ожет, окажешь пустяковую услугу? Здесь ужасно сыро и  темно.
Немножко музыки нам не помешает, да и тебе тоже.  Когда  день-деньской
вкалываешь в подземелье, недолго и депрессию нажить.
   - Да что ты, какая там депрессия, - отозвался  дикобраз,  шагая  по
ступенькам. - Наоборот, я люблю, когда сыро, темно и тихо. Но все-таки
хотелось бы послушать твою музыку. Ченельска сказал, что ты чаропевец.
   Джон-Том упал духом.
   - Вообще-то нет. Я только учусь. Даже еще не  совсем  понимаю,  что
такое чаропение. Мне просто охота помузицировать. Для души.
   - Оно, может, так и есть, да только ни к чему рисковать.
   - Погоди! - отчаянно воззвал Джон-Том. - Ну, подумай  сам.  Раз  ты
слыхал про чаропевцев, то наверняка знаешь, что без своих инструментов
они колдовать не способны.
   - Верно, слыхал. - Дикобраз с подозрением поглядел на него.
   - Ну, а как насчет такой идеи: ты приносишь дуару, мой  инструмент,
но даешь его только после того, как сковываешь мне руки,  чтобы  я  не
смог убрать их за решетку? И если мое пение вдруг  покажется  опасным,
ты всегда успеешь выбить дуару из моих рук. Что скажешь?
   Надзиратель поломал голову над непривычной  проблемой.  Джон-Том  и
Мадж ждали, затаив дыхание и радуясь тому, что их окружает сумрак.  Он
помогал скрывать возбуждение.
   - Пожалуй, тут  и  впрямь  никакого  риска,  -  проговорил  наконец
тюремщик. - Сказать по правде, мне любопытно послушать.  Ладно,  пойду
проверю, на месте ли твой инструмент, да и кошелек с золотом.
   - Ты не пожалеешь, - крикнул Джон-Том вслед дикобразу.  Как  только
он исчез из виду, Мадж взволнованно посмотрел на друга.
   - Приятель, неужто ты и впрямь сумеешь чтой-то сделать?
   - Не знаю. Придется попробовать. Черта с два он  отдаст  дуару,  не
подстраховавшись. И я понятия не  имею,  что  бы  такое  спеть,  чтобы
выбраться отсюда, пока он не спохватится и не отберет дуару. Не  знаю,
и все тут. В моем мире у меня была точно такая же проблема.
   - Чувак, ты уж напряги мозги, не то число миров, которым тебя очень
недостает,  удвоится.  Я  не  представляю,   зачем   мы   понадобились
Цанкресте,  но  навряд  ли  он  будет  церемониться  с  двумя  слугами
ненавистной черепахи.
   - Мы не слуги. Во всяком случае, ты.
   - Ага, поди объясни это Ченельске. Нет, кореш, на  мне,  как  и  на
тебе, чертово клеймо, и тут ничего не попишешь.  Поэтому  давай  найди
что-нибудь эффективное и быстродействующее.
   - Ну, не знаю... - Джон-Том уже копался в памяти. - Ведь  я,  кроме
тяжелого металла, всерьез ничем не занимался...
   Мадж указал на стены.
   - По мне, так это в самый раз.
   - Не совсем,  -  раздраженно  возразил  Джон-Том.  -  Это  название
течения в популярной музыке. Да ты уже слышал мое исполнение.
   - Ага, и не буду врать, что понял хоть слово.
   - Значит, у тебя есть кое-что общее с моими родителями.
   Раздавшиеся на лестнице шаги мгновенно заставили их умолкнуть.
   - Парень, ты уж постарайся, а?
   - Стараюсь. - Джон-Том просунул  руки  между  прутьями  и  замер  в
ожидании.  При  виде  целой  и  невредимой  дуары,  свисающей  с  лапы
тюремщика, его дух подскочил до небес.
   - Золота не было, - уныло сообщил дикобраз.
   - Какая жалость! - прерывисто вздохнул Мадж. -  Впрочем,  чего  еще
можно было  ожидать  от  такого  прохвоста,  как  Ченельска.  Но  ведь
проверить было невредно, а?
   - Пожалуй. Ну, что ж. - Дикобраз подошел ближе, протянул инструмент
Джон-Тому, но в последний момент заколебался. - И все-таки не знаю...
   - Да чего там, не бойся!  -  На  лице  Джон-Тома  замерзла  широкая
улыбка. - Ну, скажи, что плохого, если я маленько побренчу? Согласись,
не всякому выпадает  шанс  послушать  начинающего  чаропевца,  который
играет просто так, ради удовольствия.
   - Как раз это меня и тревожит. - Тюремщик отошел назад и порылся  в
деревянном сундуке. Вскоре он вернулся, чтобы  затянуть  на  запястьях
Джон-Тома наручники из толстой кожи, соединенные  между  собой  цепью.
Еще, к великому огорчению юноши, он привязал  к  грифу  дуары  крепкую
веревку.
   - Вот так-то лучше, - с явным удовлетворением произнес  дикобраз  и
отдал инструмент. Джон-Томовы пальцы  благодарно  легли  на  привычную
деревянную поверхность и легонько провели по двойному набору струн.
   Надзиратель расположился на стуле и  крепко  сжал  в  кулаке  конец
веревки.
   - Ну вот, если вздумаешь шутки шутить, мне даже к решетке бежать не
придется. Достаточно будет дернуть за веревочку. - Он  слегка  потянул
на пробу, и Джон-Том едва не выпустил дуару из рук.
   - Эй, дай чуток слабины! - взмолился он. - А то я не смогу играть.
   - Ладно. - Тюремщик опустил лапу. - Но если мне покажется,  что  ты
пытаешься меня провести, сразу отберу эту штуковину и разобью об пол.
   - Не волнуйся, я ничего такого не сделаю. Правда, Мадж?
   - Конечно, кореш. Ты ж обещался этому благородному созданию. - Выдр
уселся,  приняв   насмешливо-скептический   вид.   -   Сбацай-ка   нам
колыбельную, Джон-Том. Что-нибудь легонькое, успокаивающее.  Чтоб  мы,
бедолаги, позабыли и свои, и мировые проблемы.
   - Ага, - присоединился к его просьбе дикобраз, - сыграй  что-нибудь
в этом роде.
   Джон-Том терялся в сомнениях.  Наверное,  для  начала  лучше  всего
исполнить одну-две безобидные песенки, чтобы  усыпить  опасения  этого
педика. Но вся беда была в том,  что  он,  увлекаясь  главным  образом
хард-роком, выучил не больше легких мелодий, чем оперных арий. Вряд ли
стоило лезть в репертуар Оззи Осборна, да и "Кисс" тут  мало  чем  мог
помочь. Подумав о песне "Грязные дела  дешевле  пареной  репы"  группы
"Эй-Си Ди-Си", он сразу сообразил, что один куплет  будет  стоить  ему
окончательного прощания с инструментом.
   Он решил попытать  счастья  с  чем-нибудь  вроде  "классики  рока".
Может, сгодятся песенки  Роя  Орбисона?  Горло  едва  ли  вытянет,  но
попробовать можно.
   Казалось, это подействовало. Дикобраз лениво развалился на стуле  и
внимал с откровенным наслаждением, но веревку из лапы не выпускал.
   Джон-Том сэгуировал в куплет, где пелось о дне, "когда ушла  ты  от
меня", и  надзиратель  не  пошевелился.  Однако  и  стены  темницы  не
раздались по сторонам, чтобы выпустить узников.  Тогда  обескураженный
юноша заиграл "Америку" Нейла Даймонда. В камере  судорожно  померцало
несколько призраков статуи Свободы и острова Эллиса, но  их  появление
не вызвало у Джон-Тома ощущения безопасности.
   Затем он обратил внимание  на  Маджа.  Сидя  в  густой  тени,  выдр
медленно показывал, будто подтягивает что-то к себе, а  затем  бросает
за решетку. Джон-Том несколько секунд непонимающе смотрел на  него,  а
затем, посреди строфы "Больше нас не  проведешь",  сообразил,  к  чему
клонит его приятель.
   Бечева! Бечева, которую дикобраз привязал к дуаре, чтобы  в  случае
опасности выдернуть ее из рук Джон-Тома.  Если  им  с  Маджем  удастся
завладеть ею, то они смогут соорудить короткое лассо и  набросить  его
на какое-нибудь оружие, а то и на большую связку  ключей,  лежащую  на
столе.
   Но  прежде  необходимо  каким-то  образом  обездвижить   тюремщика.
Поскольку он выглядел засыпающим,  Джон-Том,  насколько  мог,  понизил
голос и спел наисладостнейшую из известных ему баллад, а следом за нею
- "Звуки тишины" Саймона и Гарфункеля. Эта подборка  оказалась  вполне
удачной и вызвала дикобразий  храп.  Для  страховки  Джон-Том  добавил
расслабляющую версию "Ярмарки в Скарборо".
   Наконец он легонько дернул бечеву. Полусмеженные  веки  надзирателя
тут же распахнулись, бечева натянулась.
   - Не надо больше так делать, - прорычал он. В тот миг  Джон-Том  не
сомневался,  что  теперь  его  разлучат  с  дуарой,  а  заодно   и   с
единственной надеждой на спасение.
   - Я ничего такого не хотел! - в отчаянии вскричал он. -  Просто  от
игры в одной позе руки заболели. Поверьте!
   - Ладно уж... - Надзиратель грузно опустился на сиденье. -  Смотри,
не балуй. Спой-ка еще песенку. Ничего подобного до сих пор не  слышал.
Мне нравится.
   Упав духом, Джон-Том заиграл первое, что пришло на ум,  -  тему  из
фильмов "Рокки". Возможно, свою роль сыграло разочарование,  а  может,
накатившее безразличие... Как бы то ни было, он вдруг  ощутил  бегущую
по телу энергию. Постарался сосредоточиться  на  ней  и  решил  допеть
бесполезную песню до конца - вдруг она натолкнет на что-нибудь годное.
   В  смрад  темницы  просочился  слабый  запах  озона.  Под  потолком
затрещало. Мадж на всякий  случай  отполз  в  дальний  угол.  Джон-Том
подскочил - его ударило по  запястьям  электрическим  током.  Он  тоже
хотел удрать в глубину камеры, но  кожаные  наручники  и  цепь  по  ту
сторону решетки сразу напомнили о себе.
   "О, черт! - выругался  он  про  себя.  -  Опять  я  перестарался  и
натворил что-то не то!"
   Однако, что бы он ни натворил на этот раз, убежать было невозможно.
Выронив дуару, он безуспешно рвал с себя "браслеты".
   Инструмент  брякнулся  об  пол  и   засиял,   подскакивая,   словно
иглодержатель над диском.
   Медлительный дикобраз поднялся на задние  лапы  и  смотрел  во  все
глаза. Бечеву он выронил, предпочтя развернуться к стойке с оружием  и
выбрать длинное копье, которое было незамедлительно нацелено в камеру.
   И Джон-Тому стало крайне неуютно при  мысли  о  том,  что  тюремщик
может без труда прикончить его на месте.
   - Чаропевец! Ты чего это?! А ну, перестань!
   - Я ничего! - истерично выкрикнул Джон-Том, молясь  в  душе,  чтобы
его страх - вполне настоящий - не  показался  дикобразу  фальшивым.  -
Развяжи мне руки!
   Тюремщик не отозвался на просьбу,  ошалело  глядя,  как  по  камере
медленно кружат жгутики флюоресцирующего газа и  сгущаются  в  подобие
столба.
   - Не ври! Это волшебство! Волшебство!
   - Болван, я сам знаю,  что  волшебство.  Освободи  меня!  -  кричал
Джон-Том, безрезультатно дергаясь у решетки.
   Тюремщик сохранял безопасную дистанцию.
   - Чаропевец, меня предупреждали насчет тебя! А ну, прекрати  сейчас
же! - Он прижался колючей спиной к стене и пополз вдоль нее к решетке.
Откуда мог  дотянуться  до  узника  копьем,  чей  наконечник  выглядел
исключительно острым.
   - Не могу я прекратить. Не знаю, что тут происходит. Не понимаю!
   - Не верю! - Надзиратель сорвался на визг  и  с  самыми  серьезными
намерениями ткнул копьем.
   Внезапно в газовом облаке раздалось  звонкое  "баммм!".  Светящийся
столб рассеялся, на  его  месте,  в  центре  тюремной  камеры,  стояло
здоровенное,  по  меньшей  мере  семи  футов  ростом,  существо.   Оно
сутулилось, чтобы не упираться макушкой в потолок.
   Мадж  трусливо  отскочил  к  стене.  Джон-Том  торопливо  вспоминал
последнюю песню, спетую без души, но эффектом превзошедшую всех  своих
эмоционально насыщенных предшественниц. Тему из фильма "Рокки". Как же
она называется?
   Ах да, "Глаз тигра"!


Глава 4

   Вообще-то их было два, и они  с  изумлением  глядели  по  сторонам.
Никогда еще Джон-Том не видал белого тигра, да  к  тому  же  в  боевых
доспехах и стоящего на задних лапах. Полосы из кожи  и  меди,  образуя
подобие юбки,  прикрывали  его  тело  от  талии  до  колен.  Поножи  и
наплечники держались на кожаной шнуровке и защищали конечности  только
сзади. На  голове  поблескивал  роскошный  медный  шлем  со  стрелкой,
украшенной тонкой резьбой. Из прорезей в шлеме торчали уши.
   Огромная  мохнатая   голова   поворачивалась,   с   неудовольствием
разглядывая тюрьму и ее обитателей.  Прядая  белыми  ушами  с  черными
кончиками, четверть тонны тигрятины пыталась разобраться в обстановке.
Внезапно лапы опустились к ножнам, и мгновение спустя  каждая  держала
по пятифутовому мечу с бритвенно острым лезвием и зазубренным острием.
   - Клянусь всеми девятью кошачьими демонами, я  ничего  не  понимаю!
Что тут пхоисходит? Клянусь, я сейчас же  получу  ответ,  или  кому-то
чехтовски не поздоховится! -  Узкие  желтые  глаза  впились  в  прутья
решетки. Тигр шагнул вперед и опустил взгляд на дрожащего дикобраза.
   - Эй, ты, что это за конуха? Почему я взапехти? Или  ты  немедленно
ответишь, или я сделаю ожехелье из твоих позвонков.
   - С-с-с-т-т-ража!  -  Вместо  крика  из  пасти  дикобраза  вырвался
сбивчивый шепот. Сообразив, что  зов  унесся  не  слишком  далеко,  он
повысил голос: - На помощь!
   - Хватит чихикать! Лучше отвечай.
   Самка, решил Джон-Том. Голос громовой, но, несомненно, женский.  Да
и в заклинании подразумевалась тигрица.
   Она повернулась и увидела Маджа.
   - Эй ты! Почему он не желает со мной говохить?
   - Ты ко мне обращаешься, милашка? - неохотно отозвался выдр.
   Тигрица наклонилась, положила меч, а затем легко оторвала выдра  от
пола. Ее когти, выпущенные не целиком,  по  длине  почти  не  уступали
пальцам Маджа.
   - А то к кому же, а, мочалка-недомехок?
   - Извини, красотка. Я и предположить не мог такой великой чести.
   - Караул! - До дикобраза вдруг дошло,  что  там,  где  не  помогает
голос, следует использовать лапы. С поразительной быстротой он взлетел
по лестнице. - Караул, помогите!
   - Эй, ты! - Тигрица выронила Маджа, и тот предусмотрительно отбежал
к стене. - А ну, вехнись! Слышишь?
   - Он решил, что вы опасны.
   - А  это  еще  кто?  -  Только  теперь  она  обратила  внимание  на
Джон-Тома.
   - Я говорю, что он вас испугался. Поскольку вы здесь, с нами.
   - Однако ты ужасно велик для человека.
   - А вы ужасно велики для современной девушки. -  Джон-Том  все  еще
сражался с наручниками.
   -  Что  это  за  помойка?  -  Она   медленно   повернулась,   чтобы
повнимательнее  осмотреть  темницу.  Очевидно,  тигрица  нисколько  не
боялась - только сердилась.
   - Подземная тюрьма в городе Гнилые Горшки.
   - Ни хазу не слыхала, - сказала амазонка из семейства  кошачьих.  -
Тюхьма, говохишь? Это я и сама вижу, кхасавчик.  -  Она  заметила  его
путы. - А почему на тебе нахучники?
   - Я - чаропевец, - объяснил он. - Решил немножко помузицировать  и,
похоже, ненароком затащил сюда вас.
   - Так вот оно что! -  Джон-Том  напрягся,  чтобы  выдержать  взгляд
пылающих желтых глаз. Она отступила на шаг и приподняла  оба  меча.  -
Так чего же ты ждешь? Отпхавляй меня обхатно.
   Он поежился, прижимаясь к решетке.
   - Я... гм... Боюсь, мне это не  по  силам.  Ведь  я  не  знаю,  как
действует мое волшебство. Может, потом  попробую.  Но  без  дуары  все
равно ничего не выйдет. - Он показал на инструмент. - Да и не смогу  я
играть со связанными руками.
   - Да, это вполне очевидно. У меня, да будет  тебе  известно,  глаза
есть.
   - И очень красивые.
   - Ха! - Тигрица чуточку смягчилась.  -  Чахопевец,  говохишь?  Если
судить по манехам, ты больше смахиваешь на солиситоха.
   Не ведая,  какого  она  мнения  о  солиситорах,  Джон-Том  не  стал
упоминать о своем юридическом прошлом. Один из мечей вдруг  взметнулся
и рубанул воздух. Мадж не то  ойкнул,  не  то  взвизгнул,  а  Джон-Том
зажмурился. Но клинок прошел точно между прутьями и  разрубил  цепочку
наручников. Два быстрых поворота  когтистой  лапы  -  и  руки  его  на
свободе.
   Потирая затекшие предплечья, он сказал:
   - И все-таки без дуары мне не обойтись.
   Сверху донесся шум, и юноша поспешил представить себя и друга:
   - Я - Джон-Том Меривезер, а это -  Мадж.  -  Он  вспомнил  песенку,
спетую перед "Глазом тигра". - А  тебя,  должно  быть,  зовут  Шалфей,
Тимьян  или  Розмарин.  -  Отчего-то  имя  Скарборо  не  казалось  ему
подходящим.
   - Довольно близко. Меня зовут Хозахык.
   Джон-Том кивнул своим мыслям.  Вновь  слова  песни  и  его  желания
прихотливо смешались. Набрав  в  легкие  воздуха,  он  в  который  раз
вкратце поведал свою историю и закончил ее так:
   - Мы хотим помочь умирающему колдуну. А другой колдун,  завистливый
негодяй, пытается нам помешать. Его прихвостни схватили нас, притащили
сюда и заперли.
   - Меня это все не касается, - заключила тигрица. - Но  ты  в  самом
деле считаешь, что у меня кхасивые глаза?
   - Прекрасные.
   "Почему Мадж не проронит ни словечка? - недоумевал  Джон-Том.  -  В
таких делах он куда опытней, чем я". Но выдр, забившись в угол, держал
пасть на замке.
   - Как топаз, - рискнул уточнить Джон-Том.
   - Да ты, я вижу, не только музыкант,  но  и  льстец!  Ну  так  вот,
захуби себе на носу: я не из тех, на ком всякие самцы могут оттачивать
кхаснохечие.
   - Конечно, конечно.  Мне  вовсе  ни  к  чему,  чтобы  меня  считали
льстецом и лицемером. Я всего лишь констатировал факт.
   - Все, доконстатиховал? Ладно. Так  куда  это  вам  нужно  попасть,
чтобы помочь умихающему пхиятелю?
   - За Глиттергейст.
   - Так далеко на запад? - Она изумленно покачала головой.  -  Да,  в
удивительном михе мы живем.
   - Еще в каком удивительном, - пробормотал Джон-Том.
   - Ни хазу не плавала по океану, а по  Глиттехгейсту  и  подавно.  -
Тигрица посмотрела сквозь решетку. - Так это  и  есть  твоя  волшебная
палочка?
   - Это и есть. Кроме нее, мне бы  пригодились  ключи.  Вон  они,  на
столе. Если мы завладеем бечевкой, привязанной к дуаре, может, удастся
подтащить ключи сюда. - Он поглядел на  лестницу.  -  Но,  боюсь,  уже
поздновато.
   - Ну что ты, мой сахахный. Хаз уж тебе так необходимы эти  ключи...
- Розарык  положила  лапы  на   прутья,   сделала   могучий   вдох   и
поднатужилась. По  доспехам  побежала  рябь  от  вздувшихся  мускулов.
Раздался скрежет, и  металлические  прутья  согнулись,  как  спагетти.
Тигрица шагнула в проделанную ею дыру, подошла к столу и взяла  связку
ключей.
   - Они еще нужны?
   Мадж уже выскочил из камеры, Джон-Том наступал ему на пятки.  Юноша
поспешно подобрал дуару и повесил на плечо.
   - Думаю, обойдемся. Розарык, ты истинная дама.
   - Ага, вся такая нежная, деликатная, утонченная, - добавил Мадж.
   - Кажется, вы мне нхавитесь, - задумчиво произнесла Розарык,  глядя
на Маджа, - хотя никак не возьму в толк, льстите вы или шутите. -  Она
взмахнула тяжелыми мечами. - Надеюсь, все-таки шутите. Иначе я вам  не
завидую.
   Джон-Том поспешил ее успокоить.
   -  Не  стоит  придавать  значение  болтовне  Маджа.  Он  все  время
треплется. Это как болезнь. - Он  обернулся,  чтобы  кинуть  на  выдра
предостерегающий взгляд.
   - Это я и сама вижу, - сказала тигрица. - Ладно.  Не  знаю,  как  я
попаду домой, но знаю точно,  что  в  этой  дыхе  мне  делать  нечего.
Давайте  лучше  найдем  местечко,  где  можно  спокойно   посидеть   и
потолковать.
   - Меня устраивает, - согласился Джон-Том. В этот момент на  верхней
ступеньке появился дикобраз, которому предшествовала парочка рослых  и
вооруженных до зубов  волков.  Они  увидели  Розарык  почти  в  то  же
мгновение, что и она их. Стряхивая  мох  с  потолка  боевым  кличем  -
смесью  дикого  рева  и  проклятия  -  и  вращая  обоими  мечами,  как
пропеллерами,  она  ринулась   по   лестнице,   которая   опустела   с
поразительной быстротой. Отвесив легкий поклон, Мадж простер лапу.
   - После вас, о виртуоз колдовства и чаропения.
   Джон-Том состроил ему рожу и поспешил за Розарык. Сверху доносились
панические крики, вой, визг и тявканье. И над всем  этим  доминировало
громоподобное взревывание тигрицы.
   - Не спеши меня расхваливать, - сказал Джон-Том  выдру.  -  Она  не
совсем то, что я надеялся вызвать.
   - В этом, босс, я не сомневаюсь, - усмехнулся Мадж, резво скача  по
пятам за другом. - Как всегда, верно? И тем не менее хоть ты  ни  разу
не получал от своего чаропения че хотел, оно обычно помогало.
   - Мадж, если ты не  перестанешь  болтать,  она  поймет,  что  я  не
способен отправить ее домой.
   - Да ладно, кореш, - сказал Мадж на очередной лестничной  площадке.
- Зачем делать из мухи слона. К тому же, - его улыбка  расползлась  до
ушей, -  если  милашка  вздумает  скандалить,  ты  снова  скажешь  про
прекрасные глаза.
   - Слушай, заткнись, а?
   Главное караульное помещение выглядело так,  будто  в  нем  погулял
смерч. Все столы валялись кверху  ножками,  пол  был  усе