и
вспомогательной тяги  --  и  только  один  --  ускорителя.  Да,
пожалуй,  и  они  тут лишние. И без приборов понятно, что и где
происходит в корабле. Из множества рукояток управления осталась
только одна аварийная, две простого пилотажа и две  планетарных
двигателей.   Корпус   исполосовали   безобразные  швы  сварки,
искореженные дюзы выгнулись еще больше... Но именно  эта  форма
предпочтительнее для полетов в подпространстве!
     Он  поднял  массивный  булыжник,  подкинул, определяя вес.
Потом  резко  сжал  в  кулаке.  Гранитный  обломок  хрустнул  и
рассыпался  красноватой  пылью.  "На Базе схожу к силомерам",--
подумал рассеянно.
     Он перевернулся на спину, засмотрелся на синее небо.  Лицо
оставалось хмурым.
     -- Ты не рад, Пришелец? -- спросил Нозавр тихо.
     -- Рад.  Через восемь месяцев буду на Земле. Но если бы не
мучила мысль, что этот же путь можно проделать за  две  минуты!
Что-то вертится в голове, мелькают обрывки мыслей о прерывистом
пространстве, о гравитационных вихрях... Помоги!
     -- Я  не  знаю, о чем ты говоришь... Сделаешь сам или твои
сородичи...
     Он смотрел неподвижным взглядом прямо перед собой, роговые
пластинки наполовину прикрыли красные глаза.
     -- Ты очень помог,-- сказал Роман  твердо.--  Но  знай:  и
Земля  просто не может быть неблагодарной. Я хочу помочь вам. У
вас тишь да гладь, птички поют, но чую нутром, не все  ладно  в
вашем   детском   королевстве.  Вот  ты  наделил  меня  многими
чудесными свойствами...
     Нозавр медленно повернул к нему зеленое лицо. Роман умолк,
впервые увидев что-то вроде человеческой тоски в нечеловеческих
глазах.
     -- Ничем я не наделил тебя, Пришелец...  И  ничем  не  мог
наделить,  потому  что  у меня нет того, что есть у тебя. Мы не
так богаты, как вы... Все это было в тебе. Просто я  расшевелил
несколько  бездействующих  узлов  в твоем мозгу... Но далеко не
все... Вероятно, эволюция предназначила вас,  хомо,  для  особо
важных дел...
     -- Да,-- сказал Роман уверенно,-- Мы покорим пространство,
достигнем самых дальних галактик...
     -- Я  сказал  "для  особо  важных  дел",--  сказал  Нозавр
тихо.-- Пространство вы и так покорите... Но я ждал,  когда  ты
заговоришь  о  помощи...  Я  и  пришел за этим. У нас нет таких
резервов, к тому же мы за миллионы лет где-то сбились с пути...
Вы, молодые и сильные, можете  помочь  нам  с  вашими  могучими
машинами. А мы... ты знаешь...
     -- Спасибо,--  сказал  Роман.--  От имени Земли... прости,
что  так  высокопарно,  принимаю...  еще  как   принимаю!..   и
благодарю.
     Он    как   наяву   уже   видел   исполинские   звездолеты
могущественной Земли, которые  с  ревом  опустятся  на  зеленые
равнины,   чтобы   влить  свежую  кровь  в  древнюю  дряхлеющую
цивилизацию.
     -- Спасибо,-- повторил он.
     Вскочил  с  мятой  травы,   переполненный   гордостью   за
человечество.
     -- Пора.
     Он  вернулся  в ракету, но пока готовился к взлету, легкая
грусть расставания уступила место ликующей  радости.  Земля!  И
выпьют на Базе за его возвращение, и построят мощные звездолеты
для прерывистого пространства, и узнают в конце концов, что это
за "особо важные дела", которые им предстоит совершить.

     ЗДЕСЬ ВСЕ ПРОЩЕ И ЛЕГЧЕ

     Яростно   взревели   на   форсаже  двигатели,  мелко-мелко
затрясся пол -- и все смолкло. Тролль  отстегнул  ремни,  легко
вскочил.
     -- Ас,-- сказал Макивчук одобрительно.
     Третий  член  экипажа,  курсант  Медведев,  которого  пока
попросту звали Женькой, еще барахтался  в  противоперегрузочном
кресле,  пытаясь  выбраться.  Тролль  отстегнул ему ремень, и у
курсанта от стыда запылали уши: как старушке помог!
     Макивчук  подвигался  в  кресле,  устраиваясь   поудобнее.
Тролль отодвинул панель, открыл нишу, где висели три скафандра,
три  автомата, три ракетных ранца. Скафандр Макивчука был самым
изношенным.  Каждый  миллиметр  нес  память  о  кипящей  магме,
микрометеоритах,  силовых полях, стычках с чудовищами, авариях.
Скафандр Тролля выглядел получше,  а  Женькин  просто  сверкал,
хотя  курсант тайком сколупывал с него краску, придавая бывалый
вид.
     -- Возьми с собой Женьку,-- вдруг сказал Макивчук.-- Пусть
потешится. Все-таки у  парня  первый  выход.  Первый  бал,  так
сказать.
     Женька   оторвался   от   экрана,   глаза   его   радостно
распахнулись, став размером с два блюдца.
     -- Собирайся,--   сказал   Тролль.--   Собирайся,   Наташа
Ростова.
     Курсант обиженно взмахнул длинными девичьими ресницами, но
Тролль уже нетерпеливо подтолкнул его к скафандрам.
     -- Минута на сборы! Быстро. Не забудь автомат.
     Он   подошел  к  скафандрам,  повернулся  раз,  повернулся
другой, и вот  скафандр  уже  на  нем.  Застегнутый  полностью,
экипированный.  А  Женька  опять  поразил  космонавтов каскадом
беспорядочных движений, когда руки  и  ноги  мелькают  как  при
ускоренной  киносъемке,  но  в  результате  он завяз в пряжках,
поясах, предохранителях, ноги сдавило, а в поясе раздулся,  как
аэростат.
     Тролль,  досадливо  морщась,  дернул  его  за пояс, другой
рукой врезал по шее, и курсант мигом оказался в скафандре. Пока
он,  раскрыв  рот  от  возмущения,  раздумывал:  обидеться  или
поблагодарить  за помощь, Тролль ткнул пальцем в красную кнопку
на пульте.
     За стеной послышался вздох, медленно зашелестели невидимые
механизмы. Заскрипело, завизжало, и  Тролль  стал  притопывать,
изображая   нетерпение,  заговорил  громко,  пытаясь  заглушить
скрипы и старательно не замечая свирепый  взгляд  Макивчука  --
следить за исправностью и смазывать входило в его обязанности.
     Макивчук сказал вдогонку:
     -- Далеко  не  забирайтесь.  Место  и  здесь  ничего, маяк
воткнем быстро. И неподалеку, лишь  бы  уцелел  при  взлете.  К
обеду чтоб вернулись! Кстати, на обед опять хлорелла.
     Последние слова произнес почти злорадно. Даже чуть неловко
стало   за   желание   уколоть   счастливчиков,  которые  могли
разгуливать по  чужой  планете,  а  ему,  капитану,  приходится
оставаться в корабле.
     Он   один  ел  хлореллу  с  аппетитом.  Тролль  не  терпел
водоросли, а Женьке просто еще не  опротивело  самое  привычное
блюдо  звездолетчика.  Он  готов  был  в  случае чего глодать и
сапоги, даже нахваливать, так восторженно относился  ко  всему,
что происходило в космосе.
     Люк  распахнулся,  они  перешли в шлюз, подождали. Стрелка
пошла к нулю,  давление  уравновесилось,  дверцы  захлопнулись,
теперь раздвинулись створки внешнего люка.
     Корабль  стоял  на  равнине,  границы  которой  терялись в
красноватом тумане. В разрывах  иногда  мелькали  тени:  не  то
движущиеся  скалы,  не  то  сгущения  воздуха.  По черной земле
стремительно бежали  потоки  лавы.  Красная,  тяжелая,  пышущая
жаром, она разбегалась ручьями, все время меняла русло... И тут
Женька  понял,  что  никакой  лавы  нет  --  тени, призрачные и
удивительно объемные тени...
     Над головой страшно  грохнуло.  Они  одновременно  задрали
головы. В красном жестоком небе быстро двигались плотные массы.
Сталкивались,  слышался  короткий  страшный  треск.  На  миг  в
красной лаве неба взрывался гейзер ни на что не похожей молнии:
круглой,  с  мантией  и  длинными  ослепительными   отростками,
похожей на чудовищного плазменного спрута.
     И  пока  Женька  стоял зачарованный, Тролль хмыкнул и стал
спускаться по лесенке. Красоты иных миров не трогали, вулканы и
прочие напасти не пугали. На самые диковинные планеты опускался
с таким видом, словно вышел из дома в булочную.
     На нижней ступеньке он приостановился, крикнул:
     -- Эй, поэт! Уступаю честь первым ступить на  неизведанную
планету!
     Женька  кубарем  скатился по лестнице. Тролль пошел сзади,
скептически посмеивался. Будет чем курсанту расхвастаться перед
девчонками.
     -- Иди рядом,-- предупредил он.-- Планета выглядит мирной,
но в нашем деле нужно быть начеку всегда.
     У Женьки от счастья глаза вспыхнули как фонари.
     -- Что-нибудь может случиться? -- спросил он  задыхающимся
голосом.
     -- Может,-- ответил Тролль,-- если ты...
     Курсант  споткнулся  о  невесть  откуда взявшийся корень и
позорно шлепнулся. Автомат полетел далеко в сторону, "корень" в
панике метнулся в чащу.
     -...не будешь смотреть под ноги,-- закончил Тролль.
     Пристыженный Женька  отыскал  автомат  и  пошел  рядом  со
старшим   товарищем.   Под   ногами   шелестит   трава.   Самая
обыкновенная, заурядная. Увидел бы  на  3емле,  не  обратил  бы
внимания.. Но это же другая планета!
     Они  вышли  из  зоны тумана, и мир мгновенно стал иным. Ни
скал, ни гор, они шли по равнине, за спиной остался корабль,  а
впереди  зеленела  роща.  Отсюда  выглядела  как заурядный лес,
земной лес.
     -- Заглянем туда,-- сказал  Тролль,--  и  вернемся.  Дадим
возможность  капитану похвастать луженым желудком. По-моему, он
произошел не от обезьяны, хотя и здорово смахивает  на  гориллу
средних  размеров,  а  от  крокодила.  Те  даже камни глотают и
переваривают!
     Чем ближе подходили к  роще,  тем  больше  разрасталась  в
размерах,   наконец   превратилась  в  скопище  разновысоких  и
разновеликих растений, похожих на  чудовищные  стебли  молочая.
Широкие   зазубренные  листья  загораживали  проход,  угрожали,
бросали на землю странные зеленоватые тени.
     В роще Тролль шел как через разросшийся сорняк,  брезгливо
переступал через упавшие рыхлые стволы, небрежно отмахивался от
ощупывающих усиков ползающих растений.
     Женька  двигался  следом,  замирая  от  восторга.  Автомат
держал подобно Яну -- в одной руке, и мучился,  что  получается
не так красиво и естественно, как у знаменитого аса.
     Сказочный  лес!  Широкие  листья,  в которые и слона можно
завернуть, толстенные налитые соком  стволы.  Ткни  пальцем  --
пробьешь!   Шероховатая  поверхность  с  длинными  шелковистыми
волосами, похожими на шерсть сибирской кошки, круглые ребристые
плоды размером с футбольный мяч... Сказочный, причудливый мир!
     Тролль равнодушно шел через гигантский бурьян,  запоминая,
анализируя,  раскладывая  увиденное  по полочкам в многоэтажном
хранилище памяти.  Все  знакомо...  А  вот  для  курсанта  море
необычного.  Впрочем,  он и в подмосковном лесу заблудится, ибо
станет гоняться за каждой бабочкой, ползать за каждым жуком...
     Он   оглянулся.   Женька   шел   следом   раскрасневшийся,
одухотворенный  по  самые  уши,  которые  светились как факелы.
Глаза сияют, рот открыт.
     -- О чем замечтался, поэт?
     Женька покраснел еще больше, опустил глаза.
     -- И наткнулись  земляне  на  прекрасный  замок,--  сказал
Тролль   насмешливо   и   нараспев.--   И  жили  в  том  дворце
представители др-р-р-р-р-ревней цивилизации,  и  среди  них  --
дочь престарелого Правителя звезд, прекрасная и несравненная...
     Женька испуганно дернулся, спросил сразу охрипшим голосом:
     -- Ян... откуда ты знаешь? Мысли читаешь?
     -- Зачем,--  сказал  Тролль иронически.-- Визуально, брат,
визуально. У тебя  и  так  все  на  рожице  написано.  Крупными
буквами! Печатными.
     -- А-а-а,-- протянул Женька, сразу успокаиваясь. На всякий
случай он опустил голову, пряча глаза, и чуть приотстал. Все же
не вытерпел,  сказал  мечтательно:  --  А  было  бы  здорово...
Наткнуться на древнюю цивилизацию...
     -- И чтоб в самый критический момент,-- согласился  Тролль
очень  серьезно.--  Чтобы  Верховный  Правитель,  умирая, успел
передать ключи  от...  ладно,  не  от  казны,  но  хотя  бы  от
библиотеки   с   Сокровищами   Знаний   и   показал,   как  ими
пользоваться. Так?
     -- Ну, Ян...
     -- Увы, дружище. Мы облетели планету трижды.
     -- Ну и что? Беспилотные приборы могли ошибиться.  К  тому
же необязательно строить заводы с километровыми трубами в небо.
Тут могли избрать биологический путь развития.
     -- Придумай что-нибудь поновее.
     Они  шли  через  лес  и  Женька  вовсю придумывал новое. К
счастью для Женьки Тролль пропускал мимо ушей,  хотя  в  нужные
моменты вовремя хмыкал, говорил: "Ух ты!" -- и Женька расцветал
свои фантазии всеми мыслимыми и немыслимыми красками.
     Тролль не слушал. Здесь, на этой планете, все проще. Как и
на других планетах. Потому он и здесь, в космосе, в героическом
Звездном  флоте. Он помнил, почему, или, вернее, от чего ушел в
космос. Догадывался, почему стал космическим  волком  Макивчук,
почему прославленный капитан почти не бывает на Земле, почти не
уходит  в  отпуск, да и тогда околачивается в Звездном флоте...
Это Женька по дурости да от избыточной молодости еще  полагает,
что  космос  --  это  героизм  и прочее, работа для мужчин. Еще
предстоит ему понять однажды,  что  космос  --  пристанище  для
неудачников,  тихая  пристань для не вписавшихся в бурную жизнь
Земли  --  нервную,   противоречивую,   изматывающую.   Космос,
особенно  Дальний  Космос -- для слабых... Для уползших с Земли
зализывать раны.
     Он резко остановился, взглянул на часы.
     -- Ого! Пора возвращаться. Наш повар в чине  капитана  уже
колдует  над  клейстером.  Надо  бы  съесть  с  аппетитом,  вот
расстроится!
     Он представил себе огорченное  лицо  Макивчука.  Вот  так,
капитан, с аппетитом! А если еще и похвалить его стряпню?
     -- Совсем запечалится,-- решил он.-- Пошли обратно, поэт!
     Женька послушно повернулся, потом спохватился:
     -- Постой! Вон цветы, прихвачу один для капитана.
     -- Нужны  ему твои цветы, как...-- сказал Тролль.-- Давай,
но только мигом!
     Женька ухватил обеими руками облюбованный стебель. Чашечка
цветка оказалась на уровне его груди. Троллю  цветок  показался
зачуханным подсолнухом.
     -- Быстрее,-- торопил он.
     Женька  отчаянно  сражался с туземным растением. Жилистое,
волокнистое, оно не давало свернуть себе голову, коричневый сок
сразу  же  забрызгал  руки  и  скафандр,  на   ноги   живописно
приклеились ободранные рассвирепевшим Женькой огромные листья.
     -- Ну в чем дело? -- осведомился Тролль нетерпеливо.
     Курсант  остервенело  дергал измочаленный стебель, яростно
сопел от стыда и злости. Не сорвать паршивый цветок? Речь  идет
о репутации!
     Тролль  взирал  на  битву  насмешливо.  Эти с виду хрупкие
растения бывают гибче шелковых  ниток  и  прочнее  легированной
стали. Салажонок не знает. Что ж, убедится на -- опыте -- лучше
усвоит.
     Вдруг  в  нескольких  шагах  впереди  листья шевельнулись,
стали  раздвигаться.  В  руках  у  Тролля  мгновенно   появился
автомат.  Женька,  выпучив  глаза,  видел, как в образовавшемся
просвете появилась... девушка! Настоящая,  живая.  И  настолько
прекрасная,  что  у Женьки сжалось сердце, и он до боли закусил
губу. Нет, не для них такая  одухотворенная  красота,  это  для
небес,  для  высших  существ,  а  сюда  попала  случайно,  он и
смотреть на нее недостоин; она вся из солнечных лучей, из звезд
и лунного света...
     -- Принцесса,--  прошептал  он,  обмирая  от   счастья   и
нежности.-- Принцесса...
     Она  медленно  пошла  к ним. Глаза ее смотрели пристально,
изучающе. Огромные глаза, загадочные и немного  печальные...  А
длинные золотые волосы падают почти до самой земли.
     Измочаленный  стебель  выскользнул  из  ослабевших пальцев
Женьки. Он ощутил, что деревянно шагнул  ей  навстречу.  Тролль
нахмурился, дуло автомата смотрело в их сторону.
     Она приближалась медленно, словно плыла. В звездных глазах
появилась  теплота,  сказочно  прекрасное лицо чуть изменилось,
проступила радость, во взгляде  при  виде  звездных  пришельцев
возникло изумление, которое тут же уступило место надежде...
     -- Мы с Земли...-- сказал Женька.
     Собственный  голос  показался ему грубым и отвратительным,
скафандр -- грязным, а  себя  он  представил  в  виде  страшной
лохматой  обезьяны.  А  девушка -- существо из света и утренней
росы...
     Незнакомка подошла вплотную.  Женька  видел  в  ее  глазах
мрак,  затаенную боль, тоску по угасшей древней цивилизации, но
видел и надежду, что могучий Звездный Пришелец спасет ее народ.
     -- Мы это сделаем,-- пообещал Женька хриплым голосом.
     Она положила ему на плечи прекрасные руки  и  привлекла  к
себе.  Обалдевший  от  счастья  Женька  видел  краем глаза, что
Тролль шагнул быстро в сторону, словно намеревался  держать  их
на прицеле.
     И  вдруг  Женька  ощутил резкую боль. Кости его затрещали,
грудь сдавило так, что сердце остановилось. Колени подогнулись,
и он бы упал, но руки -- теперь уже превратившиеся  в  лапы  --
держали  крепко. Прекрасное лицо теряло прежние очертания, тело
незнакомки расплывалось и обволакивало курсанта.
     Глухо пророкотал автомат. Женька почувствовал, что валится
на землю. Сверху рухнуло тяжелое, больно  придавило  ноги.  Над
головой  прогремел еще одиночный выстрел, и курсант ощутил, что
его тянут за ногу.
     Сильные руки подхватили, встряхнули.
     -- Цел?
     -- Вроде бы,-- прошептал Женька.
     Тело  вопило  от  боли,   словно   побывало   в   объятиях
чудовищного питона. Ребра при вздохах задевали одно за другое.
     -- Что это было? -- спросил он.
     Тролль стоял спокойный и чуть грустный. Его широкие ладони
по-прежнему  крепко держали автомат, ноги расставлены на ширину
плеч. Живое олицетворение космической мощи и мужества.
     -- Посмотри,-- ответил он.
     Женька, с трудом ворочая шеей,  оглянулся.  В  двух  шагах
подрагивал  в конвульсиях коричневый, слабо пульсирующий мешок.
Гладкое тело блестело,  как  у  раздувшегося  дождевого  червя.
Медленно  закрывался  огромный  --  в треть туловища -- красный
перекошенный рот, полный блестящих, как алмазы, и длинных,  как
ножи, загнутых зубов. Скользкую кожу прочерчивал ровный пунктир
пулевых отверстий, из которых сочилась черная жидкость.
     -- Что это? -- повторил Женька тихо.
     -- Хамелеон.  Хищный  хамелеон-пиявка.  В  регистр  войдет
видимо,   под    названием    Хамелеона    Евгения    Медведева
обыкновенного.  В смысле хамелеона обыкновенного, не тебя. Ты у
нас существо уникальное! Говорили -- не верил.
     Он, не торопясь, принялся дозаряжать  автомат,  отыскал  в
траве  оружие  курсанта.  Двигался  он  медленно,  давая Женьке
прийти в себя. Курсант слышал, как  старший  товарищ  бормотал,
нещадно  перевирая слова, стих про дурака, который растранжирил
столько, что и не счесть, но леди вдвое могла бы съесть,  дурак
на то дурак и есть...
     Плечи  курсанта  вздрагивали.  Тролль  стоял  в  сторонке,
старательно очищал автомат друга от налипшей слизи.
     Женька глотал слезы, и, опустив голову, все тер  шлем,  не
понимая,  что  слезы  слезами,  а сквозь правую сторону шлема в
самом деле ничего не  видно.  Там  расплылось  большое  матовое
пятно.
     -- Тролль...
     -- Ну  и  желудочный  сок  у  этой  твари!  --  восхитился
Тролль.-- Да-а, леди вдвое могла бы съесть...
     -- Да что ты о желудочном соке,-- сказал Женька тоскливо.
     Его плечи снова затряслись. Тролль подошел  вплотную,  его
тяжелая  пятерня  опустилась  на  плечо курсанта. Женька ощутил
тепло, идущее от ладони  друга.  Скафандры  экранировали  любые
виды излучений, но Женька тепло все равно ощутил.
     -- Это  мимикрия,--  сказал  Тролль  с  сочувствием.--  Не
воображай невесть что. Разумом и не пахнет! Эта тварь  уступает
даже   земным   моллюскам.   Где-то   на   уровне  чуть  ли  не
простейших... А чтобы заманить жертву,  прикидывается  наиболее
привлекательным  объектом.  Понял?  Эта  тварь,  видимо,  умеет
улавливать зрительные образы. Ты ведь такими  представлял  себе
инопланетянок?
     Женька  с  ужасом  и  отвращением  смотрел  под ноги. Губы
дрожали, а  слезы  все  бежали  и  бежали  по  щекам,  оставляя
блестящие дорожки.
     -- Ну  и  вкус  у  тебя,--  сказал  Тролль.--  Это же надо
такое... А еще стихи пишешь. Идти сможешь?.. Как  там  сказано:
но дурак не приставил к виску ствола, впрочем, как вы и я, хотя
жизнь ему не мила.