вение
ока...

Глава 27

   Проснулся я в своей постели с таким чувством, будто когда-то уже проходил
через подобное. Несколько мгновений я никак не  мог  сообразить,  когда  это
было, но потом вспомнил о своем первом опыте с установкой Порнярска и о том,
как потерял сознание, потрясенный увиденным. Я  испытал  мгновенный  приступ
раздражения. Если я буду вот так отключаться каждый  раз,  когда  загляну  в
этот аквариум...
   Но стоило мне вспомнить, что я видел, раздражение угасло. Сейчас, лежа  в
знакомой постели, в знакомой комнате, окруженный самыми простыми и  обычными
вещами, то, что я пережил, казалось просто невозможным, похожим на  какой-то
дурной сон. Но это был вовсе не сон. Это была  реальность,  и,  несмотря  на
уютную безопасность привычной обстановки, картина шторма времени, какой я ее
видел, казалась мне чем-то вроде гигантской безразличной нависшей  над  нами
горы, которая может в любой момент обрушиться и погрести нас  под  собой,  а
может и позволить нам спокойно прожить еще тысячу лет.
   И все-таки.., несмотря на нависшую над всеми  нами  грозную  темную  тень
шторма, я был вовсе не так раздавлен, как в тот раз, когда я впервые осознал
ее масштабы. Это была реакция моего разума, упрямый рефлекс, в очередной раз
восставший против отчаяния и безнадежности.  Я  не  мог  даже  мечтать,  как
мечтал давно, одолеть  шторм.  И  все  же..,  и  все  же..,  что-то  во  мне
отказывалось сдаваться. Какая-то странная  потаенная  часть  моего  естества
продолжала настаивать, что положение все еще можно  попытаться  исправить  и
даже, не исключено, преодолеть все препятствия.
   Это  было  просто  нереально.  Разве  что  тысяча  подобных  мне   людей,
обладающих могуществом, превосходящим могущество богов, и имела бы шанс,  но
ведь я был один и такими силами не располагал. И все же упрямство не  давало
так просто сдаться. Что-то во мне не позволяло мне этого сделать.
   Вошла Эллен, неся стакан воды.
   - Как ты себя чувствуешь? - спросила она.
   - В порядке, - ответил я.
   Единственное окно спальни было задернуто шторой, и в спальне горел  свет.
Но, бросив взгляд в сторону окна, я  увидел,  что  из-за  шторы  пробивается
бледноватый, но более резкий свет дня.
   - Сколько я уже здесь? - спросил я, когда она подошла ко мне.
   Вместо ответа она протянула мне стакан воды и две белые таблетки.
   - Прими, - настойчиво произнесла она.
   - Что это? - спросил я, глядя на лежащие у меня на ладони таблетки.
   - Не знаю, но Мэри сказала, что ты должен принять их, когда проснешься.
   - Черт побери, не собираюсь я пить невесть какое лекарство только потому,
что так велела Мэри.
   - Думаю, это самый обычный аспирин.
   - Аспирин?
   Я присмотрелся к таблеткам повнимательнее. И точно, с  одной  стороны  на
них  были  выдавлены  маленькие  крестики,  бывшие  отличительным  признаком
аспирина, видимо, в свое время производившегося в этих краях, а поднеся их к
носу, я  почувствовал  слабый  кисловатый  характерный  запах.  Просроченные
лекарства были одной из наших серьезных проблем,  поскольку  мы  располагали
лишь медикаментами, произведенными еще до шторма времени. Эти  две  таблетки
были явно свежее, чем  большинство  им  подобных,  которые  мне  приходилось
видеть в последние полгода. Должно быть,  Мэри  приберегала  их  на  крайний
случай. Мне стало стыдно за себя. Мне не нужны были эти таблетки, но если  я
сейчас не приму их, то они и дальше будут просто стареть,  в  то  время  как
проглотив их, я не причиню себе вреда  и  дам  Мэри  почувствовать,  что  ее
усилия не пропали понапрасну.
   И я проглотил их.
   - Если ты в состоянии, то Порнярск хотел бы поговорить с тобой.
   - Вполне.
   Я отбросил одеяло и сел на краю кровати. Оказалось, я был раздет.
   - Где мои брюки?
   - В шкафу, - ответила Эллен. - Думаю, тебе лучше пока не вставать.
   - Да нет же, все в порядке, - начал спорить я. Но, по-моему, она  мне  не
поверила, и тогда я решился на маленькую ложь:
   - У меня болела голова, но, кажется, уже проходит.
   - Ну, если ты так уверен, я пойду  позову  его.  Она  вышла,  и  я  успел
одеться до того, как в комнату притрусил Порнярск.
   - Хорошо ли ты себя чувствуешь? - спросил он меня.
   - Прекрасно, - ответил я. - Никаких проблем. Даже ничуть не устал.
   - Я рад это слышать. Помнишь,  что  ты  сказал  перед  тем,  как  потерял
сознание?
   - Не совсем уверен...
   - Ты воскликнул: "Боже мой...", а  потом  сказал:  "Это  невозможно.  Мне
такое не под силу. Это невозможно сделать..." Ты можешь мне  объяснить,  что
имел в виду, что заставило тебя сказать это?
   - То, что я увидел, - ответил я.
   Я рассказал ему обо всем. Когда я закончил, он с секунду постоял молча, а
затем со скрипом совершил один из своих неуклюжих кивков головой.
   - Следовательно, теперь ты уверен, что дальнейшие попытки  справиться  со
штормом бесполезны? - спросил он.
   - Во всяком случае, так все это выглядело, - подтвердил я. - Но теперь..,
нет, я не уверен. Кажется, никакой надежды нет, и в то же время я  вроде  бы
так и не смог заставить себя сдаться.
   - Меня это радует, - сказал аватара. - Не имея желания продолжать, ты  бы
потерпел неудачу, даже если бы можно было  ожидать  успеха.  А  при  наличии
желания всегда остается надежда. Сам Порнярск всегда считал, что очевидное -
это всего лишь  возможное.  Поэтому  неудача,  как  и  успех,  всегда  могут
оказаться лишь возможностью, а не определенностью.
   - Что нам делать дальше?
   - Вот это-то я и хотел у тебя спросить, - сказал Порнярск. - Мое  прежнее
предположение оказалось верным. Твои возможности  намного  превосходят  мои.
Так что ответ предстоит найти тебе.
   На протяжении следующих трех дней я тем и занимался, одновременно в  меру
своих способностей пудря мозги  Поле,  чтобы  протянуть  время.  Но  вечером
четвертого дня ее нетерпение наконец прорвалось наружу.
   - Ответ нужен мне завтра, Марк, - настойчиво произнесла она,  удаляясь  в
свои комнаты. - Я провела здесь гораздо больше времени, чем планировала.
   Был одиннадцатый час. Я прикинул, не собрать  ли  мне  вместе  Порнярска,
Эллен и Мэри для мозгового штурма, но потом  отказался  от  этой  идеи.  Они
ничем не смогут мне помочь. Как и сказал Порнярск,  найти  ответ  предстояло
именно мне.
   Я отправился в библиотеку, походил из угла в угол, но абсолютно ничего не
придумал. Мысли продолжали соскальзывать с  проблемы,  как  жук  с  оконного
стекла. В конце концов я сдался и отправился спать,  надеясь,  что  придумаю
что-нибудь во сне.
   Проснулся я часа через три, так и не найдя решения.
   Что станется с Эллен и Мэри, да и со всей нашей общиной, если я,  покинув
их в качестве полупленника-полуслуги Полы, либо  погибну,  либо  не  вернусь
обратно в обозначенные сроки или в случае крайней необходимости? Что  станет
с миром, если локальные силы шторма снова выйдут из равновесия? Но ответа  я
не находил. Оставалось лишь надеяться, что мне  удастся  что-то  сделать  со
штормом и, пользуясь его силами, каким-то образом лишить Полу превосходства,
которое давала ее армия.
   Но и такой  надежды  практически  не  было.  Любая  возможность  казалась
выцветшей, сухой  и  изношенной.  Оставался  только  один  способ:  отпереть
"ключом" дверь, преграждавшую мне путь. Но ключа-то как раз и не  было.  Мои
мысли мчались кругами так долго, что запас их сил истощился. Я накинул плащ,
который использовал вместо халата, и отправился обратно в библиотеку,  чтобы
вырваться из пустопорожнего коловращения утомленных мыслей.
   В искусственном свете ламп библиотека показалась мне пустой и неуютной. Я
плюхнулся в кресло и закрыл глаза. Мысли перескакивали с одного на другое, в
голове всплывали образы всех тех, за кого я чувствовал себя ответственным...
Мэри, Уэнди, Эллен, аватара...
   Их лица проносились одно за другим, как в кинофильме.  Вспоминались  даже
те, кого не было рядом. Я видел Тека, падающего под ударами пуль из автомата
Эллен, Сэмуэлсона, с его гранатометом, расстреливающего  игрушки-переростки,
атакующие его родной городок, Санди, таким,  каким  я  увидел  его  впервые,
снова Санди, с Эллен, еще в  те  времена,  когда  я  называл  ее  девчонкой,
Санди...
   Санди.
   При мысли о нем все встало на свои места. Мой разум раскрылся как  цветок
на рассвете, и жизнь хлынула обратно в  мое  тело.  Свет  и  вся  обстановка
комнаты, секунду назад казавшаяся совершенно безжизненной, стала  совершенно
иной. Я  снова  испытал  чувство  единения  со  всеми  и  сразу  понял,  что
принципиально можно будет сделать, если только  хватит  времени.  Окрыленный
прозрением, я вскочил и бросился в лабораторию Порнярска.
   Я включил свет в темном помещении и увидел, что Порнярск неподвижно стоит
около установки, а взгляд его устремлен куда-то в  пространство.  Невозможно
было сказать, спит ли он в подобные моменты, да и  вообще  неизвестно  было,
спит он когда-нибудь или нет. Мы все не раз спрашивали его об  этом,  но  он
всегда отвечал, что в его терминах вопрос не имеет  смысла,  а  в  наших  не
имеет ответа. И сейчас, когда зажегся свет, он  еще  с  секунду  пребывал  в
неподвижности, а потом повернул голову и посмотрел на меня.
   - Что такое, Марк? - спросил он.
   - Кажется, я знаю, что делать! - воскликнул я. - Мне только сейчас пришло
в голову.  Послушай,  ты  ведь  можешь  использовать  установку  в  качестве
компьютера, да? Я имею в виду, ты можешь экстраполировать картину  шторма  в
прошлое и в будущее?
   - Конечно.
   - Как далеко в будущее?
   - До момента, пока экстраполяция не перестанет быть возможной,  -  сказал
он. - До тех пор, пока шторм времени не уничтожит  вселенную  или  не  будут
исчерпаны возможности установки строить логические последовательности.
   - Послушай, - голос  мой  эхом  отражался  от  голых,  выкрашенных  белой
краской бетонных стен. - Всегда имелся шанс, что мы сможем получить помощь в
борьбе со штормом времени в будущем, но я никогда не задумывался об  этом  в
плане достаточно отдаленного будущего. Теперь  я  вспоминаю,  что,  глядя  в
контейнер, подумал: вот если бы  нашлась  еще  тысяча  подобных  мне!  Тогда
кое-что, возможно, только возможно, и удалось бы  сделать.  Нам  никогда  не
найти ничего подобного в недалеком будущем, но если  бы  мы  продвинулись  в
будущее насколько это возможно, может, там и нашлась бы тысяча таких, как я.
Там - далеко в грядущем. Так далеко, насколько нам удастся проникнуть.
   - Но если они даже и существуют, - сказал Порнярск, - то как нам вступить
с ними в контакт?
   - Возможно, мы могли бы отправиться к ним. - Слова  буквально  лились  из
меня, и у меня было ощущение, будто мозг  мой  объят  пламенем.  -  Если  бы
только мне удалось увидеть, какой станет картина шторма в те времена, как он
воздействует на наш район - территорию вокруг дворца, а то  и  вокруг  одной
только лаборатории, - думаю, я смог бы снова разбалансировать силы шторма. И
тогда мне, возможно, удалось бы создать линию  сдвига  времени,  всего  одну
туманную стену, которая перенесла бы нас к ним в будущее.
   Он не шевелился и не издавал ни  звука,  должно  быть,  секунд  пять  или
шесть, и все это время  мое  сердце  гулко  билось  внутри  грудной  клетки,
поднимая и опуская грудь.
   - Да, такое возможно, - сказал он.
   - Дыхание, которое, как выяснилось, я все это время сдерживал,  вырвалось
из меня со звуком, похожим на ворчание.
   - Мы можем сделать это?
   - Я могу показать тебе самую  последнюю  из  доступных  этому  устройству
картин шторма, - сказал он. - Если я сделаю это, ты уверен, что сможешь?
   - Нет, но могу попытаться.
   - Да, - сказал он. Его голова приподнялась, а потом опустилась в одном из
редких кивков.  -  Чтобы  получить  столь  отдаленные  картины  шторма,  мне
потребуется время.
   - Сколько?
   Он пристально посмотрел на меня.
   - Не знаю. Возможно, несколько дней, а может быть и лет.
   - Лет! - повторил я вслед за ними. Но потом до меня наконец  дошло.  Ведь
самая отдаленная из доступных картин шторма в будущем  может  быть  получена
только в результате последовательного прохождения через все предыдущие.
   - Когда я доберусь до предела возможностей устройства, - сказал он, -  то
позову тебя посмотреть.
   - Значит, мы должны купить себе столько времени, сколько его потребуется.
Решено. Я скажу Поле, что отправляюсь с ней.
   -  Возможно,  это  самое  разумное.  Но  учти,  ты  должен  будешь  иметь
возможность вернуться, когда я получу окончательную картину.
   - Вернусь, - пообещал я. - Уж об этом не беспокойся.  Я  чувствовал  себя
просто великолепно. Угнетенное  состояние,  сметенное  всплеском  энергии  и
уверенности в собственных силах, исчезло как по волшебству. Я не вернулся бы
в постель, даже если бы и чувствовал себя в состоянии заснуть. Я взглянул на
часы - была уже половина шестого утра.
   - Пойду разбужу всех, кто должен об этом узнать, и все им расскажу. Прямо
сейчас. Ты со мной?
   - Я тебе не нужен, - сказал он. - К тому же любая напрасная трата времени
сейчас будет оттягивать момент достижения цели.
   - Хорошо.
   Я отправился будить остальных. Чуть меньше чем через час все они сидели в
столовой летнего дворца с чашками кофе, продирая глаза и ожидая разъяснений.
Я созвал на совет всех, кто, по моему мнению,  должен  был  знать,  что  нам
предстоит. За  столом  были  Эллен,  Мэри,  Билл,  Док  и  Уэнди.  Последняя
выглядела особенно мрачной. Она была уже достаточно взрослой, чтобы  завести
четырнадцатилетнего приятеля. Мне лично казалось,  что  десять  лет  слишком
мало  для  подобных  дел,  но  она  действительно  уже  начинала   физически
развиваться. Более того, она  попросила,  чтобы  к  участию  в  этом  совете
допустили и ее дружка. Естественно, я ей отказал.  Это  была  очередная,  из
целой серии ее попыток, заставить мать и всех нас принять ее возлюбленного в
нашу внутреннюю семью.
   Что до остальных, то Док выглядел совершенно невозмутимым, будто из  всех
присутствующих только у нас с ним сна  не  было  ни  в  одном  глазу.  Эллен
выглядела озабоченной, Мэри - усталой и как будто постаревшей,  а  Билл  все
еще был бледен -  он  явно  никак  не  мог  прийти  в  себя  из-за  внезапно
прерванного сна.
   - Я намерен сегодня сообщить Поле, что готов последовать за  ней,  -  без
всякого вступления сообщил я. - Возможно, мы улетим прямо сегодня.
   Я рассказал им  о  вспыхнувшей  во  мне  надежде,  о  своем  разговоре  с
Порнярском, о том, что он уже принялся за работу.
   - Главное, - подытожил я, - что Порнярск и вы, скорее  всего,  пока  Пола
считает меня другом и соратником, будете здесь в полной  безопасности.  Если
положение изменится, она может взять кого-нибудь из вас в  заложники,  чтобы
удерживать меня под контролем или чтобы я хорошо  себя  вел.  Поэтому,  если
наши с ней отношения вдруг ухудшатся, я немедленно извещу вас об этом,  и  в
этом случае вы все должны немедленно убраться отсюда и рассеяться по округе.
Рассеяться на как можно большей территории, причем каждый  сам  по  себе.  И
самое главное, чтобы никто не знал, кто и куда собирается  исчезнуть  и  где
осесть.
   Уэнди явно помрачнела.
   - Я не шучу, - сурово произнес я, глядя на нее в упор. - Никто. Уэнди, ты
можешь оставаться с матерью, но все остальные должны скрываться поодиночке.
   - Марк, - спросила Мэри, - неужели так необходимо,  чтобы,  если  у  тебя
получится, все остальные тоже отправлялись с тобой в будущее?  Разве  ты  не
можешь отправиться туда один, рассказать тамошним людям то, что собирался, а
потом вернуться?
   - Как же я смогу? - возразил я. - Ты же  знаешь,  что  для  контроля  сил
шторма мне необходим гештальт монад, а для него потребуетесь все вы. Поэтому
слушайте. Что я сделаю, так это возьму с собой Старика. Если  я  отошлю  его
обратно или он каким угодно образом вернется сюда, знайте - это сигнал.  Тут
же уходите.
   - Марк, - сказал Док, - вам обязательно потребуется  какой-нибудь  способ
быстро получить от нас сообщение, когда Порнярск найдет то,  что  ищет.  Как
насчет того, чтобы я регулярно навещал вас  просто  якобы  для  того,  чтобы
передать письма от друзей, коробочку печенья и  все  такое  прочее?  В  этом
случае, когда я привезу вам известие, люди Полы ничего не заподозрят.
   Я с благодарностью посмотрел на него. В такое утро,  как  сегодня,  и  за
этим столом было так приятно видеть хоть одну голову за работой.
   -  Правильно,  -  согласилась  Эллен.  -  Тогда,  если  для  побега  тебе
потребуется помощь, Док заодно сможет тебе помочь. Еще одна умная головушка.
   - Отличная идея, Док, - легко улыбнулся я. - И ты права, Эллен. Есть  еще
предложения?
   - Сколько времени будешь отсутствовать? - спросила Мэри.
   - Не могу сказать точно. Все зависит от того, насколько  быстро  Порнярск
дойдет до картины самого отдаленного будущего.
   Я не стал спрашивать, что кроется в ее  вопросе,  поскольку  знал  ответ.
Мэри было все труднее справляться  с  Уэнди,  и  она  все  больше  и  больше
полагалась в этом на мою поддержку. Когда она начала говорить, то  я  понял,
что оказался абсолютно прав.
   - Может быть, Уэнди отправится с  тобой?  Хоть  посмотрит,  как  живут  в
других местах.
   - Нет! - одновременно воскликнули мы с Уэнди. Этого мне только не хватало
- иметь на руках Уэнди, когда я старался, чтобы Пола была довольна и  ничего
не заподозрила. Я быстро придумал:
   - Слишком опасно для нее.
   - Да я и не хочу! - захныкала Уэнди, которая  быстро  схватывала  намеки.
Мэри беспомощно переводила взгляд  с  меня  на  дочку.  Она  знала,  что  ее
обыграли, но была бессильна что-либо с этим поделать.
   - Тогда, если предложений ни у кого больше нет, можешь  заняться  сборами
всего необходимого для поездки. Да, нужно сообщить  всем  остальным,  что  я
уезжаю. А Поле я скажу сам через час или около того, за завтраком.

Глава 28

   Пола отнеслась к новости довольно прохладно. Может, потому, что кто-то из
ее людей уже слышал об этом, поскольку  слух  очень  быстро  распространился
среди наших людей, или просто потому, что такова была ее стратегия -  делать
вид, будто она никогда и не сомневалась в моем согласии, - сказать трудно. В
любом случае мне на это было просто наплевать.
   - Сколько времени у тебя займут сборы? - спросила она за завтраком.
   - Думаю, часов шесть.
   - В таком случае я подожду, и ты присоединишься к моей свите здесь.  Если
не  успеешь,  придется  тебе  догонять  меня.   Я   отдам   своим   офицерам
соответствующие распоряжения. Ты уж извини, Марк, не хочется  обижать  твоих
поваров, но я с радостью вернусь в штаб и выпью приличного кофе.
   Мне предстояло лететь вместе с Полой, а я никак не мог найти Старика.  Он
явно недолюбливал Императрицу и сейчас, по всей  видимости,  просто  сбежал.
Наконец его обнаружил Док в полумиле от  летнего  дворца  среди  валунов  на
склоне. Чтобы заставить экспериментала вернуться к вертолетам, ему  пришлось
буквально приставить к  виску  пистолет.  Старик  знал,  что  такое  оружие,
поэтому неохотно, но все же пошел обратно.
   Увидев, как он недовольно скрючился рядом с  Доком  на  переднем  сиденьи
джипа, я раздумал брать его с собой.
   - Послушай, - вполголоса сказал я Доку, когда джип подъехал и остановился
у трапа, - ничего хорошего из этого не выйдет. Если он и впредь каждый  раз,
когда я отведу от него взгляд, будет смываться, у нас ничего  не  получится.
Давай-ка вместо него со мной полетишь ты, и по пути мы все обсудим. А  потом
я могу послать тебя обратно с известием.
   - Ладно, - кивнул Док, вылезая из джипа. - У меня есть  время  прихватить
что-нибудь с собой, или...
   Но в этот момент нашу  проблему  решил  сам  Старик.  Он  смотрел  то  на
вертолет,  то  на   меня   все   то   время,   пока   джип   приближался   к
взлетно-посадочной площадке. Он  был  достаточно  разумен  и,  должно  быть,
наконец понял, что я действительно улетаю - с ним или без  него