л   сопротивляться,   удерживая   под    контролем
переполняющее меня знание. Я противопоставил давление давлению. Не для  того
я забрался так далеко  во  времени,  пространстве  и  знании,  чтобы  сейчас
исчезнуть в эмоциональном спазме. Вселенная была не больше моего  разума.  Я
обнаружил это сам, еще раньше. Я касался вселенной, и неоднократно. Она была
не слишком пугающей и не слишком непонятной. Она была частью  меня  так  же,
как я был частью ее. Сама по себе она меня  не  пугала.  Не  будет  же  рука
пугаться, узнав, что она прикреплена к телу.
   Но мой разум по-прежнему был где-то далеко от тела,  все  еще  на  плоту.
Ощущение было такое, будто я одновременно плаваю без движения в пространстве
и на огромной скорости лечу сквозь бесконечность. Я смотрел на это откуда-то
между  островов-вселенных,  из  межгалактического  пространства.  Мне   даже
показалось, что я вижу всю вселенную  насквозь,  и  впервые  в  жизни  общая
картина активности шторма времени стала в моем сознании единой.
   - Итак, Марк, - послышался голос - или мысль. Здесь, где не было ни  тел,
ни звезд поблизости, это казалось одновременно и тем и  другим  и  в  то  же
время ни тем ни другим. - Вы выжили.
   Это говорила Зануда. Я инстинктивно поискал ее взглядом, но не увидел. Но
я знал, что она здесь.
   - Да. - Я хотел сказать ей, что я никогда ничего другого и  не  собирался
сделать, но внутренняя честность в  последнюю  секунду  помешала  мне.  -  Я
должен был выжить.
   - Очевидно. Теперь вы понимаете процесс темпоральной наладки?
   - Думаю, да, - сказал я, и закачанное в меня знание начало смешиваться  с
тем, что я ощущал, и все усилия вдруг обрели четкий порядок и взаимосвязь  и
превратились в моем мозгу во что-то вроде чертежа.
   - Я представлял это себе совсем иначе, - сказал я. - Вы и  в  самом  деле
пытаетесь  остановить  шторм  времени  физическими  усилиями,  пустить   его
физическое влияние на вселенную в обратную сторону?
   - В каком-то смысле.
   - В каком-то смысле? Ладно, допустим, что в каком-то смысле. Но все равно
это физический процесс. Грубо говоря в тех понятиях, с которыми вы  знакомы,
нормальный распад энтропии начинает замедляться и идти в  обратную  сторону,
когда вселенная перестает расширяться. Потом, когда самые дальние  звезды  и
периферийные галактики начинают падать  обратно  тут  и  там,  они  образуют
области, где энтропия скорее возрастает,  чем  уменьшается.  Разве  не  так,
Зануда? Поэтому не что иное, как  эти  напряжения,  эти  столкновения  между
двумя состояниями энтропии  в  специфических  районах,  породивших  имплозии
новых, и дали начало провалам во времени, где по одну сторону линии  времени
двигались в одну сторону, а с другой - в  другую.  Вот  что  породило  шторм
времени! Но я полагал, что вы, чтобы победить шторм,  будете  атаковать  его
непосредственно.
   - Мы стараемся определить его причину.
   - Неужели? Но  ведь  это  же  использование  чисто  физической  силы  для
исправления положения дел.
   - Вам известен лучший способ?
   - Но использовать энергию для прекращения падения  этих  физических  тел,
заставлять их снова расходиться? Должен существовать какой-то другой способ,
не  требующий  откачки  энергии  из  другой  вселенной.  Разве  вы  не  этим
занимаетесь, причем откачиваете энергию из тахионной  вселенной?  Вы  имеете
дело с силами, которые могут разорвать эту вселенную на части.
   - Я же спросила вас, - повторила Зануда, - вам известен лучший способ?
   - Нет, но я должен увидеть это сам. Я просто поверить не могу, что  вы  в
состоянии контролировать нечто столь могущественное.
   - Тогда смотрите, - сказала Зануда. - С-Дорадус сейчас совсем  рядом,  на
расстоянии мысли.
   Так оно и было. Достаточно было просто подумать, и вот  мы  уже  там,  не
затратив на перемещение ни малейшего времени. Бестелесный  я  с  бестелесной
Занудой рядом со мной - мы висели в  пространстве  и  смотрели  на  огромную
сферу темноты, которая  была  массивным  двигателем,  внутри  которого  была
заключена  молодая  бело-голубая  гигантская  звезда  С-Дорадус.   Это   был
двигатель,  который  поглощал  все  излучение   огромного   светила,   чтобы
использовать его как точку фокуса, лупу  в  ткани  нашей  вселенной,  сквозь
которую лился необходимый поток энергии тахионной вселенной, из  которой  ее
выкачивали, чтобы передвигать с места на место не только звезды, но и  целые
галактики.
   Холод объял мой разум. Через эту линзу мы касались другого места, где все
физические законы и само время текли в обратном направлении. До тех пор пока
линза была под контролем, пока она была  небольшой  и  сохраняла  постоянные
размеры, реакция между двумя вселенным находилась под контролем. Но если под
действием проходящих сквозь нее сил линза разорвется и  станет  шире,  поток
энергии  может  усилиться   до   пропорций   слишком   больших,   чтобы   ее
контролировать. Граница между двумя  вселенными  лопнет,  за  чем  последует
взаимное уничтожение обеих - мгновенная аннигиляция.
   -  Теперь  понимаете,  -  спросила  Зануда,  -  почему  мы  считали   вас
непригодным к этой работе? Дело в том, что если бы вы  не  смогли  совершить
этот мысленный прыжок, позволивший вам  свободно  ознакомиться  с  ситуацией
вроде этой, то не было бы смысла даже думать об этом.
   - Совершить прыжок? Минуточку, -  сказал  я.  -  Я  ведь  сделал  это  не
самостоятельно. Я наверняка  пользовался  какой-то  технической  поддержкой,
чтобы мое зрение преодолело столь бесконечное расстояние, как это.
   - Разумеется, пользовались, - сказала Зануда. - Но единственным, кто  мог
сделать возможным для вашего  разума  такую  поддержку,  были  вы  сами.  Вы
оказались   достаточно   сильны,   чтобы   выдержать   чувство   дислокации,
сопровождающее подобное перемещение. Мы не думали, что вы на это способны. И
я так не думала. Я ошибалась.
   - У меня есть работа, которую  я  хочу  выполнять,  -  сказал  я.  -  Это
помогает.
   - Причем, очевидно, помогает изрядно. Короче говоря, Марк, теперь вы один
из членов группы избранных. Менее одной миллионной процента всех наших людей
наделены способностью выполнять эту работу и выносить условия,  при  которых
она выполнима в полном объеме. Поэтому, согласитесь, вовсе  не  удивительно,
что мы сомневались  в  вас.  Индивидуум  должен  родиться  с  талантом  быть
темпоральным инженером. Очевидно, вы с ним и родились, за многие тысячелетия
до того, как появилась подобная работа.
   - Я об этом не знал... - сказал я и задумался.
   - Вы слушаете меня, Марк? - поинтересовалась Зануда. Я кивнул, сделал над
собой усилие и снова полностью сосредоточился на нашем с ней разговоре.
   - Что-то все равно не дает мне покоя. Если здесь дело в  чистой  технике,
то зачем вообще нужен  какой-то  талант?  Почему  лишь  немногие  могут  это
делать? Наверняка существует множество людей, которые,  как  вы  выразились,
смогли бы выносить эти условия.
   -  Так  оно  и  есть,  -  ответила  она.  -  Именно  поэтому  вы   должны
продемонстрировать еще одну свою сильную сторону. Нам нужны люди  с  особыми
способностями, поскольку, когда мы двигаем с места на место  звезды  и  даже
кое-что большее, чем звезды, мы тем самым производим значительные  изменения
в силах  шторма  времени.  У  нас  нет  технического  устройства  достаточно
быстродействующего,  чтобы  безопасно  измерить  и  оценить   влияние   этих
изменений на напряжения, с помощью которых мы контролируем приток энергии из
тахионной вселенной. Если давление,  против  которого  мы  направляем  поток
энергии, внезапно изменится, поток может усилиться, линза -  расшириться,  и
тогда нетрудно догадаться, что случится до того, как  мы  успеем  произвести
перенастройку.
   - Вы имеете в виду разрыв линзы?
   - Совершенно  верно.  Только  разумы,  способные  непосредственно  читать
конфигурации сил шторма времени, способны заметить  надвигающуюся  опасность
настолько  быстро,  чтобы  успеть  произвести  коррекцию.  Мы,  темпоральные
инженеры, должны направлять наш поток энергии из другой вселенной и в то  же
самое время делать все, чтобы он не вырвался из-под нашего контроля.
   Она  замолчала.  Лишенный  глаз,  я  висел  в  пространстве,  разглядывая
огромное  темное  пятно,  бывшее  двигателем,  сферой  Дайсона,   окружающей
С-Дорадус. Мое воображение рисовало мне невообразимую картину  происходящего
внутри  этой  оболочки  сжатой  материи  и  силы  бутылки  Клейна,   которые
превращали ядро звезды массой, в миллионы раз превосходящей наше  Солнце,  в
крошечную прореху в ткани вселенной. Я считал, что равен  любым  измерениям,
которые могут существовать в битве, к которой хотел присоединиться, но здесь
измерения превосходили всякое воображение.  По  сравнению  с  этим  звездным
ядром я  был  меньше  пылинки,  и,  в  свою  очередь,  оно  было  совершенно
незначительным,  практически  ничтожным  по  сравнению  с  двумя   огромными
противостоящими массами энергии, между которыми оно образовывало соединяющий
мост.
   И я собирался принять участие в контроле над этим мостом?
   Моя решимость была поколеблена. Даже воображению был предел, и здесь этот
предел был превзойден. Я почувствовал, что космос вокруг меня становится все
более расплывчатым и разреженным. Я сознавал, что Зануда наблюдает за  мной,
оценивает меня, и, вспомнив о ее присутствии, отвага вернулась ко мне.  Если
она может оставаться здесь и работать, значит, могу  и  я.  Не  было  ничего
такого, что способно было делать существо, рожденное в этой вселенной,  чего
я, по крайней мере, не мог бы попытаться сделать.
   Вид космоса вокруг и висящего в  нем  могучего  двигателя  затвердел.  Он
снова стал ясным и резким.
   - Вы все еще со мной? - спросила Зануда.
   - Да, - ответил я.
   - Тогда нужно сделать еще всего один шаг. Мы испытаем вас на линии.  Если
у вас там ничего не получится, никто вам не сможет  помочь.  Пути  назад  не
будет.
   - Я готов.
   Мы двинулись вперед, к сфере Дайсона. Бестелесные, мы, как мысль,  прошли
сквозь ее материальную оболочку, сквозь силы бутылки Клейна  и  окунулись  в
море совершенно неописуемой радиации, которую представляла  собой  плененная
звезда. Мы приблизились к ядру, которое было линзой.  Здесь  обычное  зрение
было невозможно. Но с помощью  закачанной  в  меня  информации  район  линзы
предстал перед моим  мысленным  взором,  как  эллиптическое  темно-пурпурное
отверстие на фоне стены ярчайшего бело-голубого света. Поток энергии  другой
вселенной, льющийся  сквозь  это  отверстие,  был  невидим,  но  ощутим.  Он
представал как сила такой скорости и давления, что его, наверное, можно было
бы потрогать, если бы в этом месте было возможно осязание и прикосновение  к
этому потоку было бы безопасным.
   Зануда подвела меня почти к самому краю линзы.
   - Вы что-нибудь чувствуете? - спросила она.
   - Да, - ответил я.
   Здесь действовала какая-то странная противосила. Несмотря на колоссальный
приток  энергии,  я  чувствовал  что-то  вроде  противоположного   движения,
влекущего нас к линзе. Оттуда, где я находился, я мог ему сопротивляться, но
ближе подходить не хотелось.
   - Обратная тяга, - сказала Зануда - слово, которое она  использовала,  не
было точным или научным термином, но совершенно разговорным, - она беспокоит
вас?
   - Да, - сказал я, поскольку прикосновение  ее  потока,  тянущего  меня  к
отверстию линзы, вызывало у меня неприятное чувство. - Сам не знаю почему.
   - Она и нас всех беспокоит, - сказала она, - и никто  из  нас  не  уверен
почему. Здесь это не проблема, но в пункте управления оно становится тем, за
чем нужно постоянно  следить.  А  теперь  познакомьтесь  с  остальными,  кто
работает в этом районе.
   Она по очереди поговорила с  парой  дюжин  других  личностей.  Когда  они
отвечали ей и потом обращались ко мне, полученная  мной  информация  помогла
распознать символы, бывшие их персональной  идентификацией.  Наши  разговоры
здесь, в сердце звезды, казалось, происходили мысленно. На  самом  же  деле,
насколько я знал, мы разговаривали через чисто технический  центр  связи  на
космическом плоту, где находились наши с  Порнярском  тела.  Большинство  из
тех,  с  кем  я  поговорил  до  этого,  присутствовали  на  устроенной  мной
дискуссии. Я даже немного удивился, поняв, сколько существовало темпоральных
инженеров, хотя теперь, подумав об  этом,  понял,  что  скорее  всего  здесь
присутствовали почти все, поскольку именно их я интересовал больше всего.
   - Марк отправляется с нами на линию из операционного  центра,  -  сказала
Зануда. - Если он сможет там работать, то у нас появился еще один  оператор.
Марк, вы готовы?
   - Да, - подтвердил я.
   Мы стали удаляться от линзы, от звезды и от двигателя. Я ожидал,  что  по
крайней мере вернусь в свое тело на  плоту,  из  которого  потом  отправлюсь
обычным физическим путем в операционный центр. Но вместо этого наши личности
начали  двигаться  вдоль  энергетической   проекции   из   двигателя   через
межзвездное  пространство  от  Малого  Магелланова  облака,  где   находился
С-Дорадус, по направлению к нашей собственной Галактике.
   - Ваши тела тоже отправят, - сказала она.
   - Тела?
   Я вдруг обнаружил, что к нам присоединилась личность Порнярска.
   - Порнярск! - обрадовался я. - Ты тоже отправляешься на линию?
   - Боюсь, только в качестве  наблюдателя,  -  ответил  он.  -  Как  я  уже
когда-то говорил тебе в прошлом, я лишен творческого начала. А для работы  в
качестве темпорального инженера это просто необходимо.  Но  во  всех  прочих
отношениях я полностью готов, и наши наставники решили,  что,  возможно,  ты
сочтешь мое присутствие рядом с собой весьма полезным.
   - Зануда? - спросил я.
   - Решение  принимала  не  я,  -  ответила  она.  -  Но  оно  кажется  мне
правильным. Несмотря на то, что вы прошли все тесты, Марк, вы  для  нас  все
еще  в  значительной  степени   неизвестная   величина.   Помимо   возможных
преимуществ, которое даст вам присутствие рядом вашего друга, мы  все  будем
чувствовать себя  гораздо  спокойнее,  зная,  что  рядом  с  вами  находится
оператор, который сразу же известит нас, если у вас возникнут неприятности.
   - Просвещенный эгоизм, - сказал я.
   - Конечно.
   Полет, который мы сейчас совершали, был довольно необычным.  Моя  недавно
образованная память подсказала мне, что можно совершить  мгновенный  перелет
через сто сорок тысяч световых  лет  из  окрестностей  С-Дорадуса  до  нашей
собственной Галактики. Но у Зануды, очевидно, была причина вести меня  через
это расстояние медленно, следуя путем энергии,  посылаемой  от  двигателя  к
отступающей материи нашей Галактики, и теперь я начал понимать, что это была
за причина.
   Энергия тахионной вселенной проецировалась не в той форме, в  которой  ее
получали, подобно световому лучу, нацеленному через расстояние в  сто  сорок
тысяч световых лет. Вместо этого он преобразовывался в силовую линию времени
- распространение через пространство формы, не обладающей массой, которая не
будет снова преобразована в энергию до тех пор, пока не  достигнет  твердого
материала в пункте назначения, - и даже тогда он будет поглощен скорее,  чем
воспринят этим материалом как внешняя сила.
   Однако  форма,  в  виде  которой  он  распространялся,  была  такой,  что
увеличивалась в поперечном сечении до тех пор, пока не  становилась  широкой
как Галактика, в которую ее посылали. Далее, грубо говоря, поток энергии мог
быть  представлен  в  форме  воронки,   расширяющейся   за   световые   годы
межгалактического расстояния между линзой и  Галактикой  до  тех  пор,  пока
широкий конец не захватывал всю Галактику, включая ее спиральные рукава.
   В таком случае мы следовали вдоль этой расширяющейся воронки, и за  время
путешествия я стал остро чувствовать ее постоянный  рост  и  соответственное
возрастание неприятного ощущения,  которое  я  почувствовал  из-за  обратной
тяги. И это было просто смешно, поскольку здесь, где энергия была обращена в
форму без массы, никакой обратной тяги ощутить  было  нельзя.  Причиной,  по
которой  Зануда  так  медленно  повела  нас  с  Порнярском  вдоль   маршрута
проецируемой энергии, становилась очевидной.
   Я инстинктивно стиснул зубы, борясь с ощущением.  Но  победить  его  было
непросто, потому что в нем было что-то очень  древнее,  как  будто  я  вдруг
оказался лицом  к  лицу  с  диким  доисторическим  волком,  рыщущим  в  тени
какого-то хорошо ухоженного цивилизованного парка  на  закате.  Но  это  был
всего лишь еще один враг, которого нужно было одолеть, и постепенно, по мере
того как я смотрел на него, он начал пятиться назад и  наконец  убежал.  Все
уже почти прошло, когда Зануда заговорила:
   - Как ты себя чувствуешь, Порнярск?
   - Я исполнен удивления, - отозвался Порнярск.
   - И больше ничего?
   - Ничего, - ответил он.
   - А вы, Марк?
   - Кажется, мне удалось с этим справиться.
   После этого она молчала до тех пор, пока мы наконец не прибыли на окраины
нашей Галактики и не оказались среди ее  звезд,  оказавшись  теперь  и  сами
внутри устья воронки.
   - По возможности, - сказала она, - мы выделяем отдельному инженеру сектор
работы, включающий его родную планету. Ваш сектор, Марк  и  Порнярск,  будет
включать мир, с которого Обсидиан вас доставил к нам. Сейчас никакая  работа
там не происходит. На данный момент здесь не  происходит  никаких  изменений
темпоральных сил, хотя предшествующие силы  полностью  не  уравновешены,  за
исключением небольшого района вокруг вашей планеты, где вы  уравновесили  их
самостоятельно, насколько мы понимаем, еще в те времена, о которых у нас  не
сохранилось данных о шторме времени. Но примерно  через  девять  месяцев  по
вашему времени ожидается нарастание сил ближе к  центру  Галактики.  За  это
недолгое время вы  должны  успеть  изучить  свой  сектор.  Ваши  тела  будут
возвращены сюда, и вы сможете некоторое  время  проводить  в  них.  Обсидиан
возвращает их и везет оборудование, которое понадобится  вам  для  работы  в
секторе.
   Теперь мы уже были недалеко от Солнца, и расположение звезд оказалось мне
знакомым, что меня тронуло гораздо сильнее, чем я ожидал.
   - Мне сказали, что придется пройти еще один тест, - сказал Порнярск.
   - Да, - подтвердила Зануда, - но не тебе, а только Марку. Марк, последняя
проверка заключается в том, что мы хотим узнать, можете ли  вы  работать  со
штормом времени или нет. Убедиться в этом можно, только увидев,  что  вы  на
это способны. В случае, если  окажется,  что  вы  не  можете,  он  наверняка
уничтожит вас. Вот почему этот  тест  последний  -  потому  что  его  нельзя
провести при других условиях, кроме как в обстановке полного риска.
   - Тренировочный поединок с боевыми шпагами, - сказал я.
   - Вот именно, - подтвердила Зануда, удивив меня, поскольку знала,  о  чем
идет речь. - А теперь я должна вернуться к своей собственной  работе.  Марк,
Порнярск, следите за обратной тягой, теперь вы уже почувствовали  ее.  Здесь
она кажется рассеянной и слабой, но не забывайте, что  она  всегда  с  вами,
находитесь ли вы в пространстве  или  на  поверхности  планеты.  Как  всякое
несильное давление, она может либо измотать вас медленно, либо  возрасти  до
такой степени, что сломает вас.
   - Когда вернется Обсидиан и мы  сможем  получить  свои  тела?  -  спросил
Порнярск.
   - Скоро. Теперь уже всего через  несколько  часов.  Возможно,  по  меркам
вашего мира через полдня.
   - Хорошо, - сказал Порнярск. - До встречи.
   - Да, - сказала она.  -  До  встречи  перед  следующим  нарастанием  сил,
влияющих на этот сектор.
   - До свидания, Зануда, - сказал я. - Спасибо.
   - Меня не за что благодарить. До свидания, Марк. До свидания, Порнярск.
   -  До  свидания,  Зануда,  -  сказал  Порнярск.  Она  внезапно   исчезла.
Разговаривая, мы все углублялись в  Солнечную  систему  до  тех  пор,  пока,
невидимые, не повисли над Зем