нечно,  Эргис  -  мы  свалились.  Совершенно  буквально:
вползли в землянку и свалились на нары, и последнее, что я  запомнил,  был
облепленный грязью сапог перед самым моим лицом.
     А назавтра Эргис с Эгоном ушли к Биссалу. Если справятся за два  дня,
я укладываюсь в расчет. И пришла пора отоспаться,  отмыться,  и  проиграть
все ходы.
     Они управились за день, потому что им не пришлось искать. Зелор умеет
знать наперед.
     И что-то похожее на тошноту: не могу привыкнуть к этим людям без лиц.
И даже восторг на никаком лице - как улыбка, висящая в пустоте.
     Мы нашли невидимку, и невидимка привел нас в  Биссал  -  в  маленький
домик в предместье Торан, где все было готово к приему гостей. "Все" - это
огромный подвал с деревянный стенами и негаснущим очагом и подземный  ход,
уводящий куда-то в лес.
     Да здравствует победа Баруфа! Теперь  у  нас  есть  тайники  во  всех
городах, и даже в Согоре можно тихо сказать "Во имя святого Тига".
     Эргис расставил людей, где им должно стоять, а я уселся  у  очага,  и
нити, разомкнутые на время пути, опять заплелись у меня в руках.
     Войско стоит у Биссала. Командиры живут в самом городе, полк  биралов
и полк когеров - в казарме, остальные полки -  в  лесу.  Система  дозоров.
Разведка и контрразведка...
     Рутинная работа, к которой я привык, как привык к подземным  жилищам,
к дорогам и бездорожью, к телохранителям и конвою, к невозможности хоть на
миг остаться самим собой.
     Обыденная работа, которая стала житейской привычкой, как  бритье  или
чистка зубов. Я просто не замечаю ее, а если заметил, это  значит,  что  я
сомневаюсь, что я не уверен в себе.
     Я сомневаюсь, я не уверен в  себе.  Не  потому,  что  рискую  -  риск
невелик. Я просто вступая в игру. Последние корчи совести, когда  все  уже
решено. Нельзя поступить иначе - иного пути просто нет. Есть только  цена,
которую заплатим мы все - не я не те, что со мной, а сотни тысяч людей - и
я ужасаюсь этой ценой. И уверяю себя, что иначе нельзя.  Да,  иначе  будет
еще хуже. И все-таки мне совестно перед теми, за кого я выбираю сейчас.
     - Эргис!
     Мы  стоим  наверху,  у  окна,  и  сиреневый  сумрак  чуть  приукрасил
предместье.  Огородики  с  бледной  зеленью  всходов,   хилые   заборчики,
частоколы дымов и дымков.
     - Тебе надо бы сходить в город. Могут тебя узнать?
     Молчит, думает.
     - А черт его... В Биссал многих спихнули.
     - Я не хочу писать Угалару, а тебе он и без письма поверит.
     - Вон что... Опять на рожон прешь?
     - Тут без риска. Главное, Угалара не подведи.
     - Попробую, - говорит он. - Может, не напорюсь.


     День перевернут, как листок в записной книжке. Сейчас войдет  Угалар.
Мы в городе, а не предместье, и это тоже оказалось нетрудно, все нетрудно,
когда с тобой  мастера.  Странная  мысль:  мастера.  Профессионалы.  Люди,
выбравшие работой борьбу. Ремесленники борьбы. Нет, об этом я пока  думать
не стану. Впереди еще долгий путь.
     А Угалар изменился. Не постарел, просто тень легла на  лицо,  омрачив
его красоту. И проблески седины на висках.
     - Господи всеблагой, биил Бэрсар! - протягивая руки,  сказал  мне,  -
дозволит ли нам судьба встретиться по-людски, дабы я  мог  приветить  вас,
как добрый хозяин?
     - Увы, славный дос Угалар! Птице - небо, урлу - лес. Но  если  судьба
приведет вас в Кас...
     - Не будем загадывать, биил Бэрсар. Пока судьба привела вас ко мне.
     - Не судьба, а долг, дос Угалар.
     Угалар, улыбаясь, глядел на меня, и меня поразила его улыбка.  Словно
прошел не год, а десяток лет, и Угалар стал старше лет на десять.
     - Вы достаточно знаете меня, дос Угалар, и знаете, что я не  стал  бы
рисковать... вашим будущим только ради удовольствия видеть вас.
     - Вам нечем рисковать, биил Бэрсар, - сказал он спокойно. - Я  был  и
останусь тенью Крира. Пока калар Эсфа командует войском,  мне  не  на  что
надеться и нечего опасаться. Я сам так хочу, биил Бэрсар. Защищать  страну
от врагов, но не быть в ответе за то, что вы натворили.
     Мы? Я проглочу упрек.
     - Дос Угалар, - сказал я ему. -  Надо  спасать  Квайр.  Я  искал  вас
потому, что на акиха готовят покушение.
     - Меня?
     - Да. Я не могу связаться с Огилом напрямик, и  у  меня  нет  времени
искать обходные пути.
     - Вот так скверно?
     Он еще не поверил мне. Он и не должен был мне сразу поверить.
     - Известно ли вам, дос Угалар, что я объявлен  Церковью  вне  закона?
Остатки Братства святого Тига добрались до Каса, и я принял этих людей под
свою опеку.
     - Господи всеблагой! - воскликнул он. - Вы - безумец! Да на  что  вам
этот безбожный сброд?
     - Прошлой весной, - сухо ответил я, - когда  они  ценой  своей  крови
завоевали нам власть, они не были для нас безбожным  сбродом.  И  когда  я
сражался вместе с ними в Ирагской башне, их  тоже  не  величали  безбожным
сбродом. Так что: я должен был бросить квайрцев в беду только потому,  что
они не верят кеватским попам? Так я и сам им не  верю  -  значит,  и  я  -
безбожник, по-вашему?
     - С вами не  заскучаешь,  биил  Бэрсар!  Ладно,  вы  правы:  бог  сам
разберется. Но покушение... вроде бы из Квайра такие вещи видней.
     - Осталось три недели, - сказал я ему, - и корпус сагара Валдера  уже
получил приказ идти из Кайала в Дан. Послезавтра они выступят, а еще через
день выступит сагар Лоэрдан.
     - Откуда вы взяли? - быстро спросил Угалар.
     - А у меня неплохая разведка. Вы что, забыли, что у меня есть люди  в
Кайале?
     - Нет, - ответил он, - не забыл. Простоя думал...
     - Что я оставил их Огилу? Это  люди,  а  не  вещи,  дос  Угалар.  Они
выбрали меня.
     - Ну, ладно, Дан. А потом?
     - Фатам. И в тот день, когда будет убит аких, они перейдут границу.
     - Говорите, - угрюмо сказал он. - Все и поскорей.
     И я ему рассказал. Все и поскорей.
     - Господи, - сказал он с тоской, -  и  вы  оставили  Квайр?  Бросили,
когда там нужны?
     - Нет, не бросил. Я сделаю все, что смогу,  но  для  Квайра.  Не  для
Калата и не для Таласара.
     - Понимаю, - угрюмо ответил он. - Раньше не понимал,  а  теперь...  Я
могу довериться Криру?
     - Конечно. Но завтра.
     Он угрюмо кивнул.
     - Значит, простимся...
     - Не навеки, дос Угалар. Пути господни неисповедимы, а пути  политики
тесны. И если судьба приведет вас в Кас, мой дом - это ваш дом.
     - Надеюсь, до этого все-таки не дойдет.


     И мы уже снова в пути. Стоило бы подзадержаться в  Биссале  -  Биссал
давно  интересен  мне.  Город  шелка  и  смут;  недаром  я  поселил  своих
придуманных предков в Биссале - что мерзко для  квайрца,  то  простительно
для биссалца, мы, биссалцы, такие. Смешно, но они считают  меня  своим,  и
здешний маяк, мой биссалский резидент, так мне и говорит: "мы,  биссалцы".
Стоило задержаться, но я не хочу рисковать. Крир - талантливый полководец,
но не самый порядочный из людей, то знакомство, что лучше не возобновлять.
     Мы снова в своей стране; проходим через нее, как нож сквозь  воду,  и
словно бы ничего не изменилось: все те же леса и нищие деревеньки, угрюмые
хутора и сквозящие зеленые плеши полей, знакомые тропы и еще сырые  дороги
- но весна выдалась ранняя и без дождей, и скоро дороги уже будут готовы к
делу, и люди успели засеять поля,  и  слишком  много  следов  на  знакомых
тропах.
     Страна приготовилась. Нерадостная, но уверенная готовность; спокойной
напряжение всех сил, и я немного горжусь своею страной.
     Тяжело на душе ведь мы  снова  в  окрестностях  Квайра:  над  еще  не
определенной сеткой ветвей видны серые плоскости стены и угловатый рисунок
башен. И золото шпилей в сини весеннего неба...
     Я хотел бы вернуться в Квайр. Потискаться  в  толчее  знакомых  улиц,
войти хозяином в дом, где мы жили с Суил... увидеть Баруфа.
     Но я не вернусь в Квайр. Не пройдусь по знакомым улицам  и  не  увижу
Баруфа. Буду рядом - но не  увижу.  И,  наверное,  когда-то  жестоко  себя
упрекну, что был в нескольких шагах от него, мог увидеть - и не увидел.
     Зато я увижу Зелора.
     Все изменилось вокруг -  но  не  Зелор.  Мы  сидим  с  ним  вдвоем  в
неприютном покое землянки; ноги его не достают до полу, а огромные сильные
руки придавили неструганый стол. Глаза его ласковы, улыбка полна покоя - и
то же странное чувство: холодок между лопаток и  радость.  Мне  страшен  и
приятен его ласковый взгляд, его улыбка - и тьма, которой он полон.
     - Так Угалар уже прискакал?
     - Да, Великий. Прилетел и мигом прорвался к Акиху. Взял его  штурмом,
можно сказать.
     Улыбка и быстрый лукавый взгляд: он уже все знает. Ничего, что я  его
сперва обошел, теперь мы идем вровень.
     - Люди Таласара, - говорит он. - Облепили дворец,  как  черви  гнилое
мясо. Я уже двоих потерял.
     Ну как же! Я из Каса увидел то, что он проглядел в столице.
     - Ничего, - отвечаю я. - Это шло из Кевата.
     Эта странная, увлекательная и пугающая игра - мысль, слитая  воедино,
в один непрерывный поток, и не надо ничего  объяснять,  мы  просто  думаем
вместе - иногда про себя, иногда вслух.
     - Ждут, - отвечает он. - Покуда не отобьемся - никто и ничего. Садан?
Ти-ихо! Вот как был вольный набор, все шебутные уши. Пять  сотен  мужиков,
считай, с каждого третьего двора.
     Да, ход был отличный. Не рекрутский, а вольный набор. Продаешь себя в
армии на три года, а деньги сразу семье.
     "Сколько из них вернутся? -  думаю  я.  -  Никто,  наверное.  Будь  я
Баруфом, я бы тоже бросил их в самый огонь".  И  мне  уже  не  стыдно  так
думать.
     - А Совет Благородных?
     - Пауки, - отвечает Зелор, и следует повесть о  том,  как  сторонники
Эслана воюют с приверженцами Тобара, а кеватская партия потихоньку  вредит
обоим, а аких поддерживает то одних, то других. Я все это  знаю,  и  Зелор
тоже знает, что я это знаю, просто хочет мне показать,  что  он  знает  не
хуже, чем я.
     - Акхон?
     А тут уже есть сюрпризы. Похождения и интриги акхона для меня  далеко
не тайна, новое -  группировка  церковников  среднего  ранга  во  главе  с
мятежным поделтом Нилуром. Внешний нейтралитет - и тайные встречи с акихом
и Таласаром.
     Отлично,  Баруф!  Значит,  если  мы  победим,  Квайр   получит   свою
независимую Церковь?
     Упорядочение  законов.  Новая  система  налогов.  Торговые  договоры.
Реорганизация армии. Баруф очень неплохо поработал зимой. И все это только
сверху, надводная часть айсберга, а то, что скрыто от глаз, загадочно  для
Зелора и почти непонятно мне.
     -  Ровно  колдовство,  -  говорит  Зелор.  -  Вижу  же:  ищут  людей.
Обхаживают, обсматривают, на семи ситах перетрясут - и пропали. И  люди-то
на один сорт: богатства - одна грамота, а руки к себе гребут. И - пропали.
И - по городкам, и - по караванам... нигде!
     - В армии?
     - Нигде, - уверенно отвечает он.
     - А в селах?
     - Грамотные?
     - Поищи, - говорю я. Очень мягко говорю,  потому  что  не  люблю  его
обижать. Разве он виноват, что  мы  с  Баруфом  родились  позже  почти  на
четыреста лет, и опыт Олгона отпечатан в  нашем  мозгу?  Ну  что  же,  ход
закономерный. Интересно, приживутся ли эти ростки в квайрских лесах?
     Мы говорим. Единый поток  мысли  то  про  себя,  то  вслух,  и  части
сходятся в целое; и я уже снова чувствую Квайр, как будто не покидал его.
     И мне невесело.
     Нет голода в селах и в городах достаток, торговля цветет, мы ладим  с
соседями, армия наша сильна - а радости нет.
     Томительный гнет несвободы, витающий в городах. Нерадостное  ожидание
в угрюмом напряжении сил. Что будет со страной? Что будет с нами, если  мы
победим?
     - А у вас-то как? - спрашивает Зелор, и в глазах его тихая,  ласковая
печаль. Он нескоро увидит Кас - а, возможно, и никогда. Он не может  сесть
на коня и не сможет идти пешком, он болен и слаб, он хозяин Квайра - и  не
отдаст его никому.
     И я рассказываю о том, что он уже знаете сам, но он хочет,  чтоб  это
ему рассказал я - именно я и только ему.
     Как мы сперва ютились в немногих домах, а к весне построили несколько
улиц. Как бедствовали, кормились только  охотой,  и  какие  у  нас  теперь
промыслы и мастерские, и как у нас что заведено в Малом Квайре.  А  теперь
мы затеяли строить свой храм. Отыскали  в  Соголе  зодчего  Тансара,  того
самого, что строил храм святого Гоэда...
     - Зря ты сына Гилором назвал, - тихо сказал он. - Может, и  будет  на
нем дедово благословение... а зря.
     Единственный человек, который посмел это  мне  сказать.  И  я  молчу,
потому что он, наверное, прав.


     Дело сделано, нам пора уезжать. Бедный Баруф! Армия так доказала свою
лояльность, что Совет Благородных приказал долго жить. Услуга с  подвохом,
но это твоя вина. Если б я мог спасти тебя как-то иначе...
     Мог бы, конечно, но за мною должок. Не надо  было  перехватывать  тот
караван. Даже если это сделал не ты... что же, Совет Благородных тоже не я
разогнал.
     Еду и улыбаюсь, в  Квайр  уже  канул  в  моросящую  тьму.  Наконец-то
собрался дождь, пускай идет, чем хуже дороги, тем лучше для нас.
     Экая мелочь караван, но это против правил игры. Я отдаю тебе Квайр  и
не мешаю тебе, а ты не мешаешь мне. Это вовсе не месть, и  я  на  тебя  не
сержусь. Просто приходится напоминать, что я не терплю нечестной игры.
     И мне уже не стыдно так думать.
     Мы едем сквозь дождь - по тропам, пока  еще  палые  листья  не  смыла
вода, а завтра, возможно, мы слезем  с  коней,  а  послезавтра  мы  сможем
спуститься к реке, и грязное половодье снесет нас в Лагар.
     Мне грустно и  хорошо  под  весенним  дождем,  а  в  сером  небе  уже
проявился рисунок ветвей, и пахнет весной. Скромный и ласковый запах  чуть
одетого зеленью квайрского леса, и снова это странное чувство:  мой.  Мое.
Включающее меня. Но почему? Я - горожанин и  потомок  горожан,  олгонец  и
потомок олгонцев, жителю великой державы, и мое - это все, что между  двух
океанов, от северной тундры до верфей Дигуна.
     Нет. Мое - это кусочек земли, где всего-то пяток  городов  и  десятка
два городков, пятачок, изъезженный мной из конца в конец.
     Чем он лучше других таких пятачков, почему на них я в пути и в  лесу,
а здесь я в лесу - но дома?
     Мы едем, но серый сумрак уже не скрывает нас; я вижу, как  запрокинул
лицо Эргис и ловит губами струи дождя, а Дарн улыбается, а Эгон  поник,  а
двое верных - Двар и Силар,  товарищи  многих  моих  путей  -  отстали  на
несколько шагов, и мне не стоит на них глядеть.
     Родная земля и запах весны, и невозвратность этих  минут.  Мы  только
лишь прикоснулись душой, и снова уходим от нее. Мы  будем  пока,  и  будет
она, но почему же навеки врозь?


     Два дня по реке, три дня по суше - и мы спокойно  въезжаем  в  Лагар.
Средь белого дня, как почтенные люди.
     А я  и  есть  человек  почтенный:  купил  бассотское  подданство,  не
поскупился, и теперь неподсуден нигде - кроме Квайра. И прятаться мне ни к
лицу - я богат и знатен, и представляю только себя. Хватит  с  нас  грязи,
ночлегов в  лесу  и  землянок,  мы  снимаем  приличный  дом,  облачимся  в
приличное  платье,  закажем  приличный  обед.  И  будем  ждать.  Мы  сняли
приличный дом, оделись в приличное платье и ждем - но без дела. Конечно, я
вынужден отправлять караваны  -  но  не  без  дела.  Конечно,  я  вынужден
отправлять караваны в Тардан -  никто  не  пропустит  их  через  квайрские
земли,  но  заморские  связи  Лагара  интересуют  меня.   Тардан   разорен
десятилетней войной, когда  торгуешь  предметами  роскоши,  с  этим  стоит
считаться. Я считаюсь. Тем более, что торговые  сделки  -  это  лучшее  из
прикрытий. Тем более, что цифры моих доходов напомнят кое-кому, что я - не
нищий изгнанник и вовсе не стыдно быть знакомым со мной.
     Без обмана: гальваника  уже  выручала  меня,  и  горсть  позолоченных
безделушек легко уместились в походном мешке.  Я  не  стану  выдавать  эти
вещички за золото, но вид у них весьма недурной, и эта сделка сулит купцам
немалый барыш.
     Ну, у лагарцев имена! Варт Варталар, навигатор и судовладелец,  купец
и немного пират. Торжественный договор с полюбовной записью и  гильдейской
печатью. Я поставляю товар, он перевозит его. Плата за перевоз  плюс  доля
от оборота. Я знаю, что он не обманет меня - на то есть причина,  и  знаю,
насколько полезен он будет мне. И можно уже отправлять гонца в Бассот.
     А Тубар сейчас у себя в поместье, и я не  могу  без  зова  явиться  к
нему.
     Светская жизнь! Я у всех, и все у меня, дорого  и  ужасно  скучно.  И
немного смешно: это я год  назад  задыхался  в  тисках  здешнего  этикета?
Господи, да ведь это же  просто  свобода  по  сравнению  с  той  свободой,
которой я наслаждаюсь в Касе!
     Днем торговля, политика вечером. Бедные дурачки! Мне  было  их  жаль,
когда они  глотали  крючок,  уверенные,  что  меня  провели.  Я  не  люблю
нечестной игры, но честной она быть не могла.  Мышление  девятого  века  в
шестом - с Зелором я не выиграю ничего, и с Сиблом тоже; прорехи в  логике
они заткнут интуицией, и тут уж я пас - но эти...  В  прошлый  раз  я  был
связан статусом дипломата, а теперь я делаю, что  хочу.  Я  очень  немного
хочу. Всего лишь вывести из игры посольство Кевата. Политика  этого  века:
много денег и грубый нажим. А у меня ни денег, ни силы -  только  факты  и
способы их подавать. Очередная резня в Кайале? Престарелый Тибайен обожает
раскрывать  заговоры,  чтобы  казнить  десяток-другой   друзей.   Неплохое
развлечение для тирана, но тихий Лагар смотрит на это не так. Три заговора
за год - устойчива ли власть Тибайена, не пахнет ли  это  новой  смутой  в
Кевате? А если рухнет в смуту Кеват, останется только Квайр - сильный, как
никогда, и готовый к любой войне.
     Нет, я не вру - зачем мне врать? - я просто толкую  факты.  Деньги  и
грубый нажим - а признак ли это силы? Зачем  Кевату  Лагар,  если  он  так
силен? Кеватские деньги? Это неплохо, но  смотрите,  что  было  в  Квайре:
Кеват не выкупил даже акхона, хотя по статусу Церкви Единой освободить его
должен любой ценой. А если Квайр победит? Армия  сильна,  как  никогда,  а
калар Эсфа, как полководец, уступает только  Тубару.  Что  тогда  будет  с
теми, кто вздумал служить Кевату?
     Милые дурачки! Будь я по-прежнему квайрцем, мои  слова  не  очень  бы
трогали их. Но я - бассотец, я - деловой человек,  политика  мне  надоела,
надо долго ко мне приставать, чтобы вынудить эти признанья.
     Да, я не поладил с акихом. Нет, никакой  политики.  Не  люблю  никому
подчиняться.
     Лучший вариант? По-моему, победа Квайра. Обессиленные  драчуны  будут
зализывать раны, а приморские государства обретут, наконец, безопасность и
гарантии для торговли.
     Успехи есть - на меня пару раз покушались. Но меня  оберегает  Эргис,
охрана моя неподкупна, и я ничего не ем и не пью вне дома.
     А тубар упрямо сидит в своем поместье.
     Время идет, катится мутным валом, я уже опоздал, мой график  летит  к
чертям, но мне нужен Тубар - теперь уже только он.
     Наконец-то он появился в столице. Эргис отправлен с  письмом,  но  не
был принят - старик, похоже, зол на меня.
     Смешно и глупо, потому что я опоздал, я уже день как должен был  быть
в Тардане. И остается последняя глупость - но  раз  не  выходит  иначе?  -
ночью без зова явиться к нему.
     Я да Эргис. Ночью, без зова, назвав чужое имя.
     Ах, какое было у него лицо, когда он меня узнал! И я нечаянно  сделал
единственный правильный ход: засмеялся и подошел к нему:
     - Послезавтра я уезжаю, биил Тубар. Простите  мне  эту  дерзость,  но
жизнь неверна, а я очень хотел повидать.
     - Вот как? - сурово бросил он. - Уезжаешь?
     - Да, биил Тубар. Здесь все дела окончены, меня уже ждут в Тардане.
     Вот тут он подобрел. Вот тут он усмехнулся и предложил  мне  сесть  -
лицом к огню. И сам уселся, впившись зоркими глазами в мое лицо.
     - Так, значит? Хитрите