будут писать, что
операция увенчалась блестящим  успехом,  но  за  него  заплатили  своими
жизнями две тысячи восемьсот  человек,  и  Ли  Хан  испытывала  глубокую
печаль, думая о погибших во время бесконечных часов своего одиночества.
   Дни тянулись невыносимо медленно, но Ли  Хан  все-таки  поправлялась.
Неопровержимое доказательство  этому  она  получила  на  третьей  неделе
своего пребывания в больнице. Раздался мелодичный звук  гонга,  дверь  в
палату отворилась, и Ли Хан расцвела в невольной улыбке, подняв глаза от
экранчика, на котором читала книгу, и увидев коммодора Магду Петрову.
   - Ли Хан! - Магда протянула ей руку,  с  озабоченным  видом  созерцая
печальное зрелище, которое та представляла собой. Ли Хан сразу узнала  в
Петровой  родственную  душу,  не   пожелавшую   растекаться   в   потоке
сочувственных, но пустых фраз.
   - Проходи, посмотри на бывшего кандидата в покойнички, Магда!
   - С удовольствием. Ты не против?
   - Абсолютно!  Садись  и  расскажи  мне,  что  вообще  происходит.  Из
докторишек клещами слова не вытянешь!
   Магда бросила фуражку на свободный столик и  откинула  назад  волосы.
Седые пряди сверкнули в лившемся через окно свете, как чистое серебро, и
на мгновение Ли Хан позавидовала своей полной сил и здоровья гостье.
   - Ничего удивительного, - усмехнулась  Магда.  -  Половина  персонала
этого захваченного нами госпиталя - уроженцы Внутренних Миров, и они  не
любят распространяться о том, что происходит.
   - По-моему, ты несправедлива к капитану Левеллину, - кротко  заметила
Ли Хан со своих  подушек.  -  Мне  кажется,  доктора  не  волнуют  знаки
различия, которые носят его больные. Он ухаживает за мной, как за родной
дочерью.
   - Он исключение! - язвительно заметила Магда. -  Большинство  из  них
воротит нос, когда мы заходим к ним в палату. Ничего  удивительного!  Их
оборонительные сооружения я бы тоже назвала просто вонючими!
   - Вот как? - скривила губы Ли Хан. - Лично я, не успев "принюхаться",
потеряла половину боевой группы!
   - Ну не надо так, Ли Хан! Конечно,  они  здорово  тебя  пощипали,  но
"Ятаган" и "Шмель" практически не пострадали. А ты-то, ты-то что с  ними
сделала! Моей боевой группе достались одни обломки! Это ты и  твои  люди
выиграли сражение!
   Ли Хан упрямо покачала головой, но ничего не сказала.
   - Да, да! Это  все  ты!  -  настаивала  Магда.  -  Бедные  пилоты  их
истребителей были настолько неопытны, что у них  не  было  ни  малейшего
шанса на спасение,  когда  Келлерман  катапультировал  свои  эскадрильи.
Местное население тоже было за нас. Гарнизоны некоторых планет  пытались
сопротивляться, но с ними справились меньше чем за день.  Без  поддержки
космических кораблей им было против нас не выстоять. Но  если  бы  ты  и
твои люди не разгромили эти форты, пока они еще  не  пришли  в  себя  от
неожиданности!... - Магда театрально содрогнулась.
   - Они меня здорово потрепали, - упрямо повторила Ли Хан с  горечью  в
голосе.
   - Конечно!  Но  на  этих  фортах  служили  опытные  вояки.  Больше  у
"федералов" таких не было. А из кораблей  у  них  были  только  линейный
крейсер и шесть эсминцев, которые сразу смылись, как только поняли,  что
нас много. - С этими словами Магда так заразительно засмеялась, что даже
Ли Хан улыбнулась, несмотря на свою депрессию.  -  Представь  себе,  что
скажет их капитанам старина Прицковицкий! Вообрази, что он напишет о них
в своем рапорте!
   - Да уж! - согласилась Ли Хан и сама удивилась тому, что засмеялась в
первый  раз  после  сражения.  Ей  так  понравилось  смеяться,  что  она
попробовала это еще раз под одобрительным взглядом Магды. -  Знаешь,  ты
лучше любого лекарства!
   - Что правда, то правда! - тряхнув седой шевелюрой, сказала Магда.  -
Но если бы не ты, меня бы здесь не было. Как только мы появились из узла
пространства, они открыли огонь по моему "Волкодаву"  из  всего  оружия,
которое у них оставалось. К счастью, у них оставалось немного.
   - Ну и слава Богу!
   - Вот именно! Кстати, поднимаясь к тебе, я зашла  к  твоему  капитану
Цинг Чангу. Он зол как черт, потому что его к тебе не  пускают,  но  сам
уже поправляется. Даже не совсем облысел.
   - Слава Богу! - негромко проговорила Ли Хан. - А что лейтенант Кан?
   - Немного похуже, чем Цинг Чанг, но тоже поправляется.
   - Я очень рада!
   - Я тоже рада за тебя!
   - А что флот?
   -  Все  нормально.  Адмирал  Ашигара  уже  вылетела  к  Зефрейну,   а
космические авианосцы Келлермана отправились на встречу с мониторами. Он
вылетают к Гастенхоу.
   - А ты почему здесь? - спросила Ли Хан.
   - А я, милочка моя, по крайней  мере  на  какое-то  время  -  военный
комендант Симмарона. К моим кораблям добавили группу тяжелых крейсеров и
легких  космических   авианосцев.   Потом   мы   выгрузили   разобранные
истребители... Знаешь, остатки космических фортов почти  сразу  сдались,
увидев, что ты сделала с их сослуживцами!
   - Понятненько! - задумчиво поджала  губы  Ли  Хан.  -  Я  смотрю,  ты
делаешь блестящую карьеру. Рада за тебя!
   - Правда? - Магда одарила Ли Хан теплой улыбкой.  -  Спасибо,  но  на
самом деле этот пост ждет твоего выздоровления. Так  что  поправляйся  и
приходи мне на смену!
   - А мне кажется, что у Симмарона и так шикарный военный комендант,  -
заметила Ли Хан.
   - Да уж... Но я с удовольствием уступлю кому-нибудь эту  должность...
Кстати, если ты не возражаешь, в коридоре  ждет  один  человек,  который
очень хочет тебя увидеть. Это мой начальник штаба.
   - Так пусть заходит! У меня тут вообще никого не бывает, а именно его
я еще не поблагодарила за то, что он не расправился со мной в Биджлоу.
   Магда  улыбнулась  и  вышла  в  коридор,  чтобы  пригласить  капитана
Кондора.  Ли  Хан  наблюдала  за  его  глазами,  скользнувшими   по   ее
безволосому черепу и изможденному лицу, и подумала, не напугала  ли  его
своим видом. Однако Кондор просто улыбнулся:
   - Доброе утро, командир! Я думал, вы выглядите намного хуже.
   - Хуже?! - покачала головой Ли Хан. - Вы что,  шли  отдать  последний
долг покойнику, капитан?
   - Да нет, тому, кто чуть им не стал.
   - Жаль, что вы не посетили меня раньше. Мой вид  вполне  оправдал  бы
ваши ожидания, - сказала Ли Хан и похлопала ладонью по  своей  койке.  -
Тут только один стул, так что кому-то придется присесть вот сюда.
   Когда Кондор сел на стул, а Магда взгромоздилась на краешек койки, Ли
Хан забеспокоилась, что  последует  неловкая  пауза.  Но  к  ней  пришли
коллеги-профессионалы, которые прекрасно отдавали себе отчет в опасности
своего ремесла и могли спокойно о нем рассуждать.  Более  того,  Ли  Хан
почувствовала, что очень рада тому, что они отлично ладят друг с другом.
Она знала, что Магда с Кондором не встречались  до  того,  как  он  стал
начальником ее штаба, но сейчас  казалось,  что  между  ними  существуют
более тесные отношения, чем те, которые  требует  совместная  работа,  -
отношения, позволявшие им спокойно  и  непринужденно  общаться  в  любой
ситуации.
   Чем дольше Ли Хан слушала Магду и Кондора, тем больше она  убеждалась
в том, что они понимают друг друга с полуслова. Они пользовались  своего
рода устной стенографией,  в  которой  отдельные  слова  заменяли  целые
фразы, хотя, судя по всему, и не отдавали себе в этом отчета.  Вместе  с
тем  они  старались  вовлечь  в  разговор  и  ее.  При   этом   Ли   Хан
почувствовала,  что  хочет  открыться  им  так,  как  она   никогда   не
открывалась другим людям. Позднее она размышляла о том, не подточила  ли
физическая слабость обычную сдержанность, но подозревала, что  все  дело
было просто в обаянии Магды Петровой.
   Ли Хан наблюдала за ней и чувствовала, как та притягивает к себе и ее
саму, и Кондора. С того далекого времени,  когда  она  сидела  маленькой
девочкой на  коленях  у  матери,  Ли  Хан  не  ощущала  столь  глубокого
спокойствия. Сейчас  она  испытывала  лишь  безграничную  благодарность,
понимая, насколько ей нужен был этот душевный покой. Она позволила  себе
расслабиться до такой степени, что даже  не  сразу  заметила,  что  речь
зашла о ее ранениях.
   Потом она так и не вспомнила,  каким  образом  проговорилась,  но  не
могла забыть, как Магда на нее посмотрела.  Взгляд  ее  карих  глаз  был
добрым и теплым. Было видно, что ей хочется поддержать Ли Хан. На  свете
очень  мало  людей,   способных   сочувствовать,   не   подрывая   своим
состраданием силы, необходимые для борьбы с болью. Ли  Хан  поняла,  что
Магда именно такой человек.
   - Диагноз подтвердился? - негромко спросила Магда.
   - Да! - Ли Хан почувствовала, что у нее  задрожали  губы,  и  тут  же
постаралась взять себя в руки. Поддержка Магды придавала ей силы, и  она
кивнула:
   - Один шанс из шестидесяти, что я смогу зачать нормального ребенка.
   - Черт возьми! - Это проклятие, сорвавшееся с языка у Кондора,  могло
бы нарушить  самообладание  Ли  Хан,  но  она  увидела  на  его  смуглом
худощавом лице выражение гнева. Кондор просто-напросто пришел в  ярость,
услышав о ее страшной потере. В этот момент он стал ее братом.
   - Ты уже решила, что делать? - У Магды было очень спокойное  лицо,  и
Ли Хан показалось, что она  вот-вот  протянет  руку  и  погладит  ее  по
голове.
   - Я добилась того, чтобы  меня  полностью  стерилизовали,  -  грустно
покачав головой, сказала она. - Дэффид расстроился еще больше меня, хотя
и старался этого не показывать.
   - Могу себе представить! - Магда легонько погладила Ли Хан по колену.
- Да, странные мы люди - дети Звездных Окраин! - Она улыбнулась, еще раз
погладила Ли Хан, взглянула на часы и поднялась на  ноги.  -  Вот  черт!
Смотрите, сколько  времени!  Твой  "милосердный  целитель",  -  (Ли  Хан
улыбнулась, услышав любимую фразу Левеллина), - что-то  там  бормотал  о
военно-полевом суде, если мы вымотаем тебя  своими  разговорами.  А  ты,
по-моему,  немного  устала.  Так  что  нам  лучше  сматываться.  Но   мы
обязательно придем еще, правда, Джейсон?
   - Конечно, командир! - Кондор потрепал Ли Хан по исхудавшей руке и на
мгновение сжал ее в своей. - Не переживайте, Ли Хан, мы проследим, чтобы
на Симмароне было все тихо, пока вы не поправитесь.
   - Не сомневаюсь!
   Ли Хан проводила их взглядом до дверей,  а  потом  окликнула  немного
громче обычного:
   - Спасибо, что пришли! -  Ее  саму  удивило,  как  ей,  обычно  такой
сдержанной, полегчало от этих слов. - Спасибо за то, что  вы  есть!  Мне
стало лучше! Гораздо лучше!
   - Не  говори  глупостей!  -  усмехнулась  Магда,  засунув  под  мышку
фуражку, пока Кондор открывал дверь. - Мы просто решили  прогуляться  по
твердой земле!
   Магда игриво отдала честь Ли Хан и вышла в коридор. Кондор последовал
за ней. Ли Хан долго смотрела в  задумчивости  на  закрывшуюся  за  ними
дверь. Потом она опустилась на подушки и отдалась  во  власть  привычной
сонливости.
   - Не сомневаюсь, Магда, - тихо прошептала она, улыбаясь про  себя.  -
Другого повода сойти с корабля тебе, конечно, было не найти!
 
   Мужество - первейшее качество воина.
   Генерал Карл фон Клаузевиц. О войне
 
14 
 
Барабанный бой 
 
   Первыми  эту  отдаленную  двойную  звезду  открыли  орионцы.  Человек
по-своему исказил ее орионское имя, называя ее "Зефрейн".  Компонент  В,
оранжевый гигант К8, величественно вращался вокруг желтой звезды  G5  по
орбите с более чем пятидесятипроцентным  эксцентриситетом,  сближаясь  с
ней в периастрии до мизерного расстояния в три световых часа. Обе звезды
имели небольшие группы  планет,  а  широкие  пояса  астероидов  отмечали
гипотетические  орбиты   мертворожденных   газовых   гигантов,   которые
обязательно сформировались бы там, если бы каждая из звезд не  оказывала
разрушительного гравитационного воздействия на систему своей спутницы.
   Планета Зефрейн А-II была маленькой и весьма  плотной.  На  ней  было
полно жидкой воды и  свободного  кислорода.  Какой-то  шутник  из  числа
звездных  картографов  Земной  Федерации  назвал  ее  Ксанаду  (Название
фантастической прекрасной местности из поэмы английского  поэта  Сэмюэла
Тэйлора Колриджа "Кубла Хан". Некоторые географические названия на  этой
планете также взяты из этой поэмы. (Прим. переводчика.)),  и  она  стала
местом обитания быстро размножавшегося человеческого  населения.  Однако
научно-исследовательский центр ВКФ в Зефрейне находился на планете A-III
под названием Геенна - безжизненном, почти лишенном  атмосферы  песчаном
шаре, очень мало отличающемся в положительную сторону от  соседствующего
с Землей Марса. Станцию поместили туда именно  потому,  что  она  должна
была стать целью номер один любого нападения на этот мир. Еще со  времен
Говарда Андерсона Военно-космический флот Земной  Федерации  был  твердо
убежден в том, что "сражения следует вести в  космическом  пространстве,
где им самое место", а если не в космическом пространстве, то хотя бы на
непригодных для жизни планетах, о которых никто не будет грустить, когда
их разнесут в клочья космические мониторы.
   Вице-адмирал Иан Тревейн подумал, что  такой  подход  был  более  чем
оправдан, когда речь шла об инопланетянах, которые и глазом  не  моргнув
могли походя уничтожить без остатка парочку человеческих колоний. Однако
во время боевых действий с такими же человеческими существами, как и  он
сам,  целям  вроде  научно-исследовательского  центра  ВКФ  на  Зефрейне
следовало  бы  находиться  по  соседству  с  человеческими   населенными
пунктами. Впрочем, может быть, и это не  остановило  бы  республиканцев.
Ведь эти кровожадные канальи уже продемонстрировали, что  гибель  мирных
жителей их не остановит!
   Республика Свободных Землян... В  связи  с  этим  названием  Тревейну
пришел на ум циничный вопрос,  когда-то  заданный  о  Священной  Римской
империи, некогда существовавшей  на  Земле:  в  каком  смысле  она  была
"священной", до какой степени "римской" и была ли она вообще "империей".
Он хотел было обсудить эту проблему со стоявшим рядом пожилым  мужчиной,
но  сдержался,  потому  что  добился  бы  только   пустого   взгляда   и
вежливо-безразличного   ответа.   Вице-адмиралу   Сергею   Ортеге   было
совершенно наплевать на парадоксы истории.
   Как бы то ни было, сейчас перед  Тревейном  стояли  задачи  поважнее.
Например, ему нужно было уговорить Ортегу остаться на борту его корабля.
   Они стояли на адмиральском мостике флагманского монитора Тревейна под
названием "Зорофф". Рядом с ним на орбите Ксанаду  находились  остальные
корабли  боевой  группы,  которую  он  провел  в  Зефрейн  сквозь  пламя
полыхавшего по всем Звездным Окраинам мятежа. Сам  Тревейн  до  сих  пор
вспоминал об этой одиссее с чувством  благоговейного  страха,  почти  не
веря в то, что совершил это.
   Тридцать вторая боевая группа была в шоке, когда из Внутренних  Миров
до нее дошли известия о первых вспышках  мятежа,  но  Тревейн  предвидел
бурное развитие событий и  принял  меры  предосторожности.  Весь  личный
состав его кораблей, в том числе выходцы со Звездных Окраин, знал его  и
верил ему. Командовавшие его кораблями люди как один выразили готовность
выполнять  его  приказы,  а  те  немногочисленные  попытки  возмутиться,
которые все-таки случились на кораблях, были подавлены почти бескровно.
   Затем пришел момент осмыслить еще одну страшную новость, прибывшую на
борту легкого крейсера "Сиукс", -  известие  о  кровавой  резне  в  мире
Голвей, к которому были приписаны все  корабли  тридцать  второй  боевой
группы. На Голвее были разрушены крупнейшие  кораблестроительные  заводы
Земной  Федерации.  Помимо  всего  прочего   оказался   уничтоженным   и
Адмиральский квартал, в одном из  домов  которого  возвращения  Тревейна
ожидали  его  жена  Наталья  с  дочерьми  -  семнадцатилетней  Кертни  и
тринадцатилетней Людмилой...
   Доктор Юань,  главный  врач  монитора  "Зорофф",  много  рассуждал  о
периоде "неприятия трагедии", в течение которого понесший утрату человек
просто не может в нее поверить. К счастью для тридцать  второй  эскадры,
Тревейн все еще находился в этом состоянии, когда вслед за "Сиуксом"  из
того же узла пространства стали появляться боевые корабли мятежников.
   По  мере  того  как  один  за  другим  они  выскальзывали   из   узла
пространства, Тревейн с точностью хорошо отлаженного  механизма  отдавал
приказы. Мятежных кораблей было слишком много, чтобы с  ними  сражаться,
но среди них не было мониторов. Космический монитор способен  раздавить,
как козявку, корабль любого другого класса, оказавшийся у него на  пути.
Вполне естественное нежелание мятежников выступить в роли  козявок  дало
Тревейну возможность оторваться от них и пуститься наутек. К  сожалению,
бежать было почти некуда, так как все Звездные  Окраины  словно  с  цепи
сорвались.
   Тревейн хорошо помнил, как его усталые корабли перемещались из  одной
звездной системы в другую: из Хуареца в Ифигению, из Лисандра в  Бальдур
- в надежде прорваться во Внутренние Миры, но в  конечном  итоге  только
нарвались на космические авианосцы мятежников,  которые  уничтожили  оба
имевшихся  у  него  крейсера-разведчика.  Да,  в  Бальдуре  его  здорово
потрепали! Именно там Тревейн понял, что полностью отрезан от Внутренних
Миров и ему остается или принять бой, или нарушить орионское космическое
пространство.
   Командующий  орионскими  вооруженными  силами  в  Сульзане   оказался
дураком, за что Тревейн был  ему  безгранично  признателен.  Официальный
нейтралитет Орионского Ханства подразумевал  немедленное  интернирование
всех кораблей  ВКФ  Земной  Федерации,  оказавшихся  в  его  космическом
пространстве, но Диарнуд Фрилатака по прозвищу Желтый Клык так долго  не
мог на это решиться, что Тревейн успел добраться до  узла  пространства,
ведущего к столице округа в Рефраке. Окружной губернатор не был дураком,
но он тоже  сделал  вид,  что  не  заметил  появления  эскадры  в  своем
пространстве. Тревейн  подозревал,  что  это  произошло  потому,  что  в
конечном итоге Хан Ориона был заинтересован в победе  Внутренних  Миров,
хотя, возможно, совокупная огневая мощь кораблей тридцать второй  боевой
группы также сыграла свою роль. Как бы то ни было,  окружной  губернатор
позволил им скрыться именно сквозь тот узел пространства, который им был
нужен, потому что по ту его сторону находился Зефрейн.
   Зефрейн  же  был  воротами,  ведущими  в  область  Земной  Федерации,
известную   под   названием    "Пограничные    Миры",    и    крупнейшей
военно-космической базой, когда-либо  построенной  человеком.  К  своему
удивлению  и  огромному  облегчению,  Тревейн  обнаружил,  что   Зефрейн
по-прежнему верен правительству Земной Федерации.
   Населению  Ксанаду  приходилось  сносить  такой  же  политический   и
экономический гнет, как и остальным Дальним Мирам, а идея слияния Земной
Федерации и Орионского Ханства вызывала у них еще большее отвращение.  И
все-таки жители этого мира с давних пор были воинствующими  сторонниками
Земной Федерации, так как именно в нем проходили все самые  ожесточенные
сражения Четвертой межзвездной войны. Каждый мужчина, каждая  женщина  и
каждый ребенок в системе Зефрейн был тогда всего лишь пушечным  мясом  в
войне с  врагом,  считавшим,  что  человечинка  -  прекрасное  украшение
праздничного стола. От паукообразных обитателей Зефрейна тогда  защищали
только корабли ВКФ Земной  Федерации,  верность  которой  стала  в  этой
звездной системе чем-то вроде  религии,  и  ни  о  каком  выходе  из  ее
состава, конечно, не могло быть и речи.
   Оказавшись  изолированными  от  остатков  разваливающейся  Федерации,
обитатели Зефрейна сформировали временное  правительство,  объявившее  о
своей верности Законодательному собранию. Адмирал Ортега,  командовавший
кораблями пограничной стражи на Зефрейне, также оказался  отрезанным  от
своего непосредственного начальства и решил  предоставить  свои  силы  в
распоряжение  временного  правительства.   Его   нельзя   было   назвать