности  у  ракеты, надеюсь, достаточно высокий? -
спросил я.
    Робот уставился на меня немигающими зрительными датчиками. Его квадратное,
с оспинами ржавчины лицо ровным счетом ничего не выражало. Али молчал довольно
долго.  В башке у него что-то поскрипывало, а на лбу изредка вспыхивал красный
процессорный  диод  -  очевидно, он рылся в своей дряхлой компьютерной памяти,
причем безуспешно.
    - В  чем дело? Забыл что-нибудь? - нетерпеливо спросил я, зная, что старые
роботы  иногда  зависают  из-за  ерунды:  например,  размышляя с какой ноги, с
правой  или  с  левой  сделать  первый шаг, или безуспешно извлекая квадратный
корень из нуля.
    - Забыл,  -  признался  торговец.  -  Какая  последняя  буква в английском
алфавите?
    - Кажется, "зэт".
    - Точно,  Z!  - воскликнул робот. - Класс безопасности этой ракеты - Z! Во
всяком случае был таким, когда она была новой.
    Я  присвистнул,  почувствовав  себя  почти  смертником.  Класс Z, подумать
страшно!  Для сравнения, ядру, на котором летал барон Мюнхаузен тоже присвоили
бы  класс  Z.  Так  вот  основная  причина,  по  которой  ее так скоро сняли с
производства.  "Интересно,  -  подумал  я,  - зачем он сказал правду? Хотя эти
сведения указаны в техпаспорте, и я все равно бы увидел".
    - Ну  что,  -  мрачно  спросил  робот, проницательно изучая мое лицо. - Не
будете покупать?
    Его скрипучий голос вывел меня из задумчивости.
    - А вот тут ты, братец мой, ошибся! Буду! - твердо сказал я.
    Внезапно  я  понял,  что этот звездолет создан именно для меня. Присваивай
людям класс безопасности, мне бы тоже даже Z, не более того.
    - Я  знал,  что  вы  решитесь!  - воскликнул Али, быстро приходя в себя. -
Купить  такой  чудесный  корабль  всего  за шестьсот тысяч - это, согласитесь,
большая удача!
    - За  триста! - твердо сказал я, прикинув, что как минимум пятьдесят тысяч
уйдут на экипировку и провизию в дорогу. - Не за шестьсот, а за триста. Больше
у меня нет.
    Робот поскреб лоб. Посыпалась ржавчина.
    - Это  ваша  последняя  цена?  М-м...  Вы  меня грабите, я сам взял его за
четыреста...  Ну так и быть, хоть и себе в убыток, но ради хорошего человека -
берите.  Платите,  полагаю,  наличными?  С  этими  кредитными  картами столько
мороки,  и  потом  налоговая  ставка  так  высока... Если пропускать все через
бухгалтерию, то останешься без штанов... - проскрипел торговец, и по возросшей
вибрации  его  голоса я понял, что переплатил, дав чуть ли не вдвое, чем робот
ожидал получить.
    Ах  ты хитрая ржавая бочка! Но брать слово назад было уже поздно. Потом мы
оформляли  документы,  вписывая  в  них  номер  моей  лицензии, и робот дважды
пересчитывал деньги, бормоча, мусоля купюры в коротких пальцах и с подозрением
проверяя  бумажки  на  свет.  Порой он даже подносил палец ко рту, будто хотел
послюнить  его.  Когда  деньги  были  сосчитаны,  робот  засунул  их  в  сейф,
находившийся  прямо  у  него в груди, и захлопнул дверцу. Судя по толщине этой
дверцы  ее не взял бы даже атомный резак. Повинуясь внезапно возникшему у меня
подозрению, я спросил:
    - Послушайте, Али, а вы не дистанционник?
    Покосившись  на  меня,  торговец  открутил свою голову и показал небольшую
принимающую  антенну,  закрепленную  там,  где у нормальных роботов расположен
электронный мозг.
    - Только, умоляю, никому не говорите, а то я потеряю последнюю торговлю! -
предупредил  он.  -  В  наше меркантильное, неискреннее время роботам доверяют
больше, чем людям.
    - Буду нем как рыба, - пообещал я. - А где вы находитесь на самом деле?
    - На   Луне   у   меня  небольшая  контора.  Оттуда  я  и  управляю  всеми
дистанционниками.   У  меня,  знаете  ли,  несколько  магазинчиков,  торгующих
подержанными вещами.
    Торговец  опасливо косился на меня: не знал, как я отнесусь к тому, что он
оказался  человеком.  Но  мне  было  безразлично,  мыслями  я  уже  блуждал  в
лабиринтах   созвездий.   Попрощавшись,  я  направился  к  ракете  и  собрался
захлопнуть  за  собой  люк,  но,  услышав топот, оглянулся и увидел, что робот
торопливо хромает за мной.
    - Погодите!  Я  забыл  вас  предупредить!  Мозг-навигатор  настроен  таким
образом, что первое слово, которое вы произнесете после его включения, и будет
новым названием звездол„та!
    Заверив  его,  что  вс„  понял, я закрыл люк и загерметизировал его. Потом
подошел  к  Мозгу  и,  раздвинув  прикрывавшие  его  шторки,  протянул  руку к
рубильнику.  Мне  хотелось  назвать корабль "Невозмутимый" или "Удачливый", но
судьба  распорядилась  иначе.  В  тот  момент, когда дернув рубильник Мозга, я
открыл  рот,  чтобы произнести выбранное название, какая-то железка, которую я
забыл закрепить, огрела меня по лбу так, что из глаз полетели искры.
    - Блин!  -  воскликнул  я,  хватаясь  за  лоб,  на  котором  в этот момент
вздувалась  шишка  размером  с хорошую сливу, и тут же вздрогнул, услышав чуть
хрипловатый мужской голос:
    - Звездолет  "Блин"  рад  приветствовать  вас  на  своем  борту.  Ну  что,
взлетаем?


    ВОСПОМИНАНИЕ ВТОРОЕ


    С   Юпитера  я  отправился  сразу  на  Землю:  нужно  было  попрощаться  с
родственниками  и  захватить  с  собой  в  дорогу  провизию.  Предупредив, что
двигатель  перегревается,  робот  не  сказал  и  трети  правды:  он  не просто
перегревался  -  он  вскипал.  Через  каждые  несколько  миллионов  километров
приходилось  доставать  из  реактора  стержень  и  дуть  на  него,  пока  я не
приспособился делать это почти на автомате.
    Другой,  не  менее серьезный недостаток, был связан с Мозгом. Продавая мне
корабль,  торговец,  разумеется,  ни  словом  не  обмолвился  о  том, что Мозг
страдает   пространственным   идиотизмом.  Он  ухитрился  заблудиться  даже  в
Солнечной  системе  и вместо Земли прилетел поначалу на Марс, а когда я сделал
ему  замечание,  то  Мозг  стал  оправдываться тем, что у меня, якобы, неясная
дикция и вместо "Земля", он услышал "Марс".
    - А  выражение  "сдать на металлолом" тебе не послышалось? - хмуро спросил
я.
    - Ась? - переспросил Мозг, прикидываясь глухим.
    На  Земле  я быстро купил вс„ необходимое для длительного путешествия. При
этом,  вместо того, чтобы завалить три четверти ракеты консервами и крупами, я
приобрел  искусственный  молекуляризатор  пищи. Как утверждалось в инструкции,
молекуляризатор  из  самого  простого  сырья  и  даже  из  мусора был способен
приготовить  до  трех  тысяч вкуснейших блюд, удовлетворяющих самый изысканный
вкус.  Я  выложил за этот прибор почти все оставшиеся у меня деньги и при этом
даже  не  потрудился  испытать  его,  о  чем  впоследствии мне пришлось не раз
пожалеть.
    Прощание с родственниками вышло скомканным и малоприятным. Они смотрели на
меня  как  на  сумасшедшего,  и, кажется, расставшись, все мы испытали большое
облегчение.  Единственным,  кто  меня  понял,  был  звездный  волк, которого я
навестил в больнице.
    - Дерзай,  салага!  -  сказал он, крепко стиснув мне руку. - Космос быстро
выбьет  из  тебя  земную дурь. Вот тебе два совета: держись подальше от черных
дыр и поменьше доверяй роботам. Во всем остальном ты разберешься сам.
    Когда  я  показал  ему  фотографию  своей новой ракеты, брови старика чуть
приподнялись,  и, ничего не сказав, он сунул руку под матрас, где, как я знал,
у него лежала бутылка.
    Перед  стартом  я  успел  ещ„  залететь  в  мастерскую и кое-как подлатать
атомный  двигатель.  Затем  я  задал  Мозгу  курс  на созвездие Возничего. Мне
хотелось  посмотреть  недавно  открытые  пирамиды,  по слухам очень похожие на
египетские,  что  позволило ряду ученых предположить, что наши предки населили
Землю, прибыв из глубин космоса.
    Чтобы  Мозг  уже не смог прикинуться глухим и свалить собственный идиотизм
на  мою дикцию, слово "Возничий" я повторил не меньше десяти раз. После этого,
ничем  уже больше не интересуясь, завалился спать. В последнюю неделю, занятый
сборами, я спал лишь урывками, и теперь мне хотелось наверстать упущенное.
    Но мечтам не суждено было сбыться. Не прошло и нескольких часов, как я был
разбужен  ужасным р„вом корабельной сирены, от которого у меня едва не лопнули
барабанные    перепонки.   Решив   спросонья,   что   произошла   авария   или
разгерметизация,  я  подскочил  на  электрокровати, едва не стукнувшись лбом о
низкий  потолок,  -  и  увидел  на  тумбочке  рядом  с  собой роботизированный
будильник,  злорадно  покачивающийся  на  четырех  тонких  ножках и издававший
чудовищные звуки.
    Ошалевший,  оглушенный, я протянул руку, чтобы его выключить, но будильник
отбежал  ровно  на  столько, чтобы я не смог до него дотянуться. Теперь, чтобы
обезвредить  его, нужно было встать с кровати, что я и сделал. С боевым воплем
я  метнулся  к  будильнику,  но  не  успел. За мгновение до того, как моя рука
сомкнулась на его корпусе, будильник успел подать сигнал электрокровати, и она
со щелчком стала вдвигаться в стену.
    Пока  я  безуспешно  пытался  удержать  электрокровать  за  спинку,  чтобы
помешать  ей  исчезнуть, будильник куда-то ловко спрятался, и я так и не сумел
расквитаться с ним.
    Поневоле  встав,  я  подошел  к  иллюминатору.  Вокруг,  сколько  позволял
охватить глаз, золотыми мерцающими самородками, чуть затянутыми дымкой газовых
туманностей,  рассыпались созвездия Млечного Пути - Жертвенник, Центавр, Южный
крест,  Парус,  Киль.  Слегка  напрягшись,  я  нашел  Хвост  Змеи, Орла, Лиру,
Центавра,   Волка   и   Возничего,   а  потом,  выглянув  из  противоположного
иллюминатора, обнаружил Близнецов, Корму и Большого Пса. Порывшись в памяти, я
припомнил,  что маленькое созвездие между Орлом и Лебедем называется Стрела, а
золотая  запятая  рядом  - Лисичка. Я чувствовал, где-то рядом должен быть ещ„
Дельфин, но в тот раз мне так и не удалось его отыскать.
    Зная, что вторично все равно не уснуть, я решил навести в каюте порядок, а
заодно  разобраться,  что  ещ„  из  экипировки приобрел вместе со звездолетом.
Первым  делом  я  нашел  в  углу веник, подмел пол и ссыпал всю пыль в атомный
реактор, увеличив таким образом свой запас топлива. Потом пересмотрел книги на
полке,  но  был разочарован: ничего, кроме навигационного справочника и стопки
развлекательных журналов я там не обнаружил. Судя по всему предыдущий владелец
"Блина"  не  был любителем серьезного чтения. Его гипнотека тоже не отличалась
разнообразием:  десяток дисков боевиков и примерно столько же эротики. Вначале
я  хотел  отправить  вс„  это  прямиком  в  реактор, но потом, раздумав, решил
оставить: мало ли как могут измениться мои вкусы во время долгого перел„та.
    Перелистывая  страницы  навигационного справочника, я обнаружил заложенную
между  ними  фотографию, взглянул на нее и - челюсть у меня отвисла. Со снимка
смотрело    лицо    звездного    волка    -    моего    больничного    соседа,
сфотографировавшегося  на  фоне  какой-то спиральной галактики. В тот момент я
понял,  что  предопределение  существует,  и  усмотрел в этом его направляющий
перст...
    Продолжив  поиски,  я  обнаружил в шкафу две кастрюли, сковороду, фонарик,
нуждавшийся  в  штопке  скафандр,  бластер  допотопной  модели, неплохой набор
инструментов, распечатанный ящик космического мыла, надувную лодку и палатку.
    Прибравшись  в  каюте  и  замочив грязные занавески в гревшемся на атомном
реакторе  тазу,  я  уселся  на  табуретку  -  электрокровать  упорно не желала
выдвигаться  -  и  предался  мечтам  о  заманчивом будущем. Полет до созвездия
Возничего,  по  моим расчетам, должен был занять около месяца, а за это время,
чтобы  не  спятить  со  скуки  и  не потерять дни даром, я намеревался изучить
основы   космонавигации,  а  также  воскресить  в  памяти  кое-что  из  высшей
математики  и  звездной  физики.  Все  необходимые книги и гипнодиски я взял с
собой  с  Земли.  Я  свято  верил и верю в возможность самосовершенствования и
изменения  собственной личности в лучшую сторону методом постоянной работы над
собой,  тренировки воли и регулярных занятий. Космос как нельзя лучше подходит
для  размышлений  о  возвышенном,  ибо, находясь в крошечном кораблике посреди
Вселенной,  даже  самый  приземленный  человек не может думать лишь о мелком и
ничтожном.
    Но  не  успел  я  надеть  гипнонаушники  и  разложить перед собой книги по
космонавигации, как неожиданно услышал голос Мозга:
    - Что-то  ты  какой-то  молчаливый,  приятель.  О  женщинах думаешь? Я тут
набросал  пару новых сцен, тебе понравится. "Тот, кто первым сказал, что ночью
все  кошки  серы,  был глухим, слепым и бесчувственным. Новым было вс„ - от ее
тихих  стонов  до  хрипловатых  просьб.  Она  обладала  крепким, плотным телом
девушки-подростка.  У  нее были упругие груди,