с громким  лаем  кинулся  навстречу  огромному
зверю. Теперь, чувствуя около себя человека, он, очевидно, забыл свой испуг.
Комаров  остановился,  не  сводя  глаз  с  медведя,  осторожно,  уже  шагом,
приближавшегося к нему. Порыв ветра донес до медведя запах человека.  Черные
агатовые глаза зверя тревожно забегали: этот  запах  был,  очевидно,  знаком
медведю и говорил об опасности.
   Зверь еще больше замедлил шаг, продолжая внюхиваться в воздух.
   Комаров стоял неподвижно, с  опущенным  пистолетом:  Плутон  находился  в
безопасности, самому ему еще ничего  не  угрожало,  а  убивать  просто  ради
убийства майору не хотелось.
   Вдруг громкий раскатистый выстрел разорвал напряженную тишину.
   Медведь яростно взревел и упал.
   Комаров быстро оглянулся и увидел Ивана Павловича, сбегавшего по  крутому
склону тороса и размахивавшего карабином. Майор досадливо передернул плечами
и вновь повернулся к медведю. С громким ревом  зверь  быстро  уползал  через
открытое поле к дальним торосам, работая  только  передними  лапами.  Задние
лапы  волочились  за  ним.  Очевидно,  пуля  Ивана  Павловича  перебила  ему
позвоночный столб.
   - Проклятое волнение! - кричал на бегу Иван Павлович. - Целил в голову, а
попал в спину.
   - Можно было и совсем не  стрелять.  Он  все  равно  ушел  бы,  -  сказал
Комаров.
   - Либо да, либо нет, - ответил Иван Павлович, поравнявшись с Комаровым. -
А  рисковать  в  таком  деле  нельзя.  Ну,  пойдем  догонять.  Видите,   как
улепетывает. Не скоро и догонишь...
   И Иван Павлович бросился бежать по широкому кровавому следу за медведем.
   - Да зачем это вам, Иван Павлович? - с укором спросил Комаров, следуя  за
ним.
   - Добить, Дмитрий Александрович! - на бегу отвечал Иван Павлович.  -  Все
равно ему с такой раной не выжить. Зачем же оставлять его мучиться несколько
дней?
   Сзади доносились крики Димы, догонявшего их.
   Медведь заметил погоню и, не переставая  реветь,  еще  быстрее  заработал
передними лапами. Несколько раз он оборачивался  и  в  бешенстве  принимался
грызть свои беспомощные задние лапы, взрывая передними снег и лед. Он полз с
такой быстротой, что расстояние  между  ним  и  бежавшими  людьми  почти  не
сокращалось. Лишь вырвавшийся вперед Плутон большими скачками настигал  его.
Вскоре он уже был возле зверя, который злобно следил  за  ним  и  устрашающе
ревел.
   Наконец Плутон осмелел  и,  подскочив,  вцепился  зубами  в  задние  лапы
медведя. В одно мгновение, с молниеносной быстротой зверь метнулся назад  и,
описав полукруг около своей неподвижной задней части, яростно набросился  на
Плутона. Тот едва успел увернуться. Однако, в свою очередь  рассвирепев,  он
уже не отставал, но вел себя более  осторожно.  Он  кружил  вокруг  медведя,
норовя  ухватить  его  сзади;  зверь  задерживался  на  месте,   вынужденный
обороняться, а люди между тем неуклонно, неотвратимо приближались.
   - Эге! - проговорил на бегу Иван Павлович. - Из Плутона  выработается  со
временем отличный медвежатник. Молодцом работает, точно родился в Арктике...
   С короткого расстояния  Иван  Павлович  одним  выстрелом  уложил  раненое
животное, прекратив его мучения.
   Когда Дима, запыхавшись, наконец подбежал, все уже было кончено. Огромный
зверь лежал неподвижно. Плутон, злобно, рыча, с ожесточением теребил его.
   Иван Павлович не захотел упустить случая и немедленно принялся с  помощью
Комарова свежевать медведя, пока он еще не замерз.
   - Такой вас жареной медвежатиной  угощу  на  второй  завтрак  -  пальчики
оближете! - оживленно говорил он, ловко снимая острым ножом густую  пушистую
шкуру.
   Через час все трое, нагруженные  огромными  окороками,  брели  к  лагерю.
Плутон позавтракал тут же, на месте, щедро угощенный Иваном  Павловичем.  Но
когда на  его  спине  укрепили  тщательно  сложенную  тяжелую  шкуру  и  он,
очевидно,  понял,  что  за  роскошный  завтрак  приходится   расплачиваться,
настроение у него понизилось. Пес угрюмо плелся  позади,  время  от  времени
недовольно  оглядываясь  на   свою   поклажу,   от   которой   несло   таким
отвратительным и ненавистным запахом.
   Вскоре лагерь наполнился соблазнительным  ароматом  жареной  медвежатины,
над которой священнодействовал Иван Павлович. Второй завтрак вышел на славу,
и все воздали ему должное.

   ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ВОСЬМАЯ
   НЕОБХОДИМЫЕ ПРИГОТОВЛЕНИЯ

   Незадолго  до  полудня,  покончив  с  завтраком,  Иван   Павлович   начал
готовиться к определению координат ледяного поля. Надо было  решить  наконец
очень важный вопрос: движется ли ледяное поле?
   Захватив фотоэлектрический секстан и долготомер, он вышел с ними  наружу.
Закрытое густыми серыми облаками небо и отсутствие солнца не смущали его.
   Новейший   фотоэлектрический    секстан    при    помощи    фотоэлемента,
чувствительного  даже  к  ничтожнейшему  количеству   света,   автоматически
разыскивал солнце сквозь облака и позволял определять географическую  широту
места даже в пасмурную погоду. "Электрический глаз" заменял здесь  слабый  и
неточный глаз человека;
   Долготомер Ивана Павловича был тоже изобретением последних лет. Благодаря
фотоэлементу  он  автоматически  устанавливал  точный  полдень  по  местному
солнечному времени, а его электрический  хронометр  всегда  точно  показывал
время на нулевом меридиане, от которого ведется счет.
   Когда по долготомеру наступил местный полдень. Иван Павлович выключил ток
в  обоих  приборах  и  закрепил  их  показания.  Затем,  проделав   короткие
вычисления, он сказал Комарову и Диме, внимательно следившим за его работой:
   -  Ледяное  поле  движется  на  ост-зюйд-ост.  Со  вчерашнего  вечера  от
местонахождения "Чапаева" оно прошло в этом направлении около пяти миль.
   - Ну что же! - заметил Комаров.  -  Как  будто  неплохо.  Если  движемся,
значит, куда-нибудь придем.
   - Да, конечно, -  сдержанно  ответил  Иван  Павлович,  нанося  полученные
координаты на маленькую карту Карского моря, найденную в кабине вездехода. -
Но если ветер утихнет или перейдет на южные  румбы,  то  поле  направится  к
северу. А это уже менее приятно.
   - Почему же это вам не нравится, Иван Павлович?- вмешался Дима.
   - А потому, что если поле пойдет на север, то всегда есть опасность,  что
его вынесет в открытый океан, как это случилось когда-то со шхуной Брусилова
"Святая Анна". Там она и погибла...
   - М-да... - задумчиво произнес Комаров и махнул рукой: -  Ну,  там  видно
будет! А пока что кончим разборку аварийного запаса.
   - Норд-вест уже затихает, - проворчал недовольно Иван Павлович, - вот что
плохо... Однако вы правы. Нужно кончать разборку.
   И маленькая ледовая колония энергично принялась за работу.
   Через два часа все  было  приведено  в  порядок.  В  аккуратно  сложенных
штабелях разместились огромные запасы продовольствия, оружия, аккумуляторов,
одежды и снаряжения.
   Но того, чего с таким нетерпением искал Иван Павлович, не  было:  ящик  с
радиоаппаратурой и штурманский ящик с астрономическими приборами, подробными
картами, справочниками отсутствовали. Очевидно, их не успели выгрузить. Иван
Павлович и Комаров были этим очень огорчены.  Особенно  огорчало  отсутствие
радио: исчезла надежда дать знать о себе на "Большую землю"  и  в  ближайшие
поселки.
   За обедом Иван Павлович наметил план работ на ближайшие дни
   -  Прежде  всего,  -  говорил  он,  -  надо   подготовиться   ко   всяким
случайностям. Дима, например, не умеет обращаться с оружием,  а  это  крайне
необходимо в наших условиях. Сегодняшний визит медведя должен быть  для  нас
уроком. Ведь, в сущности, если бы не Плутон, зверь застал бы нас врасплох  и
беззащитными. Основное правило в Арктике - "без оружия ни на шаг от корабля"
- должно быть для нас законом. Диму нужно как можно скорее обучить обращению
с оружием.
   - Я уже немного умею, -  сказал  Дима.  -  Мне  один  знакомый  в  Москве
показывал. У него большая коллекция оружия.
   - Тем лучше, - сказал Иван Павлович. - Только в  Арктике  нельзя  владеть
оружием  немного,  надо  им  владеть  хорошо...  Дмитрий  Александрович,  не
возьметесь ли вы за Диму? Я  думаю,  вы  в  этом  понимаете  толк...  А  мне
предстоит другая работа.
   - Охотно. А вы чем предполагаете заняться?
   - Хочу как можно скорее собрать и привести в порядок скафандры. Почва под
ногами у нас не очень надежная. Сами понимаете. Надо готовиться  к  худшему.
Вы со скафандрами обращаться умеете?
   - Никогда не приходилось, Иван Павлович.
   - Ну вот... Как только подберу для вас подходящий номер и приведу  его  в
порядок - пожалуйте практиковаться. И усердно буду просить вас не запускать,
не откладывать этого дела.
   - Слушаю, Иван Павлович. Всегда готов.
   - А я когда, Иван Павлович? - с загоревшимися глазами спросил Дима.
   - И ты вместе с Дмитрием  Александровичем.  Номер  четвертый  будет  тебе
великоват, но ничего - как-нибудь приспособишься к нему.
   -  И  мы  будем  под  воду  спускаться?-  продолжал   допрашивать   Дима,
приведенный в восторг этой перспективой.
   - Если будет подходящая обстановка ...
   - Вот интересно! Буду учиться стрелять и плавать под водой. Ведь и  то  и
другое можно будет делать каждый день. Правда, Иван Павлович?
   - Там посмотрим. Нам еще нужно обследовать наше ледяное поле, узнать  его
величину, состояние льда и многое  другое.  Надо  разбросать  наши  грузы  в
различных пунктах ледяного поля на случай, если  оно  расколется  на  части.
Видишь,  сколько  работы  предстоит?  Еще   медвежатинки   хотите,   Дмитрий
Александрович? Не обижайте повара...
   Комаров внимательно посмотрел на Ивана Павловича.
   - Спасибо. С удовольствием. - И, принимая тарелку с  добавочной  порцией,
спросил. - А почему вы так торопитесь, Иван Павлович, со всеми этими делами?
У вас имеются какие-нибудь основания для спешки?
   - Все основания, Дмитрий Александрович, и в то же время пока  -  никаких.
Погода в Арктике капризная. Сейчас ясно, а через полчаса  может  надвинуться
густейший туман, а еще через час будет опять  ясно.  Или  вот  ветер  у  нас
стихает, а через полчаса задует такой шторм, что и осколков от  нашего  поля
не соберешь. Тогда уже поздно будет собирать скафандры и учиться  обращаться
с ними. Вот оно как.
   - Понимаю, - медленно и  задумчиво  произнес  Комаров,  потирая  небритый
подбородок, и, поморщась, спросил: - Кстати, Иван Павлович, вы не  заметили,
нет ли в аварийном запасе какой-нибудь бритвы? Очень неприятно без нее.
   - М-да... - сочувственно сказал Иван Павлович, бросив взгляд на Комарова.
- К сожалению, насколько помнится, бритв там нет. В  крайнем  случае,  будем
пользоваться моим ножом. Мы его так  отточим,  что  будет  лучше  бритвы.  А
впрочем, спросим сначала Диму. Ведь он записывал содержание ящиков -  должен
знать. А ну-ка, Дима... Да что с тобой?
   Дима притих и сидел насупившись.
   - А я без Плутона никуда не пойду! - звенящим голосом  ответил  он  Ивану
Павловичу. - Я не оставлю Плутона! Даже на кусочке льдины я с ним останусь!
   У него задрожали губы, и он замолчал.
   - Вот оказия! - смущенно сказал  Иван  Павлович.  -  Представьте  себе  -
забыл... Ну просто забыл! Ты не сердись, Димушка. Как  можно  бросить  здесь
Плутона? Такого  славного  пса...  Надо  что-нибудь  придумать.  Обязательно
придумаем. Надо не сердиться, а просто напомнить мне. Так, мол, и так,  Иван
Павлович, Плутона, дескать, забыли. А ты сразу на дыбы! Ишь какой горячий.
   Иван Павлович незаметно перешел  от  обороны  к  нападению,  но  Дима  не
обращал внимания на то, что извинения Ивана Павловича обратились в  выговор,
и вскочил на ноги, готовый броситься старому моряку на шею.
   - Правда? Придумаете? Иван Павлович, дорогой... Придумайте! Пожалуйста...
   У наблюдавшего эту сцену Комарова потеплели глаза.
   - Конечно, выход найдется. Я не могу себе  представить,  что  можно  уйти
отсюда и бросить Плутона одного.
   - Ну, вот видишь, Дима, и Дмитрий Александрович того же мнения. И  можно,
как говорится, считать вопрос исчерпанным... А теперь за работу!  До  захода
солнца  еще  часа  четыре  осталось.  Я  -  за  скафандры,  а  вы,   Дмитрий
Александрович, с Димой займетесь. Идет?
   Никто не возражал, и через несколько минут  Иван  Павлович  уже  вскрывал
длинные ящики со скафандрами, а майор с  Димой  устроились  против  дальнего
тороса с арсеналом разнообразного оружия.
   Комаров начал курс обучения со светового ружья. В общем, оно было  похоже
на световой пистолет, но  с  более  длинными  дулами  и  большей  зеркальной
чашечкой на конце верхнего дула
   - Лучше и вернее, конечно, будет, - объяснил Диме майор,  -  если  прицел
возьмешь хороший, точный, но небольшая ошибка в точности не имеет  значения.
Все равно животное, даже самое сильное, будет некоторое  время  парализовано
светом, а пуля прикончит его. Если даже первая пуля почему-либо не  попадет,
у тебя будет время послать вторую, третью. Свет делает почти всякую  встречу
с животными безопасной, и при выстреле  можно  чувствовать  себя  совершенно
спокойным, не волноваться, не торопиться. Важно лишь при  встрече  с  врагом
дать первую вспышку света. Понял?
   Дима оказался сметливым и способным учеником, и майор был  очень  доволен
его успехами.
   Когда Комаров и немного усталый,  но  веселый  Дима  вернулись  в  кабину
вездехода,  они  застали  Ивана   Павловича   стоящим   на   коленях   перед
распростертым на полу подобием горбатого человека, одетого с головы до ног в
стальные доспехи. Только голова у этого человека  была  круглая,  совершенно
прозрачная и пустая, если не считать двух  черных  кружочков,  прикрепленных
изнутри в тех местах, где у  людей  находятся  уши.  Снаружи  на  лбу  шлема
сверкал рефлектор небольшого фонаря. На поясе впереди был прикреплен длинный
изогнутый патронташ,  закрытый  гладкой  крышкой,  висели  фонарь,  топорик,
кортик в ножнах и на каждом боку по  пистолету  со  шнурами,  тянувшимися  к
спинному горбу.
   - Ну, вот ваш скафандр и готов, Дмитрий  Александрович,  -  поднимаясь  с
колен, обратился к Комарову Иван Павлович. - Кажется, первый номер будет для
вас как раз впору. Надо сделать примерку, если не устали. Впрочем, присядьте
и  отдыхайте,  а  я  вам  предварительно  кое-что  расскажу  об   устройстве
скафандра.
   Иван Павлович нажал кнопку и открыл патронташ на поясе скафандра.
   Под откинувшейся крышкой оказался набор  прикрепленных  к  задней  стенке
патронташа  кнопок  с  рельефными  цифрами  и  рычажков,   головки   которых
выглядывали из прорезанных в стенке щелей.
   - Это ваша центральная станция. Здесь, так сказать, капитанский мостик  с
рубкой управления всеми механизмами корабля. В горбу,  в  ранце  за  спиной,
находятся аккумуляторы с электроэнергией, маленький, но мощный мотор и  винт
со  сложенными  лопастями,  который  может  выдвигаться  из  ранца   наружу,
раскрывать свои лопасти и, вращаясь, давать вам движение. Вот этот  рычажок,
если передвигать его в щели из одной позиции  в  другую,  управляет  работой
мотора и винта. Эта кнопка включает свет в фонарь  на  шлеме.  Кнопка  номер
два, как видите, может двигаться по  кругу.  Она  управляет  радиотелефоном,
действующим  на  небольшое  расстояние.  Двигаясь  по  кругу,   эта   кнопка
нащупывает ту или иную радиоволну и включает или  выключает  ее.  Она  может
включить до десяти посторонних передаточных станций.  Наши  скафандры  имеют
одну и ту же волну. Если мы все поставим кнопку вот в эту позицию, то сможем
вести общий разговор, как сейчас в кабине.
   Шаг за шагом Иван Павлович раскрывал перед своими слушателями  все  тайны
управления механизмами скафандра, позволившего  человеку  стать  властелином
морских глубин.
   С патронташем были связаны выдвижение рулей у ступней ног, приближение ко
рту человека гибкой трубки от термоса с горячей  жидкой  пищей  -  бульоном,
какао, кофе - и подача кислорода из заспинного ранца.
   Оружие состояло из светового  и  ультразвукового  пистолетов,  питавшихся
электричеством  от  собственных  или  заспинных   аккумуляторов.   Особенное
значение и силу в  больших  глубинах,  где  свет  совсем  отсутствует,  имел
световой пистолет.  В  этих  условиях  сила  света,  по  контрасту,  как  бы
увеличивалась, особенно для зрячих обитателей глубин, либо совсем не знающих
его, либо привыкших только к слабому, рассеянному освещению.
   Наконец Иван Павлович раскрыл  скафандр,  проведя  специальной  иглой  по
швам, скрепленным электрическим током, и заставил майора  тут  же  примерить
стальную одежду. Перед тем как надеть шлем, Комаров заметил:
   - Что-то уж очень легко. Я ожидал, что будет тяжелее.
   - Еще бы! - ответил Иван Павлович, осматривая скафандр  со  всех  сторон,
как портной на примерке. - Сделано из самого легкого в мире сверхтвердого  и
в то же время гибкого  сплава.  Он  способен  выдержать  огромные  подводные
давления и не стесняет движений. А ведь скафандр к тому же двойной.  Внутри,
между обеими оболочками, целая сеть  проводов  и  сложный  каркас  -  скелет
скафандра. Ну-с, Дмитрий Александрович, костюмчик сидит на вас  -  лучше  не
надо! Очень элегантно и в талию...
   - Закройщик, очевидно, попался со вкусом, - рассмеялся Комаров.
   - Очень рад, что угодил такому капризному заказчику,  -  поклонился  Иван
Павлович. - Теперь наденем шлем, и, кажется, все будет в порядке.
   Закончили день в глубоких  сумерках.  За  ужином  Дима  поминутно  клевал
носом.
   - Спать, спать! - сказал Иван  Павлович,  когда  встали  из-за  стола.  -
Солнце всходит пока еще очень  рано,  и  нам  придется  завтра  встать  тоже
пораньше. Работы по горло...
   Скоро Комаров и Дима  уже  спали  на  своих  койках.  Иван  Павлович  еще
некоторое время возился в заднем отделении вездехода. Потом  н  он,  погасив
свет, улегся, и в кабине настала сонная тишина.



   ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ДЕВЯТАЯ
   ЛЮБОВЬ И ПРЕДАННОСТЬ

   Ночью Диму кто-то словно толкнул. Он сразу проснулся, несмотря на то, что
спал очень крепко, открыл глаза и, приподнявшись на локте, оглянулся.
   Молодой рогатый месяц заглядывал с чистого неба  в  окна  кабины.  Полоса
слабого серебристого света заливала спящего  Комарова.  Лицо  его  выглядело
каким-то каменным, строгим и словно неживым. Но он спокойно и  ровно  дышал,
лежа на нижней койке у противоположной стены.
   На другой нижней койке, свернувшись в комочек, лежал Иван Павлович и тихо
посвистывал носом.
   Тишина стояла невозмутимая, и, сливаясь  с  ней,  мягко  и  ровно  жужжал
аппарат для кондиционирования воздуха.
   Что же случилось?.. Что-то, вероятно, не страшное и хорошее,  потому  что
на душе у Димы было легко и радостно.
   Дима совсем разгулялся, сна как будто и не было. Приподнявшись на  локте,
он всматривался в переднюю часть кабины. Вон  там,  впереди,  на  стене  под
большим изогнутым окном  поблескивают  стекла  приборов  управления,  пустое
кресло ждет своего водителя, а на полу растянулся большой  скафандр  Дмитрия
Александровича, словно человек лежит...
   Сердце у Димы вдруг радостно замерло. Ну да,  ведь  это  о  скафандре  он
думал все время, даже во сне. Будет замечательно...  Ничего  лучше  быть  не
может... Замечательно - и ужасно смешно. Дима даже прыснул со смеху и сейчас
же, испуганно оглянувшись, быстро юркнул с головой под  меховое  одеяло.  Но
ничего не случилось, никто не проснулся, и через минуту из-под одеяла  вновь
показалась курчавая голова...
   Лежа на спине, устремив глаза на потолок, Дима мечтал о чем-то своем,  то
улыбаясь и  беззвучно  шевеля  губами,  то  нетерпеливо  поглядывая  вниз  и
прислушиваясь к мирному посапыванию Ивана Павловича.
   Стоило Ивану Павловичу шевельнуться, как Дима сейчас же поднимал голову с
нетерпеливой надеждой - проснется или не проснется? Хоть бы скорей рассвет!
   И рассвет наконец наступил.
   Едва лишь Иван Павлович приподнялся на локте, чтобы посмотреть через окно
на рождающийся ясный день, Дима шепотом спросил:
   - Ива