выдающимся адмиралом, у него явно не  хватало  воображения,  но  он  был
безукоризненно честен и старше Тревеина по  должности.  Поэтому  Тревейн
предоставил свои корабли в распоряжение Ортеги.
   Теперь, выйдя победителем из головокружительной гонки, Тревейн  начал
постепенно осознавать суть происшедшего. Мысли  пульсировали  у  него  в
голове, как медленный монотонный бой огромных барабанов, от которого ему
больше не суждено было избавиться.  Он  понял,  что  теперь  у  него  не
осталось никого, кроме Колина, который в конце их  последнего  разговора
стукнул кулаком по  столу  и  удалился,  не  сказав  отцу  ни  слова  на
прощание...
   Сцена ссоры  с  безжалостной  отчетливостью  стояла  перед  мысленным
взором Тревеина. Колин заявил, что сочувствует жителям Звездных  Окраин,
а адмирал пришел от этого в ярость. Теперь-то он  понимал:  отчасти  это
объяснялось тем, что его сын не моргнув глазом говорил вещи,  о  которых
он сам не имел права говорить вслух, хотя и понимал  их  справедливость.
Поэтому ему пришлось, как последнему идиоту, брызгать слюной  по  поводу
присяги...
   - Я присягал Земной Федерации, - гневно парировал Колин, сверля  отца
голубыми глазами, унаследованными  от  матери,  -  а  не  шайке  вонючих
политиканов из Индустриальных Миров! Отец, неужели ты не понимаешь,  что
Федерация, которой  мы  с  тобой  присягали,  погибла  вместе  с  Фионой
Мак-Таггарт?!
   - Довольно! - взревел Тревейн. -  По-твоему,  я  не  понимаю,  что  у
Дальних Миров есть причины для недовольства?! Но  никакие  претензии  не
могут оправдать разрушения  единого  государства,  которое  человечество
строит уже более четырех столетий!
   Дальнейший  их  разговор  продолжался  в  том  же  духе:  бесполезное
повторение несовместимых точек  зрения  и  гнев  в  момент  расставания.
Теперь Тревейн сердился  только  на  судьбу,  кидавшую  его,  тогда  еще
младшего офицера, по  глубинам  космического  пространства,  пока  Колин
подрастал на Голвее.  Лишь  позднее,  когда  он  смог  проводить  больше
времени с семьей, Тревейн понял, что счастье родителя состоит в том, что
он может вновь познавать окружающий мир вместе с растущим ребенком.  Это
счастье Тревейн познал вместе с Кертни.
   Покидая вместе с Ортегой флагманский мостик, Тревейн сделал последнюю
попытку:
   - Ну послушай  же  меня,  Сергей!  "Зорофф"  намного  лучше  "Крейта"
оснащен  как  флагманский  корабль,  и   его   броня   намного   мощнее.
Командующему  флотом  нелепо  находиться  на  линкоре,   когда   в   его
распоряжении имеется почти неуязвимый  монитор.  Ты  сам  прекрасно  это
понимаешь!
   Ортега устало улыбнулся. Он прислушивался к советам Тревейна почти во
всем, но тут уперся - и ни в какую!
   - Иан, в течение всего моего пребывания на Зефрейне "Крейт" был  моим
флагманом. Большинство его экипажа родом из Пограничных  Миров.  Мы  уже
прекрасно знаем друг друга. Если я переберусь на "Зорофф" - чем  бы  это
ни объяснялось, - они подумают, что я им больше не верю, и... перестанут
доверять мне. Вокруг и так творится черт знает  что!  Давай  постараемся
как можно меньше нарушать устоявшийся порядок вещей! -  Ортега  помолчал
несколько секунд, а потом, как бы неохотно, продолжал:
   - И не надо больше говорить о том, что я якобы лично знаком  с  очень
важными фигурами во временном правительстве. Мы оба прекрасно знаем, что
в Пограничных Мирах пока нет стабильности,  и,  возможно,  нам  придется
объявить тут в том или ином виде военное положение.
   - По-моему, ты недооцениваешь этих людей, - возразил Тревейн.  -  Они
лучше  других  знают,  что  такое  война,   и   сформировали   временное
правительство, потому что хотят сохранить верность Земной Федерации. Вот
почему твои связи среди этих людей нам так важны. Да ведь и твоя  родная
дочь  среди  основателей  этого  правительства!  Давай  не   будем   его
игнорировать и введем туда представителя Земной  Федерации,  наделенного
исполнительной  властью  и  чрезвычайными  полномочиями  в   критической
ситуации. Мы с моим юрисконсультом даже  откопали  прецедент.  Во  время
Фиванской  войны  капитан  одного  корабля   объявил   себя   наделенным
чрезвычайными  полномочиями  временным  военным  губернатором   звездной
системы Данциг. Впоследствии его действия были одобрены.  Давай  объявим
тебя,  скажем,  генерал-губернатором  Пограничных  Миров  до  завершения
вооруженного конфликта.
   Ортега открыл было рот, чтобы возразить, но Тревейн  жестом  попросил
выслушать его до конца.
   - Если Законодательному собранию это придется не по  вкусу,  оно  нам
так и скажет, когда с ним будет восстановлена связь. Однако нам с  тобой
следует исходить из предположения,  что  от  Федерации  остались  только
Пограничные Миры. Откуда мы знаем, может, Землю  месяц  назад  поглотила
черная дыра?! Мы тут сами по себе и должны  действовать  соответствующим
образом. Именно поэтому ты нам так важен! Ведь ты дитя этого мира, пусть
и приемное!
   Ортега открыл рот, потом закрыл и покачал головой:
   - Знаешь, Иан, мне, как всегда, не поспеть за полетом  твоих  мыслей.
Давай отложим все это по  крайней  мере  до  тех  пор,  пока  не  минует
непосредственная угроза.
   Под "непосредственной угрозой" он,  конечно,  подразумевал  нападение
мятежников, которого следовало ожидать в самом  ближайшем  будущем.  Оно
было неизбежно не из-за  колоссальных  кораблестроительных  и  ремонтных
мощностей Зефрейна и даже не из-за того, что Зефрейн охранял  "Врата"  -
узел пространства, являвшийся  единственным  пригодным  к  практическому
использованию путем, связывавшим Пограничные  Миры  с  остальной  частью
Земной    Федерации.    Важность    Зефрейна    заключалась    в     его
научно-исследовательском центре, в котором два поколения блестящих  умов
беспечно разрабатывали проекты военных технологий нового  поколения.  Им
было наплевать, что новые виды вооружения никто не производил.  Кому  же
нужна новая гонка  вооружений  с  Орионским  Ханством!  И  они  даже  не
заметили, что попытки создать еще более крупные  и  дальнобойные  ракеты
ненароком  подвели  их  к   порогу   настоящей   революции   в   области
гравитационных технологий, революции, которой суждено  было  преобразить
намного   больше,   чем   просто   современную   войну!   Базы    данных
научно-исследовательского центра на Зефрейне  были  утробой,  в  которой
зрели зародыши новой эры освоения космического пространства,  и  Тревейн
без колебаний прибег бы к термоядерному аборту при возникновении  угрозы
захвата центра мятежниками.
   Научно-исследовательский центр на Зефрейне был ключом  к  Пограничным
Мирам. Если бы удалось начать  производство  новых  типов  вооружений  в
достаточных количествах (а база ВКФ в Зефрейне как раз и была  одним  из
двух или трех мест  в  Федерации,  где  это  представлялось  возможным),
Пограничные Миры смогли бы  выстоять.  Тревейн  и  Ортега  знали  это  и
действовали исходя из предположения, что мятежники это тоже  понимают  и
сделают все возможное, чтобы помешать.
   Бортовой электромобиль остановился в шлюпочном отсеке  "Зороффа".  Из
него вышли оба адмирала, внешне такие непохожие один на другого.  Ортега
был  невысокий  и  немного  тучный.  Его  коренастая  фигура  и  широкое
скуластое лицо напоминали о  славянских  и  латиноамериканских  предках.
Тревейн же был высоким, худым и очень смуглым -  типичный  англичанин  с
изрядной примесью "цветной" крови, унаследованной населением  Британских
островов в конце двадцатого века от своей уходившей в небытие империи. У
него уже редели волосы на макушке, но  в  отличие  от  некоторых  (и,  в
частности, от Ортеги) он дал себе  труд  отрастить  короткую  аккуратную
бородку, модную среди офицеров мужского пола  на  службе  в  ВКФ  Земной
Федерации. Хотя Тревейн никогда в этом не признавался, он гордился своей
бородкой и стеснялся лысины.
   - Когда вернемся с учений, давай отправимся на пару дней в Ксанаду, -
предложил Ортега. - Ты слишком давно не слезал с корабля, Иан!  А  вдруг
ты уже разучился ходить по  земле?!  -  добавил  он,  обнажив  в  улыбке
крупные зубы. - Кроме того, я хочу познакомить тебя с некоторыми членами
временного правительства. В том числе с Мириам.
   На  лице  у  Ортеги  отразились  гордость  и  удивление,  которые  он
испытывал каждый раз, думая о дочери.
   - Она давно хочет с тобой познакомиться.
   - Буду очень рад, - без особого  энтузиазма  сказал  Тревейн.  Ортега
заметил его колебания и снова улыбнулся:
   - Придется смириться с неизбежностью этой встречи, Иан. Мириам  такая
же, как ты, - всегда добивается своего. Она - вылитая мать.
   Они  подошли  к  катеру  Ортеги.  Почетный  караул   из   космических
десантников встал по стойке "смирно".
   Внезапно Ортега остановился и фыркнул:
   - Генерал-губернатор! Надо же такое придумать! - Потом  он  подмигнул
Тревейну и добавил:
   -  По  крайней  мере,  ты  так  увлекся  этой  идеей,  что   перестал
уговаривать меня переехать на "Зорофф"!
   На следующий день Тревейн сидел в небольшой  штабной  рубке  рядом  с
адмиральским мостиком "Зороффа". Он был там с начальником  своего  штаба
Соней  Десай  и  слушал  начальника  оперативного  отдела  штаба  Генджи
Йошинаку, излагавшего ход учений, запланированных на следующие несколько
дней.  Капитан  Шон  Ф.  К.  Ремке,  командир  "Зороффа",  находился  на
капитанском мостике и слушал Йошинаку, глядя на него с экрана  монитора.
Тревейн  прислушивался  к  информации,  в  то  же  время  изучая   своих
подчиненных.
   Десай слушала Йошинаку, поджав тонкие губы. Ее лицо, как всегда, было
непроницаемым.  Глядя  на  ее  неподвижные   черты   и   смуглую   кожу,
унаследованные у европейских и индийских предков, Тревейн  понимал,  что
Соне никогда не стать  кумиром  своих  подчиненных,  хотя  ее  блестящие
способности  были  высоко  оценены  даже  теми  весьма   многочисленными
офицерами, которые ее недолюбливали.
   Ремке кивал в такт словам  Йошинаки,  покачивая  каштановой  бородой,
украшавшей его румяное лицо. Тревейн мог  легко  представить  себе,  что
творится сейчас в голове у дюжего капитана. Неукротимому Ремке следовало
бы командовать линейным крейсером, но и  свои  нынешние  обязанности  он
выполнял ревностно и скрупулезно. Он был уроженцем  Чертовой  Помойки  -
самого грязного городка Нового Детройта,  известного  своими  трущобами.
Многие  относились  к  нему  с  предубеждением  из-за   резавшего   слух
новодетройтского  выговора.  Но  мужество  и   незаурядные   способности
позволили Ремке стать капитаном монитора ВКФ.
   Йошинака  тыкал  указкой   в   сгрудившиеся   на   дисплее   огоньки,
обозначавшие  все  находившиеся   под   командованием   Ортеги   корабли
пограничной  стражи  (кроме  тех,  что   несли   патрульную   службу   в
потенциально беспокойных точках по всем Пограничным Мирам).  Сейчас  они
дрейфовали рядом  с  Вратами  и  их  космическими  фортами,  готовясь  к
совместным учениям со станцией космического слежения Зефрейн. Как и  сам
Тревейн, начальник оперативного отдела родился на Земле. Коренных землян
в ВКФ Земной Федерации было так мало, что Тревейна с Йошинакой связывали
совсем особые отношения. Они никогда их не обсуждали,  но  Йошинака  все
понимал  без  слов.  Он  был   сообразительным,   очень   проницательным
человеком, старавшимся держаться незаметно. Никто,  кроме  Тревейна,  до
конца не понимал, насколько он важен для создания того, что сам Йошинака
называл  "Ва"  тридцать  второй  боевой  группы,   напоминая,   что   на
стандартный  английский  "Ва"  можно  не  очень  точно   перевести   как
"групповая гармония".
   Внезапно Ремке раздраженно повернулся  к  кому-то  остававшемуся  вне
поля зрения  камеры.  Потом  раздражение  на  его  лице  уступило  место
озабоченности, и он перебил Йошинаку:
   -  Господин  адмирал!  На  станции  космического  слежения  объявлена
тревога! Из Врат появляются беспилотные носители  стратегических  ракет.
Некоторые из них - но вроде бы  немного  -  уже  подорвались  на  минных
полях!
   Тревейн скользнул взглядом по дисплею. Очевидно, Ортега тоже  получил
это сообщение. Некоторые из желтых и оранжевых точек на дисплее -  самые
быстроходные крейсера  и  эсминцы  Ортеги  -  уже  стали  отдаляться  от
красных, которыми обозначались линкоры и линейные крейсера.
   - Капитан! - рявкнул Тревейн, поднимаясь из кресла. - Боевая тревога!
Командир Десай, мы немедленно покидаем орбиту  и  полным  ходом  идем  к
Вратам.
   Тревейн в сопровождении Десай и Йошинаки, прыгая через две ступеньки,
поднялся на флагманский мостик, и сигнальщик тут же подал ему  приказ  с
"Крейта", который тот предвидел и уже отдал своим кораблям.
   За внешней решительностью Тревейна скрывалось и  изрядное  удивление.
Он не ожидал,  что  мятежники  (он  ни  за  что  не  желал  называть  их
"республиканцами") так быстро организуют нападение. Потом ознакомился  с
предварительным  анализом  сил,  выходящих  из  Врат,  составленным  его
разведкой, когда уцелевшие носители дали залп по космическим  фортам.  У
мятежников было гораздо меньше кораблей, чем  он  думал.  Особенно  мало
было космических авианосцев.  Может,  они  поспешили  нанести  удар,  не
собравшись с силами? Может, не знали  о  прибытии  на  Зефрейн  тридцать
второй эскадры? При этой мысли Тревейн кровожадно ощерился.
   Космическим фортам здорово доставалось, но  их  оборона  делала  свое
дело, уничтожая приближавшиеся ракеты. Линкоры Ортеги стреляли  ракетами
дальнего действия. Противник наверняка отвечал им такими же. Большинство
из них, вне всякого сомнения,  было  нацелено  на  флагманские  корабли,
потому что с обеих сторон канониры могли их выявить.
   "Эта война превращается в настоящую охоту на  адмиралов",  -  подумал
Тревейн.
   Врата все еще  оставались  за  пределами  радиуса  действия  сканеров
эскадры. На некоторых кораблях то,  что  узел  пространства  еще  далек,
позволило  бы  операторам  сканеров  расслабиться.  Но  личного  состава
тридцать второй боевой группы это не касалось. Тревейн требовал, чтобы в
бою сканерам уделялось как можно больше внимания, а  командиры  кораблей
знали, что требования адмирала лучше  выполнять  беспрекословно.  Вот  и
сейчас украшенное крючковатым носом лицо Сони  Десай  оживилось,  и  она
неожиданно возбужденно воскликнула:
   - Господин адмирал! Мы засекли три замаскированных авианосца!  Теперь
мы ищем корабли эскорта... Да! Вот и они! Два  эскадренных  авианосца  и
легкий крейсер.  Это  наверняка  разведчик,  потому  что  у  него  очень
современная  маскировочная  система.   Расстояние   около   восемнадцати
световых секунд. Курс... - Соня выпалила поток цифр и вдруг  вздрогнула,
уставившись на Тревейна:
   - Господин адмирал, они летят под углом семьдесят градусов  к  нашему
курсу. Они вышли откуда-то из района звезды Зефрейн-А!
   Мозг  Тревейна  уже  несколько  секунд  работал  в  режиме  аварийных
перегрузок, анализируя информацию и делая выводы.  На  эту  загадку  был
только  один  ответ  -  бич  всех  стратегов,  планирующих  оборону,   -
"невидимый узел пространства".  Определить  наличие  такого  узла  можно
было, только выйдя из него и начав переход в нормальном  узле  с  другой
стороны.  Очевидно,  мятежники  поступили  именно  так.  Они   разыскали
невидимый узел,  отвлекли  внимание  защитников  Зефрейна  "грандиозной"
лобовой атакой, а потом послали армаду  своих  кораблей  сквозь  "черный
ход", о котором никто не знал.
   Да, мятежники все прекрасно рассчитали, хотя и не знали о присутствии
в  Зефрейне  эскадры   Тревейна.   Их   авианосцы,   используя   сканеры
крейсера-разведчика в качестве глаз, должны были  скрытно  приблизиться,
чтобы нанести массированный удар с тыла. И замысел этих каналий едва  не
удался!  Ведь  засечь  сканерами  дальнего  действия  корабль  на  таком
расстоянии было почти невозможно!
   И  все-таки  они  их  обнаружили!..  Но  почему  сканеры   не   нашли
неприятельской коммуникационной сети? Неужели мятежники не  поняли,  что
их увидели?!
   Злорадный восторг заставил Тревейна на  миг  позабыть  о  непрерывном
барабанном бое у него в голове. Чтобы перейти из маскировочного режима в
режим единой сети, требуется определенное время! Сейчас эти мерзавцы  не
в состоянии координировать огонь своих кораблей! Да, они почти наверняка
не знают, что он их засек! Если  ударить  сейчас,  пока  они  не  успели
ничего понять и катапультировать истребители...
   Эти мысли и  выводы  пронеслись  в  сознании  Тревейна  стремительным
потоком, за которым последовал водопад приказов:
   -  Курс   на   перехват   авианосцев.   Немедленно   открыть   огонь!
Приготовиться к отражению истребителей!
   Тридцать  вторая  боевая  группа  перестроилась.  Четыре   гигантских
монитора выстроились ромбом,  два  эсминца  прикрыли  их  мертвые  зоны.
Разведывательная  группа  пристроилась  в  кильватер   к   мониторам   и
катапультировала три  эскадрильи  своих  истребителей.  Зенитные  ракеты
скользнули в бортовые  установки.  Еще  до  того  как  этот  маневр  был
завершен, мониторы вздрогнули  и  завибрировали,  выпустив  по  кораблям
мятежников рой смертоносных стратегических ракет.
   - Мы идентифицировали кое-какие из их кораблей, господин  адмирал,  -
доложила Десай, глядя на поток данных,  заполнивший  экран  монитора.  -
Ударные авианосцы "Гильгамеш", "Леминкайнен" и  "Василиск".  Эскадренные
авианосцы "Мастиф" и "Буцентавр", а...
   Она внезапно замолчала, втянув воздух сквозь сжатые зубы.
   Тревейн подумал, что у  нее  что-то  болит,  и  с  озабоченным  видом
повернулся к ней. Лицо Сони Десай было  еще  неподвижнее  обычного.  Она
смотрела на него полными ужаса глазами поверх монитора.
   - В чем дело, Соня?
   -   Господин   адмирал,   -   едва   слышно   пробормотала   она,   -
крейсер-разведчик называется "Ашанти".
   Каждый  офицер  на  флагманском  мостике  или  был  лично  знаком   с
семейством Тревейна или слышал о нем. Все знали,  что  капитан-лейтенант
Колин Тревейн  служит  старшим  помощником  на  "Ашанти".  Все  невольно
посмотрели на адмирала.
   - Благодарю вас  за  информацию,  командир,  -  недрогнувшим  голосом
сказал Тревейн. - Продолжайте.
   Йошинака скользнул взглядом по экрану связи с капитанским мостиком  и
заметил острую боль в темных глазах Ремке. Много лет  назад,  мучительно
делая  карьеру  в  ВКФ  Земной  Федерации  мирного  времени,  где   чины
передавались чуть ли не по наследству,  нынешний  капитан  адмиральского
флагмана сталкивался со старшими офицерами из Внутренних Миров, которые,
не скрывая своего  снобизма,  обращались  с  ним  с  покровительственной
терпимостью. А потом капитан-лейтенант Шон Ремке  оказался  под  началом
адмирала, которому было просто наплевать, откуда Ремке родом и  с  каким
акцентом говорит.
   Глядя,  как  Ремке  смотрит  на   адмирала,   Йошинака   почувствовал
инстинктивное желание капитана чем-то помочь Тревейну.
   - Господин адмирал, главное - уничтожить авианосцы. Крейсер-разведчик
не сможет нам особо навредить.  Ракеты  все  еще  управляются  бортовыми
компьютерами, я думаю, мы можем...
   Тревейн тоже понял порыв Ремке, но повернулся  к  монитору  и,  резко
перебив капитана, рявкнул:
   - Выполняйте приказ!
   Потом Тревейн уселся в удобное адмиральское кресло. В голове  у  него
опять били барабаны, но он старался не обращать на них  внимания.  Через
несколько минут ему придется принимать множество важных решений, и ни на
что другое у него теперь не было времени. Ему  некогда  было  отдаваться
чувству  полного  одиночества  во  Вселенной,  где   его   бесстрастными
спутниками отныне  были  только  Долг  и  Самодисциплина.  Некогда  было
горевать, ненавидеть себя или испытывать отвращение к жизни.  Для  этого
найдется уйма времени позже.
 
15 
 
Новый союзник 
 
   Среднегодовая температура на Ксанаду  была  несколько  выше,  чем  на
Земле. Наклон оси этой планеты был