его пушки смотрел прямо на меня. Не страшно, если уж молекулярная броня спасла от аннигиляции, значит, ручным оружием меня не уничтожить.
     - Слушай, а ты ведь не уверен в своей правоте! - внезапно прозревая, сказал я. - Как тебя звать, враг? Ты знаешь, что мы могли быть друзьями?
     Я сделал шаг к нему. Еще один. По лицу - или морде - фанга пробежала непонятная гримаса.
     - Стрелять в безоружного некрасиво, - сказал я.
     Он оцепенел.
     - Война отвратительна, - с воодушевлением продолжил я, приближаясь. - Твой народ ошибся...
     Зря. Фанг мотнул головой и сказал:
     - Прошлое вернее настоящего. Общая истина важнее личной...
     Я прыгнул - точнее, прыгнул мой бронекостюм. Огненный шар с ревом пронесся подо мной, и здание вдали окуталось пламенем.
     Пять метров - какая чушь, если это расстояние преодолевают не слабые человеческие мускулы, а молекулярная броня... Мои руки сомкнулись на оружии фанга, вырывая ствол, отбрасывая в сторону...
     Мы прокатились по бугристой мостовой, фанг сделал несколько попыток вырваться и затих. Я прижал его к земле, прошипел:
     - Нужно поговорить, слышишь, пес?
     Лицо фанга было спокойным, безмятежным. Красивым, черт бы побрал эту красоту...
     - Я ухожу, землянин, - сказал фанг. В янтарно-желтых глазах насмешливость и печаль. - Я ушел красиво, я не хочу меняться. Спасибо.
     Его руки дернулись, словно пытались подняться к лицу. И я вспомнил жест предыдущего фанга...
     Возможно, умереть в тот миг, когда этого захочешь - природное умение фангов. Может быть - следствие тренировок. Какая разница.
     Я встал над мертвым телом. Потянулся к лежащему в метре оружию - из перчатки выстрелила металлическая лента, коснулась плазмомета и вложила его в ладонь.
     - Спасибо, - устало сказал я.
     Они не будут говорить со мной. Они убьют себя, если я попытаюсь их переубедить.
     "Я не хочу меняться".
     Мы дали им новый смысл жизни - войну. Дали, сами того не заметив. И обратно уже не заберем - трудно измениться второй раз за короткую жизнь, трудно предать то, во что по-настоящему поверил...
     Тускло-серая тень мелькнула над крышами. Я отпрыгнул в сторону, еще не осознав, что увидел - вражеский катер, самонаводящийся снаряд, научившегося летать фанга...
     Метрах в десяти, черным силуэтом на фоне красного пламени полыхающего дома, стояла смутно знакомая фигура. Вот она шевельнулась - и на обтягивающей тело металлической пленке блеснули блики.
     - Ланс? - глупо спросил я. Больше никто не мог получить от корабля Сеятелей молекулярную броню.
     Вместо ответа одетый в серую пленку поднял оружие. И в ту секунду, пока я вскидывал трофейный плазмомет, пока искал на непривычной форме прикладе спусковую кнопку, до меня наконец-то дошло: у Земли и Фанга един не только технический уровень, но и военная тактика.
     Наверное, лишь на одном из тысяч фангов была молекулярная броня.
     Мы выстрелили одновременно - и улицу затопила огненная река. Жар - тень того жара, что бушевал вокруг, тяжесть - тень той бури, что крушила сейчас стены домов. Я старался не думать о людях, укрывшихся за сомнительной защитой деревянных дверей и задернутых занавесей.
     Не думать...
     Я брел сквозь огонь - к фангу, принесшему смерть на эту планету, к фангу, спровоцировавшему меня на гибельный выстрел. Оружие я откинул - ничто в мире больше не заставит меня стрелять, укрывшись за непреодолимой броней.
     ...Стекла, опадающие желтыми каплями; шторы, вспыхивающие под ударом огненной волны; двери, слетающие с петель, отвешивающие спрятавшимся людям смертоносные затрещины...
     Вокруг нас с фангом - смерть. А мы живы.
     - Доволен, Господь? - заорал я, раздвигая руками оранжевое пламя. Бронекостюм что-то настойчиво бубнил, но я уже не воспринимал его мысленный шепоток. - В тебя влились новые сущности, Бог? Человеческие страдания, память, страх? Ты стал еще совершеннее, абсолютный разум?
     Где же ты, фанг... Я огляделся - но среди пламени не было серебристого силуэта. Неужели я ошибся - и мой враг вполне уязвим?
     Из-под ног поднялась серая тень. Взмахнула рукой - мгновенно удлинившейся, превратившейся в клинок. Совершенно машинально я блокировал удар - словно в руке моей был меч. И он появился.
     Атомарники скрестились - и прошли друг сквозь друга, как кулак сквозь дым. Я не успел еще ничего понять, а мечи исчезли, втянулись обратно в наши костюмы. Молекулярная броня сама принимала решения в этом поединке.
     Мы стояли, как две оплавленные статуи на закопченной мостовой. Секунды передышки, неизбежные мгновения на то, чтобы принять решение, понять, как вести бой против абсолютно равного по силе врага... И я узнал противника. Мутно-серая пленка меняла лицо не больше, чем солнцезащитные очки.
     - Рад новой встрече, Нес, - прошептал я.
     - Взаимно, Сергей с Земли, - так же тихо отозвался фанг.
     Я не успел ничего придумать, просто ударил его. Скорее даже толкнул открытой ладонью. И Нес быстрым движением подставил под удар свою руку.
     Наши ладони встретились - как у играющих в "ладушки" малышей. Между сближающимися серыми перчатками полыхнуло бледное пламя. И металл клацнул о металл.
     Мне вдруг показалось, что бронекостюмы разойдутся, пропуская наши руки, - как тогда, бесконечно длинные часы назад, когда я хлопнул по плечу Ланса...
     Но броня Земли и броня Фанга не признали друг друга.
     Металл костюмов вскипел грязно-белой пеной, едва ладони соприкоснулись. Руку обжало, словно тугой резиновой манжетой. С ладоней струился вниз, разлетался в порывах ветра невесомый порошок - прах неуничтожимой брони.
     "Псевдоразумные" молекулы, каждая из которых была одновременно и щитом, и мечом, и генератором всевозможных полей, распадались. Бронекостюмы пожирали друг друга.
     Я засмеялся, продолжая удерживать руку. Пленка на моем теле колыхалась, истончаясь и сползаясь к руке. "Опасность, опасность", - звенел в мозгу слабеющий голос.
     Вначале броня соскользнула с левой руки, и я почувствовал обжигающий жар испепеленной улицы. Затем металлопленка сползла с ног. Ботинки зашипели, коснувшись мостовой. Боевой комбинезон не способен противостоять тому аду, в который превратилась улица. "Радиация", - взвизгнул бронекостюм и замолчал. Серая пленка сошла с лица, и я невольно зажмурился.
     Когда я заставил себя открыть глаза, между моей ладонью и мохнатой ладонью Неса катался серый комок - шипящий, вздрагивающий, словно капля воды на раскаленной сковородке. Я убрал руку. Серый комок сделал отчаянную попытку растянуться между нашими руками - и упал, превращаясь в тончайшую пыль.
     - Конец броне, - сказал я, глотая раскаленный воздух и невидимые миллирентгены.
     Нес кивнул. Мы смотрели друг другу в глаза.
     - Я хочу поговорить о красоте, Нес.
     - Со мной?
     - Со всеми фангами... - Я усмехнулся. - Чем больше, тем лучше.
     Нес молчал.
     - Я отпустил тебя на Клэне, - тихо сказал я. Ноги жгло как огнем, глаза слезились. - И не хочу вновь выяснять, кто из нас сильнее в рукопашной. Послушай меня, Нес.
     Фанг потянулся к нагрудному карману комбинезона. Затем, словно в раздумье, опустил руку и расстегнул маленький футляр на поясном ремне. Достал из него серебристый шнур, встряхнул.
     - И куда нас перебросит? - поинтересовался я, глядя на широкий обруч в руках Неса. Воздух в нем дымился, дрожал туманной пленкой.
     - На мой корабль, - безмятежно сказал Нес. - На флагман атакующей Ар-На-Тьин эскадры.
     Это меня не удивило. Нес не мог быть простым десантником, раз уж он носил молекулярную броню...
     Не колеблясь я шагнул к фангу, держащему над головой обруч - гиперкатапульту. Нес изобразил что-то похожее на улыбку. И разжал руки. Мутное стекло гиперперехода упало на нас.

7. ИСПОВЕДЬ

     Серый мрак - не то умерший свет, не то неродившаяся тьма. Легкость - почти невесомость, лишь намек на притяжение. Гиперпереход? Нет... Слишком реально.
     - Говори, человек с Земли...
     Нес был передо мной. Мягкий силуэт во мраке. Преступник и жертва.
     - Мне мало одного слушателя, - прошептал я. В этой полутьме, скрывающей каюту инопланетного корабля, в этой тишине, где звуки казались противоестественными, можно было говорить лишь шепотом.
     - Тебя слушают тысячи, человек. Говори. Те, кто вел корабли к Ар-На-Тьину, те, кто ведет их сейчас к Земле, - они слушают.
     - Спасибо. - Я посмотрел во тьму. Там - внимательные глаза, Нес не лжет. Там - смерть Земли и галактики.
     - Мы пришли к вам с добром, - слова возникали словно помимо воли. - Наша вина - мы не поняли разницы между нами. Не поняли того, что глубже поступков, - не поняли причин...
     Я видел то, о чем говорил. Так, словно был рядом. Так, словно кричал сквозь толстое стекло - не в силах докричаться и не в силах промолчать. Линкор "Миссури". Экспедиция к Фангу. Обмен информацией - будем честными, скажем все. История - да, мы были жестокими, да, мы воевали. Ведь и фанги не всегда жили в мире? Литература, живопись... Избранно. Мы были плохими, мы стали хорошими. Вы тоже прошли через это, верно?
     Внимайте голосу Земли. Учите ее прошлое - мы честны перед братьями по разуму. Мы обличаем войну - о, как мы ее ненавидим...
     - Однажды, - говорил я внимающей тьме, - каждый человек задается вопросом: в чем смысл жизни. Думаю, у вас то же самое. Вот только ответы мы нашли разные.
     В книге, которую я люблю с детства, есть простой ответ на вечный вопрос - человек живет для счастья. Другое дело, что для человека счастье - любовь, покой, богатство, знания. И трудно спорить с аксиомой - трудно даже усомниться в ней. Для вас целью жизни стала красота. То, что естественно, - не безобразно. То, что отвратительно, - недостойно подражания. Вы жили, навсегда решив, что красиво, а что безобразно. Пока мы не обманули вас.
     Я замолчал, сглотнув застрявший в горле комок. Только ли вас мы обманули? А себя? Сколько красивых слов заставило меня стрелять в людей, сколько красивой лжи невидимыми нитями тянуло мои руки...
     Ложь...
     - Вы не понимаете, что это - красивая ложь. Для вас это бессмысленнее холодного пламени и сухой воды... - я запнулся, вспомнив Сомат. Вода бывает сухой. Чушь! - Но мы умеем лгать красиво - чтобы обмануть самих себя, чтобы успокоить совесть. Мы лгали себе - а обманули вас!
     - Сергей...
     Облако света во тьме. Лицо Неса в дрожащем мерцании - словно лицо утопленника, опутанное водорослями, в светящемся планктоне.
     - Сергей, народ Фанга всегда знал: смерть - это некрасиво. Убийство - отвратительно. Какой бы ни была цель. Чем бы ни оправдывалась. Мы жили с этой верой - и убивший погибал от одного сознания отвратительности своего поступка. Так было всегда. Пока корабль Земли не принес нам новую правду, новую красоту, новую веру. В нашем языке эти слова едины - но я хорошо знаю ваш язык. Мы удивились. Мы смотрели ваши картины и читали ваши книги. Мы поверили. Вы правы. В войне есть своя красота. В смерти - свое очарование. В жестокости - своя правда.
     - Нет. Нет, ты ошибаешься, фанг...
     - Споришь? - быстро спросил Нес. - Я не беру в свидетели ваши книги - любой выбор несет на себе печать выбирающего. Этот... прибор... он ничего не скажет фангам - но для людей он... отражение... зеркало. Правильно?
     В дрожащем облаке света ко мне плыла нечеловеческая рука с зеленой книжкой.
     - Правильно, - прошептал я, беря у Неса "Книгу Гор".
     - Читай... Вслух.
     Раскрытые страницы - белый свет, который рождала, казалось, сама бумага. Колющая боль в глазах - пока сознание впадало в транс.
     Можно побороть этот самогипноз. Можно пересилить Книгу - уверен. Но этого делать нельзя. И не потому, что фанги почувствуют обман. Ложь не может победить. Никогда...
     - И настал час, - произнес я, глядя на ровные строчки, - когда мне пришлось выбирать. Между черным и белым, между силой и добротой. Ибо не оказалось правды в словах поэта, и кулаки рождали лишь зло. Ибо я сражалась за добро, но все новое зло появлялось на свет. Дети, не знающие детства, взрослые, ненавидящие своих детей... И я взяла книги, которые шли со мной, и попросила их совета. Страницы открывались там, где хотел переплет, и глаза смотрели туда, где буквы были чернее.
     Я читала - и путь шел лишь в одну сторону.
     "Кровь хлынула на руку юноши, Ягг-Коша содрогнулся в конвульсиях и застыл..."
     Добро из сострадания есть зло.
     И я вспоминала о праведных войнах, и искала спасения...
     "...Произведения о минувшей войне, одухотворенные талантом, занимают особое место. Сила их влияния на умы и сердца необыкновенна, и неудивительно, что они пользуются поистине всенародной любовью".
     Я читала дальше - не веря тем, кто говорит о чужом.
     "Рита выстрелила в висок, и крови почти не было. Синие порошинки густо окаймили пулевое отверстие..."
     Добро из патриотизма есть зло.
     - Нет! - я оторвал взгляд от книги. - Не так однозначно, фанг! Я помню!
     Боль - как вспышка, как кинжал, вонзившийся изнутри. Я вновь смотрел в "Книгу Гор". Я подчиню ее своей воле...
     Не так однозначно - говорила я. И спешила прочесть:
     "Нет, нет, не может быть бессмысленно! Почему, зачем тогда все? Зачем тогда я стрелял и видел в этом смысл? Я ненавидел их, убивал, я поджигал танки, и я хотел этого смысла!.."
     Секундная мысль - не все решает сила... И та же книга - как проклятие...
     "Нет, у нас слишком много милосердия. Мы слишком добры и отходчивы. Чрезмерно".
     Добро из патриотизма есть зло.
     - Фанг, - я захлебывался в словах. - Фанг, это другое. Не смей. Не трогай того, что тебе не понять...
     - Читай дальше, - после короткой паузы сказал Нес.
     "Да, он их спас. В эти мгновения иначе как плетью и пулей действовать был нельзя".
     Добро для идеи есть зло.
     "...Рана на груди была не смертельной, пуля даже не пробила кости..."
     Добро для знания есть зло.
     Я отбросил Книгу - и она растворилась в темноте.
     - Нес, вы поверили в насилие...
     - Мы поняли - и оно может быть красивым.
     - Нес, вы ошиблись. Мы лгали себе - чтобы оправдаться.
     - Всегда?
     - Всегда. С библейских времен и до наших дней. Мы искали оправданий - за то, что вынуждены убивать. За чужую боль, за свой страх. Всегда самые талантливые служили этой цели. Мы делали это красивым - чтобы успокоить совесть. Красота никогда не была главным - лишь инструментом, чтобы оправдать цель - идею, патриотизм, любовь...
     - Но для нас главное - красота...
     - Мы не знали, Нес! Мы подбирали слова - чтобы оправдать защищавших родину, любовь, веру. Красота была лишь средством...
     - А для нас - целью.
     - Нес, мы одевали зло в одежды добра и красоты - чтобы выжить. Но кто знал, что мы встретим к космосе расу, чья цель - красота.
     - Но для нас нет иной меры, - теперь голос Неса стал едва слышен. - Мы жили, созидая красоту - слов, звуков, образов, поступков. Вы дали нам новую красоту - а ты хочешь доказать, что она была ошибкой.
     - Да.
     - Докажи.
     Тьма. Тишина.
     Докажи. Найди слова сильнее тех, что говорили тысячи людей, - неизмеримо талантливее, опытнее... добрее.
     Переспорь - авторов Библии и Корана, "Горячего снега" и "Трех мушкетеров", Шекспира и Пушкина. Найди слова сильнее. Найди краски ярче. Докажи - они не воспевали войну, они примиряли с ней человеческий разум. Ведь человек рожден не для смерти - своей и чужой. Я верю в это - тем, что еще способно во мне верить...
     - Я не могу доказать, Нес. Те, кто говорил эти слова, - они бы смогли. Доказать, объяснить, переспорить. Я лишь человек, Нес! Я помню, я знаю, я верю - но не смогу доказать!
     - Не хватает слов и умения? - спокойно спросил Нес.
     - Да...
     - Но ты веришь - это уже немало. Вспомни и ощути. Мы увидим, человек. Если не врешь, если не отрекаешься от своей веры - раскрой разум. Мы увидим.
     Не вру ли я?
     Откуда мне знать. Я радовался, побеждая. Я не колебался, убивая врагов. Тех, кто прислуживал Шоррэю, тех, кто хотел гибели Земли, тех, кто убивал моих друзей. Разве была во мне хоть тень сомнений? Нет. А в глубине души...
     Мало кто может заглянуть так глубоко - и не утонуть.
     - Смотри, Нес, - сказал я. - И вы... те, кто далеко. Фанги, мы не любим убивать. Мы ненавидим войну и жестокость. Клянусь. Я был солдатом - всю жизнь. Я радовался победам и ненавидел их. Для многих я стал смертью - и ни для кого... пока еще... жизнью. Смотрите.
     Я не знал, что произойдет. Калейдоскоп воспоминаний, ощущение чужого разума в сознании...
     Ни черта подобного. Холод.
     И голос Неса.

***

     - Говори, человек. Теперь - лишь правду. Ложь ушла. Говори.
     - Правду? - я засмеялся чужим смехом. - Чего ты от меня хочешь, урод? Вы убивали людей, вы нападали на планеты - а теперь хотите мира? Мы истребим вас. До последнего щенка - или как вы зовете своих детенышей?
     - Дети, - совершенно равнодушно ответил фанг. - Говори...
     - Наслушались моего вранья? - полюбопытствовал я. - Мир, дружба, бхай-бхай... Хер вам! Мы были бойцами - всегда. От первых людей, дравшихся с саблезубыми тиграми, и до тех пилотов, что надерут вам задницы через пару часов.
     - И ты был бойцом? Всегда?
     Я молчал. Не потому, что не знал ответа, - просто нужно было ответить максимально правильно... красиво... честно... Я думал сейчас понятиями фангов - ибо их разум бушевал в моем сознании, их воля требовала от меня правды.
     - Нет, - прошептал я. - Нет. Ненавидел... силу. Это боль, страх...
     - Чья боль? Чей страх?
     - Моя боль... Не хочу... Почему? Почему?!
     Я кричал - стоя в круговороте лиц. Мелькающие, переплавляющиеся одно в другое лица. Мои враги. Все, кто ненавидел меня. Все, кто оттолкнул. Не подал руки. Не ответил на мольбу.
     - Почему? - прошептал я бесконечной череде.
     - Потому что... - мой школьный враг и мучитель Ильяс.
     - Было плохо мне... - парень, попавший в армию на год раньше.
     - От таких как ты... - мужчина, для которого русский язык - чужой.
     - И прочих сопливых умников... - преподаватель института.
     - Которые не лучше других мужчин... - моя первая женщина.
     - Я отомщу! - пообещал я.
     - Кому? - спросил Нес, вырвавшись из потока ненавистных лиц.
     - Всем! - крикнул я. - Тем, кто не разбирает обидчиков! Тем, кто не будет разбирать! Я не хочу - но выхода нет! Я буду нести смерть - красиво и отвратительно - всем, кого считаю врагами! Не в этом смысл, не это главное! Да, мы деремся - всю жизнь. У нас нет выбора. И мы ищем оправданий, ищем красивые слова, что прикроют нашу жестокость. Выхода нет, фанг. Это отвратительно - но я буду делать вид, что война красива. Выхода нет!
     - Ты веришь в свои слова, - подытожил фанг. - Что война уродлива и жестокость неправедна... что ты лишь вынужден жить по закону силы. Ты веришь - мы ошиблись, приняли вашу оболочку за сущность.
     - Когда говорят о любви и ненависти - лгут все, - прошипел я. Чужая воля уже сползла с сознания.
     - Возможно, мы и ошиблись. Но даже ошибочная красота остается красотой. Понимаешь?
     Сквозь тьму я вдруг увидел глаза фанга. Огромные, мерцающие во тьме.
     - Так что же ты... вы все решили? - поинтересовался я. - Воевать дальше?
     - Мы думаем.
     Темнота. Едва ощутимая опора под ногами.
     - Наши корабли уходят от Ар-На-Тьина, - сообщил Нес.
     - Вы... - я задохнулся словами. - Вы поняли? Вы отказываетесь от войны?
     - Мы еще не решили. Силы перегруппируются - для атаки Земли или отступления, безразлично. Нельзя заполнить место лжи пустотой, человек. Лишь правдой. А ее ты не знаешь. Мы тоже - пока...
     Я не успел больше ничего сказать или спросить. Темнота ударила меня - со всех сторон.

8. КРАСНОЕ И ЖЕЛТОЕ

     Каюта, где я пришел в сознание, была невелика. Никакой мебели, бледно-голубая мягкая обивка стен, неяркий оранжевый свет скрытых в углах потолка светильников. В стене угадывался овал закрытого люка.
     Я встал и сразу же, по неуловимым для сознания призн