овая
граница передвигается все дальше... снова и  снова.  Этот  процесс  не
имеет конца. Безопасности  таким  путем  не  достигнуть,  но  жадность
утолить можно.
   Голова насекомого обратилась к блондину:
   - Чаропевец он или нет, но пользы  от  него  ждать  не  приходится.
Скорее он даже опасен и не может быть полезным  для  нас.  -  Джон-Том
похолодел и замер.
   - Нет, он только так говорит,  думает-то  он  иначе.  -  Главарь  с
улыбкой повернулся к молодому человеку. - Будь добр,  скажи  Ханниузу,
что ты примкнешь к нам.
   - Я не вижу между вами ничего общего.
   - Броненосный народ понимает, что среди всех  жителей  Теплоземелья
лишь мы, люди, одобряем их планы. Мы одни  охотно  выйдем  на  бой,  а
после победы  будем  править  в  Теплых  землях.  Это  наше  право,  и
Броненосный народ готов признать его.  Мы  им  поможем,  а  они  тогда
позволят  нам  править.  Так   они   намереваются   добиться   искомой
безопасности.
   - И ты в это поверил? Вы здесь тупы или совершенно аморальны? У вас
нет никакого естественного права властвовать над кем бы то ни было.  В
этом мире вся генетика была другой.
   Один из стражей встревожился.
   - Будьте осторожны, он произнес волшебные слова.
   Неярко блеснули в свете плошек мечи и копья. Обращенные к Джон-Тому
искрящимся смертоносным лесом, они вдруг окружили его.
   - Следи за своим ртом, чужестранец! Не пытайся нас заколдовать!
   - Видишь эффект? - обратился главарь к Ханниузу.  -  Представляешь,
каким могучим союзником он может оказаться?
   - Друг мой,  возможно,  это  просто  ключевые  слова.  -  Насекомое
подняло конечность, огладило усики. - Он явно настроен против нас.
   Коренастый предводитель  подошел  к  Джон-Тому,  тот  напрягся,  но
главарь лишь положил руки ему на плечи.
   - Слушай меня, чаропевец. У тебя рост и повадки богатыря, ты еще  и
чародей. Среди нас ты будешь главным, ты будешь править этими землями.
Здешний климат не подходит  Броненосному  народу.  Но  им  нужна  наша
помощь - сейчас и когда окончится война.
   - Это они сейчас так говорят. - Джон-Том поглядел  на  невозмутимое
насекомое. -  Победители  способны  акклиматизироваться  на  удивление
быстро.
   - Последи-ка за собой,  чаропевец.  Обдумай  мои  слова  без  обид.
Рассуди сам - с твоим ростом и способностями ты будешь править многими
землями - не одним графством. Будешь распоряжаться в дюжине городов  -
таких, как Поластринду. Все, что захочешь, будет твое:  драгоценности,
роскошь, любые рабы и рабыни для развлечения. А ты ведь еще молод. Что
предлагает  тебе  взамен   твой   наставник   Клотагорб?   Возможность
погибнуть? Io что плохого в том, что люди станут править животными? Ты
говоришь, что не согласен с моральной стороной нашего дела,  но  разве
ты не видишь, что именно сулит  оно  тебе  самому?  Думай,  чаропевец,
думай... На этот раз Броненосный народ победит, кто бы ни противостоял
им. Умереть-то мучеником за всех  остальных  несложно...  Только  ведь
умрешь-то ты сам. Или ты только об этом и мечтал - с честью  погибнуть
в юные годы? - Он взмахнул рукой. - Это глупо.
   - Сомневаюсь я в том, что вам суждена победа, - негромко проговорил
Джон-Том. - Несмотря на... -  он  вовремя  осадил  себя  и  не  сказал
"тайную магию". - На поддержку всех предателей,  которых  вы  способны
завербовать. Не думаю, что их найдется достаточно много.
   - Значит, ты ни при каких условиях  не  согласен  присоединиться  к
нам?  Думай,  крепче  думай!  Этот  мир  может   оказаться   в   твоем
распоряжении.
   - А на хрен он мне, что мне делать с ним, я не... - Джон-Том  вдруг
умолк.
   И в самом деле, чем это он обязан  миру,  куда  его  увлекли  путем
насильственным, не спрашивая желания, и, быть может,  навсегда?  Ну  а
если ему все-таки удастся вернуться в собственное время и  место,  кем
он станет тогда? После пустых долгих лет  кончит  свою  жизнь  пузатым
адвокатом? Или угрюмым, вечно пьяным музыкантом, играющим в барах и на
всяких вечеринках?
   А здесь ему суждено место повыше мэра, но  пониже  бога.  Ведь  все
они, невзирая на легкий налет цивилизации, просто животные-переростки.
Мадж,  Каз,  Пог  и  все  прочие.  Он  вспомнил,  как  Флор  временами
поглядывала на Каза. Неужели справедливо, что он должен соперничать за
избранницу своего сердца с  каким-то  там  переросшим  все  нормальные
размеры  зайцем?  Или  такая  перспектива  более  привлекательна,  чем
сотрудничество с этими людьми?
   Почему бы тогда и  впрямь  не  примкнуть  к  ним...  Почему  бы  не
поискать перемен?
   - Это очень хорошо, человек, - скрипел Ханниуз. -  Ты  думаешь.  Мы
можем убить тебя или возвести на трон.  По-моему,  и  выбирать  не  из
чего. В день нашей атаки восстанут люди во  всех  Теплых  землях.  Они
выступят за наше дело. А  вместе  мы  заставим  этих  мохнатых  мягких
вонючих тварей вернуться в ту грязь, откуда они родом... ааххчрриик.
   - Я не уверен, - начал Джон-Том.
   Тут за дверью послышались вопли и крики, и все глаза устремились  к
ней. И  вдруг  проем  оказался  заполненным  окровавленными  телами  и
сталью. Талея носилась вокруг  дерущейся  толпы,  каждым  уколом  меча
нанося раны созданиям более сильным и крепким, чем она  сама.  Точными
движениями орудовал рапирой Каз, проявляя при этом свирепость, которую
Джон-Том не мог даже заподозрить. Мохнатым белым демоном прыгал кролик
в свете плошек.  Мадж  крутился  в  самой  гуще,  энергия  и  быстрота
компенсировали свойственные ему ошибочные решения.
   Тусклый свет поблескивал на мелькающих клинках. Сражающиеся  орали,
ругались. Временами на пол падало очередное  тело.  Ослепив  на  время
Джон-Тома, в лицо ему брызнула кровь. Над  толпой  башней  возвышалась
Флорес Кинтера, десница ее разила  кистенем,  она  тыкала  зазубренным
лезвием во всякого, кто пытался подобраться к ней ближе.
   Над схваткой, под самым потолком, метался  Пог,  время  от  времени
нырявший пониже, чтобы ударить врагов ножом.
   Теперь становилось понятно, как его нашли.  Там,  на  улице,  когда
Джон-Тома отбили у  приятелей,  Пог  предусмотрительно  последовал  за
юношей и похитителями,  а  потом  вернулся,  чтобы  привести  всех  на
выручку.
   Перед  глазами  Джон-Тома  возникла  шипастая  булава,  ее   держал
человек, обильно залитый кровью из раны на  шее...  Глаза  его  горели
безумным огнем.
   - Умри же тогда, чужестранец.
   Закрыв глаза, Джон-Том приготовился встретить  смерть...  и  принял
удар, пришедшийся, однако, в правое плечо, а не в лоб.  Открыв  глаза,
он обнаружил, что грозивший  булавой  рухнул  у  ног  его  и,  умирая,
растянулся на полу.
   Над трупом стояла Талея... В каждой руке по ножу, одежда забрызгана
кровью. Она глядела назад. В дальнем углу комнаты оказалась  еще  одна
дверь, и уцелевшие похитители отступали через запасной выход. Ханниуза
нигде не было видно.
   Рыжая девица тяжело дышала, грудь ее  вздымалась  под  блузой.  Она
озиралась, поводя одичалыми  глазами.  Когда  взгляд  ее  обратился  к
скособочившемуся Джон-Тому, в них проступила озабоченность. Моргая, он
держался за плечо.
   - Все в порядке. Но успели вовремя. Спасибо. - Он поглядел  вокруг.
- Пог? Это тебя я должен благодарить?
   -  Факт.  Иногда  быть  трусом  полезнее.  Когда  я   увидел,   чдо
основная-до свалка крутится вокруг дебя, до сразу понял,  чдо  они  за
добой увязались. И я назначил себя в резерв,  чдобы  помочь  дебе  или
привести помощь.
   - Ах ты, вероломный ханжа, - завопил с другого конца комнаты  Мадж.
- Клянусь, ты и не выбирался из своего резерва!
   Последние  похитители  Джон-Тома  уже  пали  или  бежали,  и   выдр
направился к столу, вытирая кровь, сочащуюся из пореза на груди.
   - Погубил мне лучший жилет,  надо  же!  В  целых  тридцать  медяков
обошелся... В Линчбени. -  Ухмыльнувшись  Джон-Тому,  он  прибавил:  -
Ничего, кореш, не расстраивайся, главное, что с тобой нормалек.
   - Не загибай, твой жилет куда в  лучшем  виде,  чем  мое  плечо.  -
Джон-Том сел с помощью  Талеи.  Она  без  церемоний  ощупала  рану,  и
молодой человек взвыл.
   - Не веди себя как щенок. Кости целы, но, ручаюсь,  такой  синячище
не пройдет и за несколько недель.
   Обтерев нож о брюки, она показала на железную решетку  над  головой
Джон-Тома. Он подошел - с того места, где он сидел,  решетки  не  было
видно.
   - Можно заползти. Мы послушали, как ты разговаривал с этой  шайкой,
прежде чем стали их разгонять. - Она с интересом поглядела на молодого
человека. - И о чем же вы говорили?
   - Да ни о чем.  -  Джон-Том  отвернулся.  -  Они  хотели,  чтобы  я
примкнул к ним.
   - Ха! В чем это?
   - Так, бандитские делишки, - не без легкого стыда пробормотал он.
   - И что же это они предлагали?
   Джон-Том гневно поглядел на Талею.
   - Не о чем было и думать! - Он надеялся, что изображает негодование
достаточно убедительно. - За кого ты меня принимаешь?
   Она молча поглядела на него, потом ответила:
   - За растерянного, упрямого, наивного,  одаренного  и,  я  надеюсь,
разумного человека.
   С этими словами она оставила юношу, чтобы помочь Флор, проверявшей,
не осталось ли раненых у задней двери.
   За спиной Джон-Тома Каз освобождал его руки от пут.
   - Неловко вышло, друг мой.
   - Врешь, длинные уши, чего там неловко - кроваво! -  Теперь,  после
победы, Мадж вернулся к прежнему  тону.  -  Тока  я  оказался  в  этой
комнате, глянь, а он уж булавой замахивается, ну, думаю,  на  секунду,
да опоздали. Хорошо еще, что рыжая руками крутит не хуже, чем попой. -
И он быстренько огляделся, чтобы проверить, не слышала ли его Талея.
   -  Мадж,  со  мной  все  в  порядке.  -  Веревки   ослабли.   Кровь
возвращалась в кисти.  Потирая  их,  юноша  поднялся,  возвышаясь  над
спасителями.
   Мадж,  Каз,  Пог.  Какие  они  "животные"?  -   подумал   Джон-Том.
Человеческого в них куда больше, чем  в  этих  так  называемых  людях,
которые его  пленили.  Мысль  о  том,  что  он  мог  их  предать  ради
Броненосного народа, теперь причиняла ему почти физическую боль, и все
мысли о власти и могуществе сами собой исчезли из головы. Не то  чтобы
он понял, что не в состоянии был их добиться, и  не  потому,  что  они
были морально неприемлемы, - просто Джон-Том всегда умел поступать  по
справедливости.
   "Какой из меня адвокат, - подумал он, - все дела проиграю. Но  если
я не могу противиться искушению власти и могущества... Черт,  но  ведь
это всего лишь по-человечески.
   Придется постараться, - сказал он  себе,  -  быть  может,  я  сумею
избавиться от этих мыслей".
   - У них тут был лазутчик от насекомых, - проговорил Джон-Том. - Они
пытаются найти союзников среди  местных  жителей.  Придется  известить
власти.
   - Ей-ей, придется, приятель, -  проговорил  недоумевающий  Мадж.  -
Подумать только, неужели эти пакостные жуки шныряют повсюду?
   - Но как он сумел сюда проникнуть? - удивился Каз.
   -  Выглядел-то  он  человеком.  Как  и  все  остальные,  -  заметил
Джон-Том. - Клотагорб знает, наверное, как это делается.
   Из потайной двери появились Талея и Флор. Ни того,  о  ком  говорил
Джон-Том, ни этой сволочи...
   Они с опаской двинулись к главной двери. Джон-Том  собрал  пожитки.
Здорово это было - вновь ощутить  руками  гладкую  поверхность  дуары,
почувствовать тяжесть посоха. Спутники  для  защиты  кольцом  окружили
его. Мадж выглянул на лестницу, она была пуста.
   Потом  они  припустили  по  коридору  к  улице.  Джон-Том  и   Флор
перепрыгивали через две ступеньки. Мадж и Талея  первыми  выскочили  в
ночной туман, она поглядела налево, он направо.
   - Никого, - позвала Талея. И все вышли на мостовую.
   Друзья направились обратно. Отыскивая  глазами  в  окнах  натянутые
луки, они торопливо шли меж темных  строений.  Пог  облетал  переулки,
разыскивая засады. Однако никто не препятствовал им.
   Джон-Том споткнулся,  плечо  обожгло  болью.  Талея  была  рядом  -
несмотря на его неоднократные заверения, что все в порядке.
   - Вот это банда,  -  проговорила  она,  внимательно  вглядываясь  в
темноту. - А ты хорошо  подумал,  может,  лучше  примкнуть  к  ним?  С
помощью Броненосного народа они преуспеют.
   - Зачем так глупить? - обрезал он. - Терпеть не могу насекомых.
   - Тебе они ничего не сделали и твоему народу тоже.  Мог  бы  помочь
им, а не нам.
   Сколько же она слышала из-за своей  решетки,  подумал  Джон-Том.  А
потом понял,  что  девушка  нервничает,  а  не  сердится.  Непривычная
ранимость странной теплотой согревала его душу.
   - Они мне несимпатичны, - спокойно ответил он. -  радости  Ханниуза
не для меня. Кроме того, ты мне  нравишься.  И  Каз,  и  Мадж,  и  все
остальные.
   - Только-то?
   - Только, Талея.
   Казалось, она хотела что-то добавить,  но  вместо  этого  прибавила
шагу.
   - Лучше пойдем  побыстрее.  -  Девушка  заспешила  вперед,  и  даже
длинноногому чаропевцу пришлось поторопиться, чтобы угнаться за ней.
   На них вдруг спикировал взволнованный Пог.
   - Джон-Том, Джон-Том! Впереди неладно!
   - Что? Что там творится, Пог?
   - Суета и суматоха, босс. Народ валит, словно за  ним  сам  Кагануф
гонится. Долько я еще не вижу причины.
   Они обогнули угол, и их едва не затоптали. По широкой улице  толпой
валили горожане, толкаясь и  задевая  путешественников.  Взволнованные
еноты несли на руках младенцев  с  черными  полосками  шерсти  поперек
глаз, истерически мотались беличьи хвосты, муравьеды в ночных рубашках
сталкивались  с  встревоженными  обезьянами.  Все   вопили,   визжали,
кричали, в явной панике спасаясь от чего-то предельно ужасного.
   - Что случилось, в чем дело? - спросила Талея у одного из беглецов.
   Пожилая рысь в гневе замахнулась на девушку тростью.
   - Прочь с дороги, женщина. Он взбесился. Он убьет всех. Пусти меня!
   - Кто взбесился? Кто...
   В другой лапе у кошки был увесистый кошелек, отягощенный,  пожалуй,
золотым запасом всего семейства.  Она  ударила  им  Талею  по  руке  и
вырвалась.
   В толпе попадались и люди в  ночной  одежде  и  спальных  колпаках.
Своим ровным шагом они легко обгоняли коротконогих  соседей,  но  были
испуганы в не меньшей степени. Опередить людей  способны  были  только
редкие здесь крупные кенгуру и валлаби.
   - Фаламеезар! Конечно, он, - с тревогой выпалил Джон-Том, -  что-то
стряслось в казарме.
   - Тогда, может быть, лучше кому-то из нас подождать здесь? Вот мы с
Погом могли бы задержаться на случай, если...
   - Долько не я! - выкрикнул мыш. -  Мой  Мастер  в  беде.  Я  должен
помочь ему.
   - С чего это вдруг такая преданность, Пог? - Джон-Том не  удержался
и сказал это вслух.
   - Не ему, а  собственной  заднице,  -  возмутился  Пог.  -  У  меня
контракт с эдой двердой коровьей лепешкой, а чдо будед,  если  сдарого
хрена раздавид раскаленная ящерица? - И он высоко взлетел над  улицей,
уклоняясь от несущихся навстречу взволнованных птиц и летучих мышей.
   Начинало казаться, что до казармы  они  уже  не  доберутся.  Однако
толпы беженцев начали редеть. Наконец они исчезли вовсе.
   Ночное небо впереди багровело, но не от  восходящей  луны.  Обогнув
еще один угол, они оказались на  просторной  площади  перед  казармой.
Массивное сооружение пылало. Оранжевые языки вздымались к  небу  и  от
нескольких  ближних  строений.  Однако  пожар  еще  не  дотянулся   до
обступивших площадь жилых  домов.  Городская  стена  была  сложена  из
камня, и огонь не грозил  ей;  впрочем,  сложенные  возле  нее  тенты,
знамена и прочие горючие вещи  давно  были  охвачены  пламенем  и  уже
превращались в черный пепел, исчезавший в темном ночном небе.
   Около ворот пристани  кучками  сгрудились  встревоженные  животные.
Некоторые были облачены в полную форму, на других же красовались  лишь
отдельные предметы обмундирования.  Позади  стояло  несколько  больших
трехосных фургонов, к которым  подсоединены  были  ручные  насосы.  По
тревоге поднятые солдаты сжимали в руках топоры и копья, тем  временем
кучера отчаянными усилиями сдерживали каркавших и шипевших  от  страха
ящериц, впряженных в фургоны.
   От каждого из них  в  приоткрытые  ворота  бурыми  змеями  тянулись
шланги, вне сомнения, погруженные в реку. Было понятно,  что  пожарная
команда  Поластринду  способна  управиться  с   пожаром,   но   не   с
иссиня-пурпурным бегемотом, что возился сейчас где-то за стеной  огня,
охватившего казарму.
   - Клотагорб! Где Клотагорб? - завопил  Пог,  едва  маленький  отряд
вышел на ведущую к воротам брусчатку.
   Начальник одной из пожарных команд непонимающим  взглядом  поглядел
на мыша и ответил не сразу.
   - Ты про чародея-черепаху? - И без энтузиазма махнул влево. И вновь
обратил свой взгляд к фронту пламени явно  пытаясь  решить,  стоит  ли
рисковать, приступив к тушению пожара, и тем  самым  привлечь  к  себе
внимание дракона.
   Клотагорба они обнаружили на невысокой  скамеечке;  старый  чародей
обозревал огонь. Время от времени  изнутри  горящей  казармы  слышался
громовой рык, перемежаемый достойными Гефеста проклятиями.
   Столпившись возле недвижного чародея, друзья беспомощно глядели  на
него. Тот явно глубоко погрузился в думы.
   - Что здесь произошло, сэр? - спросила встревоженная Флор.
   - Что?  -  Клотагорб  огляделся,  хмурясь  какой-то  мысли.  -  Что
случилось? Ах да. Это все дракон. Мы с ним мирно беседовали.  Все  шло
просто великолепно,  мой  мальчик.  -  Покорежившаяся  оправа  съехала
набок, панцирь чародея почернел от сажи, он показался Джон-Тому  очень
старым.
   - Я уже обдумывал, как завершить нашу беседу, когда  вдруг  явились
двое караульных. Они спросили, где остальные. Я ответил, что спят,  но
они все равно  остались.  Наверное,  хотели  доказать  свою  смелость,
посидев возле дракона. Фаламеезар назвал  их  товарищами,  я  объяснил
стражам смысл  этого  слова.  Завязался  разговор,  мне  следовало  бы
прекратить его под первым же предлогом,  однако  дракон  просто  кипел
желанием переговорить, наконец, по душам  с  представителями  местного
пролетариата. -  Невзирая  на  жар  от  пламени,  по  спине  Джон-Тома
пробежал холодок.
   - Чудище  интересовали  настроения  в  огромной  коммуне,  а  также
возможности укрепления солидарности пролетариата. Конечно,  слова  эти
стражникам ничего не говорили. Мне, кстати, тоже, поэтому я  никак  не
мог корректировать их ответы.
   Но пожар  вспыхнул  не  здесь.  Скоро  оба  наших  гостя  принялись
хвастать своими планами о том, как они оставят армию и разбогатеют.  Я
попытался утихомирить их но запутался, пытаясь объяснить все  дракону,
и уже не мог даже вспомнить нужное заклинание, чтобы заткнуть им рты.
   Стражники продолжали  брехать  и  перешли  на  своих  состоятельных
приятелей.  Один  из  них  оказался  купцом,  на  него  работали   сто
шестьдесят человек, шьющих одежду на продажу. Они принялись  хвастать,
как мало он платит им, сколь велика прибыль этого  жулика,  потом  еще
выразили надежду, что и сами будут когда-нибудь так благоденствовать.
   По-моему, добила дракона последняя наглость.  Один  из  них  посмел
предложить ему поработать  в  кузнице  на  полицию  -  дескать,  нужно
наделать побольше оружия, чтобы было  чем  разгонять  с  улиц  "жалких
попрошаек,  докучающих  честным  горожанам".  Тут  он  словно  потерял
рассудок, ничего более уже не воспринимал,  завел  речь  о  предателях
революции, о жадности капиталистов и принялся  плеваться  пламенем  во
все стороны. Я втянул голову в панцирь и пополз в сторону, иначе мне б
не уцелеть. Оба стража-кролика вспыхнули как свечки, едва  он  на  них
дохнул. -  Клотагорб  грустно  махнул  рукой.  -  А  теперь  он  решил
испепелить весь город. Боюсь, что он еще не сделал  этого  лишь  из-за
ярости. Она просто душит его, даже огонь из горла не лезет.
   - Почему тогда ты не остановил его?  -  Склонившись  пониже,  Талея
кричала едва не в лицо чародею. - Ты  -  всемогущий  волшебник.  Ты  -
великий маг. Заставь его остановиться!
   - Остановиться?.. Ах да - я