бных
созданий, и утренний гимн жизни проник в самую глубину естества
Тора.
     Над  ухом  звенел  почти  за  порогом слышимости тоненький
голосок безротого существа с тончайшими крылышками. Песнь  была
ликующей,  но  Тор уловил и оттенок грусти. Жизнь так коротка и
познать ее за этот срок... Всего  сутки  могло  просуществовать
это создание. И -- умереть!
     В  строгом  торжественном  одеянии  сел  на былинку черный
элегантный жук с блестящими надкрыльями...
     Тор вбирал в  себя  чародейские  краски,  захлебываясь  от
изобилия чудес и красоты. Планета Закатов?
     Этот мир -- планета Восходов!
     Он   видел,   как  неподалеку  грузно  опустилось  на  луг
примитивное сооружение из металла, с  нелепым  винтом  наверху.
Оттуда начали выпрыгивать солдаты с оружием наизготовку. Потные
и  сопящие,  они  долго  выстраивались в цепь, потом побежали к
нему, тяжело топая сапогами.
     До  раскрытого  люка  --  рукой  подать,  но  Тор  не  мог
пошевелиться.   Пришлось   бы  стряхнуть  крошечного  скрипача,
который теперь сидел у него на обшлаге  рукава  и  самозабвенно
пел о неизмеримой ценности всего живого.

     ВЕЛИКАНЫ

     Это   был  исполинский  дремучий  лес.  Могучие  кряжистые
деревья  вздымали  вверх  свирепо  изогнутые  ветви,  из  почвы
выползали,  извиваясь,  как  змеи,  холодные  скользкие  корни.
Особенно страшными они казались ночью.  Белесоватые  и  цепкие,
как  щупальца морских животных, они переплетались друг с другом
и вспучивали мох безобразными буграми, сцепляясь во мраке.
     Но жителям леса он не казался страшным. Да еще ночью.  Там
жили  великаны.  Угрюмый и страшный лес был для них не крупнее,
чем низкорослый кустарник для остальных обитателей леса. Грохот
и треск сопровождали великанов, когда  они  ходили  по  лесу  и
попутно крушили по дороге столетние дубы и кедры.
     А  утром солнце освещало поваленные деревья и растоптанные
цветы  на  полянах.  Да  еще   попадались   небольшие   холмики
свежевырытой земли и... норки.
     А  надменные  великаны?  Их нигде не было. И непосвященный
никогда бы не догадался, что это и есть норки ночных исполинов.
Тех самых, что страшно ревели во Мраке и крушили деревья. Им не
нашлось места под солнцем! Метаморфоза происходила каждое утро.

     Однажды в лес вернулся Странник. Этот великан часто уходил
из обжитой части леса, чтобы и  в  незнакомых  местах  показать
свою  угрюмую  мрачную  силу.  В смертельном страхе разбегались
звери,  птицы  в  испуге  покидали  гнезда  с  птенцами,   рыба
зарывалась  поглубже  в  ил.  Странник  мог ладонью прихлопнуть
буйвола или дикого вепря, а медведя  легко  перебрасывал  через
речку. Нередко можно было видеть умирающих животных, которых он
ловил по дороге и накалывал на вершины деревьев.
     -- Новости! -- крикнул он громко.
     От    страшного   голоса   треснули   ближайшие   деревья,
повскакивали с  лежбищ  олени,  косули,  козы,  кабаны,  зайцы.
Вскочили, повели ушами и бросились в чащу.
     Со  всех  сторон  сходились  великаны.  Они  не  любили  и
ненавидели друг друга.  Каждый  считал  себя  сильнее  и  лучше
остальных,  между  ними  часто вспыхивали страшные драки. Тогда
лес на много  верст  вокруг  оказывался  перемолотым  в  щепки.
Великаны вырывали деревья с корнями и с ревом бросались друг на
друга,  швыряли исполинские камни и целые скалы. В короткие дни
затишья копили злобу, жили отдельно друг от друга.
     -- Я выходил из леса! -- сказал Странник гордо.
     -- Что ты увидел в той пустыне? --  спросил  Бронт,  самый
надменный из великанов.
     -- Там,  оказывается, не пустыня,-- ответил Странник.-- На
равнине тоже теплится жизнь. Правда, никчемная. Однако  внешние
похожие на нас. Ох и позабавился я, когда топтал их жилища. Это
было очень удобно, ибо они строят хижины одну подле другой.
     Он оглушительно захохотал. Это действительно было забавно:
топтать и сшибать игрушечные домики.
     -- И это все? -- спросил холодно великан по имени Ноо.
     Он  не  находил  ничего  хорошего  в  том,  чтобы  обижать
маленький народец. Живут себе, ну и пусть живут.
     -- Нет, не все,-- сказал Странник.-- Они очень  похожи  на
нас,  хотя и мелкие. Но дело не в этом. Они остаются прежними и
с восходом солнца! Я едва не погиб, зарываясь  в  землю,  когда
ребенок кинулся ко мне с палкой...
     Могучий   стон   пронесся  над  лесом  Остаются  прежними!
Встречают восход солнца! Никто никогда не мечтал  об  этом  так
страстно.  Увидеть солнечные лучи из листьев деревьев, услышать
пение птиц, посмотреть на распустившиеся цветы... А  что  такое
цветы?  Что  такое цвет? Красный, желтый, голубой, зеленый? Что
такое радуга?
     -- Не врешь? -- спросил Бронт недоверчиво.
     -- Это правда.-- ответил Странник.
     Великаны молчали, обдумывая сказанное. И мечтали...
     -- Не стоит  завидовать,--  сказал  Бронт  наконец.--  Эти
твари  ничем  не  отличаются  от  остальных  зверей.  Застывшая
костная форма А мы -- вершина! Дети эволюции. Природа постоянно
экспериментирует, создает новые виды.  Мы  --  самый  необычный
вид. И самый удачный!
     -- Но  у  них тоже есть разум,-- возразил Ноо.-- Ты же сам
слышал, что они строят хижины!
     -- А живут сообща,-- фыркнул Бронт.--  Как  осы,  муравьи,
пчелы. Или бобры. Вряд ли они обладают разумом. Ведь он в том и
состоит,  чтобы  сеять смерть, искоренять все, что ненужно нам.
Непригодное для нас -- предать ужасной смерти! Сравнять горы  с
равниной,  а  на равнинах -- взгромоздить горы! Скажи, под силу
этой мелюзге такие исполинские задачи? Это можем сделать только
мы, гиганты, живущие по тысяче  лет.  Сила  и  только  сила  --
высшее проявление разума!
     Он ревел и бил себя в грудь тяжелым кулаком. Грудь гудела,
как колокол, а зубы во мраке сверкали белым пламенем.
     -- Не  знаю,-- ответил Ноо после долгого молчания.-- Может
быть, они разумны  как-нибудь  по-другому.  Эволюция  слепа,  и
боковых ветвей нашего рода много.
     -- Да,-- ответил Бронт.-- Тупиковых ветвей!
     Он встал во весь рост, дохнул так, что поднялся ветерок,--
и пошел  прочь.  Треск  ветвей  сопровождал каждый его шаг. Ноо
грустно посмотрел на поверженные стволы.  Он  не  любил  ломать
деревья  без  всякой  причины. Лишь потому, что те оказались на
дороге. Он вообще не любил убивать кого-либо, будь это животное
или растение.
     -- Да,-- сказал Ноо,-- но они видят солнце!
     Глубокое  молчание  было  ему  ответом.  Каждый   старался
представить  себе  это солнце, о котором ходило столько легенд,
но которого никто не видел. Странник оглянулся издали:
     -- Они кричали, завидев меня: "Гигантопитек!"

     Он сидел на обломке  скалы.  Полночь  уже  минула,  черное
звездное  небо  начало  сереть.  Как  только исчезнут звезды, а
нежные облака окрасятся в волшебный розовый цвет, он перестанет
быть великаном. Вместо него в землю  начнет  зарываться  жалкая
пугливая тварь.
     От  жалости  к  самому  себе  у него даже дух перехватило.
Ночью -- гигант, днем -- ничтожная тварь. А в среднем -- что-то
подобное существу из соседней тупиковой ветви.
     Самое  страшное  в  подобной  ежеутренней  метаморфозе  --
неизвестность.  Ни  у  кого нет уверенности, что ночью он снова
станет могучим великаном.
     С дерева что-то упало.  Ноо  увидел,  как  на  мягкий  мох
шлепнулся  маленький  живой  комочек.  Это был птенец, желтый и
пушистый. Упругий мох спружинил, птенца  подбросило  вверх,  он
торопливо  замахал  крошечными  крылышками,  но  тут же упал на
прежнее место и, не удержавшись, ткнулся головой в траву. Шейка
у него была тоненькая, вот-вот переломится под тяжестью большой
головы с хищно загнутым клювом. Но пищал он жалобно, и лапки  у
него разъезжались.
     Ноо   нагнулся  и  протянул  руку.  Птенец  с  готовностью
долбанул его клювом в палец. Ноо засмеялся и взял его в ладонь.
Это был еще неоперившийся орленок. Весь желтенький и  пушистый.
Птенец  попытался  обхватить  коготками  палец  исполина, потом
поднял голову, широко раскрыл рот.
     -- Хочешь есть? -- спросил Ноо.
     Птенец запищал. Шейку он вытягивал очень старательно, даже
переступил с лапки на лапку,  чтобы  казаться  выше.  При  этом
потерял   равновесие,   потешно   замахал  крылышками  и  снова
шлепнулся в широкую ладонь.
     -- Ах ты, пташик,-- сказал Ноо.
     Он обошел дерево. Гнездо оказалось на самой вершине  дуба.
В нем сидело еще два таких же птенца. Увидев Ноо, они запищали,
задвигались и широко раскрыли потешные рты.
     -- Бедолаги,-- сказал Ноо.-- Ничего я вам не принес. Разве
что братика.
     Он  усадил  птенца  в  гнездо  и погрозил пальцем. Сиди! В
ответ птенец открыл рот и запищал. И вдруг все птенцы  запищали
особенно радостно.
     Ноо  оглянулся.  С  высоты быстро неслась большая птица. В
когтях она держала небольшое лохматое животное. Козу или овцу.
     Ноо поспешно отошел. Незачем пугать бедную пташку. Ишь как
волнуется за детишек!
     Он услышал шорох. Между  деревьями  пробиралось  маленькое
человеческое существо.
     Ноо  впервые  видел  представителей  боковой  ветви своего
вида. Это была измученная девушка в стареньком сарафане, волосы
ее отливали красной медью, босые ноги исцарапала жесткая трава.
     Ноо, который прекрасно  видел  в  предрассветной  темноте,
успел  внимательно  рассмотреть  ее лицо. Молодая, глаза широко
расставлены, темные, а в них -- упорство  и  отчаянное  желание
выжить, уцелеть.
     Ноо шелохнул ногой. Девушка едва не уперлась в его колено,
она взглянула  вверх и вскрикнула, тонко и отчаянно. Ноги у нее
подогнулись, и она упала в траву.
     -- Встань,-- сказал Ноо.-- Не бойся, я не трону тебя.
     Девушка не шевелилась. Ноо  терпеливо  ждал.  Наконец  она
робко  повернула голову и коротко взглянула одним глазом сквозь
растопыренные пальцы. Посмотрела и сразу же в  ужасе  уткнулась
лицом в траву. Плечи и спина ее задрожали мелкой дрожью.
     Ноо понимал ее страх. Все живое трепетало перед гигантами.
Его род  не  знал жалости. Где появлялись гиганты, там исчезала
всякая жизнь.  Реки  переставали  течь,  деревья  --  приносить
плоды.
     -- Встань же,-- снова сказал Ноо негромко.
     Девушка  еще  раз  взглянула на него, потом приподнялась и
встала на колени. На него смотрела со страхом и  отчаянием.  По
лицу ее текли слезы.
     -- Пожалей меня, могущественный,-- сказала она.-- Что тебе
в моей маленькой жизни? Отпусти меня. Я заблудилась в лесу.
     -- Да  не  трогаю  я  тебя,--  сказал он уже нетерпеливо и
посмотрел в светлеющее небо.-- Хочешь есть?  Ты  должна  хотеть
есть. Вы только и делаете, что едите.
     Он  легонько стукнул по росшей рядом высокой груше. Дерево
вздрогнуло, на землю посыпались плоды.
     Девушка взяла плод и улыбнулась. Слезы мгновенно высохли.
     -- Спасибо, могучий,-- сказала она.-- Теперь я  вижу,  что
ты  не  хочешь  моей  смерти.  Но  я очень боюсь тебя. Ты такой
большой и сильный!
     Ноо почувствовал, что похвала  ему  приятна.  Он  протянул
руку себе за спину и сломал верхушку абрикосового дерева.
     -- На,-- сказал он,-- подкрепи свои силы. Ты голодна.
     -- Ты  так  легко  сломал  это  дерево,--  сказала  она  с
восторгом.--  Если  мне  удастся  выбраться  отсюда,  то  я  не
перестану рассказывать о твоей необыкновенной силе!
     -- Пустяки,-- сказал он,-- это совсем не трудно.
     -- А что трудно? -- спросила она.
     Вопрос  застал  его  врасплох.  А что в самом деле трудно?
Никому из гигантов не приходилось встречать сопротивления ни со
стороны живых существ, ни со стороны природы..
     -- Не знаю,-- ответил он искренне.
     -- А вот это дерево ты можешь сломать? -- спросила  она  и
указала  на самый толстый из стоящих рядом дубов.-- Или хотя бы
согнуть?
     Ноо встал. Дуб был громадный, весь в  чудовищных  узлах  и
наплывах.  Он  с силой ударил кулаком в середину ствола. Дуб со
страшным треском разлетелся в щепки.
     -- Как здорово! -- воскликнула девушка. Глаза у нее сияли.
Она смотрела на Ноо  с  восторгом.--  Ты  удивительно  сильный,
добрый великан! А вон ту скалу можешь расколоть?
     -- Нет   ничего  проще,--  ответил  Ноо.  Ему  было  очень
приятно, что кто-то восхищается его достоинствами, вместо того,
чтобы восхвалять свои.
     Он шагнул к скале и ударил.  Гранитная  глыба  треснула  и
разлетелась  в  куски. Грохот пронесся по всему лесу, вспугивая
зверей.
     -- Ты самый  сильный  на  свете!  --  крикнула  девушка  с
восторгом.-- Ты самый сильный и самый добрый на свете.
     Ноо почувствовал гордость.
     -- Ешь  плоды,--  сказал он.-- Ты голодна, а идти тебе еще
далеко.
     Она вспомнила, где находится, блестящие глаза погасли.
     -- Да,-- сказала она потускневшим голосом,-- мне еще очень
много идти... И я не знаю дороги... Добрый великан, ты  укажешь
мне направление? Я хочу домой.
     Он посмотрел на розовеющее небо и ощутил сильнейшую тоску.
Скоро рассвет.
     -- Да,-- сказал он,-- я укажу тебе дорогу.
     Он   посмотрел   на   ее  вспыхнувшее  радостью  лицо,  на
испачканный  травами  сарафан,  на  исколотые  до  крови  босые
ноги...
     -- Я помогу тебе выбраться из лесу,-- сказал он неожиданно
для самого себя.-- Садись ко мне на плечо!
     Девушка  замирала  от  страха и обеими руками держалась за
его шею. Он придерживал одной  рукой  ее  ноги,  чтобы  она  не
трусила из-за высоты.
     Он  торопливо шел через лес, поминутно поглядывая на небо.
Скоро, скоро,  скоро!  Дикие  звери  разбегались  в  ужасе.  На
протяжении   всего   пути   его   сопровождали  гром  и  грохот
расщепляющихся  деревьев,  крики  разбуженных  птиц.  Он  очень
спешил!
     Девушка  уже  перестала дрожать. Она восторженно озиралась
по сторонам, что-то шептала ему, касаясь  уха  теплыми  мягкими
губами.   Она   держалась  крепко,  хотя  он  и  так  осторожно
придерживал ее.
     Наконец лес кончился. Совершенно неожиданно, безо  всякого
перехода  в  кустарник  или  мелколесье.  Впереди  расстилалась
степь. Вдали  виднелось  распаханное  поле,  а  еще  дальше  --
аккуратные маленькие домики.
     -- Вот  я  и  дома!  --  закричала  девушка  радостно. Она
благодарно поцеловала его в щеку, и он осторожно опустил ее  на
землю.
     -- Спасибо  тебе,  добрый великан! Я буду помнить тебя. Ты
такой добрый! Надеюсь, что и мир будет добрым к тебе! Прощай!
     Она повернулась и побежала через поле. Ноо смотрел  вслед.
Ему было почему-то грустно и чуть тоскливо.
     Вдруг   что-то   яркое   озарило   верхушки  деревьев,  те
заискрились изумрудными каплями, по  стволам  пополз  рубиновый
свет.   Воздух   наполнился   стрекотом,   появилось  множество
странных, никогда не  виданных  существ  с  блестящими,  словно
слюда,    крылышками.    Они    были    пурпурными,   голубыми,
аквамариновыми, оранжевыми.
     А на полянах яркие прекрасные растения  начали  раскрывать
чашечки,  развертывать  тугие  бутоны.  Какая  красота  и какой
необыкновенный запах!
     -- Цветы,-- сказал  Ноо.  Он  задыхался  от  обилия  новых
чувств, что обрушились как водопад. Что с миром делается?
     Он  потрясенно  посмотрел  вверх. Из-за горизонта медленно
выкатывался невиданный сверкающий расплавленный шар. Он слепил,
на него было трудно  и  радостно  смотреть,  он  поднимался  по
невиданному голубому небу.
     Ноо  в  радостном  изумлении смотрел на свое тело, на свои
могучие руки. Сжал и разжал крепкие пальцы... Он не превратился
в животное!
     Когда он шел обратно, повсюду видел мелких жалких  тварей,
поспешно закапывающихся в землю.

     БЕЗОПАСНОСТЬ ВТОРЖЕНИЯ

     Сквозь  темные провалы и звездные вихри, через разорванное
полотно пространства и гравитационные ямы  --  впервые  корабль
добрался  к  звезде,  что столетие не давала покоя астрономам и
астронавигаторам.
     В главной рубке  сгрудились  все  члены  экипажа.  Капитан
нависал над пультом, его длинные пальцы прыгали по клавишам.
     -- Идем на планету,-- сообщил он хмуро.-- Выжидать смешно.
Нас они  засекли  давно. Может, даже карманы наши просмотрели и
книги прочли в корабельной библиотеке... Если захотели...
     -- А как нас встретят там?
     -- А это от нас не зависит,-- ответил капитан  подчеркнуто
бесстрастно.--  Они  могут,  если хотят, и мысли наши прочесть.
Идем с чистым сердцем, идем к старшим Братьям, что еще? Заранее
признаем, что готовы учиться.
     Корабль  рванулся  через  пространство,   крошечный   диск
планеты быстро вырос, заполнил экран.
     На  двенадцати  обзорных  экранах угрожающе быстро выросли
циклопические   сооружения,   замелькали   призрачные   дворцы,
созданные  словно  из  лунного  света  По зеленой траве прыгало
зверье и носились  стрекозы,  сканирующий  луч  поймал  мрачные
исполинские  заводы  под  землей,  что  тянулись  по всей толще
базальта, ныряли в магму бог знает до какой  глубины,  огромные
плавучие города, яркие как попугаи, покрывали океан...
     -- Да-а,--  сказал  штурман  ошеломленно,--  они смогли бы
нашу Землю  взять  в  два  счета!  Внезапный  удар  из  космоса
каким-нибудь своим сверхоружием, и -- земляне кверху лапками.
     -- Не  болтай  глупости,-- бросил капитан сердито.-- Лучше
за посадкой следи, а то у тебя руки трясутся.
     Экипаж  рассыпался  по  грузовому  отсеку,   подготавливая
вездеход.   Вскоре   пол   вздрогнул,  донесся  затихающий  рев
двигателей.
     -- Сели,--  сказал  штурман  с  нервным   смешком.--   Ну,
здравствуй, сверхцивилизация!.. Здравствуйте, звездники...
     Они  все  рассматривали  панораму окрестностей, переданные
зондом, лишь капитан часто смотрел на  часы,  хмурился.  Справа
километрах в двух темнеют многоугольные башни, слева в три ряда
горбятся  прижатые  к  земле  массивные сооружения, дальше тоже
тянутся  постройки,  вышки,  словом  --  корабль  опустился   в
густонаселенном районе...
     -- Что  скажет  психолог?  --  спросил он отрывисто.-- Два
часа с момента посадки, а нас не замечают.
     Психолог, красивая и всегда  элегантная  Марина,  ответила
осторожно:
     -- Я  бы  расценила  это  как  вариант: "Добро пожаловать,
будьте как дома".  Оскорбительного  любопытства  не  проявляют,
свобода действий нам дана.
     Капитан мгновение раздумывал, затем сказал честно:
     -- Я бы предпочел оскорбительную опеку... По крайней мере,
ни за  что  не  отвечаешь.  А  так  над каждым шагом трясись!..
Дураком выглядеть ох как не хочется. Тебе что,  ты  красивая...
Ладно. Вездеход готов? Группа "А" -- на выход! Поведу лично!
     Штурман побледнел, сказал заикаясь:
     -- Но  как  же... Вести должен я. Капитану нельзя покидать
корабль!
     -- Это на диких планетах,-- огрызнулся капитан.-- Здесь мы
на виду, как голенькие. В их власти полностью.
     Штурман опечаленно следил за вездеходом,  что  съезжал  по
пандусу на поверхность планеты.

     Капитан  повернулся  на сидении, придирчиво оглядывая свой
отряд. Не считая его самого  и  механика,  что  вел  машину,  в
вездеходе тряслись еще двое: Максимов и Даша.
     Максимов  --  мозг  корабля,  как  считают  многие. Если в
головах обоих ксенобиологов поселилась Даша, корабельный медик,
если  механик   изнурял   себя   телостроительством,   зачем-то
накачивая    сверхмускулатуру,    если   Леонов   и   Даниленко
самозабвенно резались в шахматы, то Максимова  не  интересовали
ни женщины, ни игры, ни мускулы -- только философские проблемы,
отвлеченные  истины  и  дальнейшее  прогнозирование.  Над  этой
страстью можно было бы иронизировать, но он не раз с  легкостью
решал  труднейшие  задачи,  перед  которыми становились в тупик
специалисты  корабля.  А  вот  проблемы,   через   которые   он
продирался  сам,  даже  корабельным  психологам оказались не по
зубам, и тем более в задачах, над которыми он ломал голову,  им
не удавалось даже понять условия.
     Однажды он огорошил штурмана:
     -- Спят  ли  ангелы?..  Не  знаешь?  А какого они пола? Не
гыгыкай, над этим ломали голов