ризонта изменила
цвет. Всюду плотно бок о бок стояли конные скифы!
     Блестело оружие,  сверкали  бляхи,  разбрасывая  зайчиков,
кони   негромко   ржали.  Стоял  грозный  гул,  словно  тяжелые
океанские волны накатывались на берег.
     Радар спросил:
     -- Выедешь на коне, царевич... э... царь?
     -- М-м-м... Не стоит. Я лучше речь  толкну  с  ворот.  Они
выше коня.
     Неуклюже  взбираясь на ворота -- спасибо, Аварис помог! --
он подумал, что в этом своя  символика.  Домашние  ворота.  Мой
дом, моя крепость.
     Когда  взглянул  на  множество  народа,  ощутил оторопь. В
первой сотне рядов еще различал  лица,  видел  устремленные  на
него  глаза.  Дальше  лица  сливались, только крохотные холмики
кожаных шлемов да блеск конной сбруи, а  еще  дальше  --  серая
масса и крохотные искорки-зайчики.
     Он   чувствовал   давление   сотен  тысяч  взглядов.  Даже
откинулся назад, чуть не слетев с ворот,  но  совладал,  поднял
дрожащую руку. Гул начал смолкать.
     -- Доблестные скифы! -- заговорил он медленно и отчетливо,
давая  возможность  передавать  его  слова  в  задние ряды.-- Я
обращаюсь к героям, покрывшим себя бессмертной славой на  полях
великих  битв!  Я  обращаюсь  также  к  молодежи,  которой  еще
предстоит доказывать право называться скифами...
     В передних рядах поднялся  на  коне  щеголеватый  скиф,  в
котором Николай узнал Авариса, крикнул звонко:
     -- Слава царю Коло!
     В  рядах  ударили  мечами  о  щиты, крикнули вразнобой. От
страшного рева Николай едва не слетел с ворот. Кони под скифами
флегматично обнюхивались, пытались щипать траву.
     -- Доблестные  скифы,--  проговорил  Николай,  холодея  от
страха.--  Этой  ночью  мне  было  знамение  богов. Пронесся на
огненном коне Прабог, и я услышал его громовой голос: "Воздайте
почести  Дане,  но  отныне  главной  богиней  будет  Апия!"   Я
оцепенел, но тут к моим ногам упали с неба плуг и ярмо, а также
чаша и топор...
     Он  остановился,  ожидая  пока волны перестанут катиться в
глубину, чтобы и там узнали о его видении. Передний ряд  скифов
под  давлением  задних  рядов уже оказался под самыми воротами.
Кони храпели, терлись  боками  о  дубовые  доски.  Забор  начал
поскрипывать.
     -- Где эти вещи? -- крикнули из толпы.
     -- У  меня в тереме,-- ответил Николай.-- Трогать небесные
вещи могут только посвященные. Когда они  лежали  у  моих  ног,
полыхая  небесным  огнем, то я, будучи младшим, кликнул старших
братьев...
     -- Верно учинил! -- послышался  одобрительный  возглас,  и
Николай опять узнал Авариса.
     -- Первым  хотел  взять  дары  Прабога  мой  брат Арпо, но
сильно ожег руки. Затем попробовал их взять Липо,  но  небесный
жар  спалил  коже  на  его  ладонях.  Мне  же  дар творца дался
сразу... Братья, увидев  это,  признали  меня  верховным  царем
Скифии,  а  наш  богоравный  Таргитай-Сварог  дал  на  то  свое
соизволение!... Я же повелеваю, чтобы царские приставки  "ксай"
отныне добавлялись к именам моих братьев!
     Вдруг  вдали  показался  темный  смерч.  Он  приближался с
каждой секундой,  вырастал.  Тонкий  конец  столба  с  бешенной
скоростью  перемещался по земле, а вверху расширялся чудовищной
воронкой. Уже видно было как  носятся  по  кругу,  не  в  силах
упасть  на  землю,  щепки,  камни,  мелкие  животные, несколько
несчастных диких уток.
     Аварис коротко взглянул ни Николая, тут  же  в  его  руках
появился  лук.  Страшно  свистнула стрела... Николай не спускал
глаз с разведчика. Если в уток, то почему взял так высоко?
     Смерч разом распался,  обдав  толпу  мельчайшими  брызгами
воды.  На  Радара  шлепнулись  две  ошалевшие лягушки: смерч по
дороге вобрал болотце...
     Перед оторопевшим Николаем оказалась  разгневанная  Тещща!
Бледная  как  смерть, она была в черном как ночь одеянии. Левой
пятерней зажимала локоть правой руки, в котором торчала длинная
стрела.
     -- Святотатство! -- вскричала она.
     Аварис всплеснул руками, воскликнул испуганно:
     -- Матушка, да разве я позволил бы!.. Я ж  в  утку  целил,
глянь на оперение...
     По толпе прокатился говор:
     -- Верно, с синим оперением...
     -- Стрела для охоты!
     -- С красным у Авариса вон торчат в колчане.
     -- Обмишулился хлопец...
     Тещща  продолжала  зажимать  рану.  Кровь  струилась между
пальцами и капала  на  землю.  К  ведунье  подбежало  несколько
пожилых  воинов,  наперебой  стали  рвать  на себе рубахи. Один
сломал  стрелу,  что  пробила  локоть  насквозь,  другой  умело
перетягивал лентами локоть старухи.
     -- Скифы!..--   закричала  Тещща  страшно.--  Под  угрозой
традиции!.. Не дайте ложным  идолам  увести  себя  с  победного
пути!!!  Мне  ли  напоминать  вам,  что  наш исторический путь,
начертанный богами, это наш  исконный  путь,  неповторимый!  Мы
ничего  не возьмем у южников, ибо только мы -- избранный богами
народ! Все прочие -- гниль.  Они  строят  города  --  источники
разврата и болезней, где рушится сама порода людей. Наш путь --
верность традициям. В чем источник непобедимости скифов? В том,
что  у нас нет городов, нет засеянных полей, нет ничего такого,
за что мы держались бы!.. Вспомните, как гибли те наши  братья,
что  настроили  самых красивых городов на самом лучшем на свете
острове в середине самого лучшего моря!.. А мы, едва услышали о
приближении Подземного Красного Зверя, тут же вскочили на коней
и помчались на корабли!
     Она люто скрипнула зубами, продолжая зажимать  рану.  Лицо
ее  посерело.  Аварис сокрушенно покачивал головой, и не понять
по его виду: жалеет ли о том, что попал  в  Верховную  Ведунью,
или же о том, что попал недостаточно метко.
     Николай опомнился, тоже закричал, срывая голос:
     -- Скифы!..  Мир  меняется. Чтобы оставаться непобедимыми,
нужно меняться вместе с  ним!  А  еще  лучше  --  чуть  раньше!
Опережая других! Только тогда сохраним первенство! Только тогда
сохранимся...
     Он  видел,  что  по  лицам  заскользило облачко недоверия.
Выступил  скверно:  в  20-м  веке  ораторы  --  дело  темное  и
рисковое,  проще  бы  остаться  на конях в прямом и фигуральном
смыслах...
     -- Мы  должны  перейти  к  земледелию,--  кричал   Николай
сорванным  голосом,--  только  это сохранит нас!.. Кочевые орды
начисто сгинут с лица земли, несмотря на то, что одной  удастся
победить  нас  на долгие двести с лишним лет... Но они исчезнут
без следа, а мы с вами останемся пахать землю, строить корабли,
возводить храмы, запускать монгольфьеры и "Восток"и...
     Прямо перед ним сидел на коне мелкокостный скиф. Он  скреб
в  затылке,  сдвинув  скуфью  на  лоб.  Встретившись  глазами с
Николаем, сказал в нерешительности:
     -- Надо бы погодить... Новое, оно завсегда кусачее...  Как
бы не обмишулиться...
     И  всюду,  куда  Николай бросал взгляд, сидел на коне этот
приземистый  мужичонка,  мялся,  отводил  глаза,  потом   начал
пятиться в задние ряды. А так как в задних рядах стоял тоже он,
то огромное пространство начало быстро пустеть.
     Николай  кое-как  слез  с  ворот,  попал  в  руки Радара и
Авариса.
     -- Хорошо сказал,-- одобрил Радар.
     -- А где Чугайстырь? -- спросил Николай нервно.--  За  его
дело бьемся, а он где-то прячется?
     -- Чугайстырь не умеет говорить... Но ты не боись, он свое
слово еще скажет. По-своему, по-чугайстырски.
     -- Заколдует их?
     -- Окстись,    царь!   Это   же   запрещено   Ведами!   За
использование колдовства в личных целях, знаешь, что бывает?
     Николай взбежал  на  крыльцо,  крикнул  Радару,  дрожа  от
возбуждения:
     -- Будут спрашивать, я удалился для государственных дел.
     В  горнице  проверил запоры, бросился на лежанку, стараясь
успокоиться.  Итак,  переворот  совершен.  Когда  они  с   этим
Колоксаем  снова обменяются, для того будет приятный сюрприз...
А как насчет ведьмы? Пора уже  убираться.  Чугайстырь  даже  не
догадывается  о  подмене. Видно, перемещение по эпохам под силу
только ведунам высшего ранга... А Чугайстырь уже  не  достигнет
полной  мощи:  к винцу охоч, отдыхать любит -- слишком близок к
современности....
     Он все еще терзался сомнениями, как вдруг, сметая  запоры,
в горницу вбежали Радар с Аварисом.
     -- Пресветлый царь!.. Позвид и Мардух увели своих людей!
     -- Простая откочевка?
     -- Оставили   стрелы   с  красным  оперением.  Это  война!
Колоксай, нам с ними не совладать. У каждого воинов, как  песка
в океане.
     Николай  подбежал  к  окну Даже во дворе стало просторнее,
исчезли праздношатающиеся, бряцающие оружием гуляки.
     -- Зх... ничто без мук не рождается.
     -- Не хотелось бы стать великомучениками,  хоть  это  и  в
чести!
     -- Да,--   согласился   Николай,--   лучше   быть   живыми
грешниками. Всегда остается  шанс  покаяться,  стать  святым...
Говоришь, за нас только невры и склоты?
     -- И  урюпинцы,--  напомнил  Радар.--  Правда,  это  такие
соратники... Говорят,  умный  спорит  с  собой,  а  урюпинец  с
друзьями:  урюпинца  по  голове били, а он: где это стучат? Дай
урюпинцу волю, сам беду найдет...
     Аварис прервал досадливо:
     -- Все они -- огородники, халупники. А воинов у нас  почти
нет.
     Николай обвел их отчаянными глазами:
     -- Помощи ждать неоткуда?
     Радар наморщил лоб, сказал с неуверенностью в голосе:
     -- М-да, туговато... В лесу медведь, дома мачеха. Поневоле
захохочешь   по-волчьи...  Впрочем,  есть  еще  вояки.  Правда,
одноглазые. Хотя, нам же их не женить?
     Аварис  скептически  поморщился,  а  Николай   спросил   с
надеждой:
     -- Кто это?
     -- Аримаспы.  Одноглазое  войско,  как  его назвал еще тот
заезжий рапсод из Эллады, как его... имя такое  чудное...  Ага,
Аристей!
     -- Аристей   Проконийский?  --  ахнул  Николай.--  Который
написал поэму "Аримаспея"? Учитель Гомера?
     -- Не знаю, чей он там учитель, но за битвой  аримаспов  с
грифами  наблюдал  все  лето.  Вдохновлялся!  Детвора  ему есть
носила, а он все больше по девкам... Говоришь, написал  все  же
поэму?  А мы думали, брешет. Больно к меду нашему пристрастился
да за молодыми девками ухлестывал...
     -- Он написал гениальную поэму,-- заторопился Николай.-- О
вечной битве за золото  аримаспов  с  грифами!  Аримаспы,  сыны
Арея, а по-нашему кривичи, ибо закрывают один глаз при стрельбе
из  лука...  Ученик  Аристея,  Гомер, перенес их в свои поэмы и
назвал циклопами...  Так  мы  попробуем  склонить  их  на  нашу
сторону?
     -- Попытка не пытка, а спрос не допрос. За спрос не бьют в
нос. Деваться нам все одно некуда, искать подмогу надо.
     Он  высунулся  из  окна, оглушительно свистнул. Послышался
конский топот. Аварис сказал вдогонку:
     -- Езжайте, а я тут попытаюсь...  Честно  говоря,  в  вашу
затею не верю.
     У  крыльца  их уже ждали оседланные кони. Николай, который
никогда и близко не подходил к лошади, сумел все же  взобраться
на  конскую  спину,  Радар  посматривал  с удивлением, но умный
скифский конь знал свое дело: вихрем вынес всадника за ворота..
     Он не помнил, сколько минут, часов или недель продолжалась
неистовая скачка. Они неслись через темный лес, миновали степь,
снова дремучий лес, пронеслись по горному перевалу, и  вот  уже
навстречу  мчится  ровная  безжизненная  равнина,  где клубится
сухая пыль, где нет зелени...
     По всему огромному  полю  огромные,  закованные  в  железо
воины яростно сражались с грифами: странными зверями, в которых
природа  соединила мускулистое тело, укрытое чешуйками рогового
панциря, с могучими крыльями, однако оставила и четыре  могучие
львиные лапы...
     Аримаспы  неутомимо рубили мечами, наступали, прикрывались
щитами, некоторые герои  прорывались  далеко  вперед  в  хищную
стаю,  и  там,  став  спиной  друг  к  другу, яростно и азартно
отражали бешенные атаки.
     Николай придержал  коня.  Радар  с  загоревшимися  глазами
наблюдал за боем, вдруг азартно закричал:
     -- Эй,  вас  же обходят!.. Эх, от непорядка и сильная рать
гинет... Ломайте, ломайте им рога!
     Рогов не было ни у аримаспов, ни у грифов, так что Николай
не понял, за кого болеет Радар. А тот уселся  в  седле  как  на
трибуне стадиона, возбужденно комментировал:
     -- Ого  удар!..  С  дурной рожи и нос долой... Ха-ха, выше
лба ухи не растут, а рога -- еще как!.. Во-во, одно дело олень,
другое дело -- рогатый... Так его, так! Смирного  пса  и  петух
бьет!..  Бей,  урюпинцев  на  сто лет припасено!.. Что медлишь?
Лося бьют в осень, а урюпинца -- всегда!..
     Вдали запела боевая труба. Конь под  Николаем  дернулся  в
схватку.   Николай  с  трудом  отвернул  его  в  сторону.  Конь
покосился на  него  огненным  глазом,  разочарованно  вздохнул.
Николай  прочел  по  выражению лошадиной морды, что он думает о
таком всаднике, покраснел и сказал, оправдываясь:
     -- Незачем керосина подливать... Мы ж не знаем, за что они
дерутся, кто имеет больше прав на золото.
     Радар услышал, хмыкнул:
     -- Какая  тебе  нужна  правда?  То  люди,  а  то  какие-то
крылатые жабы.
     -- Я не расист. Надо быть справедливым ко всем.
     -- Ну  тогда  подеремся  за грифов? -- предложил Радар, не
задумываясь.-- Они тоже молодцы,  вон  как  бьются!..  Ну  хоть
самую малость. Всего пару молодецких ударов...
     -- Воевода,  князь... Какой же ты ребенок! Подраться, пару
ударов... Разве за этим приехали? Давай думать, как бы склонить
на свою сторону.
     -- Аримаспов или грифов?
     -- Какая разница? Лучше бы и тех, и других.
     Радар пустил коня вскачь. Неподалеку сражались двое рослых
аримаспов с тремя могучими грифами. Гремело железо,  в  стороны
разлетались  костяные  пластинки, но падали на землю и разбитые
щиты,  обломки  оружия...  Радар  на  ходу  крикнул,  один   из
аримаспов  неохотно  вышел  из  схватки,  подошел  с  Радаром к
Николаю.
     Дышал он тяжело, воздух с хрипами вырывался из его широкой
груди. На Николая смотрело суровое  лицо  немолодого  человека.
Железный  шлем  был  надвинут по самые брови, единственный глаз
блестел как слюда.
     -- Это  один  из   племенных   вождей,--   пояснил   Радар
торопливо.--  А  это  царевич  Коло...  то  бишь,  Колоксай. Мы
прибыли из дружественной Скифии...
     -- Если она дружественная,-- перебил племенной вождь,-- то
почему не вышлет военную помощь? Мы бы стерли с лица земли этих
гнусных чудовищ...
     -- Мы не так понимаем помощь,-- ответил  Николай  мирно.--
Мы могли бы выступить арбитрами, посредниками... Все-таки худой
мир лучше доброй ссоры.
     Единственный глаз вождя яростно сверкнул:
     -- Нет!!!  Добрая  драка  всегда  лучше  худого  мира.  Мы
рождены для битв. Мы аримаспы, дети неистового Арея! И  мы  это
докажем, когда уничтожим эту помесь жаб, сычей и крыс!
     -- Все понятно,-- вздохнул Николай.-- Простите, что отвлек
вас от  такого  привычного  и  необходимейшего  дела. Разрешите
откланяться.
     Племенной  вождь,  успев  отдохнуть,  поспешил   к   месту
схватки.   Николай   видел,   как  он  ворвался  в  самую  гущу
противника, меч заблестел как молния. И снова  жестокая  улыбка
заиграла на мужественном лице воина...
     Николай  тронул  поводья,  но  конь заворожено наблюдал за
схваткой и делал вид,  что  не  заметил  команды.  Его  мускулы
подрагивали,  словно  он  повторял  прыжки  сражающихся на поле
воинов.
     Рванув поводья, Николай заставил коня  повернуть  обратно.
Рядом  ехал  Радар,  его  конь тоже с сожалением оглядывался на
поле схватки.
     -- Даже кони с ума посходили,-- сказал Николай  сердито.--
Романтика!..  Воинская  доблесть!.. Пасть за честь оружия!.. Не
посрамим!.. Ладно, коням простительно, они меньшие братья, сами
еще не шурупают. А это ж люди!
     -- Может, одним глазом плохо видно? -- предположил Радар.
     -- Ты с двумя и то... -- уличил его Николай.-- Сколько они
так уже дерутся?
     Радар пошевелил губами, посчитал в уме, сказал осторожно:
     -- Да не меньше,  чем  полвороны...  Хотя  вру,  с  ворону
будет!  Когда Горакл проходил по этим краям, уже тогда дрались.
Тогда сражение шло и по всем окрестным полям.
     -- Люди и грифы гибнут за  металл,--  вздохнул  Николай.--
Конечно,   за   тысячи   лет   истребительной  войны  популяция
уменьшилась здорово... Если не  помирятся,  то  вовсе  истребят
друг друга.
     -- Разве  такие помирятся?.. Нашим внукам их уже не зреть.
Только по песням, по легендам... А нам с  тобой  искать  других
союзников.
     -- Где?
     Они  вернулись в город. Усталые кони, чуя кормушки, рысцой
понеслись к терему. Когда  ехали  через  двор,  вдруг  раздался
страшный звериный вопль, чем-то удивительно знакомый.
     Радар с подозрением покосился на Николая:
     -- Это не ты?.. Тогда это другой дракон. Доподлинный.
     -- Дракон? -- не поверил своим ушам Николай.
     -- Что удивляешься?.. Может, не дракон, кто-то перекинулся
драконом, а назад не смог. Или не захотел.
     -- Н-но... какой дракон? Змей Горыныч?
     -- Не-а. Горынычи дикие, а этот натаскан для больших драк,
потому и кличут его драконом. Я этого сам, помню, отлавливал по
молодости...  Я  ведь из простых, при твоем деде Скифе в ловчих
хаживал!
     -- Пойдем  посмотреть   дракона,--   сказал   воспрянувший
Николай.
     -- Пойдем,--  согласился  Радар  все  тем  же  безнадежным
тоном.
     Он привел  Николая  на  заднюю  часть  двора.  Еще  издали
Николай  услышал зловоние. Возле забора был небольшой котлован,
стены выложены  валунами.  Николай  опасливо  подошел  к  краю,
заглянул вниз.
     Дракон   лежал   на  дне.  Мордой  и  размерами  отдаленно
напоминал носорога, только сзади туловище утончалось  клином  и
переходило  в короткий мощный хвост. Голова и вся спина покрыты
толстыми костяными пластинами, довольно потертыми. Лапы тоже  в
панцире,  как  у ящерицы, зато брюхо серо-розовое, с редкой как
коровы шерстью.
     -- Теперь,-- сказал рядом Радар,-- драконов заводят больше
для того, чтобы стравливать друг с другом. Простой люд  тешится
петушиными   боями,  кто  побогаче  --  бычьими,  а  князья  --
драконьими...
     -- Крыльев нет? -- спросил Николай.
     Радар хмыкнул:
     -- Крылатых отродясь  не  видали.  С  теми  еще  могли  бы
надеяться,  а  зачем этого держим -- ума не приложу. В старину,
говорят, от драконов целые  войска  разбегались!  Либо  брешут,
либо ходили с палками.
     -- Да,-- сказал Николай разочарованно,-- если не струсить,
то копьями остановить запросто. А крепкий мужичок подкрадется с
топором и...
     -- То-то  и  оно.  Одна  видимость, что у нас дракон. Жрет
много, проходимость невелика, ночного боя не признает...  Зимой
вовсе спит. К тому животное глупое, своих от чужих не отличает.
     Он  со злостью швырнул булыжник в дракона. Попал в голову,
глухо бамкнуло, будто ударили в толстый глиняный горшок. Дракон
приоткрыл глаз, укоризненно вздохнул и опять заснул, на  всякий
случай накрыв голову лапой.
     -- Да,--  признался  Николай  вынужденно.--  В современных
условиях неэффективно. Пора полностью снять с вооружения.
     Разношерстное  воинство,  наспех  набранное  Аварисом   из
землепашцев,     сгрудилось    за    воротами.    Пародия    на
скифов-кочевников! Кони привыкли ходить  в  плуге  и  теперь  с
недоумением    поглядывали    на   хозяев,   которые   зачем-то
повзбирались им на спину. Халупники сидели на своих  одрах  как
мешки  с  тряпками.  Вместо  копий и мечей -- вилы, тяпки, даже
лопаты и молотильные цепы.
     -- Цепы -- это хорошо,-- сказал Николай тяжело.--  Это  же
удлиненные нунчаки...
     -- Осталась  последняя  надежда,--  обронил Радар глухо.--
Сокил!

     Князь  Сокил  с  это  время  с  сильным  отрядом  был  уже
неподалеку  от  пограничного  городка  данайцев.  Еще  Скиф или
Агафирс разрешили им поселиться на своей земле, чтобы  получать
при  обмене  узорчатую  ткань  и  безделушки  из  золота, столь
ценимые при обрядах.  Теперь  это  был  добротный  городок,  из
предосторожности  обнес