е  губы  и  клочковатая  бородка  какого-то
линялого цвета вызвали у Лаврова улыбку.
   - С добрым утром, Сергей Петрович, - пропел тенорком с экрана  Кундин.  -
Отдохнули с дороги?
   - Отлично, Григорий Семенович! - весело ответил Лавров. - Даже  заспался.
Спасибо, что разбудили.
   - Разрешите зайти за вами. Пойдем вместе в  столовую,  позавтракаем,  там
скажете мне, как вы хотите провести первый день. Или,  может  быть,  у  себя
завтракать будете?
   - Пойдемте в столовую. Там, на людях, веселей. Заходите за мной.
   Высокий, широкоплечий Кундин казался еще выше рядом  со  своим  маленьким
сухощавым спутником. У крыльца столовой Кундин остановил выходившего  оттуда
коренастого человека с бритым смуглым лицом и густой черной шевелюрой.
   - Как себя чувствуете у нас, товарищ Курилин?  Привыкли,  надеюсь?  -  И,
обращаясь к Лаврову,  прибавил:  -  Наш  новый  работник,  Сергей  Петрович,
третьего дня прибыл с "Полтавой". Прислан из ВАРа начальником склада  вместо
Максимова. Товарищ Курилин, это Сергей Петрович Лавров, заместитель министра
ВАРа.
   Курилин  быстро  и  пронзительно  посмотрел  на  Лаврова  и  молча  пожал
протянутую ему руку.
   - Спасибо, - ответил он Кундину. - В общем, чувствую себя  недурно,  если
не говорить о... о...
   Он замялся, как будто не находя слов.
   - А, понимаю, - улыбнулся Кундин, внимательно и заботливо заглядывая  ему
в глаза. - Сверху?
   Он указал на свод. Курилин кивнул утвердительно.
   - Ничего, - успокаивающе сказал Кундин. - Это общая участь всех новичков.
Первые два-три дня они испытывают чувство  угнетения  и  легкой  тревоги  от
сознания, что над их головой - толща воды в несколько сот метров...
   - Эти ощущения очень скоро и бесследно проходят,  -  прибавил  Лавров.  -
Думайте, что  над  вами  черное  беззвездное  небо.  И  еще:  надо  поскорей
научиться владеть скафандром и выходить на дно моря.
   - Я уже два дня занимаюсь этим, -  ответил  Курилин,  глядя  через  плечо
Лаврова. - Мой учитель, главный  метаморфизатор  Садухин,  кажется,  доволен
моими успехами. Вчера с полудня я даже участвовал в аврале.  И  сейчас  туда
иду.
   - Это что за аврал?- обратился Лавров к Кундину.
   - Я объявил несколько дней назад, с приходом к нам  "Полтавы",  аврал  по
уборке с морского дна всех выброшенных ею  грузов.  Желаю  успехов,  товарищ
Курилин.
   - Много грузов? - спросят Лавров, попрощавшись с Курилиным.
   - Очень много! Не знаю, когда управимся. Все свободные от вахт и дежурств
работаю на дне.
   - Давайте после завтрака и  мы  примем  участие  в  аврале,  -  предложил
Лавров. - Кстати, о "Полтаве", у них все в порядке?
   В большой светлой столовой они устроились за столиком у окна,  выбрали  и
заказали себе завтрак. Народу было мало. Почти  все  знали  Лаврова  по  его
предыдущим приездам на шахту, и ему  приходилось  все  время  здороваться  с
подходившими к столику людьми.
   - Как будто в порядке, - продолжал разговор Кундин. - Хотя  после  гибели
"Чапаева" и до прихода "Литке" были легкие сжатия льдов,  но,  в  общем,  ни
"Полтава", ни "Щорс" не пострадали.
   Кундин громко вздохнул и показал головой.
   - А пропавших пока не нашли, Сергей Петрович? Каково им среди льдов!
   Обычно бледное лицо Лаврова, казалось, еще более побледнело.
   - Вы думаете, они живы? - спросил он. - Среди них - мальчик с собакой.
   - Да, да...
   - Мы с ним очень дружили. Это брат моей подруги... Славный мальчик.
   Кундин сочувственно вздыхал, слушая историю исчезновения Димы из Москвы.
   Через час Лавров и Кундин, надев  скафандры,  вы  шли  из  поселка  через
проходную камеру порт-тоннеля на морское дно.  От  поселка  во  все  стороны
тянулись широкие стеклянные дороги, освещенные цепочками ярких электрических
фонарей. Туманными  перламутровыми  пятнами  фонари  расплывались  вдали,  в
зеленоватой темноте глубин. Идущее по радиусам дороги соединялись внешними и
внутренними кольцами. Между ними на морском дне были густо рассыпаны огоньки
- там в облаках ила бродили темные фигуры людей в скафандрах. Порой над дном
поднимались большие круглые шары, и люди вели их за собой, как слонов.
   - Видите? - сказал, указывая на огоньки, Кундин.  -  Это  все  неубранные
грузы.
   - Да, работы хватит на несколько дней. Возьмемся вон за ту громадину.
   Они сошли с дороги на мягкое,  пушистое  дно  и,  разрезая  плечом  воду,
взмучивая ил, направились к огромной полузарывшейся бочке.
   На ней лежал двойной парашют с горящей  наверху  небольшой  лампочкой.  В
таком виде груз был  спущен  на  дно  с  "Полтавы".  Кундин  приподнял  край
парашюта, нащупал под ним аппарат со сжатым воздухом и нажал кнопку. Парашют
стал медленно  раздуваться,  потом  всплыл  над  бочкой  и  немного  погодя,
превратившись в шар, приподнял ее со дна. Увлекаемый Лавровым и Кундиным  за
стропы, шар поплыл невысоко над дном, унося тяжелый груз. По дороге  катился
свободный электрокар. Кундин поднял руку и остановил его. Маневрируя  шаром,
они опустили бочку на площадку машины, и через  минуту  она  скрылась  среди
других электрокаров, катившихся по дороге к поселку.
   Лавров и Кундин принялись  готовить  к  отправке  большой  тяжелый  ящик,
затянутый в блестящую непромокаемую ткань  и  обвязанный  накрест  веревкой.
Лавров молчал, отдавшись своим  мыслям.  И  пока  руки,  почти  механически,
работали, в голове возникали то мысли о Диме и всех  опасностях,  окружающих
его, то воспоминания о Березине.  Неужели  его  догадки  правильны?  Неужели
Николай... И Коновалова он рекомендовал... Скорей  бы,  скорей  вернуться  в
Москву, повидаться с Хинским! Как мог Николай пойти на это? Почему? Зачем?
   - Держите же строп, Сергей Петрович! - раздался испуганный голос Кундина.
- Вырвется! Ах, черт возьми! Так и есть!
   Наполненный шар взвился и  быстро  понесся  вверх,  готовый  исчезнуть  в
темноте вместе со своим грузом. Но следом за ним, словно  торпеда,  взлетела
закованная в сталь человеческая фигура. Это был Лавров, мгновенно  пустивший
в ход винт скафандра. На поверхности океана - льды, и если они  в  движении,
шар будет раздавлен или разорван ими. Тогда тяжелый груз, быстро падая вниз,
может случайно обрушиться на кого-нибудь  из  работающих.  Ничего  ужасного,
конечно, не произошло  бы  -  все  люди  в  скафандрах.  Но  и  в  скафандре
почувствовать такой удар неприятно - может ушибить или поранить.
   Примерно на сотом метре от дна  Лавров  настиг  беглеца  и  схватился  за
болтавшийся в воде строп. Одновременно из глубины вынырнул еще  один  тускло
поблескивающий силуэт, и человек в скафандре схватил второй свободный строп.
Лавров остановил свой винт, дотянулся до кнопки, регулирующей подъемную силу
шара, и выпустил из него немного  воздуха.  Шар  пошел  на  снижение.  Тогда
Лавров направил луч своего фонаря на человека.  Сквозь  прозрачный  шлем  он
узнал Курилина.
   - Ого! - приветливо окликнул его Лавров. -  Быстро  же  вы  освоились  со
скафандром! Спасибо за помощь. Как раз вовремя.
   - Не за что, Сергей Петрович, -  сдержанно  улыбнулся  Курилин,  вися  на
стропе с остановленным винтом. - Отлично знал, что помощь вам  не  нужна,  и
поднялся просто для тренировки.
   - Со стороны посмотреть, как вы управляетесь со скафандром, ни за что  не
скажешь, что новичок... Вы где тут работаете?
   Оба одновременно стали на дно. Освобожденный от  их  тяжести,  шар  опять
натянул стропы и приподнял груз. В облаках ила приближался Кундин.
   - А вон на дороге мой электрокар, - ответил Курилин Лаврову. - Я ехал  за
новым грузом к внешнему кольцу.
   - Вот и отлично. Забирайте наш ящик и нас  кстати  подвезете  к  поселку.
Едем домой, Григорий Семенович, - обратился Лавров к Кундину. - Надо  еще  в
тоннеле побывать.

   * * *

   Но, прежде чем спуститься в тоннель, пришлось,  по  предложению  Кундина,
посмотреть, как хозяйничает на складе новый  заведующий.  Курилин  охотно  и
оживленно показал новый  метод  размещения  инструментов,  запасных  частей,
строительных  материалов.  Все  находилось  в  отменном  порядке,  все  было
рассортировано и лежало в гнездах стеллажей под номерами. В проходах  лежали
неподвижные ленты конвейеров, под  потолком  заснули  на  рельсах  когтистые
краны.
   - Вот  только...  -  заметил  Лавров,  остановившись  перед  стеллажом  с
надписью "Петровидол"83, - зачем такие вещи держат на виду  и  на  ходу?  Не
опасно ли?
   - Нисколько, Сергей Петрович, -  поспешно  ответил  Курилин.  -  В  таком
состоянии, без  электротока  и  часового  механизма,  петровидол  -  простой
безвредный кирпич. Замечательное вещество!
   - А где к нему часовые механизмы с аккумуляторами? - спросил Кундин.
   - Да вот, рядом, - показал Курилин. - Все стоят в готовности.
   - Вряд ли они здесь понадобятся, - сказал Лавров.
   Курилин неопределенно пожал плечами.
   - Ну, мы пойдем дальше в тоннель, - добавил Лавров,  протягивая  Курилину
руку. - Прекрасный порядок у нас на складе. Благодарю вас.
   Курилин поклонился, пожал руку начальнику.
   Лавров и Кундин вышли из склада. Они прошли по улице, похожей  на  аллею,
между двумя рядами коттеджей, обогнули центральную опорную башню и  вошли  в
нее. В приемной камере они переоделись в мягкие теплоизолирующие скафандры и
перешли в скоростной лифт. Стремительно полетела вниз,  словно  в  пропасть,
прозрачная кабина. Мелькали лампы. Далеко, на противоположной голубой  стене
шахты, тянулись огромные трубы, пучки черных шлангов,  разноцветные  кабели.
Приближался и нарастал глухой подземный гул. Когда лифт остановился,  Кундин
вызвал по радио инженера  Садухина  -  начальника  работ  по  метаморфизации
грунта или, как его  обычно  называли,  главного  метаморфизатора.  Садухин,
высокий, совсем еще молодой человек, встретил Лаврова  и  его  спутников  на
дне, возле лифта. Сквозь стекла шлема видны были его круглые, розовые щеки и
сияющие глаза; он не скрывал радости от встречи с Лавровым.
   А Лавров вспомнил, каким суровым  огнем  загорелись  эти  веселые  глаза,
когда два месяца назад Садухин на заседании у министра  обвинял  Березина  в
бестолковой работе флота, в бесплановом снабжении шахты! Ох, как  поеживался
тогда Николай...
   Николай, Николай... Почему столько тревожных чувств вызывает это имя?
   Кругом  стоял  непрерывный  оглушительный  грохот  и  гул.  Он   шел   из
гигантского жерла тоннеля, который открывался в противоположной стене шахты.
   Даже в незаконченном виде  горизонтальный  тоннель  был  поразителен.  По
диаметру он был равен шахте, и самые высокие здания свободно поместились  бы
под его сводом. Десятки огромных фонарей и прожекторов  заливали  его  своим
желтоватым "солнечным" светом.  У  входа  тоннель  был  уже  почти  готов  и
свободен от всяких  строительных  приспособлений.  Его  стены  были  покрыты
голубой эмалью для уменьшения трения воды при ее прохождении через  тоннель.
Но уже в ста метрах от входа новому человеку было бы трудно ориентироваться.
Казалось, что здесь царствует хаос.
   Из  глубины  тоннеля,  там,  где  работали   гидромониторные   установки,
непрерывно, днем и ночью, несся глухой всепоглощающий рев.  Казалось,  земля
не переставая вопила от бесконечных терзании, которым безжалостно подвергала
ее какая-то чужая, неумолимая сила. Если бы не усилители  в  радиотелефонных
аппаратах скафандров, люди не слышали бы друг  друга.  Временный  стеклянный
пол над нижней дугой круглого тоннеля непрерывно дрожал под ногами.  Могучие
вздохи насосов  пульпоотводной  трубы,  проложенной  под  полом,  равномерно
прорывались сквозь этот гул.
   Залитые изнутри светом галереи метаморфизации с прозрачными стенами  были
похожи на гигантские колесные ободья. По сводчатому потолку тоннеля  к  этим
круговым  галереям  тянулись  пучки  разноцветных  шлангов  и  кабелей.  Они
спускались, образуя нечто  вроде  чудовищной  арфы  с  натянутыми  струнами.
Внутри галереи они соединялись с основаниями огромных сверл  и  игл,  далеко
проникавших в глубь породы. Через эти шланги и сверла проходили в толщу недр
электрические  аппараты,  различные  химические  вещества,   контрольные   и
измерительные приборы, необходимые для метаморфизации породы и наблюдения за
этим процессом.
   Там,  в  глубине,  электроплавы,  снабженные  могучими  электродами,  под
воздействием электрического тока огромного напряжения расплавляли  породу  и
превращали ее в горячую жидкую лаву. Затем на место  электроплава  в  сверло
вводился электрохолодильник, а специальные аппараты вгоняли через  шланги  в
расплавленную массу лавы ряд сложных химических веществ. От воздействия этих
веществ, под огромным давлением собственного теплового  расширения  и  затем
при  медленном  охлаждении  электрохолодильннками,  порода  получала  повое,
кристаллическое строение и  твердость  гранита.  Этот  "гранитный"  цилиндр,
результат  искусственной  метаморфизации  породы,  предохранял  тоннель   от
давления вышележащих слоев  земли,  от  обвалов  и  даже  от  землетрясений,
правда, не превышающих четырех-пяти баллов.
   Человек многому научился у природы и, научившись, сумел превзойти ее.
   Процесс метаморфизации, то есть  преобразования  одной  горной  породы  в
другую, происходит в природе, между прочим, и при  извержении  расплавленных
лавовых потоков из глубин земного шара вверх, в его более холодные слои; это
так называемый контактовый метаморфизм. Прорываясь вверх, горячая лава своей
высокой  температурой,  давлением   и   химическим   воздействием   способна
превращать грубые известняки в благородный  мрамор,  глины  -  в  фарфоровую
яшму, песчаники  -  в  стекловидную  массу,  мягкий  глинистый  сланец  -  в
чрезвычайно твердый  роговик.  Это  процесс  тянется  медленно  -  веками  и
тысячелетиями.
   К тому времени, о котором идет  речь  в  нашем  рассказе,  человек  нашел
способы искусственно воспроизводить процесс метаморфизации пород  для  своих
целей, причем длительность этого процесса была  сведена  к  дням  и  неделям
вместо тысячелетий. Стало возможным придавать любой горной породе до сих пор
совершенно необычные для нее свойства. Например, известняку,  песчанику  или
глине - твердость  гранита,  а  граниту  -  прозрачность  горного  хрусталя.
Гигантских ободьев-галерей было двенадцать, и они отстояли друг от друга  на
двадцать пять метров. Когда первая от входа в  тоннель  галерея  заканчивала
процесс на своем участке, гидромониторы  успевали  пройти  породу  дальше  и
удлинить тоннель. Галерея разбиралась,  переносилась  вперед,  и  начиналась
метаморфизация нового участка.
   Жара в тоннеле  стояла  невероятная.  Он  был  наполнен  прозрачным,  как
марево, туманом от испаряющейся воды гидромониторов. Конечно, туман  был  бы
более густым и заметным  даже  наверху,  в  поселке,  если  бы  не  огромные
вентиляторы, которые непрерывно всасывали горячий, влажный воздух, прогоняли
через охлаждающие установки и возвращали его в тоннель  сухим  и  более  или
менее прохладным.
   - Какую галерею  вы  хотели  бы  посетить,  Сергей  Петрович?  -  спросил
Садухин.
   - На какой стадии  сейчас  работа  шестой  галереи?  -  ответил  вопросом
Лавров, становясь вместе со  своими  спутниками  на  центральный  тоннельный
эскалатор, понесший всех по дну шахты ко входу в тоннель.
   Свод тоннеля терялся где-то вверху, в ярком  свете  фонарей.  Дальше  шла
перспектива галерей, похожих на круглые внутренние ребра  гигантской  трубы.
Люди казались песчинками перед творением рук своих.
   - От первой до шестой галереи ведут  охлаждение,  -  ответил  Садухин.  -
Шестая, видите ли, только начинает его, а  первая  уже  кончает.  Завтра  ее
операторы перейдут в новую, у гидромониторного щита.
   - Каков грунт?
   - Глинистый сланец с прослойками известняка.
   - Температура лавы?
   - Тысяча двести пятьдесят градусов.
   - Максимальное охлаждение ее?
   - В глинистом сланце - тридцать пять ниже  нуля,  в  известняке  -  минус
сорок два.
   Лавров со своими спутниками приблизился к первой галерее. Нижняя часть ее
лежала перед ними, как порог высотой в  несколько  метров.  Сквозь  переднюю
прозрачную стену видны были стоявшие внутри на полу разнообразные приборы  и
аппараты, в которые входили шланги и кабели, спускавшиеся с потолка. У  щита
управления оператор сосредоточенно наблюдал за показаниями  приборов,  держа
руку на рубильнике.
   Эскалатор понес Лаврова и его спутников дальше.
   Изредка появлялись на встречной движущейся  ленте  люди  в  скафандрах  и
приветственно поднимали руки.
   - Посмотрим галерею номер восемь, - сказал Лавров. - Там расплав породы в
разгаре, не так ли?
   - Совершенно верно, Сергей Петрович...
   - Вы давно здесь работаете, товарищ Садухин? Мне кажется, вас не  было  в
мой прошлый приезд.
   - Вы правы, Сергей Петрович. Я здесь всего четвертый месяц.
   - А раньше вы где работали?
   - Два года был начальником глубокой проходки на одной  из  шахт  Среднего
Урала. Там тоже проходка шла без креплений, одной метаморфизацией.
   - Большой был диаметр проходки?
   - Ну, сравнить нельзя с нашим, - улыбнулся Садухин. - Примерно то же, что
бинокль перед трехметровым телескопом.
   У галереи ј 8 сошли с  эскалатора.  В  пустом  ободе  гигантского  колеса
уходили вверх извивающиеся ленты движущихся лестниц и рельсы лифта.
   Лавров выразил желание подняться в верхний сектор,  сектор  Дельта,  этой
галереи и стал на ступень эскалатора. Механическая лестница  быстро  понесла
всех вверх. Применяясь  к  кривизне  галереи,  эскалатор  приближался  то  к
внутренней, то к внешней ее окружности.

   ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ЧЕТВЕРТАЯ
   ВРАГ ИЗ НЕДР

   Сектор  Дельта  находился  в  верхней  части  тоннеля,   там,   где   его
закругленные стены переходили в свод.  Поэтому  потолок  этого  сектора  был
также слегка изогнут,  а  пол  для  удобства  работы  представлял  несколько
широких ступеней, вроде террас. На этих  террасах  разместились  аппараты  и
механизмы,  какие-то  высокие  снаряды  на   электрокарах,   компрессоры   с
движущимися поршнями, бухты кабелей и проводов. Различной толщины и  окраски
шланги и кабели входили и выходили из аппаратов, поднимались  до  потолка  и
исчезали в нем, провода опутывали сложным кружевом приборы на  стене.  Среди
них расположился щит управления, возле которого спиной  к  двери  неподвижно
стоял оператор в скафандре.
   - Здравствуйте, товарищ Сеславина, -произнес Садухин, входя в  помещение.
- Как дела? Знакомьтесь... Сергей Петрович Лавров,  заместитель  министра...
оператор метаморфизации инженер Сеславина Мира Антоновна...
   За широкими стеклами шлема мелькнуло бледное девичье лицо  с  испуганными
черными глазами и сейчас же отвернулось к приборам на щите управления.
   - Посмотрите на магмоманометр84, товарищ Садухин, -  зазвенел  под  всеми
шлемами тревожный голос девушки. - Я не понимаю, что с ним делается. Хорошо,
что вы пришли. Я уж собиралась вызвать вас...
   - Что случилось? -  быстро  спросил  Садухин,  приближаясь  к  прибору  и
пристально всматриваясь в  него.  -  Ого!  Давление  двести  девять  и  пять
десятых.  Черт  возьми!  Стрелка   продолжает   ползти   вверх...   Давление
увеличивается...
   - Когда начало повышаться давление? - с беспокойством спросил Кундин.
   - Примерно час назад. Первые тридцать минут нарастание было едва заметно,
потом оно стало быстро  увеличиваться,  а  теперь  -  видите...  Уже  двести
десять...  при  одинаковой  температуре.  Я  понижаю  напряжение   тока!   -
решительно закончила Сеславина.
   - Подождите минуту, - вмешался Лавров. - Химические компоненты и газы уже
введены?
   - Да, - ответила Сеславина, - сегодня утром.
   - Дайте охлажденный образец лавы и  сделайте  поляриметрический  экспресс
анализ85, - продолжал Лавров. - Потом постепенно понижайте температуру.
   - Алло! Алло! - ворвался вдруг под шлемы чей-то посторонний голос. -  Ищу
Садухина! Говорит сектор Дельта, галерея девять! Срочно ищу Садухина!