это краболовы, что ли? - оказалось нет. Краболовы с  тунгирами  в
тесном родстве, это да, но тунгиры были единым народом и серьезной  силой,
а краболовы до сих пор мелкими группками вдоль рек  бродят  и  редко-редко
оседают в деревнях. От природы им дано многое, но увы, не в прок - тут я с
Графом полностью согласен.
     - Ну, так вот, - продолжает Граф. - Тогда очень многим не верилось  в
будущую мирную жизнь, и очень свежи были в памяти ужасы прежних времен.
     Да уж. Помнится, в Круглом даже сейчас, рассказывая  о  гигантомахиях
тех времен, старики опасливо понижают голос.
     - К тому же на юго-западе маячил бастион зла, а здесь  -  на  ближнем
Севере - загадочный форпост Токрикан, о котором до сих пор известно  мало,
но то, что известно, внушает беспокойство. И вот поэтому в уплату за жизнь
на этой земле  тунгиры  предложили  пришлому  народу  построить  подземные
убежища на случай новых опустошительных  событий,  для  себя  и  для  всех
живущих здесь.
     Граф останавливается перевести дыхание и продолжает. Описывает, как к
договору подключились эльфы, потом кучка гномов с запада  предложила  свои
услуги, и переходит к рассказу о строительстве. Эти загадочные не  вручную
здесь копали. "Делали они из дерева и железа, и других неизвестных материй
чудовищ разных, и оживляли их своею силой и искусством", -  а  уж  зверюги
землю рыли, во всех смыслах. Вот у кого старику Ларбо поучиться бы!  Он-то
дальше слабосильных лошадей не продвинулся, хотя и старался. Это я по ходу
дела вспоминаю, а Граф уже подходит к  окончанию  стройки.  Итак,  убежище
готово, но, судя по обмолвке Графа, у эльфов возник раздор, как  результат
- стычки и трупы.  Но  это  дело  житейское,  а  дальше  начинается  самое
интересное: часть эльфов вписала  в  договор  свою  обязанность  охраны  и
обережения сооружений, конечно, вместе с другими участниками контракта. Но
начинается "моровая язва", загадочный народ снялся  и  от  греха  подальше
исчез, вестей не подавая, а  тунгиры  полегли  почти  все.  А  тут  еще  и
эльфийская усобица разбушевалась -  в  лучших  худших  традициях  светлого
народа, и осталась от всей затеи только  прекрасная,  добротная,  на  века
сделанная подземная  страна,  в  которой  некому  и  нечего  было  делать.
Конечно, поначалу подземелья навещались, но потом наверху  события  всякие
пошли, с запада поползли разные, то ли беглые, то ли новых земель  ищущие.
Про подземелье постепенно забывали, а пришлые так  и  вовсе  не  знали,  и
заботой угасающего - опять Граф не говорил это впрямую, но я понял -  рода
стало единственно недопущение под землю чужаков. А потом и это забылось, и
лишь  недавно  всплыло  давнее  обязательство.  И  опять  же,  не  все  из
вспомнивших решили двинуться его выполнять - теперь уже  просто  перекрыть
вглухую все известные и неизвестные входы-выходы.
     - И теперь, - Граф говорит с горечью и  безнадежностью,  -  это  тоже
стало невозможно, подземная страна полна урхов, которые идут с Севера.  Мы
не сдержали своего слова.
     Эк его разобрало, чуть не плачет. Я утешаю:
     - Ничего, ну что поделаешь. Вы же не могли  такой  горсточкой  что-то
серьезное сделать!
     - Не такая уж и горсточка живет здесь. Но ведь странно - те  из  нас,
кто с Союзом Свободных Народов теснее всего дело имели, те  и  отмахнулись
от древней клятвы. Да и весь народ эльфов равнины стал странным. Мы начали
забывать прошлое, терять его. Тебе просто по природе своей не понять,  как
это страшно нам - терять прошлое. Ведь я тебе сейчас историю  рассказывал,
а сам почти этого не помню, только предания и песни. Сейчас  ни  для  кого
уже былое не ощущается как реальность и не может прийти  в  сейчас.  Живем
как подвешенные в тумане, который укрывает и то, что  сверху,  и  то,  что
снизу.
     - Ладно, - говорю, - разберемся. Давай-ка сейчас попробуем, откроется
стенка или нет.
     Граф берется а один камень, я расставляю руки а-ля распятие  и  давлю
на свои два. Тупиковая стена без всяких скрипов  и  грохотов  отъезжает  в
сторону, и за ней открывается все тот  же  надоевший  до  смерти  коридор,
ничем не отличающийся от предыдущих. Ход идет вниз, не разветвляясь  и  не
поворачивая, а навстречу дует ровный поток  теплого  воздуха.  А  вот  это
нечто новое - ход остается той же высоты, но расширяется  и  заканчивается
плоской стеной,  в  которой  темнеют  несколько  круглых  отверстий.  Граф
останавливается в нерешительности, и тут мне в ногу бьет камень из  пращи.
К счастью, на излете, синяк будет, и все. Из одного темного хода летит еще
один камень, а из другого выбегают  один  за  другим  пятеро  урхов.  Граф
толкает меня к ближайшему ходу, а сам пятится следом, натянув лук,  но  не
спеша тратить стрелы - берет на прицел то одного, то другого, и врагам это
отнюдь духу не придает. Таким порядком мы скрываемся в круглом ходу, и нас
почему-то не преследуют. Пара поворотов, и  наступает  кромешная  тьма,  в
которой слышен голос Графа: "Алек, сделай свет, пожалуйста", - я иду в его
сторону, доставая зажигалку.  Под  ногой  пропадает  опора,  как  на  краю
пропасти, я пытаюсь взмахнуть руками, но одна из  них  еще  в  кармане,  и
дерг, который получается, довершает дело. Короткий полет, удар, мой вопль,
я качусь в виде бревна под очень крутой уклон. Дальше  -  удар,  на  зубах
вкус опилок, а из глаз искры, от которых, впрочем, светлее не  становится.
Осторожно поднимаюсь на склоне, опираясь на деревянную преграду, и наконец
засвечиваю огонек. Крутой наклонный тоннель,  он  почти  весь  перегорожен
дощатым щитом, я в него и въехал. Сверху голос Графа - мол, что со мною  -
вполне законный интерес. Отвечаю,  надрывая  глотку,  что,  мол,  застрял,
сейчас передохну и наверх полезу, только вот соображу,  как  это  сделать.
Для  полного  отдыха  и  комфорта  я  прислоняюсь  к  щиту,  ерзаю,  чтобы
поперечина не так больно на хребет давила, и все сооружение с  неожиданной
легкостью валится вместе со мною вниз.  В  воздухе  оно  переворачивается,
так, что я головой, а конструкция  ребром  входим  в  поток  теплой  воды.
Выныриваю, бьюсь головой об щит, обплываю его и хватаюсь  за  край,  потом
вылезаю наверх, но все равно по пояс в воде. Светлячок продолжает булькать
у меня в руке, и я вытаскиваю его на воздух осмотреть водоем. Осматриваюсь
и чертыхаюсь в голос - никакой  это  не  водоем.  Речка  это  подземная  и
быстрая к тому же. Потолок мелькает  мимо,  я  и  разглядеть  не  успеваю.
Несколько раз мой плот ощутимо бьет об стены, но потом все  успокаивается,
и меня просто несет вперед, а может, и назад - не знаю. Вода теплая, как в
ванне - или в источнике, это вернее, от нее чуть  заметно  несет  какой-то
минеральностью. Наверное, у меня уже начался  легкий  ступор,  я  никакого
страха не испытываю, хотя и  понимаю,  что  стоит  потолку  опуститься  до
уровня воды, и мне  каюк.  Вместо  страхов  я  прикидываю  перспективы  на
будущее. Конечно, самый милый вариант - это сток  в  открытый  водоем,  но
вода  вверх  течь  даже  здесь,  наверное,  не  будет.  Гораздо  вероятнее
подземное озеро - и к этому, похоже, идет, течение  замедляется,  а  русло
становится шире. Тут уже удары об стены не так  страшны,  я  для  экономии
смеси гашу светлячка,  и  оказывается,  что  впереди  намечается  какой-то
полусвет. Пологий поворот, и я, сидя по турецки на своем корабле,  как  на
белом коне гордо въезжаю в весьма красивое место. Стены расходятся вширь и
вглубь, а на потолке светящимися камнями точно выложены созвездия здешнего
неба, со всеми мельчайшими звездочками и туманностями. Справа - и это меня
радует больше, чем планетарий сверху - вдоль  воды  идет  низкая  каменная
плита, пристань, и несколько  скупо  освещенных  ходов  от  нее.  Барахтаю
руками, пеню воду, развожу  волну  -  выглядит,  конечно,  смешновато,  но
своего добиваюсь. Мокрый и облезлый выползаю я на причал, а затем туда  же
выволакиваю и щит, тяжелый он оказался.
     Итак - пять круглых дыр, в них световые камешки на расстоянии метра в
три друг от друга. Я прохожу вдоль всего причала, заглядывая в  каждую,  и
естественно, ничего не вижу, после долгих колебаний выбираю вторую слева и
иду по тоннелю. Долго иду, передохнуть успел и поспать  немного,  а  потом
ход под прямым углом загибается вверх. Я совсем уж собираюсь возвращаться,
но замечаю небольшие скобы в вертикальной стене, и значит дальше есть куда
лезть, иначе зачем они тут? Скобы тоже каменные, гладкие, как оплавленные,
лезть удобно, и скоро дно шахты теряется из виду, как и  не  было.  Редкая
цепочка огней вверх, цепочка  вниз  -  высота  ощущается,  но  не  пугает,
нереальная какая-то. Даже и не знаю, на сколько я  поднялся,  когда  шахта
пересеклась с горизонтальным коридором.  Они  соприкасаются  боками,  и  к
отверстию ведет полукольцо все тех  же  скоб.  Перекресток  освещен  тремя
камнями, по нынешним нормам это весьма щедро. Лезть вверх мне надоело, и я
перебираюсь к горизонтальному тоннелю, решив не забыть  в  случае  чего  и
этот ход наверх. Тоннель тоже круглый, светляки так же редки, но стены  не
из плит,  а  монолит  гранитный  или  там  базальтовый.  Как  будто  грубо
выплавили основную перспективу, а потом где огнем, а где киркой довели  до
стандартного цилиндра. Я иду этой галереей, внимательно глядя под  ноги  -
правильно делаю.  Уже  метров  через  двести  предоставляется  возможность
упасть в шахту наподобие предыдущей, но я от этого уклоняюсь.
     Тоннель ведет все дальше и дальше, время от времени изгибаясь и меняя
цвет стен -  был  беловато-серый,  потом  какой-то  коричневый,  а  теперь
красно-серый с черными прожилками и потеками. Впереди  брезжит  свет  чуть
поинтенсивней того, что тут у меня, и метров еще через сто я добираюсь  до
конца тоннеля. Вырубленный в скале объем,  безо  всяких  там  украшений  и
песчаных полов - грубый куб пустого пространства с неизбежными  камнями  в
стенах и потолке, а я в нем как мышь в  глиняном  горшке.  В  левой  стене
круглое отверстие раза в два пошире моего  хода,  и  в  правой  такое  же,
только квадратное, а  напротив  чуть  ли  не  в  половину  высоты  могучая
затворная плита, никак не замаскированная, и надпись на ней эльфийская,  а
может просто буквами ихними. Вот где бы Граф пригодился, да где он  теперь
- грустно вспоминать! Хотя чего грустить, он в отличие от меня с голода не
помрет, а вот у меня провизии - полфляги вина да  воды  полная.  Как  Граф
ключевые камни-то искал? Логическая мысля:  раз  эта  плита  не  спрятана,
значит, и они должны быть на виду. Ищу, но вместо этого выясняю, что и мой
ход, и большой круглый тоннель - он вниз направляется - имеют свои  двери,
причем моя исправно управляется отсюда, из камеры,  а  у  наклонного  хода
что-то не то. Камень я нашел, но плита не сдвигается ни  на  волосок,  как
заклиненная. Итог - дорога только в квадратный проход. Он буквально  через
несколько шагов переходит в короткую  лестницу  с  огоньками  в  ступенях,
очень красиво это глядится. Она кончается, снова короткий коридор, и яркий
свет, просто ослепительный после долгих скитаний в полутьме. Это еще  одна
подземная полость,  и  от  выхода  коридора  дорожка  ведет  к  небольшому
балкончику. Подхожу, гляжу вниз - и сразу  такое  количество  впечатлений,
что приходится несколько минут приходить в себя  и  оценивать  обстановку.
Наконец-то я понял, что такое  действительно  огромный  зал.  Его  потолок
уходит в непроглядную даль, и его поддерживают могучие колонны, они как  и
потолок красно-черные и усыпаны световыми камнями. Но  самое  впечатляющее
внизу. Насколько хватает глаз - это озеро, чистейшая и прозрачнейшая  чуть
зеленоватая вода.  А  в  глубине  лежат,  уходя  в  бесконечность  навалом
страхолюдные создания, от вида которых у меня волосы то ли  дыбом  встают,
то ли просто башка вспотела, по причине отсутствия зеркала  не  разобрать.
Чуды-юды лежат неподвижно, глаза закрыты, и  никто  на  меня  внимания  не
обращает, вообще никакого движения не заметно, и  это  успокаивает.  Звери
разные. В размерах - от великанов со слона до таких,  что  на  руки  можно
взять, если б не так противно было. Есть с четырьмя ногами, есть с шестью,
а есть и вовсе без ног - вон справа из мешанины этакой дугой выпирает змея
с мой рост толщиной,  а  уж  о  длине  и  думать  не  хочется.  Весь  этот
паноптикум уходит вдаль, в белое сияние, в котором  ничего  не  разобрать.
Кажется, этих  трупов  здесь  столько,  что  можно  этим  зверьем  всю  Эа
заселить, и пол-Земли впридачу. И все они какие-то  неуклюжие,  угловатые,
грубовато сделанные... Сделанные? А ведь и правду,  это  же  наверняка  та
самая строительная техника оживленная, что  лабиринты  эти  рыла.  Значит,
согнали ее сюда и водой залили, на всякий случай.
     Я иду вдоль стены  зала  -  балкон  опоясывает  его  на  почтительной
высоте. Это кладбище - или склад - кажется бесконечным, это,  естественно,
не так, но велико оно очень - только часа через полтора начинает виднеться
вдали противоположный конец. От закругления  балкона  вниз  к  воде  ведет
лестница, и еще квадрат коридора есть.  Спускаюсь  вниз,  и  под  балконом
оказывается большая-пребольшая затворная  плита,  а  снизу  к  ней  крутым
уклоном подходит дно или, если угодно,  пол  зала.  От  воды  исходит  еле
заметный кисловатый запах, он настораживает,  но  одновременно  и  кое-что
объясняет. Чтобы убедиться окончательно, я провожу неприятный эксперимент:
надрезаю кожу на руке и свешиваюсь так, чтобы кровь попадала в воду. Как и
следовало ожидать, упавшие капли не растуманиваются,  а  медленно  катятся
вниз, в глубину, маленькими красными шариками. Отсюда  мораль  -  если  уж
впереди будет тупик непроходимый, выхода совсем никакого,  то  надо  будет
сюда доползти и в эту воду ухнуть. Тогда будет хоть какая-то  возможность,
что когда-нибудь эту водичку спустят,  и  кто-нибудь  умелый  мне  в  себя
прийти поможет. И это буду действительно я,  безо  всяких  подвохов  вроде
смещения типа и палитры.
     Это на крайний случай, а пока я перевязываю руку куском рубахи - одни
лохмотья остались - предварительно смочив ее чуть-чуть в этой воде,  чтобы
порез быстрей зажил. Полутемный коридор проходит через такую же кубическую
камеру,  как  перед  входом  в  зал,  потом  идет  дальше  и  оканчивается
дверью-тупиком, перед которой лежит иссохший  труп  краболова.  Лежит  эта
мумия спиной вверх и головой к выходу - наверное,  добрался  до  тупика  и
силы последние истратил, а может быть, и еще что-то. Я без  особого  труда
нахожу ключ-камень, жму на  него,  толку  никакого.  Либо  неверно  что-то
делаю, либо время не пришло. Если даже и не откроется, у меня в запасе две
вертикальных шахты и  подземная  река,  только  сил  на  все,  видать,  не
хватит... Пока так - прилягу я поспать и время от времени  буду  пробовать
открыть дверь. Сосед, я думаю, мешать не будет.
     Проход открывается с пятой или шестой попытки  -  я  не  считал,  все
больше боролся с  гастрономическими  фантазиями,  с  переменным,  впрочем,
успехом. Коридор продолжается все в том же стиле, и очередной  изгиб  ярко
освещен снаружи. Я почти уверен, что там очередная  свалка,  ан  нет.  Зал
поменьше и без колонн, а потолок не плоский, а куполом. Весь его низ - это
нагромождение камней и обломков скалы, и вход выводит к одному  из  них  -
широкой скале, лежащей плашмя. Каменный беспорядок воронкой  сходит  вниз,
она наполовину залита водой, а на дне ее - внушительная  груда  светящихся
камней, их сияние глаз не слепит, хотя свет яркий и  мощный.  Черные  тени
лежат на камнях, и не различить, где щель, а  где  ногу  можно  поставить.
Картина совершенно чарующая, я лезу поближе к этому сияющему  холму,  хотя
вода в озерце наверняка та самая... Так. Вода действительно та самая. Вон,
у самого берега гном лежит, а вон орк  с  дыхательной  трубкой,  по  грудь
успел зайти, поди ж ты! У самого подножья кучи человек могучего  сложения,
и лодка его кожаная на каркасе рядом, и черпак с длинной ручкой - не иначе
паров надышался. Я озеро обхожу, вернее, облезаю по камням  -  ого!  Целый
пантеон: и люди, и гномы, и гоблинская порода разнообразная, только эльфов
здесь нет, пожалуй, а может, я не увидал.  Но  если  тут  народу  столько,
значит, и дорога сюда сравнительно недолга, а недолга  сюда  -  недолга  и
отсюда. В соответствии с этим заключением я оглядываю стены зала и  вскоре
обнаруживаю отверстие  в  стене,  добираюсь  туда  и  окрыленный  надеждой
забираюсь туда. Тоннель квадратный, светлячки редки,  стены  гладкие.  Ход
делает  несколько  зигзагов,  и  наконец  первое  разветвление,  при  виде
которого сердце начинает  стучать,  екать  и  прочими  способами  выражать
положительные эмоции. Дыра в стене неправильной формы, явно битая вручную,
и на стене - следы безуспешных попыток выковырять ближайший свет-камень. Я
лезу в этот  отросток  -  да,  комфорта  здесь  поменее.  Всяческие  углы,
выступы, освещение, конечно же, отсутствует -  вновь  к  помощи  зажигалки
прибегнуть пришлось. Это помогает, но  не  очень,  моя  голова  украсилась
великолепным синяком после встречи с неотбитым  куском  породы,  свисавшим
сверху. Наверное, это был разведывательный шурф какой-нибудь  каменоломни,
это я так предполагаю, и оказываюсь прав.
     Ход приводит  в  выработку  с  низким  потолком  и  столбом-подпоркой
посередине. Я долго брожу по ней, пока не  уясняю,  что  и  как.  Добывали
здесь пронзительно-желтый мрамор,  целик  весь  из  него,  а  когда  запас
истощился, начали искать дальше. Мрамор  рубили  на  плиты  и  вытаскивали
наружу, и по следам волокуш вполне можно держать нужное  направление.  Пол
то с остатками желтизны, то просто из серого камня, и на  нем  в  качестве
мусора  валяются  множество  очень  для  меня  ценных   вещей.   Например,
недогоревший факел  -  я  его  поджигаю  плевком,  а  потом  наконец  гашу
зажигалку, в ней теперь только три полновесных заряда  осталось.  В  свете
факела обнаруживается кожаный передник, который  буквально  рассыпается  в
прах, когда я его пытаюсь взять, сломанное кайло на трухлявой рукоятке,  и
совсем еще крепкий, хотя и  немного  драный  полуплащ-полухалат  с  шестью
разрезами от низу и до чуть пониже пояса.  Здесь  холодно  и  сыро,  и  я,
немного поколебавшись, натягиваю на себя эту одежду. На рукаве оказывается
рисунок, больше всего похожий на молодой  месяц  с  трещиной  на  вогнутой
стороне, а на спине, как я раньше посмотрел - круг, в  нем  склон  горы  с
пещерой в нем - так я пиктограмму понял  -  и  надпись  всеобщими  буквами
"УСМУН КОНРИ". Забавно будет, если это значит что-нибудь  вроде  "стрелять
без предупреждения". Но хватит заниматься маскарадом - пора на волю, я  не
сомневаюсь, что широкий ход выведет меня под небо. В  одной  руке  у  меня
кайло, на случай, если выход заколочен, в другой факел, он чадит  и  имеет
явное намерение погаснуть, но пока  держится.  Магистральная  дорога  идет
прямо, пересекает еще одну разработку, с двумя столбами, и ведет дальше, в
гору. На стенах в дырках торчат огарки, но они такая гниль, что их поджечь
никак не удается - они здесь, видимо, со времен работ торчат,  а  вот  мой
факел валялся сравнительно недолго.
     Мне везет - пока мой светильник  не  погас  окончательно,  я  успеваю
добраться до очередного забоя, из которого два хода ведет, и  выяснить  по
форме борозд на полу, откуда  и  куда  таскали  продукцию.  Факел  тухнет,
огонек только краснеет в темноте, и оказывается, что мне повезло двукратно
- в выбранном ходе виднеется свет. Закинув кирку на плечо,  я  почти  бегу
туда  и  наконец  выхожу  из  тоннеля  через  арку  из   могучих   бревен,
поддерживающую отколовшиеся  куски  свода.  От  арки  открывается  вид  на
красивую горную долину, она то в пятнах травы, а то просто голый камень. И
там, и сям виднеются постройки, кучки домишке, длинные черные сараи -  все
это уходит влево-вниз и вправо-вверх. Вечереющее небо, перв