на   многолетний   труд   ученых
центральных  звезд,  отправиться  сейчас  в  джунгли  и красиво
умереть. А можно, сцепив  зубы,  немедленно  стартовать,  чтобы
гигантская  информация  не  пропала,  стала  достоянием  Земли.
Второе, безусловно сделать труднее.
     Ян ринулся к иллюминатору, всмотрелся, потом разочарованно
вернулся на середину каюты.
     -- Верю,-- сказал он жестко,-- но такое  мужество  здорово
попахивает бесчеловечностью. И учти еще: дело не только в нашем
товарище.  Откажись  мы сделать все возможное и невозможное для
его  спасения,  значит  вычеркнем  половину  будущих  подвигов,
героических   поступков,   дерзких   замыслов  во  всех  мирах,
населенных людьми! С легким сердцем иду в  любой  опасный  рейд
или   рискованную  экспедицию,  потому  что  знаю:  что  бы  ни
случилось -- меня будут искать, меня спасут или по крайней мере
сделают все, чтобы спасти. А я не  трус,  Макивчук,  и  ты  это
знаешь!  Вот  какие  последствия может вызвать твоя арифметика,
капитан Звездного Флота!
     Макивчук пожал  могучими  плечами,  вылез  из-за  стола  с
аппаратурой.
     -- Это  не  моя  арифметика,--  сказал он.-- Это... э-э...
мысли вслух.
     Ян распахнул дверцы шкафа, сорвал один из скафандров.
     -- Был бы ты помоложе,-- сказал он  с  мрачной  угрозой,--
дал бы тебе за такие мысли вслух.
     Макивчук  неторопливо  облачился  в  доспехи, пристегнул к
поясу атомный пистолет и лишь тогда смерил  сумрачным  взглядом
коричневых глаз атлетическую фигуру штурмана.
     -- Вернемся,--  сказал он с угрозой в голосе,-- посмотрим,
продержишься ли больше раунда.
     Они пристегнули шлемы и вышли в коридор. Сильный и гибкий,
как тигр, Тролль прыгнул из  овального  люка  прямо  на  землю,
минуя  трап, зато Макивчук не пропустил ни одной ступеньки. Они
трещали и гнулись под тяжелым и могучим, как у медведя, телом.
     Несколько минут шли по выжженной земле.  При  каждом  шаге
вздымалась  туча  сажи  и пепла, пахло дымом, кое-где клубились
синие струйки.
     -- Разделимся? -- предложил Тролль.-- Вдвое больше шансов.
     -- На гибель? -- спросил Макивчук.-- Ладно. Я  выбираю  те
скалы. А ты иди...
     Тролль   предостерегающе   поднял  руку.  Он  настороженно
прислушивался. Вскоре и Макивчук услышал ровный тяжелый гул.
     -- Единороги,-- определил он.-- Век не  забуду.  Вернемся,
пусть пройдут.
     -- Может, промчатся стороной?
     -- Нет. Идут прямо на нас. В таких вещах я не ошибаюсь.
     Они  вернулись  к  кораблю,  поднялись  по  трапу  и сняли
автоматы. Гул нарастал, вдали поднялось  облако  пыли,  немного
погодя  рассмотрели  лавину  грозных  могучих  животных.  Земля
гудела под крепкими  копытами.  Стадо  неслось  ровным  сильным
галопом,  комья  земли  взлетали  высоко  вверх,  словно черные
вороны.
     И - это  было  страшно,  неправдоподобно  --  на  переднем
громадном  черном  единороге  сидел, крепко вцепившись в густую
шерсть, человек!
     -- Женька! -- крикнул Ян страшным голосом.
     Стадо неудержимо приближалось. Человек на единороге поднял
руку и махнул  неуверенно,  тут  же  клюнул  носом  в  спину  и
уцепился   покрепче.   Вожак  и  головная  группа  вылетели  на
выжженную при посадке землю, тяжелые копыта  гулко  загрохотали
по ровной сухой земле.
     -- Пройдут  рядом с кораблем,-- прошептал Макивчук.-- Будь
наготове, но не стреляй без крайней  необходимости.  Может,  он
сумеет спрыгнуть и сам...
     Ян  кивнул. Он держал ствол на согнутой руке и внимательно
следил за черным единорогом. Он видел,  что  свирепое  животное
постепенно  перемещается  на  левый край лавины. Это было очень
удобно: если Женька не сможет соскочить сам, можно помочь...
     Грохочущая лавина понеслась мимо  корабля.  Космонавты  на
всякий  случай поднялись на верхнюю ступеньку. Ян изготовился к
стрельбе.
     Черный  единорог  немного  замедлил  бег.  Он  был  уже  в
нескольких метрах от корабля...
     ...и в это время необычайный всадник прыгнул. Не удержался
на ногах  и  дважды  перевернулся  в пыли, а рядом били в землю
широкие копыта.
     Стадо пронеслось мимо, миновало круг выжженной почвы  и  с
хрустом  вломилось  в сочные зеленые заросли тропического леса.
Через минуту утих и грохот, словно  возле  корабля  никогда  не
появлялось существа крупнее воробья.
     Упавший  сидел в пепле и яростно чесался. Две пары сильных
рук подхватили его и поставили на землю.
     -- Женька!
     Ян сдавил его в стальных объятиях.
     -- В корабль, в корабль,-- заторопился Макивчук.-- И чтобы
ноги не  было  на  этой  чертовой  планете!  А  там  за  чайком
расскажешь, что и как.
     Женька   поднялся   за   капитаном   по  трапу,  прошел  в
кают-компанию, устало повалился на диван, но тут же пересел  на
край и принялся чесать спину об угол.
     -- В   жизни  больше  не  сяду  в  вездеход,--  сказал  он
решительно.-- Хватит, на всю  жизнь  накатался.  И  сейчас  еще
голова  кругом  идет.  Я  ведь  сначала пошел за ними пешком, а
когда нечаянно попал в самую середину стада,  влез  на  первого
попавшегося,  чтобы не быть раздавленным. Кстати, со мною рядом
сидели какие-то местные вороны, спину ему клевали.
     -- Паразитов искали,-- сказал Макивчук.-- Симбиоз.
     -- Слушай,  поэт,--  сказал  Ян,--  что-то  морда  у  тебя
странная...  Будто  черти  на  ней  горох молотили. Или воробьи
клевали. И чешешься, будто шелудивый поросенок...
     Женька что-то вспомнил, зябко  повел  плечами,  побледнел,
Макивчук заботливо налил стакан паленки.
     Женька  залпом  выпил,  а лишь потом сообразил, что это, и
закашлялся.
     -- И еще вопрос,-- сказал Ян медленно.-- Расскажи, как  ты
ухитрился  уцелеть  под  солнцем  белого  карлика?  Давай-давай
выкладывай. Помнишь, как ты  подозревал  во  мне  агента  чужой
цивилизации? Сейчас я отыграюсь.
     -- Вряд ли,-- сказал Женька.
     Лицо   его   стало  медленно  краснеть,  глаза  заблестели
Макивчук кивнул одобрительно и налил полстакана себе.
     -- Почему же? -- спросил Ян...
     -- Потому что я впервые  не  копировал  тебя,  а  поступил
по-своему.  И,  представь себе, не жалею! Дерево укрыло меня от
излучения, насекомые подстегнули регенерацию, и сломанная  рука
-- да-да,  сломанная  --  зажила  в несколько часов, чудовищные
звери в стаде, и ни один хищник не посмел приблизиться ко  мне.
Теперь  я  голым  и босым пройду там, где вы не прорветесь и на
вездеходе высшей защиты! Не знаю, как это по-вашему, по-ученому
-- я не магистр экзобиологии, как Ян,-- может быть, меня  здесь
приняли  в  экологический цикл или посчитали симбионтом, но мне
это нравится. Ко мне отнеслись, как и я к ним!  А  что  чешусь,
пусть  тебя  не  волнует. Не заразишься. Последствия ускоренной
регенерации, пройдет.
     Макивчук  достал  из  шкафа  три  тонкостенных  фужера  из
прозрачного стекла, бережно разлил паленку.
     -- Нацеплял  ты  на  меня собак,-- сказал Ян с усмешкой.--
Горячий из тебя выйдет поэт. А как это  называется  по-ученому,
могу подсказать. Это...
     -- Как  аукнется,  так и откликнется! -- перебил Макивчук,
поднимая фужер.

     У НАС ЕСТЬ ШАНС...

     Двигатели умолкли. Флагман боевого флота замер в окружении
крейсеров.  Из  люков  настороженно  смотрели  атомные   пушки,
готовые в любой момент выпалить сгустками антиматерии.
     Разогретые    до    вишневого    цвета   дюзы   сжимались,
потрескивали, издавали скрежещущие звуки.  Телезонды  показали,
что  все  города  на  планете  мертвые.  На космодромах маячило
несколько  сот  боевых  кораблей,  все  с   открытыми   люками,
заброшенные.  Растительная  жизнь  уже  где-то  карабкалась  по
опорам.
     Вездеходы, окутанные силовыми полями,  выползали  из  всех
крейсеров  одновременно.  Четко подчиняясь командам с флагмана,
они заняли круговую оборону  кораблей.  Из  транспортных  люков
выкатились  бронетранспортеры. Десантники настороженно смотрели
по сторонам, сжимая  в  руках  атомные  пистолеты  и  автоматы.
Стрелки приникли к спаренным пушкам. Вот она, проклятая Земля!
     Бронеход   главнокомандующего  армиями  вторжения  фемарга
Зорга съезжал по пандусу и остановился в центре круга.  Солдаты
замерли, пожирая старого воина глазами. Этот ветеран сражений у
звезды  Кровавой  застал еще легендарного Кванга и участвовал в
знаменитом рейде через Белое Пятно, с которого начались  победы
над землянами!
     Командующего  сопровождал  руководитель Центральной группы
изучения противника Свит Ер. В прошлом крупный ученый, он после
того,  как  все  науки  поставили  на   службу   армии,   ведал
координацией вспомогательных комитетов.
     Свит  Ер с наслаждением вдохнул свежий воздух. Нет отравы,
из-за которой в промышленных зонах ходят в масках,  а  детей  с
момента  рождения  помещают  в  кислородные  камеры. Впрочем, с
момента возникновения звездной войны  вся  его  родная  планета
Вачам стала промышленной зоной.
     Фемарг   плюхнулся  на  сидение  рядом  с  ученым,  кивнул
командирам. Вся колонна,  как  единый  механизм,  сдвинулась  с
места.
     -- Прекрасная  планета,-- сказал от Свит Еру.-- Энергичная
жизнь! Не понимаю...
     -- В городе узнаем больше. Может, сохранились записи.
     -- Прибавить скорость! -- велел Зорг.
     Пока бронированные машины двигались к городу, он вспоминал
ожесточенные сражения в космосе, что длились почти сто лет.
     Некогда расширяющиеся границы звездных империй  вачанов  и
землян  соприкоснулись, наложились друг на друга... На повестку
дня был поставлен вопрос: кому быть властелином Галактики.  Всю
промышленность   Вачана  перевели  на  военные  рельсы.  Боевые
космические корабли  строились  круглосуточно.  Сводки  с  мест
сражения стали единственной литературой.
     Земляне  были  прирожденными воинами: сильными, жестокими,
беспощадными. Вачане многому научились у  них,  и  в  этом  был
перст  судьбы, что земляне, не в состоянии сломить противника в
космических битвах, ударились  в  различные  морально-этические
искания и, как следствие этого, стали терпеть одно поражение за
другим,  пока  в  сражении подле звезды Кровавой их флот не был
уничтожен почти полностью.
     На подготовку вторжения на Землю понадобилось  сорок  лет.
Был  создан  самый  могучий  флот  за  всю  историю Вачана. Они
пересекли границу  в  космосе  и  прошли  дальше,  не  встречая
сопротивления...  Но  где  земляне?  Где те закаленные солдаты,
яростные и неустрашимые воители,  с  их  стремлением  к  боевой
славе?
     Бронетранспортер  загрохотал  по твердому покрытию. По обе
стороны дороги потянулись высокие дома.
     -- Даже жаль,-- сказал Зорг внезапно,--  что  их  постигла
какая-то катастрофа! Противники были достойные... Девяносто лет
работали  из-за  них  на пределе. Именно война с Землей привела
нас к могуществу. За эти годы мы  прошли  путь,  на  который  в
мирное время понадобилось бы намного больше... Тысячелетия!
     Свит   Ер   хотел   возразить,   но  доводов  не  отыскал.
Действительно, работали с полной отдачей сил.  Заводы  работали
круглые   сутки,  а  отпуска,  выходные  и  льготные  дни  были
ликвидированы. Литераторы  и  художники,  которых  и  так  было
немного,   все  поголовно  работали  чернорабочими  на  военных
заводах.
     -- Победили  мы  их  не  военной  силой...--   сказал   он
осторожно.
     -- Верно. Победой мы обязаны нашей силе воли.
     -- И... еще потому, что у землян начались брожения.
     -- Это тоже,-- согласился Зорг довольно.-- В военное время
воля должна быть стойкой! К счастью, наш народ не знал сомнений
и колебаний.
     Свит   Ер   чувствовал   необходимость   как-то  объяснить
поражение землян:
     -- Когда бремя становится слишком тяжелым,  то  это  самая
благодатная    почва   для   всяческих   брожений.   Появляются
религиозные и философские течения...
     -- Я    понимаю    это    так,--    прервал    командующий
бесцеремонно.--  Люди,  которые ленятся работать, объясняют это
морально-этическими  или  нравственными  исканиями.  Об   одном
жалею:   теперь  темп  прогресса  спадет!  Хоть  не  сообщай  в
метрополию. Или в самом  деле  победу  засекретить  от  широких
масс?..  Ведь  работали на победу, как работали! А теперь снова
появятся всякие бездельники, называющие себя людьми  искусства.
А зачем они для прогресса, если разобраться?
     Мощные бронетранспортеры стальной рекой вливались в город.
Десантники напряженно всматривались в здания, переулки. Если бы
здесь  оставались  жители,  победа досталась бы нелегко. Здания
кажутся несокрушимыми. Кто-то для пробы выстрелил  из  лазерной
пушки, но на стене не осталось и царапины. Кто-то ударил в окно
прямой наводкой, но даже стекло -- если это стекло -- уцелело!
     Фемарг  встревожился.  Как  проникнуть  в эти сверхпрочные
дома, если вдруг окажутся запертыми?
     Бронетранспортеры оставили на городской площади, накрыв их
энергетической защитой. Ноги утопали по щиколотку  в  пыли,  но
площадь осталась без единой трещины.
     -- Разделиться на группы! -- велел Зорг.-- Ввиду того, что
противника вблизи не обнаружено, начнем сразу со второго этапа.
Половина солдат охраны поступает в распоряжение исследователей!
Разрешаю вспомнить, что не всегда вы были солдатами...

     Команды  по изучению противника работали круглосуточно. На
второй день Зоргу уже докладывали предварительные результаты. В
городах, несмотря на многолетнюю межзвездную войну долгое время
сохранялось   немалое    количество    театров,    существовали
литературные  журналы,  вовсю издавались книги, причем и такие,
что  не  имели  абсолютно  никакого  отношения  к   уставам   и
инструкциям ведения войны.
     Дважды  натыкались исследователи на библиотеки. Можно было
проследить  нарастание  интереса  землян  к  морально-этическим
проблемам, попытки философски осмыслить суть бытия.
     Фемарг  поморщился.  Он  уже видел, почему сгинула могучая
цивилизация землян.
     Внезапно на улице с  грохотом  пронесся  бронетранспортер.
Офицер связи выпрыгнул в двух шагах от командующего:
     -- Патрульный вертолет засек группу аборигенов!
     Десантники схватились за оружие. Зорг остановил их:
     -- Где они?
     -- Здесь рядом. За городом в парке.
     -- Вооружены?
     -- Нет, совершенно безоружные...-- офицер связи замялся,--
складывается  впечатление,  что  они...  деградировали, что ли.
Одичали! Полуголые, живут в хижинах.
     -- Сколько их?
     -- Десятка два, не больше.
     -- Это из сорока миллиардов! -- ахнул Свет Ер.
     Зорг кивнул понимающе:
     -- Этого и следовало ожидать. Упадок, вырождение...  Расе,
чтобы выжить, необходима строгая духовная дисциплина. Искания и
морально-этические   метания   допустимы   лишь  в  примитивном
обществе.
     -- Они полезны,-- поправил несколько осмелевший Свет Ер.--
Помогают выбрать наилучший путь цивилизации.
     -- Ладно уж,-- согласился Зорг,--  но  потом,  когда  путь
избран, никаких отклонений быть не должно!
     Он сел в бронетранспортер, сказал ученому:
     -- Взгляну  на  них.  Может,  скажут что-нибудь о причинах
катастрофы?
     Ер безнадежно развел руками:
     -- Вы слишком просто все оцениваете, генерал.  Что  дикари
могут   знать   о   термояде,  демографии,  загрязнении  среды,
медикаментозности и прочих явлениях, любое из которых  способно
погубить цивилизацию?
     Бронетранспортер  взревел  и,  скользя траками по ровной и
твердой  как  алмаз   поверхности,   ринулся   вперед.   Фемарг
внимательно  всматривался  в приближающийся парк. За его спиной
сопели десантники.
     Нежное  чувство  шевельнулось  в  огрубевшей  душе,  когда
бронетранспортер  въехал  под  сень  деревьев.  Зорг  остановил
машину, пошел дальше пешком, жадно вдыхая запахи, прислушиваясь
к пению птиц. Уцелели, шельмы! Не все, наверняка,  но  какая-то
часть уцелела... Не то, что у них на Вачане.
     Офицер  связи  насчет  хижин  ошибся. У аборигенов не было
даже их. Кто сидел на траве, кто лежал в тени, полузакрыв глаза
и погрузившись в мысли и мечтания. Несколько аборигенов  ходили
взад-вперед. Возможно, беседовали, хотя фемарг слов не слышал.
     Он  подошел  к ним со странным чувством жалости. Аборигены
на него внимания почти не обратили. Кто-то покосился, остальные
продолжали заниматься своими делами. Понимают ли, подумал  Зорг
невольно, что он прибыл издалека, со звезд?
     Он   ухватил   одного  за  рукав.  Абориген  был  молодой,
загорелый, но не мускулистый. Совсем не похож  на  тех  землян,
которых  он  помнил  по  кадрам  старой  кинохроники.  Те  были
яростные,  мужественные,  с  огнем  в  глазах  и   необузданным
желанием  покорить  вселенную.  Этот  же  вяло  повел  на  него
большими печальными глазами, уже  через  мгновение  его  взгляд
потух, уйдя куда-то вглубь своего "я".
     -- Послушайте,--   сказал  Зорг,  старательно  выговаривая
слова земного языка,-- что здесь произошло?
     Он потряс аборигена, стараясь привлечь внимание.
     -- Что?  --  переспросил  тот  странно  тонким  голосом.--
Ничего...
     -- Война, эпидемия, катаклизм? -- допытывался Зорг.
     -- Нет...
     -- Почему же обезлюдел город? Почему опустела планета?
     Абориген   смотрел   непонимающе.   Потом   ответил  тихо,
прислушиваясь к своим словам, словно  не  будучи  уверен  в  их
точности:
     -- Город,  техника...  Это детство, это уже неинтересно...
не то.
     Фемарг разозлился, глядя в безмятежные глаза. Неинтересно,
видите ли! Горек хлеб цивилизации. Конечно,  проще  лежать  как
обезьяна  под  деревом  и  ждать, пока зрелый плод сам упадет в
рот!
     -- Вы хоть  знаете,  что  в  городе?  Умеете  пользоваться
сохранившимися механизмами?
     Как он и ожидал, абориген отрицательно покачал головой:
     -- Нет... Все давно забыто.
     Раздосадованный  командующий вернулся к бронетранспортеру.
Десантники перевели дух и опустили атомные автоматы.
     Вечером Зорг пожаловался Еру:
     -- Раса оказалась с гнильцой... Тем достойнее слава нашей,
что шла по пути прогресса, не ведая колебаний и  сомнений.  Нам
все и всегда просто и ясно.
     Ученый  неопределенно  хмыкнул. Он старался не смотреть на
фемарга.
     -- Мы  трудились,  а  не  рассуждали,--   продолжал   Зорг
победоносно,--  а  эта раса погубила себя тем, что при малейшем
затруднении по пути прогресса начинала сомневаться в  избранном
пути, искать альтернативы...
     -- Должен  вам  заметить, фемарг,-- не удержался ученый,--
что у нас тоже было подобное.
     -- У нас?
     -- Да, у нас.  Так  называемые,  искания  Акреза,  который
поднял было целый пласт морально-этических проблем.
     -- Что-то  не  слыхал  о таком,-- пробурчал Зорг. Вдруг он
встревожился,-- а что с ним?
     -- Исчез. Как было сказано: "В интересах нации".
     -- Фу-у... От сердца отлегло. А то представил себе, что  и
с нами приключилось бы такое!
     Вдруг  они  увидели  на  городской  площади аборигена. Тот
направлялся прямо к ним. Был он  прямой,  стройный,  загорелый.
Крупные глаза смотрели чисто и ясно.
     -- А что будем делать с ними? -- спросил ученый.
     -- Уничтожим. Хорошо, что напомнили. Нужно не затягивать.
     Абориген   подошел,   остановился.  Фемарг  и  Свит  Ер  с
любопытством ждали, что он скажет.
     -- Что вы... хотите? -- спросил абориген тонким голосом.
     -- Мы исследуем ваши города,-- сказал Свит  Ер  вежливо.--
Хотим понять ваши машины. Вы можете помочь?
     -- Нет,--  ответил абориген равнодушно,-- мы давно забыли,
как они действуют... Вы затем, чтобы понять их действие?
     -- Нет, дорогой,-- ответил фемарг насмешливо,-- мы  здесь,
чтобы остаться. Это теперь наша планета.
     Абориген  посмотрел на них пристально. У генерала возникло
чувство, что перед этим дикарем он как на ладони. Он  видит  их
насквозь, читает мысли, понимает каждую клеточку тела.
     -- Вам пора возвращаться,-- сказал абориген тихо.
     -- Нет уж! -- сказал фемарг.
     Он  подал  знак  солдатам