на еще далеко и драться придется не скоро.
     Савелий рванул с плеча ружье и выстрелил, почти не целясь.
Зюбряк на мгновение замер в прыжке, потом бухнул всеми копытами
в мокрую землю и ринулся через кусты.
     Савелий  побежал, нашел след, прошел по нему и лишь только
тогда перевел дух. Отлегло от  сердца.  Подумал  было,  что  не
свалил,  уж  очень легко зюбряк уходил. Но кровь -- вот она. По
одну сторону следа и по другую. Ясно: навылет. Не уйдет далеко.
     Савелий закинул ружье за спину и уже без спешки  пошел  по
следу.  По  сапогам  хлестала  густая  сочная  трава,  верещали
беззаботные  кузнечики.  Повсюду   виднелись   огромные   веера
папоротников.  Нижние  листья -- красные, средние -- оранжевые,
верхние -- ярко-зеленые. А вверх возносится сочный  набалдашник
завязи.  Орочоны  рвут  их  и  варят  с  молоком.  Ох и вкусная
получается вещь!
     След по распадку пошел вниз. Впереди  возник  слабый  шум,
стало  чуть  прохладнее.  Трава  здесь  гуще  и  сочнее.  Между
деревьями наметился просвет.
     Савелий ускорил шаг. Вряд ли зюбряк  сумеет  одолеть  этот
ручей.  Да  и  ему  самому  не мешает напиться холодной водицы,
просто посидеть разутым.
     Зюбряк лежал в двух шагах от  ручья.  Над  ним  уже  вился
большущий  столб  белоножки,  на  морде  сидели  слепни. Всегда
поспевают первыми!
     Савелий согнал гнуса с оленя. Ищите живых, пусть будет  по
честному. Мертвый отбиваться не может.
     Содрав шкуру, он первым делом притопил тушу камнями на дне
ручья.  Студеная  вода сохранит мясо лучше любого холодильника.
Если  ничего  не  помешает,  то  можно  будет  вернуться.  Пока
главное:  рога.  А натопить или настоять пантокрин -- пустячное
дело. Ученые говорят: самое лучше в мире лекарство!
     В  этот  момент  сзади  послышалось  стрекотание.  Савелий
поспешно  обернулся. Шагах в десяти стояло несколько диковинных
существ. Господи, что  за  уроды!  Ростом  с  человека,  только
тонкие,  глаза -- как у стрекоз, на полморды, уши -- бубликами,
лапы -- тоненькие, утиные, с красными перепонками меж пальцами.
А сами похожи на ящерок.
     Ну и ну! Как же они подобрались так  близко,  а  он  и  не
услышал?  Кругом  сухостой,  валежины,  шуршащие  листья. Вот и
считайся теперь лучшим охотником района!
     Одно из существ сделало три шага вперед. Савелий чуть было
не потянулся за ружьем, но передумал. С виду большая ящерка  на
задних  лапах,  а  ящерки  --  он  знал по опыту -- не опасные.
Детишки их постоянно за хвост таскают, пока не оборвут.
     -- Мы  --  с  Антареса!  --  сказало  существо   тоненьким
голоском.--  Трансгрессируем  через ваш сектор Галактики. Вы не
возражаете?
     -- Не-а,-- ответил Савелий.-- Чего  возражать?  Вы  только
зверя не бейте без лицензий, да пятнистого олешка не троньте. А
так  гуляйте,  чего  там.  С  Антареса, поди ж ты! Это, видать,
из-за тех вон сопок? А то  и  вовсе  из  соседней  области?  Но
что-то не слыхивал, чтобы и там говорящие ящерки водились.
     Он  все присматривался к чужакам. Ну и чудо-юдо, рыба-кит!
Какие только диковинки не бывают на свете! А тут сидишь в лесу,
ничего не видишь, ничего не знаешь, ни о чем ни слышишь...
     -- У нас мало времени,-- возобновило существо разговор.
     -- Ясно,-- буркнул Савелий с неудовольствием,-- городские!
У вас все куда-то спешат. Всю жизнь спешат, совсем сумасшедшие.
А в Москве, говорят, так по улицам прямо бегут...
     -- Вот-вот,-- сказало существо,-- нас ждут на  орбите.  Но
мы хотели бы купить у вас. Вы согласны? В принципе?
     -- А   чо   ж   нет,--   сказал   Савелий  осторожно,--  с
хорошими...-- он на секунду  осекся,--  людьми  завсегда  можно
дело иметь. Продать или поменяться. Или еще там как...
     Он решил держать ухо востро. Не прогадать бы.
     -- Значит, можно? -- спросило существо.
     -- А что вы хотите приобрести? -- спросил Савелий.
     Существо   замялось.   Все  остальные,  дотоле  молчавшие,
зашуршали, застрекотали, заволновались.  Некоторые  недоверчиво
качали лупоглазыми головами. Мол, не продаст, зря стараешься.
     -- Мы,  конечно, понимаем,-- сказало существо в сильнейшем
волнении,-- знаем, что не в состоянии заплатить настоящую цену,
но  мы  уповаем  на  ваше  великодушие  и  щедрость!  Вы   ведь
невероятно   расточительны.   А  мы  заплатим,  чем  пожелаете:
слитками  золота,  бриллиантами,   любым   количеством   урана,
техническими новинками. Чем хотите!
     -- Это,  конечно,  здорово,--  сказал Савелий,-- да только
разговоры о моей щедрости... это в пользу бедных, ясно? Я подаю
по пятницам после  дождичка  в  четверг.  Да  и  то,  если  рак
свистнет, а сухая верба зацветет. Что вы хотите приобрести?
     Существо  приблизилось  на  цыпочках  и  осторожно указало
Савелию на его рукав.
     -- Что? -- спросил Савелий, не поняв.
     -- Вот это. Ползет, видите? Зелененькое такое, с усиками.!
     По  рукаву  ползла  маленькая  мошка.  Полупрозрачная,   в
тоненькой  оболочке, на слабеньких ножках. Она с великим трудом
перелезла с обшлага на тыльную сторону  ладони  и  теперь  едва
слышно шевелила лапками, щекотала кожу.
     -- Так это ж тля! -- сказал Савелий, так и не сумев скрыть
удивление.-- Травяная вошь.
     -- Вот-вот.   Тля,  афидида,  формикарум  вакка,  как  еще
называют. На приобретение более сложных организмов у нас просто
не  хватит  средств.  А  как   бы   хотелось   нам   приобрести
какое-нибудь из этих!
     Существо  мечтательно указало перепончатым пальцем на тучу
гнуса над головой Савелия.
     -- Гм... Вот как...-- пробормотал  Савелий.--  ...Это  что
же...  Ну, да, ясно, как же иначе? Вот, значит, какие пироги! А
я думал... Ну, ничего, дойдем и до них.
     А тля продолжала карабкаться.  Наткнувшись  на  волосинку,
беспомощно  застряла.  Усики  растерянно  шевелились, ощупывали
невесть откуда взявшуюся валежину.  Две  лапки  приподнялись  и
шарили по воздуху, но зацепиться ни за что не удавалось.
     В  полнейшей  растерянности  Савелий  осторожно  попытался
снять мошку двумя пальцами. Однако все меры предосторожности ни
к чему не привели: на  пальцах  остался  едва  заметный  мокрый
след.  Крохотная  капелька,  одетая  в полупрозрачную оболочку,
исчезла бесследно.
     Пришельцы вздрогнули.
     -- Вы   так   расточительны,--   прошептало   существо   с
осуждением и почтение одновременно.
     -- Да-а-а-а,-- сказал Савелий.-- А я думал, что вы трактор
хотите приобрести...
     -- Мы  не  музейные  работники,-- сказало существо.-- Нас,
как и всех ученых  наших  звездных  систем,  интересуют  только
агрегаты   высшей  сложности.  Наивысшей,  какую  только  можно
создать или спроектировать, а  также  --  супервысшей,  которую
пока вообще разгадать невозможно. Как, например, эту тлю.
     Савелий  чувствовал,  как  голова  у него пошла кругом. Но
чужак говорил серьезно.
     -- Да ну,-- только и сказал Савелий.
     -- Ученые  наших  систем  давно   бьются   над   созданием
самоорганизующихся,   самоусовершенствующихся,  само...  и  так
далее -- механизмов. Но пока что при всем нашем уровне  техники
невозможно  построить такие сверхсложные механизмы. И мы просим
продать хотя бы один, у вас их так много!
     -- Это ты верно сказал,-- согласился Савелий,  отмахиваясь
от  гнуса.--  У  нас  их немало, и одного я, так уж и быть могу
уступить за хорошую цену. Почему  бы  и  не  помочь  хорошим...
людям? У вас, видать, таких нету?
     -- Нет,--  ответил  пришелец  сокрушенно.--  Ни  у нас, ни
вообще где-нибудь. Ваша планета единственная в  Галактике,  где
можно  встретить  всевозможные самоорганизующиеся механизмы. Вы
обладаете уникальными кладами! Мы даже  готовы  отдать  за  них
свой звездолет, но тогда нам не на чем будет вернуться домой...
     Савелий  сорвал  листок,  на  котором  паслось стадо тлей,
соскреб ногтем на землю всех, за исключением крайней, не  самой
толстой, вроде бы не поросной:
     -- Вот. Пользуйтесь!
     Пришельцы  радостно  завизжали.  Двое  тут  же  убежали  и
принесли  бронированный  ящичек  с  лампочками  и   пружинками.
Старший   из   чужаков   уложил   в  ящик  листок  с  купленной
драгоценностью.
     -- Спасибо!
     Старшее существо расчувствовалось. Его перепончатые  лапки
были благодарно прижаты к груди.
     -- Что бы вы хотели получить? -- спросило оно.
     -- Сейчас,--  сказал  Савелий.-- Не торопи меня, любезный.
Вечно вы торопитесь... Разве что ружьишко какое...
     Ящерка тут же сняла с плеча ружье:
     -- Терибелл! Лучшее ружье в Галактике. Заряжать  не  надо,
черпает   энергию   из   звездных   недр.  Сломать  практически
невозможно. Перенастроенные атомы. А вот циферблат с  делениями
от  одного  до  ста.  Если поставить стрелку на один, то заряда
будет  достаточно,  чтобы  парализовать  на  сутки   маленького
зверька.  Индекс  три позволяет свалить самое крупное животное.
Чтобы снести скалу средней величины,  достаточно  поставить  на
десять.  Чтобы раздробить планету, не самую крупную, ставите на
индекс тридцати двух... Обращение -- такое же, как и  с  ружьем
вашей конструкции. Вот это мушка, прицельная рамка, ложе, а это
-- курок...
     -- Вот за это спасибо,-- сказал Савелий.-- Приезжайте еще.
Всегда рад хорошим людям. Чайку попьем, новостями обменяемся...
     -- Весьма  благодарны,--  сказал  лупоглазый.-- Спасибо за
приглашение.  Обязательно  воспользуемся.  А  теперь  позвольте
откланяться.
     Он  уже  пятился  назад.  За  его спиной появилось невесть
откуда взявшееся красное сияние, пришелец отступил еще на шаг и
пропал. Остальные исчезли в этом пламени еще раньше.
     Вдруг   свет   вспыхнул   особенно   ярко.   Савелий    от
неожиданности  зажмурился,  а  когда  раскрыл  глаза, на поляне
никого не было. Нет, чтобы спокойно побеседовать,  потолковать,
чаи погонять...
     Терибелл  он повертел в руках и засунул в рюкзак. Подальше
от любопытных глаз. Придем домой, разберемся.
     После грозы дышалось особенно легко,  воздух  был  чистым.
Однако   Савелий  чувствовал,  что  теперь  в  голове  сплошная
сумятица, мысли текут совсем не  туда,  куда  надобно.  Значит,
прилетели  ящерки  с  другой  планеты? И значит, любая мошка на
свете -- величайшая  драгоценность?  Всякое  явление  жизни  --
вроде    бы   священное?   Или   эти   чудаки   не   догадались
просто-напросто наловить себе любых мошек, лягушек, рыб, птиц и
-- улететь? Чтут законы!
     Савелий  побрел  к  дому.  Идти  было  тяжело.  В  рюкзаке
находилась  большая  птица и крупные рога убитого оленя. Убитая
птица и убитый олень. Там же лежал терибелл.
     Это было великолепное  ружье.  Лучшее  из  всех  возможных
ружей.  И  стало  тоскливо.  Он  знал, что никогда не даст себе
выстрелить из этого чудища. По крайней мере, на полную мощь!

     ОХОТНИКИ

     Ланитар следил за Савелием с изумлением.  Его  новый  друг
целый  вечер  набивал  патроны.  Капсюли,  порох, пыжи, пули --
целая наука! Это не бластер, где нажал курок --  и  все,  зверь
летит вверх тормашками.
     А  Савелий  готовился  на охоту неторопливо, деловито. Тем
более  что  приходилось   заботиться   о   снаряжении   и   для
чудаковатого  приятеля,  с  которым  недавно  познакомился.  Не
умеет, пес его дери, заряжать современные ружья.  Хоть  кол  на
голове теши!
     -- Вот,--  сказал  он удовлетворенно,-- заправил жаканами.
Рельсу с двадцати  метров  прошибает.  Теперь  подзаправимся  и
пойдем. Мария! Мария!!!
     Жена  вошла  с  кастрюлей  свежего,  только что сваренного
борща. Быстренько дрожащими руками расставила  тарелки,  налила
горячего.  На  ланитара  старалась не смотреть. Всякое на свете
видывала, каких только бродяг муж не приводил в гости, но  чтоб
такое?
     -- Нажми,   паря,--  советовал  Савелий  другу.  --  Может
статься, ночь в засаде прождем. Тяпнем для аппетита, заправимся
и пойдем.
     Жена бочком-бочком, словно  краб,  приблизилась  к  столу,
поставила блюдо с жареным гусем и графин с прозрачной жидкостью
и поскорее улепетнула из комнаты.
     -- Брюхатая,-- объяснил Савелий.-- Потому и боится на тебя
смотреть.  Одно  слово  --  баба.  Приходи,  когда родит. Кумом
будешь. Ох и погуляем!
     -- Благодарствую,-- сказал ланитар польщено.--  А  мы  как
раз  тоже  собираемся  просить  тебя  стать  почетным родителем
нашему выводку. Жена на  той  неделе  отложила  десяток  яиц  в
горячий  песок  Восточных  Холмов.  Ждем!  Я  сам выбирал место
получше, чтобы дети вывелись здоровенькими...
     -- Спасибо,--  ответил  Савелий  степенно,--  спасибо   за
честь,  кунак.  Обязательно приду. Хорошим друзьям чего бы и не
породниться?
     Ел он с аппетитом, однако на всякий случай поругивал  жену
за  пересоленный борщ, за слабо хрустящую корочку на гусе. Зато
ланитар ел и нахваливал. И не только из вежливости. За ушами  у
него трещало так, что можно было услышать на улице.
     -- Ешь,  паря,  ешь,-- приговаривал Савелий.-- На всю ночь
идем!
     Ему  было  приятно  смотреть,  что  ланитар  безо  всякого
жеманства  отдирает  обеими  лапами  гусиное  крылышко и грызет
прямо с наслаждением. Видать, гусей  у  них  там  нету  или  не
такие. Да и Мария -- баба справная, постаралась, приготовила на
славу. Пальчики оближешь!
     -- Чесноку возьми,-- посоветовал Савелий.-- С чесноком оно
особенно идет.
     Ланитар  попробовал  и  чеснок. Сначала с опаской, потом с
энтузиазмом. Наконец разошелся, схрумкал всю головку.
     -- Здоров ты, паря,-- признал Савелий с  завистью.--  А  у
меня  от  одного  зубка  все  нутро горит. Больше двух никак не
съем, а страсть люблю острое.
     Потом оба  с  удовольствием  выдули  по  большой  жестяной
кружке крепкого горячего чаю с лимонником. Для бодрости и чтобы
спать не клонило.
     Савелий позволил другу вылезти из-за стола, лишь когда тот
стал отдуваться   тяжело  и  уже  вовсю  придерживал  короткими
ручками набухший живот. В огромных фасеточных глазах  светилось
огромное изумление.
     -- Ох,  накормил  же ты меня, хомо! Правда, я сам виноват,
надо  меру  знать.  Но,  клянусь  космосом,  вкусно  вы,  люди,
готовите!
     -- Не  знаю, как люди,-- сказал Савелий довольно,-- но моя
баба готовить умеет.
     -- Умеет,-- подтвердил ланитар с готовностью.
     Они стали собираться для ночной охоты.
     -- Лодырь  проклятый!  --  сказал,  внезапно  обозлившись,
Савелий.  Он  вернулся  к  своим  мыслям.-- Нет чтобы пастись в
лесу, так на  легкий  харч  наткнулся!  Каждую  ночь,  скотина,
наведывается   в   молодой  овес.  Не  столько  съест,  сколько
вытопчет. Любит поваляться на спине кверху лапами! Козу задрал,
на пасеку наведался. Спасибо пчелам, шуганули. Но в другой  раз
может  поступить  умнее.  Заткнет  чем-нибудь  летку -- мхом, к
примеру,-- чтобы пчелы не повылетали, потом отнесет к  озеру  и
опустит в воду. Пчел притопит, а мед пожрет.
     -- Ух  ты,--  сказал  ланитар  с невольным уважением.-- До
чего же хитрющий зверь!
     -- А ты думал,-- ответил Савелий угрюмо.-- Добавь к  этому
еще  силищу  невероятную,  вес бычачий, а уж бегает эта туша не
хуже скаковой лошади. Вот и
     борись с таким. Но мы  все  равно  одолеем  тебя,  скотина
лохматая!
     -- Одолеем,-- подтвердил ланитар.-- Вдвоем одолеем. Я тебя
поднимаю,  хомо.  У  меня тоже неприятность... Ко мне на огород
повадился один зверюга. Летающий дракон! А это такая тварь, что
если попробует салат с грядок, то уже не отвяжется, пока все не
пожрет. К тому же пакостит прямо на огороде.
     -- А ты бы подстерег его, как сейчас мы медведя.
     -- Бесполезно. Атомный луч не  берет,  лазерный  --  тоже,
электроудар -- что твоему коту сметана.
     -- Ну и шкура! А простыми пулями не пробовал?
     -- У   нас  таких  ружей  нет.  Были  раньше,  в  глубокой
древности. Потом пошли новинки техники: бластеры,  терибеллы...
Их  заряжают  только  раз,  еще  на  заводе. Сколько ни стреляй
потом, всегда есть луч для убивания.
     Когда  они  шли  через  двор,   ланитар   весь   напрягся,
подобрался.  На  его  лице мгновенно выступили капельки пота, в
огромных глазах загорелся тревожный огонек.
     Савелий пожал плечами. Коровы испугался, что ли? Ну и что,
если рога? У кого  их  нет?  И  от  козы  удирать  --  смехота!
Балуется, чертовка.
     -- Завидую  твоему  мужеству,  хомо,--  сказал  ланитар  с
великим почтением.-- Ходишь мимо этих рогатых чудищ --  и  хоть
бы  что!  Да  они мне в каждом кошмаре будут являться. Особенно
после такого плотного  ужина.  Какие  только  немыслимые  формы
жизнь  не принимает! Никогда бы не подумал, что такое возможно.
А ты всю жизнь среди них. А  вдруг  какое  кинется?  Костей  не
соберешь.
     -- Это коза кинется?
     -- А  что?  Посмотри  на ее рога. А зубы? И глаза какие-то
подлые...
     К подлеску они вышли огородами. Ланитар шел след в след за
товарищем и  потому  не  сразу  заметил  принаду.  Он  едва  не
наткнулся на нее и замер, похолодев.
     Перед  ними  лежала  туша лохматого мускулистого зверя. Он
был растерзан самым жестоким образом. Неужели нашелся  на  этой
планете хищник еще более свирепый?
     Ланитар  измерил  взглядом  рога жертвы и подумал, что для
того, чтобы растерзать его самого, подошли бы и втрое короче.
     -- Вишь, на этот раз задрал мою козу,-- пояснил Савелий.--
Бедолашная.  Правда,  пакостная  была.  В  огород  лазила,   за
детворой гонялась, брыкалась, когда доили. Зарезать ладился, да
медведь опередил.
     Они  влезли на помост прямо над козой. Дерево поскрипывало
и качалось.  Ланитар  поспешно  сел  на  приготовленные  жерди,
крепко уцепился за ветки.
     -- А  ты  знаешь,-- сказал он с вымученной улыбкой,-- меня
уже только за это произвели бы в отчаянные храбрецы. Не веришь?
У нас все деревья -- хищники. Плотоядные. Ловят  птиц,  ящеров,
зверей.  В  засуху вытаскивают корни и прут к северу. На корнях
заранее запасают клубни и потому месяцами идут  без  остановки.
Вот  тогда-то  и  бежит  от  них  все  живое.  Поверишь ли, они
наловчились  разбиваться  на  ловцов  и  загонщиков!  И  добычу
залавливают немалую.
     -- Н-да,--  сказал Савелий озадаченно,-- ничего себе... Но
ты, паря, не тревожься. Наши деревья и мухи не обидят. Только с
виду страшные, да и то как для кого. Мой  пострел  на  них  все
штанины порвал, все в Тарзана играет.
     -- А все-таки страшновато,-- сознался ланитар.
     -- Ты  приглядывайся  получше,--  напомнил Савелий.-- Ночь
наступает. У нас тут уже был случай... Одна старуха  в  полночь
увидела,  что  в  ее овсах что-то черное копошится. Решила, что
телок потраву делает. Взяла бабка  палку  покрепче,  подкралась
поближе  да как огреет по спине! А то оказался медведь. Молодым
овсом лакомился...
     -- Такой же?
     Огромные тревожные глаза ланитара настороженно прощупывали
надвигающуюся тьму. Савелий знал,  что  его  друг  и  в  полной
темноте видит не хуже, чем на свету.
     -- Может, такой, а может, поболе.
     -- А что дальше?
     -- Медведь заорал благим матом -- и наутек. Тут же хворь с
ним приключилась.  С  перепугу. Медвежьей хворью зовется. Утром
нашли его за огородами. Околел  мишка  от  разрыва  сердца.  От
неожиданности!  Привык,  что  на  него,  хозяина  тайги,  никто
нападать не смеет, всякий зверь дорогу уступает.
     -- Ух ты,-- только и сказал ланитар  пораженно.--  Повезло
старухе! А со мной тоже стряслось нечто подобное на той неделе.
Шел, поднимаешь, ловчие ямы
     обходил. Вдруг смотрю, шевелится что-то в яме. А у меня на
дне каждой  ловчей  ямы  заостренный кол торчит. Чтобы, значит,
если какая зверюка и ухнет туда, чтобы сразу и  закололась,  не
мучилась  понапрасну.  Но  уж  если нахромилась, думаю, то чего
шебаршишься? Обычно  раз  --  и  дух  вон!  Что-то  неладное...
Глянул: батюшки! В яме -
     бетнуар.  Я  так  и сел. Для бетнуара вылезти из такой ямы
что сопливому сморкнуться. Просто выпрыгнуть  может.  Вспоминаю
такое, а сам пячусь, пячусь от ямы...
     Еще немного -- и дернул бы совсем из