взгляд чародея. -
И не поймешь, пока не увидишь, что будет. Этой тупой твари  не  хватит
ума выдержать то, что  нам  предстоит  увидеть.  В  панике  она  может
погубить всех нас. Мы отпустим ее на свободу еще до Поляны.
   Талея пожала плечами.
   - Мне-то что. Как скажете, только  ноги  мои  возражают.  -  И  она
слегка подстегнула змею.
   Так миновало несколько дней. Поездка на  юг  складывалась  приятно.
Хищники боялись приближаться к огромной змее, и  путешественники  даже
не выставляли караульщика на ночь.
   Флорес Кинтера  оказалась  приятной  спутницей,  но  любые  попытки
Джон-Тома к сближению отклоняла и, вызывая в нем  явное  недовольство,
предпочитала радость удивительного путешествия его обществу.
   - Я же мечтала всю жизнь об этом... С  самого  детства,  -  сказала
она, усевшись  рядом  с  Джон-Томом  возле  небольшого  костра.  Языки
пламени плясали в ее ночных глазах, напоминая о  кипении  обсидиана  в
жерлах вулканов.
   - Когда я была маленькой, Джон-Том, - лихорадочно говорила Флор,  -
я хотела быть  мальчишкой,  я  хотела  быть  астронавтом,  летать  над
полюсами вместе с Бэрдом, плавать в неисследованных  просторах  Тихого
океана вместе с капитаном Куком. Я хотела стоять в рядах англичан  под
Ажинкуром, оказаться в Перу вместе с Писарро.  Невзирая  на  пол  этих
особ, я хотела стать Амелией Эрхарт или Жанной Д'Арк.
   - Да, пол не переменишь, - с сочувствием отозвался юноша.  -  Назад
во времени тоже не переместишься, но астронавтом ты могла бы стать.
   Она с грустью покачала головой.
   -  Одних  амбиций  для   этого   маловато,   Джон-Том.   Необходима
наличность.  Los  cerebros(*18).  Отваги  у  меня   хватает,   а   вот
остального... - Она поглядела на Джон-Тома и криво усмехнулась. - Есть
и еще один недостаток -  проклятое  мое  уродство,  из-за  которого  я
страдаю всю жизнь.
   С неподдельным удивлением он поглядел  на  девушку,  не  зная,  где
может скрываться хотя бы крохотный недостаток.
   - Не понимаю, Флор. Ты просто само великолепие...
   -  В  этом  и  беда,  Джон-Том.  Я  проклята  красотой.  Не   пойми
неправильно - я не рисуюсь и не хвастаю. Я долго  привыкала  к  ней  и
пока притерпелась.
   - У всякого свои трудности, - отозвался он без особого сочувствия.
   Она поднялась и по-кошачьи заходила возле огня.
   Талея  неподалеку  раздувала  еще  один  костерок.  Мадж   мурлыкал
скабрезную   песенку   про   мыша   из   камыша,    погнавшегося    за
птичкой-певичкой, но не добившегося  ни  шиша,  развлекая  в  основном
Пога. Удалившийся от  всех  Клотагорб  размышлял,  темнея  холмиком  в
стороне от костра.
   - Ты не понимаешь... Не можешь понять. Откуда  тебе  знать,  каково
быть прекрасным животным. Весь мир видит во мне только одно. Я пошла в
группу скандирования потому, что меня попросили...  -  Она  помедлила,
поглядев на него через огонь. -  Ты  знаешь,  какая  у  меня  основная
специальность?
   - Театральное искусство, так?
   - Актерский  факультет.  -  Флорес  грустно  кивнула.  -  Никто  не
удивился. Ну, хорошо, игра мне дается легко, а значит, я могу побольше
внимания уделить второй специальности.  Я  ж  не  знаю  астрофизики...
всякой нужной там математики, тензорного анализа,  потому  и  занялась
деловым администрированием.  Скомбинировав  обе  специальности,  можно
прорваться к службе контактов с общественностью космической программы.
Думаю,  что  иначе  мне  к  космосу  не  подобраться.  Меня  никто  не
воспринимает всерьез.
   - А я? - пробормотал юноша. Она пронзительно глянула на него.
   - В самом деле? Я не в первый раз слышу такое. Неужели ты и в самом
деле способен понять, что прячется за этим лицом и телом?
   - Конечно. - Джон-Том надеялся, что  голос  его  звучит  достаточно
убедительно. - Впрочем, не буду утверждать, что  способен  забыть  про
них.
   - Никто, никто не может этого сделать! - Флор в отчаянии всплеснула
руками.  -  Профессора,  студенты...  Что  делать  с   этими   вечными
приглашениями на свидания?.. Как никого не  задеть  отказом?..  Да  на
занятиях показаться нельзя! А чего можно ожидать от  профессора,  если
он смотрит только на твои tetas(*19) и вовсе не думает о вопросе.  Для
тебя это красота. А для меня - уродство.
   - Так что же, по-твоему, лучше родиться уродиной? Без волос и  чтоб
один глаз выше другого?
   - Нет. - Раздражение уже оставляло девушку. - Конечно, нет.  Только
было бы лучше, если бы природа уделила мне все не в таком изобилии.
   - Asi es la vida(*20), - невозмутимо отвечал он.
   - Si, es verdad(*21). - Она вновь опустилась на траву  и  скрестила
ноги. - Я ничего не могу с этим поделать. Но здесь... -  она  показала
на темный лес и свернувшуюся в кольцо змею, - здесь все  иначе.  Здесь
мои рост и сила чего-то стоят, и для местных, лохматые они или нет,  я
- личность, а не просто объект для секса.
   - Не заблуждайся, - предупредил ее Джон-Том.  -  Скажем,  у  дружка
нашего  Маджа  явно  отсутствуют  моральные  запреты   на   межвидовые
сношения. И у прочих, кажется, тоже.
   - Хорошо, но пока во мне здесь видят воина, пусть даже причиной мой
рост, а не личность. Для начала сойдет.
   Она откинулась на траву и мечтательно потянулась. Чресла  Джон-Тома
воспламенились. Должно быть, искры от костра виноваты.
   - Здесь у меня появился хотя бы один шанс сделаться чем-то  иным...
Выйти за пределы, назначенные мне  наследственностью.  Все  здесь  так
похоже на мои детские мечты о приключениях.
   - Видишь ли, здесь убивают, - предостерег девушку Джон-Том.  -  Это
не страна фей. Ошибешься - умрешь.
   Флорес завернулась в плащ. Стояла  теплая  зимняя  ночь,  и  одного
плаща вполне хватало.
   - Рискну. Хуже, чем в barrio, не будет. Спокойной  ночи,  Джон-Том.
Давай-ка подумаем о Риме...
   Он закидал землей костер, мечтая  оказаться  в  Риме  или  в  каком
угодно знакомом месте. И ограничился словами:
   -  Спокойной  ночи,  Флор.  Приятных  сновидений.  -  А  потом  сам
завернулся в  плащ  и  попытался  уснуть.  Ночь  была  дивной,  только
Джон-Тому было не по себе.

   Весь следующий день они то поднимались на горки,  то  спускались  с
них. Деревьев вокруг по-прежнему было много, только на высоких  местах
они стали пониже и разделяло их уже куда больше земли.  Кое-где  голый
гранит говорил, что слой почвы сделался тоньше, хотя  они  по-прежнему
ехали по лесу.
   Вернулись   гничии.   Облако   "едва-ли-есть"   сгущалось    вокруг
путешественников, даже когда Джон-Том не тренькал на "гитаре".
   Джон-Том рассказал Флор о гничиях. Уже сама идея восхитила девушку,
и она часами пыталась усмотреть хоть одного. Талея недовольно ворчала,
озабоченная избытком этих существ, однако Клотагорб ее беспокойства не
разделял.
   - Магия не оставляет места суевериям,  -  объявил  маг-черепаха.  -
Если ты собираешься по-настоящему познать мир, следует забыть о всяких
примитивных идейках.
   - Видала я, как из-за примитивных идей гибнут целые толпы, -  тоном
знатока отпарировала девушка. - Не хочу оспаривать ваши слова,  но  от
вас я в последнюю очередь рассчитывала услышать, что мы уже знаем все,
что способны узнать.
   - Это так, детка, - согласился волшебник, - иначе нам незачем  было
бы пробираться к Поляне. - Он с раздражением глянул  в  сторону  Пога.
Летучий мыш дергался над их головами.
   - Пог, ты-то ведь знаешь, что их не  поймать.  Ты  же  их  даже  не
видишь.
   - Ага. Даже мой локатор их не углядывает. - Пог  щелкнул  зубами  в
воздухе, где только что кто-то был.
   - Что ж ты тогда не утихомиришься?
   - Все дело... Лучше, чем  попусту  плясать  на  воздушных  потоках.
Впрочем, дебе эдого не понять.
   - Пог, не дури. - Волшебник велел Талее остановиться.  Спустился  и
огляделся. - Дальше пойдем пешком.
   Поделили  вещи  и  припасы,  рассовали  все  по  мешкам,  а   потом
направились вверх по склону. Подъем был некрутой и  ровный.  Стемнело,
какое-то время они шли  при  луне,  прятавшей  свой  скорбный  лик  за
облаками.
   - Мы уже  близко,  -  спустя  достаточно  долгое  время  проговорил
Клотагорб. Луна переместилась к западу. - Я ощущаю нечто.
   - Ага,  босс,  не  сомневаюсь,  -  буркнул  летучий  мыш  и  схапал
пролетавшего стеклистого мотылька.
   Если волшебник и слышал его, то никак этого не показал. Последующие
два часа он провел в полном молчании, глядя прямо перед  собой,  и  не
отвечал ни на какие обращения.
   Что-то легкое кошачьим мурлыканьем пробежало  по  спине  Джон-Тома.
Высокие  деревья  вновь  сомкнулись  вокруг  них,   зелеными   копьями
поддерживая грозное небо. Из-за облаков выглядывали звезды, казавшиеся
опасно близкими.
   Джон-Том увидел, что Талея  беспокойно  оглядывается.  Заметив  его
взгляд, она кивнула.
   - Я тоже ощущаю это, Джон-Том. Клотагорб прав.  Мы  приближаемся  к
древним местам этого мира. Здесь чувствуется мощь.
   Клотагорб пододвинулся ближе к Джон-Тому.
   - А ты ее чуешь, мой мальчик? Не искушает ли она  твои  чародейские
чувства?
   Джон-Том в смятении огляделся. Кто-то явно перебирал его нервы, как
сам он струны дуары.
   - Я что-то чувствую, сэр, только не могу понять - беспокойство  это
или магическое воздействие.
   Клотагорб, казалось, был разочарован. Где-то  встревоженный  ночной
охотник кликал подругу. В кустах что-то шуршало, и  Джон-Том  заметил,
что звуки удаляются в одном направлении - туда, откуда они шли.


   - Наверно, ты еще не полностью приспособился к силам, -  непривычно
подавленным тоном проговорил волшебник. - Скорее  всего  от  тебя  еще
рано ожидать большего. - Поглядев вперед, он  с  гордостью  заявил:  -
Прибыли. Перед  тобой  уголок  сетки  субатомных  сил,  что  увязывают
воедино все существа, обитающие на этой планете. Смотри,  Джон-Том,  и
запоминай. Перед тобой По






Глава 15

   Они одолели последний подъем. Перед путниками  раскинулся  открытый
луг - на первый  взгляд  ничего  примечательного.  Но  окружавшие  его
крепкие дубы и сикоморы казались седыми волосами, венчиком  торчавшими
вокруг старческой плеши... Кое-где из травы выступали камни.
   Лунный  свет  озарил  тонкие  травинки.  Шляпками  грибов   темнели
валуны.
   - Остановитесь здесь, - приказал  волшебник.  Все  с  удовольствием
скинули поклажу  и  оружие  возле  высокого  дуба,  покровительственно
разбросавшего длинные ветви.
   - У нас есть  возможность  узнать  природу  великого  зла,  которым
грозит нам Броненосный народ. Я  не  могу  воззреть  отсюда  в  сердце
Куглуха. И  никто  из  магов  не  может.  Но  есть  еще  один  способ.
Ненадежный, опасный... Но все-таки стоит рискнуть. Ничто больше  не  в
силах прояснить намерения  Броненосного  народа,  а  в  случае  удачи,
возможно, выяснится время нападения, что еще более важно. Вы не можете
мне помочь. Но что бы здесь ни случилось, что бы ни произошло со  мной
- вы не должны заходить дальше этого  места.  -  Никто  не  отозвался.
Волшебник обернулся и поглядел вверх на дерево. - Пог, ты мне нужен.
   - Да, Мастер, - отвечал  явно  приунывший  летучий  мыш,  в  голосе
которого не слышалось привычного желания противоречить.  Он  отцепился
от ветки, и, трепеща крыльями, повис около  головы  волшебника,  чтобы
выслушать указания.
   - Что он собирается делать?  -  громко  поинтересовалась  Талея.  В
лунном свете волосы ее приобрели коричневый оттенок.
   -  Не  знаю,  -  Джон-Том  завороженно  следил  за  приготовлениями
Клотагорба. Воротник плаща туго обхватывал шею Флор. Мадж наставил уши
вперед, уперевшись лапой в ствол дерева.
   Прячась в безопасной тени древнего дуба, они следили, как волшебник
старательно  размечал  на  лужайке  огромный  овал.  Светящийся  белый
порошок, которым он пользовался, искрился сам по себе.
   Остатки порошка ушли на изображения солнца в каждой из оконечностей
овала. Потом красным порошком  Клотагорб  вывел  на  траве  загадочные
отметки. Они связывали оба солнца  и  описывали  эллипс,  охватывающий
первый.
   - Ну, не знаю, - прошептала Флор, обращаясь к Джон-Тому,  -  похоже
на график какой-то сложной функции.
   - Так и есть, - согласился Джон-Том.  -  Магической.  -  Она  стала
возражать, но он шикнул: - Тихо, потом объясню.
   Теперь  Клотагорб  вместе  с  Погом  вырисовывали  посреди  первого
эллипса странные, возмутительные даже, контуры. Пакостные на вид,  они
сами по себе ползали по траве, но двойной эллипс не выпускал их. Время
от времени  волшебник  делал  перерыв  и  через   небольшой   телескоп
принимался разглядывать ночные облака над головой.
   Ночь была тихой. И вдруг подул ветерок - прямо в  лицо  скучившимся
наблюдателям.  Он  шевелил  волосы  Джон-Тома,  ерошил  шерсть  выдру.
Несмотря на теплую ночь, ветер был холодным -  словно  дул  из  глубин
пространства. Летели ветви, листья, иголки...  Ветер  этот  дул  не  с
востока, как сперва показалось Джон-Тому, но с самой середины лужайки.
Исходя от двух эллипсов, он дул во все  стороны,  словно  бы  и  ветры
убегали отсюда. Не могло быть и речи,  чтобы  все  объяснить  каким-то
метеорологическим явлением.
   Клотагорб стоял в середине ближайшего к  ним  солнца.  Они  слышали
голос его, произносивший заклинания. Короткие ручки были  воздеты  над
головой, и пальцы вели немой разговор с небом.
   Ветры в панике разбегались, среди ветвей судачили зефиры. Их  стоны
и предупреждения невольно заставили притихших зрителей без всяких слов
податься друг к другу.
   Сопротивляясь порывам ветра, к ним присоединился черный силуэт. Пог
глядел  на  них  круглыми  глазами  и  молотил  крыльями  с   излишним
усердием.
   - Всем оставаться на местах,  -  объявил  он,  возвышая  голос  над
перепуганным ветром. - Мастер велел. Сейчас  он  самую  опасную  магию
делает. - Выбрав длинную ветвь, фамулус зацепился за нее и,  наподобие
плаща, окутал крыльями все свое тело.
   - Чего он собирается сделать? -  поинтересовалась  Талея.  -  Разве
можно отсюда проникнуть взором в Куглух через все  магические  завесы,
которыми обложил себя этот Эйякрат?
   - Мастер магию делаед. - Большего трясущийся  ассистент  выговорить
не смог. Лишь кончиком крыла указал на равнину.
   Ветер все усиливался. Флор поплотнее укутала  плащом  нагие  плечи,
Мадж старательно удерживал шляпу с  пером.  Ветви  выгибались  наружу.
Резкий  треск  говорил,  что  напор  ветра  приближается  к   пределу.
Громадные дубы стонали, отзываясь протестом от макушки до корня.
   - Но что он пытается сделать? - настаивала Талея, прячась от  ветра
за стволом дуба.
   - М'немаксу призывает, - проговорил перепуганный ученик, - а  я  на
эду пакость даже глядеть не  хочу.  -  И  он  обхватил  себя  крыльями
поплотнее, пряча физиономию за кожистым коконом.
   - М'немакса - это легенда. Его не существует, - возразил Мадж.
   - А вод и нед  -  существует!-  раздался  писк  из-под  крыльев.  -
Существует, и  Мастер  его  призывает...  Вон,  слышь,  а...  Не  буду
глядеть.
   Джон-Том крикнул на ухо Талее, чтобы перекричать ветер:
   - А кто или что такое эта "Оом-не-макса"?
   - Легенда. Одна из старинных легенд. - Талея жалась к стволу. - Это
бессмертный дух, состоящий из многих, но единый... Он может явиться  в
любом обличье. Одни говорят,  что  он  или  она  прежде  действительно
существовали. Другие  утверждают,  что  он  возникает  лишь  время  от
времени - когда его призывают колдуны, чародеи и ведьмы. Коснуться его
- значит умереть. Поглядеть на него - если волшебник не защитит - тоже
смерть, только медленная и еще более мучительная. В первом  случае  ты
сгораешь, во втором сгниваешь заживо.
   - Ну, мы-до в порядке, мы-до в порядке, - настаивал  Пог.  -  Уж  и
Мастер сказал - оно дак и есть.
   Джон-Том еще не видел крылатого задиру столь присмиревшим.
   - Только я все равно на него глядеть не хочу, -  продолжал  Пог.  -
Мастер сказал - мол, формулы да эллипсы его  удержат.  А  если  нед?..
Если он вырвется, сказал, мол бегите - и все будет в  порядке.  Мы  не
стоим его внимания, и он не станет преследовать.
   По стволам и ветвям деревьев вокруг  поляны  огнями  Святого  Эльма
пополз серый свет. Засветились на  черном  фоне  серебристые  силуэты.
Поляна превратилась в зеленую чашу,  расшитую  серебряной  филигранью.
Земля затряслась.
   - А эта штуковина действительно может сказать Клотагорбу то, что он
хочет узнать? - Джон-Том все с меньшим скепсисом относился к  талантам
волшебника.
   - Оно знает все пространство и  время,  -  ответил  мыш.  -  Оно-до
знает, чего Мастеру нужно, долько вод скажет ли.
   Выдр издал приглушенный трепетный вздох удивления.
   - п-мое! Вы тока поглядите!
   - Не хочу! Не хочу! - мяукал  Пог,  сотрясаясь  под  крыльями  всем
телом.
   Клотагорб  стоял  внутри  солнечного  знака.  Не  опуская  рук,  он
медленно  обернулся.  Заклинанию  отвечал  хор,  раздававшийся  снизу.
Чародей говорил со звездами, но отвечала земля.
   И вдруг с  неестественной  быстротой  на  поляну  клубами  повалили
черные грозовые облака, темными глыбами  нависавшие  над  нею.  Черные
тени  закрыли  приветливое  лицо  луны.  Время  от  времени   огненным
росчерком, раскаленной лавой перебегала меж облаков молния.
   В древних деревьях бушевал уже  ураган.  Джон-Том  жался  к  земле,
стараясь спрятаться за гнутым корнем мудреца-дуба,  Мадж  с  Талеей  -
тоже, Пог, словно  черный  лист,  качался  над  ними.  Флор  жалась  к
Джон-Тому,  но  им  было  не  до  друг  друга.  С  поляны  со  свистом
разлетались ветви и листья.
   Однако ничто не коснулось произносившего заклинания чародея.  Ветры
ревели в двойном эллипсе, рвались  наружу,  но  солнечного  знака  они
избегали. И над центром поляны в величественном вихре кружили грозовые
тучи, полные энергии и влаги.
   Ударившая вниз молния ожгла землю далеко от Клотагорба - и в  щепки
разнесла два могучих дерева.
   Невзирая на стоны ветра, на близкий гром и на вой вихря,  почему-то
они все-таки слышали ровный голос Клотагорба. Пытаясь  прикрыть  глаза
рукой от несущейся пыли и мусора,  Джон-Том  выставился  из-за  корня,
чтобы глянуть на черепаху.
   Волшебник легко поворачивался внутри символа  солнца.  До  него  не
дотягивалась бушующая вокруг буря. Солнечный знак  светился  оранжевым
светом.
   Клотагорб помедлил. Руки его медленно опустились к невысокой  кучке
разных порошков в центре внутреннего эллипса.  Теперь  он  медленно  и
осторожно читал заклинание... Эту дюжину слов знали  немногие  маги  и
разве что пара физиков.
   Древнее  дерево  содрогнулось.  Неподалеку  два  дуба  поменьше,  с
корнями вырванные из земли, исчезли в небе. С поляны доносился могучий
нарастающий грохот, достигающий поистине вулканической силы... Коротко
вспыхнул огонь - к счастью, никто не глядел в ту сторону.
   Тень, явившаяся из этого огня во внутреннем круге, лишила Джон-Тома
и его компаньонов остатков самообладания. Он просто не мог  дотянуться
до рта, чтобы заткнуть его тыльной стороной ладони... Голосовые связки
не могли передать терзавшие его звуки.
   Тихие странные стоны срывались с губ Флор. Мадж  с  трудом  выдавил
свист. Все недвижно застыли, парализованные  обличьем  М'немаксы,  чей
облик преобразует континенты, а  удар  копыт  изменяет  орбиты  миров.
М'немакса решил явиться конем,  похожим  на  тех,  что  существуют,  и
все-таки отличающимся от них. Каждое  крыло  огромного  жеребца  было,
наверное, не меньше шестидесяти футов.  Но  плоть  духа  лишь  отчасти
могла быть материальной. Тело его состояло из солнечных протуберанцев,
сливающихся в облик коня. Красно-оранжевое пламя срывалось с хвоста  и
гривы, с могучих копыт и величественных крыльев, языки его исчезали  в
ночи.
   На самом же деле клочья солнечной плоти, достигая пределов двойного
эллипса, не принося  вреда,  исчезали  в  термоядерной  пустоте,  суть
которой постиг только сам Клотагорб. И хотя крылья М'немаксы разрывали
ткань пространства, а пылающие копыта били по плоскости существования,
призрачный жеребец не мог прорвать границы, назначенные