то и разлеглись. Все страдали от  жары.  Юна  пряталась  под
рыхлыми  листьями  квазирастений  и  жалобно смотрела оттуда на
Мрэкра.
     Мрэкр уже с трудом  волочил  лапы,  но  упрямо  кружил  по
высыхающему болоту. Что делается в мире?
     Неистовая  жара  оголила каменную гряду, возле которой они
находились. Жирная  грязь  сползла  вниз,  покрыв  почву  серой
потрескавшейся корочкой. Мрэкр заметил несколько широких трещин
в  скалах  и  поспешно  устремился к ним. Только бы укрыться от
беспощадного зноя!
     Они с Юной заползли в ближайшую пещеру в тот момент, когда
сквозь тучи проглянул страшный пылающий диск Небесного Огня. Он
опалил пламенным дыханием весь мир.
     Теряя силы, Мрэкр полз в прохладную темную  глубину,  пока
не  уперся  в холодный камень. Здесь силы окончательно оставили
его, и он рухнул в  черную  бездну,  из  которой  уже  не  было
возврата.

     "Cogito  ergo  sum"... Каким образом из бесконечно долгого
чудовищного бреда вынырнула эта  фраза,  да  еще  на  латинском
языке,  Мрэкр не знал, но именно с этого мгновения ухватился за
искорку сознания и больше не терял ее.
     Он  пытался  пошевелиться.  Старания  оказались  тщетными:
совершенно не чувствовал лап и хвоста. Даже не ощущал положения
тела.  Сознание  постепенно  приобретало ясность, вскоре уже не
требовалось для мышления волевых усилий, что обрадовало, хотя и
трудно радоваться, когда не знаешь, где ты и что с тобой.
     Глаза открыть не  удавалось,  несмотря  на  все  старания.
Организм  не  желал  слушаться.  Вдруг ослепительно яркая мысль
всколыхнула мозг: может быть, он  уже  в  приемной  камере?  Но
разве это возможно? Ведь он еще не выполнил задания...
     Что-то   едва  слышно  хрустнуло.  Он  ощутил  разительную
перемену. Дышать стало легче, сознание заработало с  предельной
четкостью.  Свое  тело (свое тело!) ему теперь казалось чужим и
вместе с тем  странно  знакомым.  Задние  конечности  вроде  бы
удлинились  вдвое,  то  же  самое  произошло  с  передними,  но
туловище казалось ссохшимся вчетверо.. Мрэкр понимал,  что  это
скорее всего обычное психическое расстройство, но легче от этой
мысли  не  стало.  Шевелить  конечностями  все  равно  не  мог,
ощущение было таким, словно отлежал ноги, в то и все тело. Если
такое вообще возможно.
     Он  бережно  накапливал   силы   для   следующего   рывка.
Посмотрим, что даст новая попытка. Однако на этот раз пришлось,
поторопиться,   ибо   дышать  становилось  все  труднее.  Мрэкр
почувствовал вполне понятную  тревогу.  Погибнуть  от  асфиксии
сейчас совсем ему не улыбалось.
     Он судорожно рванулся, с неимоверной радостью отметил, что
тело повинуется,  но  вслед  за  радостью  его  охватила глухая
тревога.  Словно  завернут  в  прочный  пластиковый  кокон!   И
разорвать его не видел возможности.
     Сознание  помутилось.  Мрэкр  рванулся  в  последнем диком
усилии и едва не потерял сознания.  Откуда-то  ударила  струйка
чистого воздуха, и легкие заработали с удвоенной энергией.
     Оболочка,  если  только  он  находился  в  оболочке,  была
прорвана или сломана, потому что ясно слышал хруст. И чем бы ни
грозил выход из заточения, нужно  выбираться  уже  потому,  что
заточение еще никому не приносило ничего хорошего.
     Он уперся ногами, будучи почти уверен в том, что они стали
вдвое длиннее и крепче, вслед за этим оболочка с легким хрустом
подалась,  а  весь  окружающий  мир  залило красноватым светом.
Мрэкр сделал странное непроизвольное движение, дикое  движение,
которое  он  не  делал  очень  долго:  он пытался поднять веки,
которых у него не было, и... поднял их!
     Он увидел крошечную  щелочку.  В  ней  помещался  странный
незнакомый ландшафт какой-то чужой планеты, он никогда не видел
ее ни своими глазами, ни на снимках Космоинформатора.
     Он  рванулся  изо  всех  сил,  оболочка  захрустела,  и он
высунул из нее голову. Он лежал в темной пещере.  В  нескольких
шагах пламенел ослепительно чистым светом вход.

     Мрэкр,  не  помня  себя,  пополз  по  камням и выглянул из
пещеры. Он едва не закричал от неожиданности.
     Красное  небо  и  желтая  земля!  Перед  ним  распахнулся,
необъятный  оранжевый  мир,  а  сверху  нависло красное, словно
залитое горячей кровью, грозное небо. И в этой  крови  плавится
гигантский  желтый  шар. И на полнеба он был окружен оранжевыми
кольцами, как  камень,  брошенный  в  воду,  бывает  окольцован
концентрическими волнами.
     На  желтой  земле стояли исполинские, словно выкованные из
сверкающего золота, деревья.  Прозрачный  воздух  был  заполнен
стрекотом,  жужжанием, писком, цокотом. Но ведь на этой планете
раньше ничто не летало!
     Возле входа в  пещеру  росли  цветы.  У  них  были  желтые
стебли, оранжевые листья и красные головки с одуряющим запахом.
     Мрэкр  с  ужасом  посмотрел  на кровавое небо. В страхе он
хотел поползти назад в пещеру и вдруг замер.  Словно  все  небо
обрушилось  на  него.  У него было человеческое тело! Настоящее
человеческое, а с рептилией он не имел ничего общего!
     Он в панике посмотрел на свои руки, ноги, гладкую  упругую
кожу. Ничего общего!
     И  вдруг  им  овладела  бешеная  тоска  по  прежнему,  уже
привычному телу. Только приспособился, привык -- и вдруг... Где
он теперь, и что с ним произошло?
     Кое-как он заставил  себя  подняться,  занять  непривычное
вертикальное  положение.  Все  тело  сковывала  слабость,  ноги
дрожали. Руки почему-то болели, и к тому же приходилось  делать
неимоверные усилия, чтобы не упасть лицом на камни. Недоставало
привычной  опоры  --  хвоста.  Дважды  терял  равновесие,  едва
успевал ухватиться за стену...
     Он проковылял несколько шагов и остановился,  хватая  ртом
воздух.  Посреди  пещеры лежала разорванная хитиновая оболочка!
Высохшая шкура рекна! Та самая, в которой он  провел  несколько
месяцев на Менетии и неопределенное время в этой пещере.
     И  тут  впервые за весь период жизни на этой планете Мрэкр
вздохнул с неимоверным облегчением.  А  как  все-таки  приятно,
когда все происходящее можно объяснить с земной точки зрения!
     Эти  существа проходят в своем развитии стадии: личинка --
куколка  --  взрослая  особь.  На  Земле  в  подобные   условия
поставлены  насекомые,  например  бабочки.  А здесь люди... Еще
ближе  стоят  аблистомы.  Их  личинки,  аксолотли,  способны  к
размножению.  Чаще  всего они и живут в виде аксолотлей. Только
сильная жара или засуха  заставляет  их  превращаться  в  более
совершенных аблистом...
     Видимо,  эта  планета  обращается вокруг своего светила по
сильно вытянутой орбите. В таком случае ее попеременно заливает
водой и высушивает.
     Аборигены  приспособились.  Понятно,  почему  старики  так
настаивали  на  уходе  в Лоно. Это, вероятно, какие-то глубокие
норы с водой. Старики превыше всего ценят покой и безопасность.
Ведь в новом  динамическом  мире  будет  много  неожиданного  и
грозного...
     Юна  лежала  за  камнями. Ее некогда блестящая кожа теперь
высохла и потрескалась, остекленевшие глаза смотрели в потолок.
Во всем теле не ощущалось ни малейших признаков жизни. Труп, не
более  того.  Мрэкр  ни  минуты  не  колебался  бы  с  подобным
диагнозом, если бы не знал, что час назад сам представлял точно
такое же зрелище.
     Юна-рептилия  умерла. С этим он и не собирался спорить. Ее
место должна занять Юна-человек, и Мрэкр ожидал ее с  трепетной
надеждой.  Как  она отнесется к нему? Узнает ли вообще? То, что
он сам сохранил все нюансы  мыслей  и  чувств,  еще  ничего  не
значит. Он не потерял ни крупинки своей личности с той секунды,
как  в Космоцентре вошел в переходную камеру телетрансформации.
У него было только тело рептилии и ни крупицы  прежних  навыков
владельца  этого  организма.  К  великому  сожалению,  впрочем.
Только  чудовищное   самообладание   да   везение   спасали   в
критические  моменты,  которых  было  намного  больше, чем того
хотелось.
     Хитиновая  оболочка   Юны   легонько   хрустнула.   Сквозь
тоненькую  трещинку  проглянуло  что-то  красное.  Мрэкр затаил
дыхание. Так какой же все-таки будет его неотвязная спутница?
     Пока он колебался, руки его словно сами по себе взялись за
оболочку. Он обламывал хитин маленькими хрупкими кусочками, и с
каждым очищенным сантиметром в нем росла  надежда,  что  увидит
человека,  что  человек  это  будет  не  страшнее того верткого
чудища, что таскалось за ним всюду по Болоту.
     Наконец  он  снял  весь  хитин.  На  земле  лежала  спящая
девушка.  У  нее оказалось маленькое, но сильное тело подростка
цвета красной меди и ярко-зеленые волосы. Губы были красными, а
ресницы настолько огромными, что на каждой поместился бы земной
воробей.
     "Неужели тут бывают сильные  песчаные  бури",  --  подумал
Мрэкр   с   беспокойством.   Природа   ничего  не  создает  без
необходимости... А  ресницы  какие...  Взмахнет  такими  и  всю
планету облетит.
     Мрэкр  прислушался.  Ему  показалось, что Юна не дышит. Но
она дышала, хотя и очень медленно. Очевидно, время  пробуждения
еще не пришло.
     Он   вышел   из   пещеры.   Жизнь  кипела  всюду.  Бурная,
незнакомая, непонятная. Его охватил страх. Как снова вживаться?
И так едва не погиб, очнувшись в теле амфибии, а ведь та  часть
жизни была несоизмеримо легче. Сонное существование. А здесь...
     Он  с  нарастающей  тревогой  ощущал, что испытания только
начинаются. Существование кончилось, впереди жизнь! В той жизни
был Зверь... А в этой может существовать Суперзверь? Во  всяком
случае,  нужно  быть  начеку.  И  немедленно отыскать остальных
рекнов. Тех, которые остались с Тэтом. Кто-то же знает,  что  и
как, делается в этом мире!
     И  вдруг Мрэкр вспомнил, что осталась одна молодежь. Никто
из них не встречался с Неизбежным! А  старики  предпочитали  не
говорить о прошлом. А если и рассказывали что-нибудь, то только
с   назидательной   целью.   Вот,   мол,  как  плохо  было  при
Неизбежном...
     Возле  самого  входа  в  пещеру  росло  роскошное  дерево.
Собственно,  на  дерево это растение похоже не очень, на первый
взгляд  ничего  общего  не  имело  с  неприятным  паукообразным
слизнем, которого
     Мрэкр видел в бреду возле пещеры. Значит, в этом мире даже
деревья проходят метаморфозу.
     Попытка  отломить  веточку  окончилась  неудачей.  Слишком
слаб. Да и стебли оказались слишком гибкими. А ему  требовалось
другое...
     Все-таки  удалось отыскать неимоверно твердые растительные
стержни метра по два длиной. Они  торчали  на  месте  высохшего
болота и, видимо, тоже оставляли видоизмененные растения. Мрэкр
не  стал доискиваться тайны их происхождения. Он выдернул самый
длинный шест толщиной в человеческую руку. Дерево было  прочное
и тяжелое. Настоящее копье без наконечника.
     Он  сразу  почувствовал в руках недобрую мощь, представил,
для  чего  может  понадобиться  оружие.  Таков  уж  человек   в
тревожной  обстановке.  А он все еще оставался человеком огня и
железа,  несмотря  на  то,  что  жил  в  третьем   тысячелетии,
находился  в  данный  момент на противоположном от Солнца конце
Галактики.
     Когда вернулся в пещеру, Юна все еще спала, но дыхание  ее
стало  заметнее.  Он тяжело опустился рядом. Когда же он заново
привыкнет к человеческому телу! Так и тянет пошевелить  хвостом
или встопорщить гребень...
     С  некоторой завистью смотрел на Юну. Ей легче. Как и всем
остальным рекнам, прошедшим метаморфозу.  Благодаря  врожденным
инстинктам им не придется заново овладевать телом...
     Его  глаза  закрылись.  Не  было сил бороться с чудовищной
усталостью.  Для  нового  тела  даже  эта  прогулка   оказалась
нелегкой.
     Он подложил под голову копье и заснул.

     Он  проснулся  от  ощущения  пристального  взгляда.  Рядом
сидела Юна. Зеленые  волосы  падали  на  лоб,  она  потряхивала
головой, отбрасывая пряди, снова жадно и радостно всматривалась
в его лицо. Глаза у нее были большие, серые.
     -- Здравствуй,-- сказал Мрэкр.
     -- Здравствуй,--  как  эхо,  откликнулась Юна. Голос у нее
был  низкий,  с  едва  заметней  хрипотцой.   Она   словно   бы
прислушивалась к нему, несмело улыбнулась.-- Здравствуй, Мрэкр!
Так вот какое оно -- Неизбежное!
     Они  жадно рассматривали друг друга. Мрэкр был мускулистым
широкоплечим  мужчиной  с  длинными  волосатыми   руками,   Юна
тоненькой   и  маленькой  девушкой.  Все  в  ней  было  еще  не
завершено, не сформировано,  но  в  будущем  она  обещала  быть
красавицей.   Не   нужно  знать  канонов  здешней  красоты,  да
требуются ли какие-либо  каноны  в  подобных  случаях?  Красоту
чувствуешь  интуитивно.  Будь  это  цветок, лошадь или яхта под
всеми парусами. Да не покажется это сравнение кощунственным.
     -- Я хочу есть,-- сказала она жалобно.
     "Все верно,--  подумал  он.--  Кушать  надобно  при  любом
образе жизни".
     Он  вышел  и  огляделся.  Собственно,  на  Земле  съедобно
практически все  живое.  Все,  что  прыгает,  плавает,  скачет,
ползает,  летает. Разница лишь в том, что одни пристрастились к
рагу  из  змей,  а  другие  к  лягушкам.  Полинезийцы   обожали
креветок,  а  бушмены  --  сушеных  и  жареных  муравьев... Все
понятно. Одна биологическая  основа.  Поищем  и  мы  подходящую
биологическую основу.
     Вернулся с пучком мясистых клубней. До метаморфозы питался
в этом месте, остается надеяться, что за это время еда не стала
ядовитой.
     Юна  ждала.  Она  радостно  поднялась  навстречу,  едва он
появился у входа.
     -- Ешь,-- сказал он и протянул клубни,-- это норква.
     Она недоверчиво повертела клубни в руке:
     -- Норква?
     -- Норква,--  подтвердил  он  не  очень  уверенно.--  Ешь.
Теперь все переменилось.
     -- Теперь все переменилось...-- прошептала она.
     Все  еще недоверчиво поскребла кожицу, но голод взял свое,
и она уже без колебаний вонзила зубы в мякоть.
     Но  что  делать  дальше?  В  соседних  пещерах   наверняка
происходит  подобное  с  другими.  С  ним  ушли Га и Гу, а Тэт,
очевидно, увел остальную молодежь. Да,  за  разумом  потянулось
больше,  чем  за  силой. Нужно немедленно разыскать остальных и
держаться сообща.
     Он подождал, пока она поела.
     -- Подкрепилась? Надо искать  остальных.  Я  бы  не  хотел
оставлять тебя одну.
     -- А я и не хочу оставаться! -- крикнула она с испугом.
     Юна  вскочила  на  ноги  легко  и  свободно. Она перенесла
метаморфозу  легче.  Организм   женщины   всегда   терпимее   к
переменам.
     -- Пойдем,-- сказал он.
     Она  доверчиво  взялась  за  его  руку. "Бедная девочка,--
подумал он.-- Теперь твои надежды  на  меня  как  на  защитника
несбыточны  более чем когда-либо. Я и раньше не понимал многого
в вашем мире, но мог хотя бы ориентироваться по вашей  реакции.
А теперь и для вас все ново в Неизбежном..."
     Но  ведь  они будут на него надеяться! Он едва не застонал
от чувства бессилия. От него  будут  ждать  решений,  указаний.
Подсказки. Но что он может?
     Юна  невольно  зажмурилась от яркого солнца. Все так ново,
необычно и страшно.
     Болота не было и  в  помине.  На  его  месте  простиралась
широкая  равнина, густо заросшая сочной травой. Кое-где торчали
деревья.
     Мрэкр почувствовал, что еще мгновение -- и  она  затоскует
по старому привычному миру. Там было всегда спокойно.
     -- Мы  хозяева  всего  этого  мира! Посмотри, как красиво!
Здесь мы будем жить и работать.
     -- Здесь  мы  будем   жить...--   повторила   она...--   и
работать.?
     -- Да. И работать. Как никогда раньше. Ты думаешь, все это
изобилие нам дастся даром?..
     Сколько  он  валялся дней... месяцев... лет? А может быть,
прошли тысячелетия? Кто знает,  сколько  времени  прошло  между
Периодом  Дождей  и Периодом Зноя? Может быть, на все это время
живность на этой планете впадает в глубокую спячку? В  анабиоз?
Наподобие земных клопов?
     Он  ощутил  между  лопатками  неприятный  холодок. В таком
случае ему никогда  не  выбраться  отсюда.  Не  увидеть  больше
прекрасной  Земли,  не  встретиться с родными, не отрапортовать
Макивчуку о своем необычайном приключении...
     -- Что же мы будем делать дальше?
     Голос Юны вернул его к действительности.
     -- Не знаю,-- признался он.-- Надо было бы пойти  отыскать
остальных.
     Он пытливо посмотрел на нее.
     -- Не боишься остаться? Пока я спущусь в долину?
     Ока  вздрогнула.  Глаза ее расширились до предела. Мрэкр с
острой жалостью посмотрел на ее тонкие руки и худенькие  плечи.
А ведь она не отобьется даже от воробья!
     -- Я оставлю тебе надежного охранника,-- сказал он.
     Мрэкр  еще  раньше  заметил  обломки  камней  со знакомыми
прожилками. Оставалось только не посрамить предков.
     Будет что рассказать Макивчуку! Он долго  колотил  камнями
друг  о  друга,  не  единожды  успел  проникнуться  уважением к
троглодитам, прежде чем первая искра промелькнула в  воздухе  и
мигом  угасла.  Наверное, предки были в состоянии и воду выжать
из камня, если, считали, что добывание  огня  весьма  заурядное
явление.
     Наконец   крошечная   искорка   воспламенила   мох.  Мрэкр
осторожно подложил сухие щепочки, потом  добавил  пару  сучков,
наконец, набросал веток.
     -- Что это? -- спросила Юна.
     В  ее  голосе  не было страха. Одно лишь любопытство. Да и
откуда болотным рептилиям знать об огне. Они  и  своего  солнца
никогда не видели.
     -- Это  огонь,--  сказал Мрэкр.-- Он может быть и другом и
врагом, в зависимости, как к нему относиться...
     К  счастью,  урок  прописных  истин  длился  недолго.  Юна
оказалась  удивительно  понятливой. Хотя иначе и быть не могло.
Ведь обновленные рекны за короткий период Зноя успевали создать
свою примитивную цивилизацию. Мрэкр снова  вспомнил  поразившую
его воображение щепочку.
     Она  осталась  поддерживать  огонь  в  костре. Она с таким
восторгом  подбрасывала  в  него  щепочки,   что   Мрэкр   ушел
незамеченным.
     Он   бежал   в   долину.   Приходилось   лавировать  между
бутылкообразными деревьями. К счастью,  между  ними  ничего  не
росло,  а  обкатанные валуны Мрэкр перепрыгивал с ходу. Тяжелый
шест изрядно мешал, но расставаться с ним было рискованно.
     Вскоре заросли странных деревьев кончились. Гора  осталась
позади.   Дальше   простиралась  равнина.  Мрэкр  пробежал  еще
несколько шагов по инерции, потом перешел на шаг.  То,  что  он
увидел на равнине, заставило сердце забиться с удвоенной силой.
Там были люди!
     Они  ходили  друг  за  другом  по  кругу  унылой цепочкой.
Некоторые из них  зачем-то  изредка  наклонялись  и  снова  шли
дальше, печально опустив головы.
     Мрэкр  взвесил  на  руке копье. Надо идти к людям. Без них
ему и Юне -- гибель. Вдвоем они не выживут  в  этом  незнакомом
мире.
     Его   заметили   издали.  Работающие  прекратили  странное
занятие  и  повернули  бледные  худые  лица.  Никто  не  шагнул
навстречу. Все стояли и смотрели.
     Мрэкр  подходил  все медленнее. В воздухе повисла гнетущая
тишина. Что они делают? Видимо, что-то такое, что и  он  обязан
знать.
     -- Здравствуйте,-- сказал он.
     Один из рекнов ответил:
     -- Здравствуй, Мрэкр!
     Они  узнали  его. По каким признакам? Он при самом сильном
желании не в  состоянии  узнать  кого-либо.  Что  общего  между
рептилией и человеком? Но они признали...
     -- Чем вы заняты? -- спросил он напролом.
     -- Топчем  траву,--  ответил  тот  же  самый рекн.-- Чтобы
гиаки  не  подобрались   незамеченными.   У   нас   уже   двоих
изувечили...
     Он  указал  куда-то в сторону. Там без присмотра лежали на
спине два рекна  с  кровоточащими  ногами.  Один  из  ник  тихо
постанывал, другой лежал молча. Скорее всего был без сознания.
     -- Так...--  сказал  Мрэкр медленно. Очевидно, это хорошая
мера -- вытаптывать траву.-- Эти, как их, гиаки  не  подберутся
незамеченными.  Но в пещерах лежат без присмотра коконы! Сейчас
необходимо обшарить все пещеры, собрать нов