морщины,  избороздившие  лоб
Ладислава за последние шесть лет, и чуть заметную седину в  его  светлой
бороде и волосах. Внезапно она почувствовала  прилив  нежности  к  этому
огромному человеку, который так долго нес на своих плечах  бремя  борьбы
Дальних Миров за свою независимость.
   - Ну ладно, - сказала она через мгновение. -  И  тем  не  менее...  -
Внезапно она замолчала. - Лад?
   Ладислав  не  отвечал.  Его  широкая  грудь  медленно  вздымалась   и
опускалась. Татьяна улыбнулась, медленно встала и покинула помещение.
   "Испытания не прошли для них даром!" - подумал Дэвид Хейли,  почти  с
отеческой  гордостью  глядя  на  снедаемых  нетерпением,   но   спокойно
ожидавших результатов голосования депутатов в Палате Миров.  Те,  кто  в
самом начале вызванного ими же к жизни  кризиса  метался  из  стороны  в
сторону, закалились и  возмужали.  Сейчас  они  сидели  почти  в  полном
молчании и ждали.
   Хейли размышлял о том,  что  предложенные  Республикой  условия  мира
содержат  щадящие  гордость  Земной  Федерации  уступки  почти  по  всем
пунктам. "Вот только в вопросе об экспроприации они с завидным упорством
настояли на своем! - с кривой усмешкой подумал Хейли. -  Жители  Дальних
Миров прошли огонь, воду и медные трубы и  одержали  победу!  Теперь,  в
качестве победителей, они больше  не  пойдут  ни  на  какие  уступки,  и
остается только  посмотреть,  достаточно  ли  возмужало  Законодательное
собрание, чтобы принять мир на честных условиях".
   На панели перед Хейли загорелась лампочка, и на  маленьком  экранчике
появились результаты голосования. Он  пробежал  по  ним  глазами,  потом
громко стукнул церемониальным молотком, и  по  Палате  Миров,  казалось,
пробежал электрический разряд.
   - Дамы и господа! Достопочтенные депутаты! - звонким  голосом  сказал
Хейли. - Я должен объявить  вам  результаты  голосования  по  внесенному
министром иностранных дел предложению ратифицировать условия мира. -  Он
набрал  в  грудь  побольше  воздуха.  -  "За"  проголосовали   девятьсот
семьдесят восемь депутатов, "против" - четыреста пятьдесят три депутата.
Предложение принято! - завершил он дрожащим от облегчения голосом.
   Несколько мгновений в зале царила мертвая  тишина.  Потом  послышался
постепенно растущий ропот голосов. Не раздалось ни возгласов  одобрения,
ни торжествующих выкриков. Очень многие  проделали  слишком  мучительный
путь к этому моменту, но  депутатам  явно  полегчало.  Хейли  чувствовал
радость, витавшую в  воздухе,  когда  он  повернулся  к  вице-президенту
Республики Свободных Землян и галантно наклонился, чтобы  поцеловать  ей
руку.
   В зале раздались аплодисменты.
 
27 
 
Заключение 
 
   Оскар Дитер вытянулся в шезлонге и, глядя на усыпанное звездами небо,
задумался о превратностях судьбы. Он, никогда  не  рассчитывавший  стать
чем-то   большим,   чем   просто   тенью   Тальяферро,   занял    кресло
премьер-министра хоть и уменьшившейся в размере, но наконец-то  обретшей
мир Земной Федерации, а Тальяферро больше не было в живых!..
   Дитер разглядывал холодные звезды,  пытаясь  найти  среди  них  Фиону
Мак-Таггарт, но ее там не было. Он мог искать сколько угодно,  но  Фиона
ушла навсегда, и эта мысль не давала ему покоя.
   Рядом с ним кто-то откашлялся, он повернул  голову  и  увидел  Кевина
Сандерса.
   - Добрый вечер, господин Сандерс!
   - Добрый вечер, господин премьер-министр. - В голосе Сандерса звучала
легкая усмешка, но он очень мило улыбался.
   - Чем обязан вашему визиту?
   - Скажите, пожалуйста, - Сандерс слегка прищурился, - знали ли  вы  о
том, что мне известно: вы передаете информацию мятежникам.
   -  Умоляю  вас,  господин  Сандерс!   Давайте   будем   называть   их
"республиканцами".
   -  Разумеется!  Значит  -  республиканцам!  -  Сандерс  на  мгновение
замолчал. - Ну так что? Знали?
   Дитер вопросительно посмотрел на своего гостя, а  потом,  впервые  на
памяти Сандерса, громко рассмеялся и неторопливо кивнул:
   - Да, знал. Я понял это  еще  до  того,  как  попросил  вас  покинуть
разведотдел ВКФ и войти в состав моего правительства.
   - Все-таки знали? - Сандерс, казалось, расстроился,  но  быстро  взял
себя в руки.
   - Впрочем, ваше молчание по этому поводу убедило меня в том,  что  вы
умный и предусмотрительный человек. Такие люди были мне нужны.
   - Я был вам нужен, потому что вы  с  самого  начала  знали,  чем  все
кончится, не так ли?
   Дитер понял, что вопрос Сандерса чисто риторический.
   - В каком-то смысле, да.
   - Разрешите заметить, - сухо сказал Сандерс, -  что  такое  признание
звучит довольно странно в устах человека,  руководившего  Федерацией  во
время войны.
   - Вы так полагаете? - Дитер усмехнулся. - Возможно, вы правы. Но если
вы действительно так считаете, вам следовало сказать мне об этом раньше.
   - Пожалуй, да... И все же не удовлетворите ли вы мое любопытство  еще
в одном вопросе. Ведь я же вас не выдал...
   - Охотно.
   - Зачем вы это делали? - спросил внезапно посерьезневший Сандерс.
   - Но ведь кто-то должен был это делать, - негромко произнес Дитер.  -
Кроме того, я в долгу перед одним человеком.
   - Перед Фионой Мак-Таггарт? - тихо спросил Сандерс.
   - Вы и правда  очень  проницательны,  господин  Сандерс,  -  негромко
сказал Дитер. - Да, перед Фионой. А еще перед всеми людьми, сражавшимися
на войне, которой они сами не могли положить конец...  Но  прежде  всего
перед Фионой. Интересно, довольна ли она?
   - Господин Дитер! -  Сандерс  с  улыбкой,  игравшей  в  уголках  рта,
взглянул на лежавшего в шезлонге премьер-министра. - Я уверен,  что  она
довольна. Фиона Мак-Таггарт была  замечательной  женщиной:  талантливой,
умной и проницательной... Но она довольна вами совсем по другой причине.
   - По какой же, господин Сандерс?
   - У нее тоже очень развито чувство юмора, - прямо ответил Сандерс.
   - Ну что ж, Лад! - Двигатели заработали, "Прометей" рванулся  вперед,
а Татьяна подняла рюмку, глядя в глаза Шорнингу -  Один  Господь  знает,
как тебе это удалось, но ты победил! Даже тогда, когда мне казалось, что
все пропало, ты не сдавался и заставлял нас бороться до победного конца!
   Она  задумчиво  покачала  головой,  а   Ладислав   тепло   улыбнулся,
откинувшись в кресле и наслаждаясь чувством удовлетворения  результатами
огромного труда. Конечно,  победа  досталась  дорогой  ценой,  но  какое
огромное облегчение он сейчас испытывал!
   - В  капитанском  салоне  организуют  праздник,  -  лукаво  улыбаясь,
сказала Татьяна. - Что-то вроде генеральной репетиции бала  победителей.
Ты пойдешь?
   - Нет, дитя мое! - Ладислав покачал головой. -  Я  слишком  устал  и,
пожалуй, просто стану посидеть здесь. Мне надо подумать.
   - Ну ладно! - Татьяна поняла, что ей не уговорить Ладислава, и быстро
поцеловала его в щеку. - Отдохни! Ты это заслужил.
   Она пошла было к двери, но остановилась и оглянулась.
   - Фиона очень гордилась бы тобой, Лад, -  негромко  сказала  Татьяна,
хотела еще что-то прибавить, но не нашла  нужных  слов.  Она  шагнула  к
выходу, и мгновение спустя дверь за ней бесшумно закрылась.
   Ладислав провел ладонью над  фотоэлементом,  управляющим  освещением,
погрузив каюту в приятную полутьму, и вытащил из  кармана  голограмму  в
потертой рамке. Плоская  голограмма  передавала  изображение  хуже,  чем
кубическая, но  и  на  ней  была  прекрасно  видна  молодая  рыжеволосая
девушка, которая чему-то смеялась, стоя на борту корабля рядом  с  таким
же молодым Шорнингом. Погрузившись в  светлую  печаль,  он  очень  долго
молча смотрел на голограмму, а потом покачал головой.
   - Так есть, Татьяна! Я победил, - прошептал он и  поднял  голограмму,
чтобы луч приглушенного света упал на улыбающееся лицо Фионы.  -  Прости
меня, моя любовь,  -  негромко  сказал  он,  и  по  его  бородатой  щеке
покатилась слеза. - Я знаю, ты не хотела, чтобы все  произошло  так,  но
по-другому я не сумел...
   Магда Петрова погладила по  голове  сидевшего  у  нее  на  коленях  и
оравшего во все горло  младенца.  Она  разлила  водку  и  посмотрела  на
Кондора, который так широко улыбался  их  гостье,  что  казался  намного
пьянее, чем был на  самом  деле.  Маленькая  женщина  в  безукоризненном
мундире подняла дрожащей рукой свою стопку  и  осоловело  уставилась  на
него.
   - Я, адмирал флота Ли Хан,  заместитель  Первого  лорда  космического
Адмиралтейства Республики Свободных  Землян,  -  сказала  она,  стараясь
справиться с заплетавшимся языком, - пьяна. Пьяна, как свинья!
   - Ну и отлично! - Магда проследила, чтобы Ли Хан выпила  свою  стопку
до дна и сразу снова ее наполнила.
   - По-моему, вы нарочно меня напоили, - пожаловалась Ли Хан.
   - Ну вот еще! - сказала Магда. - С какой стати?!
   - Потому что, - тщательно выговаривая слова, сказала  Ли  Хан,  -  ты
решила, что так надо! - Она  икнула,  не  потеряв  при  этом  серьезного
выражения лица. - Ты считаешь, что  у  меня  внутри  накопилось  слишком
много невысказанного, не так ли,  моя  бледнолицая  подруга?  -  Она  на
мгновение замолчала и схватилась за край  стола,  попытавшегося  куда-то
отъехать от нее.
   - Может, и так.
   - Для отпрыска бледнолицых дьяволов, - сказала Ли Хан,  -  ты  весьма
проницательна.
   Внешне Ли Хан была спокойна, но на ресницах вдруг заблестели слезы.
   -  Да,  накопилось,  -  продолжала  она  с  отсутствующим  видом.   -
Накопилось. Еще со времен Симмарона. - Ли Хан заморгала, и слезы наконец
покатились у нее по щекам. Она с трудом перевела дух. - Они все погибли.
А я жива! Смешно, правда? - Она рассмеялась страшным  хриплым  смехом  и
спрятала лицо в ладонях. -  Они  мертвы,  а  я  жива!  Я,  тупая  тварь,
погубившая  их!  Их...  всех...  -  Ли  Хан  не  то  всхлипнула,  не  то
вскрикнула, словно от нестерпимой боли. - Цинг Чанга! Сунг Чунг Хая!  Их
всех! Потому что я не справилась...
   - Ну что ты, Ли Хан! - Магда поспешила вокруг стола, обняла  плачущую
женщину за худые плечи и прижала к себе. - Это  не  правда,  и  ты  сама
прекрасно это знаешь!
   - Это правда! - возопила Ли Хан в бесконечном отчаянии.
   - Нет, не правда, - тихо проговорила  Магда.  -  Но  ты  должна  была
выговориться. Ты должна была сказать это, а то не смогла бы жить дальше.
Не забывай о них, Ли Хан, но не позволяй прошлому  лечь  тенью  на  твое
будущее.
   - На какое будущее? - с  горечью  спросила  Ли  Хан.  -  У  меня  нет
никакого будущего.
   - Нет, есть! - Магда негромко рассмеялась  и  посадила  на  колени  к
подруге свою дочь.
   Ли  Хан  машинально  прижала  ее  к  себе  и,  моргая,  сквозь  слезы
посмотрела на маленькое личико. Ребенок в свою очередь уставился на  нее
черными глазами, и Ли Хан улыбнулась дрожащими губами
   - Вот видишь, - тихонько проговорила Магда. - Будущее есть всегда.
   - Да, - прошептала Ли Хан, крепко обняв свою крестницу. -  Ты  права,
Магда.
   - Я рад, что ты наконец прозрела, - суровым  голосом  сказал  Кондор,
усевшись с другой стороны и решительно обняв Ли Хан за плечи. -  Теперь,
- продолжал он с таким видом, будто делал Ли Хан великое одолжение, -  и
тебе есть кого воспитывать!
   - Я  бы  давно  научился  легко  передвигаться  на  этом  протезе,  -
жаловался Хоакин Сандоваль  троице  своих  посетителей,  -  если  бы  не
проклятые докторишки с их запретами! Я уже почти выздоровел и  прекрасно
могу стоять на ногах! Да, да! Не на одной ноге, как журавль! А на  обеих
ногах!
   - Не спеши! - пробурчал Шон Ремке. Они с Йошинакой частенько заходили
к Сандовалю после возвращения на  Ксанаду.  Соня  Десай  пришла  сегодня
вместе с ними, и для нее это было не столько встречей, сколько прощанием
с  единственными  на  свете  людьми,  не  считавшими   ее   бессердечным
чудовищем. Она возвращалась в Земную Федерацию.
   - Да,  да,  -  подтвердила  она,  глядя  на  их  пораженные  лица.  -
Федерация, а также Союз разумных существ Земли  и  Ориона  признали  все
звания, присвоенные нам в Пограничных Мирах, и мне сообщили, что я нужна
Федерации.
   На лице у Сони появилось нетипичное для  нее  доброе  выражение.  Она
даже попыталась улыбнуться.
   - Я очень скучаю по родной планете. И кроме того... - Она замолчала и
сделала рукой какое-то едва заметное движение, в которое  тем  не  менее
вложила всю свою боль.
   Она встретилась глазами с Сандовалем, и тот все понял без слов.
   Воздух в зале под  Медицинским  центром  в  Прескотт-Сити  был  таким
холодным,  что,  казалось,  вот-вот  расколется  на  миллион   маленьких
льдинок. Стоявший в центре зала закрытый резервуар, похожий на  гроб,  и
подключенные к нему приборы были покрыты тонким слоем инея.
   Открылась дверь, и в зал вошла  Мириам  Ортега,  которую  закутали  в
теплое  пальто,  чтобы  защитить  от  холода,  которого  она  совсем  не
замечала. Она подошла к резервуару и очень долго  стояла  рядом  с  ним,
ничего не говоря и не двигаясь.  Тепло  ее  дыхания  поднималось  легким
облачком над головой. Через  некоторое  время  по  ее  щекам  покатились
слезы, которые не  суждено  было  увидеть  посторонним.  На  морозе  они
катились очень медленно и не мешали Мириам с кем-то беззвучно общаться.
   Наконец  она  протянула  слегка  дрожащую  правую  руку  и  коснулась
кончиками пальцев крышки резервуара. Лишь тогда она  с  трудом  перевела
дух и заговорила очень тихим, но ровным голосом:
   - Иан,  сегодня  утром  я  открыла  первое  заседание  учредительного
собрания Федерации Пограничных Миров... Прости меня!
   Мириам медленно убрала руку, оставив на крышке пять  тонких  полосок,
на которых - совсем  как  слезинки  на  морозе  -  засверкали  маленькие
капельки влаги. Еще через мгновение она снова перевела  дух,  расправила
плечи, повернулась и вышла из зала.
   Когда за ней закрылась дверь, иней уже почти скрыл следы  ее  пальцев
на крышке гроба.