т. А это Старая Пристань, они здесь сто с лишним лет назад строили
корабли, как филиал это был. Мы сюда стараемся особо не ходить. Вот я  ваш
самолет вижу, и до того он дико выглядит...
     Леший осекается и соображает, то ли он сказал.
     А  телега  уже  просела  под  тяжестью  контейнеров,  да   и   прицеп
наполняется, и когда мы подходим, самолетные манипуляторы  выкладывают  из
темноты люка последнюю колбу с коллоидом, а следом в прицеп грузится и моя
великолепная пятерка. Я сажусь спереди,  Леший  вручает  мне  водительское
место и второй в плаще  молча  лезет  назад.  Рычаги  знакомые,  туда-сюда
шуранул и пожалуйста - веду транспорт, а Леший  дорогу  показывает.  Сзади
слышно, как самолет сползает в воду,  разворачивается  и  уходит  в  небо,
растворяя жужжащий грохот винтов в промозглом небе.
     Дорога сворачивает в лес и идет между редких, но матерых елей. Дождик
потихоньку набирает силу и его дробь по моему шлему заглушает шорох  песка
под колесами. Дорога малозаезженная - как когда-то  проложили  просеку  да
прошлись по грунту стоп-насадкой, так до сих пор все и есть, даже колея не
заметна. Путь ведет вверх, и Леший по собственному почину объясняет:
     - Сейчас пара поворотов, ручей и мы дома.
     Я киваю и наддаю газу насколько это можно, а  когда  после  помянутых
поворотов начинается поле, снова торможу - и со скоростью почтенной кобылы
въезжаю в деревню. Непривычного конечно вида деревушка, но все же побольше
сходства с нашими, не то что приморянские колеса или вахлаковские каменные
шалаши. А тут  -  нормальные  домишки  с  огородами  и  сараями,  тропинки
натоптаны.
     Дорога идет вдоль поселения - оно слева а поле справа, и  сейчас  нам
путь пересекает лошадь, запряженная  в  широкую  арбу,  на  которой  сидит
толстый краснощекий пейзанин. Завидев нас он останавливается, ждет пока мы
поравняемся, а затем громко окликает:
     -  Здравствуйте,  господин  Леший!  Здравствуйте,  господин  Андас  и
господа незнакомые.
     -  Здравствуй  Бэл,  как  дела?  -  Леший  отвечает   с   деревенской
дружелюбностью, в тон, видимо пообвык.
     -  Дела,  господин  Леший,  разные,  и  я  бы  попросил  вас  немного
остановиться.
     - А может, в другой раз?
     - Да нет, в другой не получится, сейчас нужно.
     Леший кивает - останавливаюсь, а Бэл подтаскивается поближе.
     - Был сегодня  утром  у  нас  посланник,  не  простой,  а  с  печатью
королевской. И слова передал: с сегодняшнего дня с вашим  народом  никаких
дел не иметь, товары не  продавать,  в  дома  не  пускать,  разговоров  не
говорить. И что кто ослушается, наказан будет строго, и  с  этим  на  пути
сюда уже десяток королевских всадников. И еще сказал: ежели же  кто-нибудь
вам вред причинит или неудобство какое, напротив, отмечен будет. Такие вот
у нас дела. Я-то, конечно, не рад, да и никто особо,  но  найдутся  такие,
что потом пальцем укажут. Так что вы уж, господин  Леший,  если  что  надо
будет от меня, находите способ без лишних  глаз  говорить,  да  и  я  тоже
постараюсь, а пока прощаюсь я, и так небось уже за окнами пялятся.
     Бэл нахлестывает  свою  животину,  арба  скрипло  удаляется  в  глубь
дворов, а я сижу без движения. Леший вздыхает:
     - Поехали, что ли... Вот тебе и на, хотя к этому мы в общем-то и шли.
     Еще один вздох и сзади ко мне лезет второй  -  как  там  его,  Андас?
Уступаю место и дальше еду уже пассажиром. За деревней опять поле, по нему
дорога серо-желтой лентой поднимается к бахроме елового  леса  -  это  уже
почти гребень холма, и всю дорогу до него Леший  молчит.  Я  тоже  рта  не
раскрываю, и все вместе напомнило бы  похоронную  процессию,  если  бы  не
веселые голоса с прицепа - ребятушки явно не расслышали  разговора.  Когда
мимо проплывают первые разлапистые деревья, Леший снова оживает. В  полном
отрыве от темы он  начинает  выспрашивать  базовские  новости.  Я  вкратце
докладываю - так мол и так, живем помаленьку. Лодка идет  вдоль  восточных
заливов, там уже есть несколько контактов и, видимо, в одном из них  будет
поставлен форт-пост. На базе построили новое здание для техники  и  сейчас
настраивают слуховую аппаратуру, вроде той, что здесь. Вроде бы кто-то  из
захребетья напал на след  Серчо,  но  ничего  определенного  не  известно.
Старик Маршал в знак вечного мира снял ворота со стены, правда, саму стену
оставил. Пресноморская вольница опять сожгла наш склад в устье - сто  тонн
керосина коту под хвост. И на саму бербазу уже раза три пытались  набежать
какие-то неясные, Маршал открещивается и клянет неизвестных  на  чем  свет
стоит. Погода последний год плохая, штормит раза в  два  против  прежнего.
Ну, что еще? Говорят, скоро будут менять все старые самолеты и  вертолеты,
теперь все будет только на лучевых реакторах, новая модель и по мощности и
по весу подходит, хватит воздух травить. Ах, да!
     Кун-младший получил наконец свой заказ,  и  теперь  в  Круглом  ракет
будет хватать в самые тяжелые времена. На это Леший замечает:
     - А что ракеты типа куновских сейчас и орки освоили, это известно?
     - Известно, но у них дыму много, а толку мало. Не умеют делать!
     - Могут и научиться.
     - Ну, знаешь, если так рассуждать... А  без  огня  и  пороха  Кун  не
выдержит и год против степняков, а держаться ему надо.
     - Да, конечно, - и Леший замолкает вновь.
     Поворот - и впереди  открывается  широкая  поляна,  а  на  ней  слева
направо:  две  полукруглых  крыши  складов,  полоса  выложена   желтенькой
плиткой, приземистый  ангар,  чуть  дальше  -  жилой  корпус  с  колодцем,
лавочкой под окнами, газончиком и цветником, и наконец  рабочий  корпус  с
двумя яркими красными колпаками  на  крыше  и  еще  двумя  -  на  бетонном
фундаменте рядом.  Приглядевшись,  можно  заметить  что  поляна  по  краям
обнесена забором из колючки, а в удобных местах есть небольшие холмики и в
самом ближнем можно разглядеть плотно сомкнутые створки.  Андас  подгоняет
телегу сразу к складам, а Леший предлагает  заходить  в  дом  -  разгрузят
сами,  хозяева  как-никак!  Из  склада  выходят  четверо,  принимаются  за
разгрузку. Никаких тебе приветов и улыбок. Еще один  такой  же,  неведомым
горем  убитый  бородач,  появившийся  из-за  ангара,   приглашает   "добро
пожаловать" и молча ведет за собою в корпус.
     Леший вертит головой, но помалкивает.  В  раздевалке  есть  свободные
отсеки, и наши мокрые доспехи размещаются в них. У  Лешего  и  Андаса  под
плащами оказываются у одного  длинноствольная  патронная  "Беретта",  а  у
другого современный ПКМ с прицельным блоком и два запасных магазина. И еще
маленькие шарики шок-гранат штук по шесть у каждого, и я решаю так: вообще
такое снаряжение означает, что либо человек  пижон,  либо  серьезно  готов
дать отпор не шибко настойчивым гостям. Пижонов здесь не держат - их и  на
базе то не так уж много. Значит...
     - Леший, а зачем тебе это?
     - Да так, знаешь... знаете...
     - Да говори на ты, чего там!
     - Ходят  здесь  разные.  Раз  двадцать,  наверное,  уже  -  то  через
проволоку полезут, то телегу стрелами обкидают.  И  даже  неясно,  кто.  С
местными мы до сего дня уживались  хорошо,  а  кто  еще  бродит  вокруг  -
сказать трудно... Ну пошли официально представляться нашему шефу.
     Шефом оказывается тот самый неулыбчивый бородач - кстати  его  так  и
звать, Брада. Он нерадостно и без интереса выслушивает  мое  представление
по полному титулу, а дальше перебивает:
     - Знаю, знаю, идете вытаскивать архив Старикашки, хотите, чтоб я  вас
через Долину кинул, так?
     - Да, так.
     - И чтоб король, или кто сейчас там,  дали  проводника  и  все  такое
прочее.
     Я просто киваю.
     - Так вот, придется тебе планы чуть-чуть поменять. Леший,  Андас,  вы
тоже слушайте, вас это касается больше. Был здесь  час  назад  человек  от
короля - от самого короля, и передал на словах и на бумаге такую  вещь:  с
этого дня он рвет договор, и прекращает всякие  дружеские  связи  с  нами.
Повод - смехотворный, некие сведения о нашем покушении на его  кресло.  Он
гордо отказывается пользоваться связью,  нашими  самолетами  и  аннулирует
свой  ключ  к  информбанку.  А  мы,  соответственно,  лишаемся  права   на
передвижение по его территории и ведения дел с населением и силами, а плюс
к тому он намекнул, дескать и посты придется скоро убрать, что отсюда, что
с юга. Гонец держался очень надменно и не сказал ни слова свыше того,  что
есть в бумаге. Думай, Алек, что делать будешь, а вы думайте, что  придется
делать нам.
     В ответ Леший с нерадостной ухмылкой делает сообщение про деревенские
дела, а потом с Брадой и Андасом вполголоса начинают что-то обсуждать,  ну
а я, как и предложено, думаю. С чего это вдруг господин властитель полез в
бутылку? Кто приписывает нам потуги на дворцовый  переворот?  Да  еще  так
обосновано, что он поверил и готов рвать все в это сложное  время.  У  нас
ведь на бербазе, когда приходили все новые и новые сообщения о  драках  на
северной границе, думали что не сегодня-завтра он попросит поддержки  типа
той, что мы Куну оказываем. Уже думали, что ему дать и  как  перевезти,  а
тут - на тебе! Конечно, политика сейчас не мое  дело,  и  надо  о  задании
думать. Итак: без посадки в Долине мы в предгорья может быть и  доберемся,
но без проводника будет плохо. Да и опять же - возможна стычка не только с
орками из Херут-Гоблина, но уже и с королевскими всадниками. Это  если  не
свяжемся с кем-нибудь из сильных, тут уж  без  знатока  полная  гибель.  А
может быть, король просто под горячую руку все сотворил, а теперь  жалеет?
Да, пожалуй, так оно и есть. Хотя по слухам это не тот  человек,  которого
можно вывести из себя, но со всяким бывает. Решение есть, и я объявляю его
Браде, прервав его совещание.
     - Тогда так. В Долине я все равно садится буду, и попробую  разнюхать
что к чему на самых высоких уровнях. Мое имя это  сделать  позволит.  Если
удастся уладить дело - значит все хорошо, если нет, то все равно высадимся
у гор на свой риск, ибо дело важное.
     - Да. Хорошо. Когда хочешь вылететь?
     - Завтра, отдохнуть надо.
     - Идет. Мы твою команду уже поселили - в тесноте, да не  в  обиде,  а
аппарат к утру - это уже на мне.
     Я киваю и Андас ведет в "необидную тесноту". Трехместная комнатка,  -
ничего, потерпим. Ребята все в кают-компании вместе с  местным  населением
глядят по сотому разу привезенные записи "хроника важнейших  событий".  До
остального здесь, конечно, еще доберутся, а пока и те кто  привез,  и  те,
кому привезли, смотрят "хронику" - традиция, а я  ее  нарушаю,  -  сижу  и
прикидываю как быть в самом худшем варианте. В команде среди прочих  есть,
конечно, и ученик чародея бербазовского  розлива,  Хао  Шэн,  рыжий  такой
парень, на китайца похожий, как я на краболова.  Он  в  общем-то  способен
дверь не сильно запечатанную вскрыть, оборотня почуять и  приструнить,  от
порчи защитить, но этого ой мало! Да  и  карты,  которые  у  нас  есть:  -
краденая показывает только место захоронения,  а  наша  спутниковая  кроме
рельефа ничего не дает. Трудно будет, ну да ладно. Игра свеч стоит.  Архив
Старикашки - это целая связка ключей и отмычек ко многим событиям недавней
войны, и ко многим тайнам Совета Светлых Сил,  ведь  он  там  чуть  ли  не
первую скрипку играл одно время...
     А вот и ребята вернулись, ну я вас сейчас обрадую! Реакция, как  я  и
ожидал, слабая. Подумаешь, мы и сами с усами. Ну и ладно, спокойней спать.
Это им, а мне до отбоя предстоит еще длинный разговор  с  бербазой,  после
которого я долго и сосредоточено омываю  лицо  холодной  водой,  соскребая
усталость и отупение после часового спора, с применением демагогии,  угроз
и нереальных обещаний.
     Разрешение-то я получил, но сколько крови себе попортил! На дворе уже
ночь стоит, тусклая и беззвездная, прожектора заливают светом поляну.  Вот
прошли двое - на ночные наблюдения, наверное, и снова безлюдно. Дождя нет,
и я решил выйти посидеть на воздухе перед сном. Лавочка холодная,  но  это
даже приятно. Сижу и мыслю о том, о сем, спокойно  да  лениво,  и  сначала
даже не вздрагиваю, когда рядом  в  землю  врезается  камень.  Большой,  с
футбольный мяч, и летел  он  со  большою  скоростью,  не  отскочил  только
потому, что в намокшую рыхлость клумбы попал. Следующим номером  программы
оказывается небольшой град из пяти-шести  булыжников,  который  стучит  по
окну и стене. Летели они, видать, с западной стороны,  и  рассудив  так  я
кидаюсь вперед - под прикрытие ангара. А небо уже  рассекает  ком  огня  -
попадание в крышу, огонь растекается по ней и  копоть  щедро  срывается  с
оранжевых языков. Прожектора  разворачиваются,  и  теперь  западная  часть
поляны освещена прекрасно, но до леса на ней пусто.
     Я прячусь под стеной ангара, и наблюдаю, как  как  еще  один  большой
снаряд крошит в щепу скамейку, на которой я только что идиллически  сидел.
Костер на крыше уже выглядит целым пожаром, но я знаю, что  ей  ничего  не
будет, и спокойно смотрю на буянящее пламя. В ангаре  жужжит  мотор,  и  в
проеме появляется легкий гусеничный транспортер с пулеметом в башенке, и я
прыгаю на него, пока он еще не разогнался. На мой стук люк открывается,  и
я валюсь вниз, глотнув напоследок горелого керосину. В транспортере  сидят
трое местных и двое моих - в кольчугах и шлемах, успели облачиться, а я  к
примеру как был - в рубашке  и  брюках,  правда  при  пистолете  на  боку.
Водитель  забирает  безумную  скорость,  вылетает  с   поляны,   и   сразу
сворачивает на еле заметную просеку - сквозь  стеклоблоки  видно,  как  по
бортам вездехода колотят ветки. Один из нашей команды,  Длинный,  советует
по-простецки, забыв в азарте обо всем:
     - Алек, ты без панциря, лезь в башню, эй, кто там, дай место!
     Из башни выпрастывается некто в легком жилете,  а  я,  улучив  момент
между бросками машины,  втискиваюсь  между  фиксирующими  досками.  Ну-ка?
Ничего особенно сложного. Нашлемный прицел, и механизм башни с ним связан,
оптики почти нет - справлюсь. Впереди скачет пятно света от прожектора,  а
вон и огонек мелькнул, на него берем. Итак, на прорехе  в  плотной  лесной
заросли стоят две свежесрубленных катапульты, одна из  них  изготовлена  к
выстрелу, и в лапе пылает очередная зажигательная бомба, рядом  костерчик,
еще несколько глиняных горшков и кучка камней. Ни одной живой души. Десант
спешивается, и чуть потоптавшись, решительно устремляется в темноту,  а  в
машине остаюсь один лишь я. В наступившей тишине пламя  клубится  особенно
зловеще, тут явно и смола, и сера и еще что-нибудь.
     Пока суть да дело, разбираюсь с управлением,  и  довольно  скоро  уже
можно глядеть на местность в тепловом, или А-спектре, чем и занимаюсь весь
следующий час, пока охотники не возвращаются, и не  просто,  а  с  добычей
возвращаются. Связаны руки, ноги спутаны, как у коня  какого,  идет-бредет
диверсант, совсем пацан однако. Бледный, злой, и  хромает  -  нога  видать
растянута, так что путы пожалуй здесь и лишни. Одет он с головы до  ног  в
серую рванину, хотя  нет,  на  ногах  у  него  неожиданно  хорошие  сапоги
красуются. Его впихивают через кормовой люк, и мы отправляемся в  обратный
путь, только сначала  водитель  таранит  и  размочаливает  гусеницами  обе
катапульты, и еще долго на траках вертятся и мелькают горящие ошметки.
     Мой предшественник по башне уже снимает показания, а верней  пытается
снимать - пацан молчит, и это продолжается до конца дороги, до  ангара  то
есть. Первые звуки пленник издает, когда его ведут по подземной галерее  в
жилой корпус - задев больной ногой за угол коротко и недовольно стонет,  а
в это время между хозяевами идет спор, где разместить  добычу,  карцера  в
здании не предусмотрено. Брада решает отвести  парня  в  обычную  гостевую
комнату,  и  пока  местный  доктор  занимается   растянутой   ногой,   все
присутствующие выслушивают историю поимки -  в  общем  ничего  особенного.
Эсте - один из моей команды - углядел следы, а дальше сложности никакой не
было. При поимке парень сопротивлялся "навроде кошки в  ванной",  а  потом
утих вдруг.
     - Так, - тянет Брада, - размещать его погодим, а пусть сначала с  ним
побеседует Леший и...
     - А может я? - перебиваю, - опыт есть, да и вообще, пойму его лучше.
     Леший соглашается, и парня ведут в приемную, а мне  по  дороге  Леший
объясняет:
     - Запись, анализ и прочее нас не касается.  Ты  главное  на  экранчик
поглядывай, остальная публика  в  кабинете  засядет,  может  вопрос  какой
подкинут, или что сообщить захотят.
     Приемная - стол, стулья, и маленький черный прямоугольничек экрана  -
я его вижу, а посетитель нет.  Леший  усаживается  в  центральное  кресло,
ждет, когда я притулюсь сбоку, а затем говорит в  пространство:  "Ну  что,
давайте сюда этого сопляка." Еще минута  -  дверь  открывается,  и  сопляк
входит. Ох ты! Серые лохмотья с него сняты, и под ними  оказалась  снежной
белизны тонкая рубаха с золотыми загогулинками по краям, и  штаны  хорошей
темно-красной ткани. На сапожки я  уже  обращал  внимание,  а  теперь  все
вместе образует высокородного аристократа. Смотрит презрительно - "ерунда,
таких я не боюсь". Леший заводит беседу: - мол так и так, никто пока тебя,
мальчуган, не трогает, и вообще никакой гадости не замышлялось  ни  против
кого, ты бы уж объяснил  в  чем  дело,  а  потом  вместе  покумекаем,  как
уладить. Лицо у парня все презрительней, хотя сейчас, кажется, он себя уже
искусственно распаляет. На этом его, пожалуй, можно и поймать.
     - Ладно, Леший, он тебя понимать не хочет. Дай-ка я займусь. Эй,  ты,
молокосос! (Насколько он  меня  младше,  если  по  внешности,  то  лет  на
пять-шесть). Теперь слушай меня. Ваши выходки мешают нам спокойно  жить  -
это надоедает. Пожалуй, уже  надоело.  И  скоро  такими  как  ты  займутся
всерьез. Я вижу, ты не из простых, тем хуже. Мы найдем  и  твою  семью,  и
сообщников, и заставим  горько  пожалеть  о  своей  наглости.  Вы  еще  не
чувствуете на себе и сотой доли могущества людей железных  островов!  А  с
тобой мы поступим просто - заставим проглотить порошочек,  после  которого
все слова, которые есть в твоей птичьей головенке полетят,  как  пчелы  из
улья, толкаясь и толпясь у выхода!
     Я делаю театральную паузу перед новой порцией похвальбы и  угроз,  но
парнишка горда отвечает:
     - Ты меня очень напугал, уртаз! Я готов упасть перед тобой на  колени
и плакать, просить помилования.  Наверное,  тебя  испугается  и  Верховный
Король, который только и заботится о том, чтобы оградить  ваш  поселок  от
бед и напастей.
     Хохочу:
     - Король! Да что же это за король, который  не  может  выразить  свою
волю иначе, чем послав шайку бродяг в компании  с  расфранченным  сопляком
кинуть несколько камней - словно в  деревне  склочный  сосед  ночью  мажет
соседям двери грязью, трясясь от злобы и страха!
     - Я... Мы... От таких сопляков  как  я  ты  скоро  будешь  убегать  и
прятаться, а Верховный Король всегда знает, что делает. Он еще  не  брался
за вас серьезно! - парень уже распалился, орет в азарте  не  тише,  чем  я
свою грозную говорил, верит дурачок, что я тоже его ненавижу.  Ну,  а  что
теперь ты на такое ответишь?
     - Ну и правильно, а что за нас браться. Мы условия соблюдаем, так что
же ваш благородный правитель гневаться  изволит,  да  еще  таким  базарным
способом?
     - Унглинги всегда идут впереди короля, а о  благородстве  не  уртазам
судить.
     На экране появляется надпись "Хватит, он и вправду ничего дельного не
знает. Кончай ругань."
     - Ладно, - говорю я уже нормальны голосом. - Как тебя хоть зовут?  Не
век же друг на друга рычать будем.
     Парнишка явно опешил, не хотел наверное, а вот отвечает  тоже  вполне
мирно "Ингельс", а потом спохватывается:
     - Но разговаривать мне с вами больше не придется.  Хватит  того,  что
уже сказано.
     - Иди, Ингельс, поспи, подумай - на