ысохших трофеев украшали паутину.
     Поколебавшись,   Николай   уперся  в  крышку.  Со  скрипом
поднялась, паук обозлено метнулся в сторону. Николай  по  плечи
высунулся на чердак. Паутины здесь во сто крат больше, свободен
только один уголок...
     Там  возле  открытого  чердачного  окна спал человек. Спал
прямо на полу, завернувшись в плащ и зябко подтянув босые ноги.
Всюду лежали тщательно выделанные телячьи  шкурки,  на  которых
старательно нарисованы... звезды!
     -- Липо,--  позвал Николай тихонько. Он не сомневался, что
это средний брат, очень уж  похож  на  Арпо.  Только  мертвенно
бледен в отличие от загорелого и мускулистого старшего брата.
     Липо вздрогнул, открыл глаза, сел.
     -- Всю  ночь  наблюдал,--  сообщил  он с неловкостью.-- Не
пойму,  почему  Лось  всегда  стоит  головой  на  Восток?  Даже
Волосожары и то сдвигаются...
     "Лось,--  отметил  Николай.--  Последним  так  его  назвал
Афанасий Никитин. Ныне -- Большая Медведица... А Волосожары или
Стожары -- созвездие Плеяд! На Украине и сейчас так зовут. Нет,
по  этим  названиям  не  определишь,  в  какой  год   забросила
сумасшедшая бабка..."
     -- Понятно,--   сказал  он.--  Дальний  поиск...  Звездная
астрономия, разбегание галактик... А скажи, брат, что это  даст
моему огороду?
     Липо  внезапно  побледнел.  Глаза  его жалобно забегали по
лицу Николая.
     -- Брат,-- сказал он дрогнувшим голосом,-- ну,  хочешь,  я
тебе  составлю  звездный календарь?.. По нему будешь определять
время со стоколодной точностью1.
     -- А петухи на что? -- спросил Николай грубо и  захохотал.
Так,  по  его мнению, должен был держаться скиф-военачальник.--
Петухи будят вовремя, так что они лучшие на свете будильники!
     Липо съежился, сказал совсем жалким голосом:
     -- Брат,  умоляю...  Я  совсем   не   способен   управлять
государством!  Это  лишь для твоих могучих плеч. А я постараюсь
быть хоть чем-то полезен и в твоей повседневной деятельности. Я
смотрю на звезды, стараюсь по ним понять наше будущее...  Вдруг
это пригодится даже огородам?
     Николай пробурчал с огромным облегчением:
     -- Ладно-ладно... Ишь, пригодится! Эгоисты вы с братцем. В
чистую  науку  увильнули,  а  я тут -- разгребай горы будничной
грязи, чисти авгиевы конюшни. Потом дети  учат,  что,  дескать,
были  Анахарис, Архимед, Демокрит, Аристотель, Гомер... а какие
цари в это время вкалывали и обеспечивали  им  это  безмятежное
звездоизучение...  Ладно-ладно,  брат!  Занимайся  звездами. На
досуге я расскажу тебе кое-что о пульсарах и коллапсарах.
     Он поспешил по лестнице вниз, а вдогонку  лились  водопады
благодарностей   осчастливленного   брата.  "Итак,--  размышлял
Николай,-- это подстроили не братья. Я забыл, где нахожусь. Это
не современность, где душат,  режут,  травят,  пишут  анонимки,
пробираются к кормушке..."
     Гм,  но  время  другое,  так что заговор мог быть не из-за
денег или власти. С этим  примитивизмом  разобрался  бы  в  два
счета...   А  если  по  идейным  соображениям?  Это  похуже  --
разберись в современных идеях!

     Выскользнув из терема, он  добрался  до  центра  городища.
Посреди  площадки  стоял  высокий  помост  из  дубовых колод. В
центре помоста  острием  вверх  торчал  огромный  меч.  Николай
медленно  подошел  ближе.  Историки  отмечали, что воинственные
скифы-кочевники поклонялись только мечу...
     Но как же тогда с культом богини Даны,  воплощением  воды,
именем  которой  названа  лучшая  из  рек -- Данапр? Этот культ
ведет начало из каменного века!
     В сотне шагов на огромных валунах стоял исполинский котел,
размером  с  двухэтажный   дом.   Жертвенный   котел,   которым
пользовались только перед великими походами.
     На  площадь  неторопливо  въехала  телега. Полуголый скиф,
блестя потной загорелой  спиной,  сбросил  на  землю  жиденькую
вязанку  дров. Между помостом и жертвенным котлом стояли столбы
с железными крюками, но только к одному из них  была  привязана
тощая коза.
     -- Коло!
     Николай оглянулся. К нему спешил огромного роста атлет. Он
улыбался  во  весь  рот,  синие как небо глаза удивительно ярко
горели  на  загорелом  лице.  Фигура  у   него   была   развита
безукоризненно, белые волосы развивались красиво.
     -- Как  я  рад!  -- заговорил атлет еще издали.-- Слышал о
твоем подвиге!
     -- Да какой там подвиг,--  ответил  Николай  настороженно.
Атлет  был  очень красив, а Николай не любил красивых мужчин. И
фигура у незнакомца слишком красочно мускулистая.
     -- Еще какой,-- заверил атлет.
     Он дружески обнял его за плечи, и  у  Николая  перехватило
дыхание.  Руки  атлета были из железа. "Тут и каратэ не помогло
бы,-- подумал Николай опасливо. Он с уважением измерил взглядом
выпуклую как бочка грудь незнакомца.-- Нунчакой разве что..."
     -- Признаться,-- сказал атлет,-- когда  батя  плел  басню,
как моя мама пыталась ускользнуть от него на берегу моря... Все
благополучные   семьи   любят   вспоминать  первое  знакомство!
Умиляются, роняют слюни... Батя  рассказывал,  что  мама  то  в
рыбку  перекидывалась,  то в ящерицу, то в пламя... Помнишь эту
красочную басню? О ней даже кобзари поют!  Всякий  раз  у  него
получалось  страшнее и страшнее. Я решил, либо привирает, либо,
так сказать, иносказательно... Он у  данайцев  научился  всяким
вывертам...  А  вот  сегодня  ты  всех ошарашил! Р-р-раз -- и в
дракона!
     -- Гм,-- сказал Николай в самом деле ошарашено. Он  спешно
рылся  в  памяти. "... то в рыбку, то в ящерицу, то в пламя..."
По данным Аристея и прочим,  это  была  Фетида,  которую  ловил
Пелей. Пелей, Пелей... "Гнев, о богиня, воспой Ахиллеса Пелеева
сына..."  Ура, вычислил! -- Ты, Ахилл, того... у родителей свои
игры. Нам  ли  доискиваться,  где  привирают  в  воспитательных
целях, а где проговариваются?
     Ахилл расхохотался:
     -- Ты  прав,  не наше дело. Войска бы снарядить! Побратимы
зовут на помощь. Наш долг, наша честь...
     Николай с натугой собрал крохи, что застряли в голове:
     -- Но ведь наша кровная родня в Трое? Наши предки  Аполлон
и  Посейдон  складывали  Лаомедонту крепостные стены, к тому же
Трою населяют родственные нам племена. Два сына Приама: Троил и
Дий напоминают о нашем родстве...
     Ахилл хмыкнул:
     -- А другой наш предок, я говорю о Геракле, с  аргонавтами
взял  эту  Трою  и сравнял с землей! Дело не в кровном родстве.
Если свой -- гнусная  тварь,  то  я  все  же  должен  стоять  в
стороне? Троя -- угроза всему цивилизованному миру. Оторвавшись
от   Днепра-Славутича,   совсем   озверели,  одичали...  Гнездо
разбойников! Целый народ стал жить разбоем. Нет, я  не  признаю
такую родню. Если удастся сравнять Трою с землей и на этот раз,
то  по  непроверенным  данным  волхвов,  оттуда  спасется самый
благородный из героев и даст начало новой ветви нашего народа!
     -- Эней был парубок моторный.
      И хлопец хоть куда казак...""
     -- Во-во,-- сказал Ахилл.-- А есть и такой  вариант:  Эней
был  удалой детина и самых хваткий молодец..."" Но если Трою не
разрушить, то Эней с места не сдвинется! Ее  же  не  разрушить,
если я не приведу железо-латных воинов...
     Николай покосился на его железные поножи. Троянцы и ахейцы
сражаются   медным  оружием,  появление  дружины  Ахилла  резко
изменит ход битвы...
     -- Когда выступишь? -- спросил он.
     -- Может быть, даже никогда,--  ответил  Ахилл  яростно.--
Охочих  людей много, но как их снарядить? Пообносились, пропили
все, кроме мечей! Как друга прошу, посодействуй.
     -- У нас это бывает,-- согласился Николай.--  Запорожцы...
Думаю,  эту  проблему  решим. Но стоит ли ехать в чужие страны,
чтобы сложить головы? Разве те же волхвы  не  напророчили  тебе
погибель?
     Ахилл потемнел лицом, но тут же отмахнулся:
     -- Тут  меня ждет еще худшая погибель. От старости. Помру,
и жаба за мной не кумкнет. И никто не узнает, где могилка моя!

     Проблемы, думал Николай встревожено, когда они  расстались
с  Ахиллом.  Есть  же  чудаки,  что  мечтают о жизни в прошлом!
Думают, что тут тишь да гладь, Сварогова благодать...
     Осматриваясь по сторонам, он добрался до крепостных ворот.
Сложенные из  огромных  бревен,  они  выглядели  несокрушимыми,
которым стоять вечно.
     Ворота   были   открыты.   Между   створками  прохаживался
взад-вперед обнаженный до пояса мужчина огромного роста.  Литые
плечи  и  грудь  в  буграх  мышц,  к  широкому поясу приторочен
длинный меч.
     Когда мужчина повернулся к Николаю  спиной,  тот  чуть  не
осел от изумления на землю. Богатырь оказался... крылатым!
     На  правую  ногу  воина  надето  железное  кольцо, от него
массивная цепь тянется к толстому крюку в стене башни. Цепь зло
громыхала. Могучие крылья беспомощно повисли, мужчина с  тоской
всматривался в безоблачное небо.
     В  ворота проскользнул юркий мужичонка с мешком за спиной.
В мешке что-то возилось и верещало. Завидев крылатого богатыря,
мужичонка торопливо сдернул войлочную шляпу, поклонился:
     -- Испослать  тебе,  Потык  --  большая  птица!  По   небу
тоскуешь?
     Богатырь покосился угрюмо, буркнул:
     -- Какое там небо... Дождика бы! Чтоб пыль прибило.
     -- Будет  дождик,--  пообещал  мужичок.-- Боги видят тебя,
заступник  наш!  Знают,  на   какую   трудную   долю   обрекся,
добровольно приковавшись к воротам нашего славного Киева!
     Николай  потихоньку  попятился,  не  отрывая  от крылатого
богатыря зачарованного взгляда. Так это и есть  Михайло  Потык?
Его   самоотверженный  подвиг  сохранится  в  памяти  народной,
переживет реформы, навеки останется на гербе Киева!
     Богатыри,  драконы,  думал  он  потрясенно.  Ничего   себе
беззаботное   прошлое!   Времечко...   Жаль,   что   ничего  не
сохранилось. Правда, эту грустную тенденцию можно проследить по
греческой мифологии, там жили спокойнее, социальных катаклизмов
"а  ля  рус",  "а  ля  скиф"  не  случалось,  потому  источники
сохранились лучше.
     В  греческом  эпосе  три  поколения героев. Старшие -- это
титаны: Менетий, Прометий, Атлант, Тантал,  которые  воевали  с
самими  богами. Средним: Гераклу, Персею, Беллерофонту и другим
-- с  богами  воевать  кишка  тонка,  зато  очистили  землю  от
чудовищ.  А  младшее  --  самое  слабенькое.  Ни с богами, ни с
чудовищами: дрались друг с другом. Так и перебили всех.  Ахилл,
Гектор, Аяксы, Одиссей...
     Четвертого  поколения уже не было. Эллины так передрались,
что и самой  Эллады  не  осталось.  Разве  что  новогреки,  как
называют   их  словари,  то  есть,  помесь  славян,  заселивших
Пелопонесс, турков и остатков автохтонного населения...
     Здесь, видимо, та же история.  Старшее  поколение  героев:
Сварог,  Пуруша,  Велеты, Полканы, Чугайстырь и другие, среднее
-- Святогор, Микула Селянинович, Вольга, Самсон, Дубыня, Тур...
Младшие -- уже христианского времени: Муромец, Добрыня, Попович
и другие. Четвертого,  увы,  не  было.  Есть  только  красочная
былина о гибели киевских богатырей во главе с Муромцем.
     Любопытно,  что  герои  греческой истории друг с другом не
соприкасались,  т.е.  герои  разных  поколений,  а  вот  героям
русской старины приходилось. Калики перехожие, которые наделяют
Илью  Муромца  сверхчеловеческой  силой,  говорят:  "Будешь ты,
Илья, великий богатырь, и смерть на роду тебе не  писана".  Тем
не менее предостерегают от столкновения со старыми богатырями:
     "Только не выходи драться
      со Святогором богатырем:
      через силу его земля носит;
      не ходи драться с Самсоном богатырем:
      у него на голове семь власов ангельских;
      не бейся и с родом Микуловым:
      его любит матушка сыра-земля;
      не ходи еще на Вольгу Святославовича:
      он не силой возьмет,
      так хитростью-мудростью".
     Так  что  любой из богатырей предыдущего поколения сильнее
самого  сильного  из  поколения  следующего.  Увы,   с   каждым
поколение  падала  не  только физическая сила, но и способность
творить чудеса. Младшие богатыри -- уже только люди с  огромной
физической силой. Не могут подобно Вольге оборачивать рыбой или
птицей, не могут как Микула носить "всю тяжесть Земли"..
     Так что нет в Москве полканов и потыков, а тяга в степи да
небо реализуется  другими  способами  Неужели  древние  мудрецы
говорили: в старые времена люди горы поднимали, а  потом  народ
так измельчает, что одну соломинку будут всемером поднимать?
     Словом,  своеобычные здесь люди. Одна бабка-чемпионка чего
стоит. Впрочем,  уже  не  просто  бабка,  а  верховная  ведунья
основного  религиозного  культа. Основного, а не единственного,
ибо, судя  по  Чугайстырю,  уже  появились  конкуренты,  грозят
расколом...
     Задумавшись  о  Тещще,  он  торопливо  миновал  ряд домов,
стремясь  добраться  до  "своего"  терема.  По   дороге   часто
попадались  пьяные,  что задирали прохожих. В одном месте кучка
гуляк с хохотом осаждала дом. Несчастный хозяин  в  разодранной
рубахе  отбивался  на  крыльце  огромным  колом.  Гуляки  умело
смахнули его, ворвались в дом, где сразу же заголосили женщины,
закричали дети...
     Николай  поспешно   вошел   в   княжеский   двор.   Стража
почтительно  приветствовала. Он отыскал горницу, откуда начался
его путь, но Тещщи, будь она неладна, не было.
     Задумавшись, сидел на лавке. Где ее искать?
     Вдруг в бревенчатой стене затрещало. В горницу  с  усилием
продавливался  грузный  мужчина, которого называли Чугайстырем.
Краснорожий, он был все в том же парадно белом хитоне.  Видимо,
это было у него вместо фрака. Накренившись вперед, он рванулся,
сзади  негромко хлопнуло. Он с облегчением перевел дух. Лоб его
был мокрым, дышал тяжело,  что  при  его  комплекции  выглядело
устрашающе.
     -- Ты полагаешь, что все учел? --  сказал  я,  переходя  в
запросто сквозь стену, то умеет и  кое-что  еще.  Не  хотел  бы
иметь такого умельца среди своих друзей. Небезопасно.
     -- По здорову ли, царевич?
     -- По  здорову,--  ответил  Николай.  Его  ноздри  уловили
мощную струю хорошего вина. Куда более мощную,  чем  в  прошлый
раз.
     Чугайстырь  остановился  перед  Николаем,  вперил  в  него
пронзительный взгляд. Он  все  еще  дышал  тяжело.  Николай  на
всякий  случай  отвел  глаза, сложил пальцы крестом и незаметно
поплевал через левое плечо.
     -- Царевич Коло,-- сказал Чугайстырь,-- ты все еще намерен
и дальше следовать по исконному пути? Каким хаживали пращуры?
     -- Смотря  в  чем,--   ответил   Николай   осторожно.   Он
напряженно    всматривался    в    чаровника.   Скифы-кочевники
употребляют кумыс... Откуда аромат вина? Трофей из Эллады?
     -- А в чем не собираешься?
     -- Это долгий разговор.
     -- Но очень важный.
     Они приглядывались друг к другу. Чугайстырь не  только  не
дурак  выпить,  но  и  вообще не дурак. Глаза как буравчики, за
глазами мощный мозг. Учуял, что  изменилось  что-то,  старается
сразу же понять и по возможности заставить на себя работать.
     -- Мир  меняется,-- пророкотал Чугайстырь, обдавая Николая
ароматами.-- Где были степи, вырастают горы... Где  были  моря,
там ныне пески. Даже зимой мир не таков, каков летом. Лишь наши
верования все те же... Это правильно?
     -- Гм,--  сказал  Николай,--  в  чем-то верно. Но пример с
климатическими особенностями не совсем верен. Мы,  несмотря  на
погоду, идеалам не изменяем. Однако основную мысль я уловил. Вы
сторонник  реформ?  Вместо  кумыса -- перебродивший виноградный
сок?
     Чугайстырь хорошо и открыто  улыбнулся.  Николай  невольно
улыбнулся в ответ. Глаза гонимого культа ему нравились.
     -- Виноград  благословение  богов,-- ответил Чугайстырь.--
Правда, он растет на гнилом Юге... Сказать о нем доброе  слово,
сразу  попадешь  в  гнилые  книжники! Но я отыскал тропинку. По
некоторым не до конца проверенным данным, виноград сотворили не
чужие  боги,  а  наш   великий   Прабог,   сказав   при   этом:
"Благословение вину, проклятие пьянству!"
     -- Это   облегчает   дело,--  признал  Николай.--  Но  как
проверить эти данные?
     -- Вся древняя мудрость находится у  верховной  ведуньи,--
ответил  Чугайстырь  хмуро.--  Она  ж,  зараза,  не  обнародует
сведения, которые хоть чуть повредят культу Даны.
     -- Это к лучшему,-- бросил Николай.-- А  то  вдруг  данные
будут не те...
     -- Ты прав, царевич. Удивляюсь твоей мудрости!
     -- Есть ли защитники у лозы?
     -- Ей  покровительствует  юная  Апия.  Однако,  она против
сильно-могучей  Даны,  сотворившей  Данастер  и  давшей  начало
нашему народу.
     -- Ну,--  сказал Николай осторожно,-- если на то пошло, то
стыдно не знать историю. Знание ее помогает жить  в  настоящем!
Помню,  нас  учили, что еще до рождения Даны наш народ охотился
по берегам этой реки...
     Чугайстырь слушал с открытым ртом. Внезапно он отвесил три
глубоких поклона. Разогнувшись с трудом, сказал с почтением:
     -- Прости!  Оказывается,  ты  не  просто  волхв,  а  волхв
высоких посвящений!.. Я даже не знаю, где такому учат. Немногие
из нас знают, что раньше всего был Прабог, который и создал все
сущее!
     Николай   судорожно   обшарил   все   закоулки  в  мозгах,
вылавливая скудные знания об этом периоде,  а  знал  не  больше
всякого средненатасканного человека:
     -- Верно. Это именно Род, называемый дилетантами Прабогом,
создал  впоследствии  Велеса,  а  тот  велел перейти к охоте на
зверей... Так и жили  тьму  веков,  пока  Род  не  распорядился
заняться серьезным делом -- скотоводством, а охоту оставить для
забавы. С той поры Велес уступил место Дане... Так?
     -- Так,--  сказал  Чугайстырь  потрясенно.  От  поклонов в
спине у Чугайстыря трещало.-- Боги менялись... Однако  Дана  не
хочет  уступать  власти,  хотя  юная  Апия подросла. Подросла и
зовет народ из кибиток в хаты.
     -- И с кумыса на виноградное вино? Так-так...
     На  чем  же  с  Чугайстырем  можно  столковаться?  Данайцы
позаимствовали   культ  Даны  отсюда,  из  страны  гипербореев.
Местное непонятное имя забылось, Дану  на  новой  родине  стали
называть  просто  Артемидой,  по имени Арты -- столицы Артании.
Ведь здесь три мощных  объединения  племен:  Славия,  Куявия  и
Артания... Греки здесь покупают хлеб и зовут его артосом. Позже
они   придумают,  что  еще  мать  Артемиды  прибыла  из  страны
гипербореев и на острове Делосе разрешилась от  бремени.  Отцом
Артемиды  называют  гиперборея  Описа...  Гм,  налицо созревшие
условия для реформы культа!
     Он  нервно  заходил  взад-вперед  по  комнате.  Чугайстырь
всякий  раз  послушно  разворачивался  за  ним, но следовать не
смел. Спросил робко:
     -- Какое решение примешь, царевич?
     -- Кто еще стоит за Апию? Желательно парней  с  волосатыми
руками.
     -- Поговаривают о князе Сокиле...
     -- Я  подумаю.  А  вам  не  советую  повторять глупости. Я
говорю доступно?
     -- Не-не совсем,-- ответил Чугайстырь, запинаясь.
     -- Я говорю о заговоре,-- бросил Николай.  Внутри  у  него
заныло, словно мечи уже вонзались в тело.-- В другой раз я могу
поступить иначе...
     -- Ты   великий  волхв,--  ответил  Чугайстырь,  лицемерно
потупив глаза.-- Нам не постичь поступков волхва столь высокого
ранга.
     -- То-то. Какая у вас степень?
     -- Мастер участка.
     -- Ну вот! А я мастер воеводства. Повторяю, без глупостей!
А то всех в жаб попревращаю. Ясно?
     -- Да ясно-ясно,-- отмахнулся Чугайстырь.-- Стоит ли из-за
таких пустяков... Ну, зарезали бы тебя. Дело  житейское!  Не  в
пьяной же драке. За идею бы жизнь отдал. Хоть и за неверную.
     -- Я не изволю, чтобы меня зарезали,-- огрызнулся Николай.
     -- Ладно-ладно,--    ответил    Чугайстырь   благодушно.--
Распоряжусь. Какие мы все нервные! А вот  раньше  люди  были...
Цепляетесь  за  жизнь,  за ее блага, а надо -- за идею. Ущемляй
свои права ради процветания общества!
     -- Я за гармоничность. Так не забудь распорядиться!  А  то
за текучкой...
     -- Это  верно,-- согласи