- Леночка, вы  же  видите,  у  меня  пациент!..  -  не  оборачиваясь,
раздраженно ответила наркологиня. - Подождите минуту... А вы  продолжайте,
продолжайте, чего остановились? "Минуту? - Руслан ударился в панику. -  То
есть у меня всего минута..."
     Он  плотно  зажмурился,  чтобы  не  видеть  холеного  гладкого  крупа
наркологини, и наддал, отчаянно  пытаясь  представить  себе  что-нибудь  и
впрямь соблазнительное. Однако успехом это не увенчалось.
     - Достаточно, - объявила Пряпова. - Одевайтесь.
     И, пока смущенный и расстроенный Руслан освобождался от презерватива,
наркологиня надела халат и, присев к столу, принялась  заполнять  какую-то
карточку.
     - Лечиться будем... - с прискорбием сообщила она. - Довели вы себя...
Ваше счастье, что болезнь не слишком запущена.  А  то  еще  полгода  -  и,
учтите, импотенция была бы вам обеспечена...


x x x


     - Следующий... - буркнул Руслан, в унынии покидая процедурную.
     За то  время,  пока  наркологиня  проверяла,  насколько  он  подорвал
здоровье чрезмерными нагрузками, народ в приемной успел отчасти смениться.
Майор с алкашом, которому все было побоку, куда-то отбыли.  Зато  возникла
рыхлая зареванная женщина лет сорока. Время от времени она ударяла  жирным
кулачком в сгорбленную повинную спину одного  из  трудоголиков  и,  плача,
величала ударяемого то варваром, то иродом. Не иначе  -  жена...  Картавая
черноглазая блондинка Леночка выписала Руслану счет,  просмотрев  который,
он опешил.
     - Да нет у меня с собой таких  денег!  И  это  было  чистой  правдой.
Мелочь ему наутро вернули до копеечки, а вот купюра покрупнее  пропала.  В
описи изъятого при обыске о ней также ни словом не поминалось...
     - Принесете потом, - успокоила Леночка. -  Все  равно  вам  завтра  в
девять утра на повторную процедуру... А не явитесь - отправим в клинику  с
милицией...


x x x


     Дома Руслан  кое-как  принял  душ  и,  добравшись  до  дивана,  сразу
провалился в сон. Проснулся часам к  двум  -  от  голода.  Смастерил  пару
многоэтажных бутебродов и включил телевизор. На  экране,  как  по  заказу,
возникла атлетического сложения тетя в  белом  халатике.  Руслан  чуть  не
подавился.
     - А что мы можем? - запальчиво  вопрошала  она.  -  Что  мы  можем?..
Отъявленный трудоголик, самостройщик, пробу ставить негде, а в клинику его
не отправишь, пока нет заявления от соседей или от родственников!..
     Руслан приглушенно чертыхнулся и перескочил на другую программу.  Там
хрустели челюсти и расплескивались  витрины.  Положительный  герой  кончал
отрицательного. Руслан потосковал с минуту и  вновь  потянулся  к  пульту.
Картина сменилась. На экране зашевелился розовый клубок обнаженных тел.
     - Трахни меня в задницу, милый... - равнодушно прогнусил переводчик.
     Н-да, лучше уж вернуться на первый канал, что вскоре Руслан и сделал.
Мелькнуло серьезное личико ведущей, а затем глазам  предстало  насупленное
гладко выбритое рыло какого-то государственного мужа.
     - Нет... - покряхтывая, заговорил гладко выбритый. - Здесь я  с  вами
решительно не согласен... Трудоголики  наносят  обществу  гораздо  больший
вред, чем наркоманы. Если наркоманы даже в какой-то  степени  положительно
влияют на товарооборот, то трудоголики в прямом смысле подрывают экономику
страны... В мировом сообществе  государств  давно  уже  сложилась  система
разделения обязанностей. Мы разрешаем Западу добывать наше сырье, а  Запад
предоставляет нам товары  и  кредиты...  Если  же  мы  начнем  еще  что-то
производить сами, хотя  бы  даже  для  внутреннего  рынка,  то  равновесие
неминуемо нарушится...
     - То   есть   выходит,   что   борьба,   в   основном,   ведется   со
злоупотреблениями   именно   в   области   производительного   труда?    -
сосредоточенно наморщив лобик, перебила ведущая.  -  Но  ведь  трудоголики
встречаются  и  среди  бизнесменов,  и  среди   служащих...   Даже   среди
преступников...
     - С медицинской точки зрения - да... - вынужден был  признать  гладко
выбритый.  -  С  медицинской  точки  зрения  все  они  наносят   одинаково
непоправимый вред своему здоровью... Но я повторяю:  речь  идет  еще  и  о
здоровье социума в целом.  Простите,  но  как-то  даже  нелепо  сравнивать
общественно полезный бизнес и самую черную созидаловку!..
     - Однако созидалы, как их называют, тоже ведь  приносят  определенную
прибыль, разве не так?.. - не  отставала  въедливая  ведущая.  -  В  конце
концов они покупают инструменты, материалы...
     - Это мнимая прибыль!  -  вскинулся  гладко  выбритый.  -  Алкоголик,
допустим, купил бутылку - выпил. А этот купит молоток и  тут  же  сколотит
десяток табуреток. Причем семь из них - - на продажу...
     Руслан прожевал последний кусок бутерброда и  собрался  уже  погасить
ящик вовсе, но тут в дверь позвонили. Сердце екнуло. Слава Богу, что  хоть
тайник с инструментами не раскрыл... Руслан оставил телевизор включенным и
пошел открывать.
     На пороге стоял друг  и  учитель  Колька.  Смотрел  он,  как  всегда,
исподлобья и вообще вид имел самый угрюмый. Светлый ношеный костюм, в руке
- банка "Холстена". Впрочем, Руслан готов был поспорить, что в банке  этой
содержится отнюдь не пиво, а, скажем, нитрокраска или  что-нибудь  в  этом
роде.  Хотя  с  виду  банка   целенькая,   невскрытая...   И   запаха   не
чувствуется...
     - Привет, - насупившись, бросил Колька. -  Мне  тут  шепнули:  замели
тебя вчера... Правда, что ли?
     - Правда... - со вздохом отвечал Руслан. -  Заходи,  чайку  попьем...
Гость ругнулся шепотом и, покручивая головой, переступил  порог.  Пока  он
разувался,  Руслан  заглянул  на  кухню,  поставил   чайник.   Затем   оба
проследовали в комнату, где взахлеб бормотал телевизор.
     - Вот вы говорите: наносится ущерб, - продолжала вредничать  ведущая.
- А так ли уж он велик?.. Ну, процент, ну, от силы, полтора процента...  И
потом  разве  могут  изделия,  производимые  психически  неуравновешенными
людьми,  одиночками,  конкурировать  с  продукцией  известнейших  западных
фирм?..
     - А вы представляете,  сколько  это  будет  в  денежном  выражении  -
полтора процента? - осерчал  гладко  выбритый.  -  Это  очень  много!  Это
недопустимо много!.. Что же касается конкуренции... - Рыло  насупилось.  -
Тут еще вот какой нюанс... Часто  самопальную  продукцию  покупают  не  за
качество и не за красоту, а как бы  в  пику  закону...  Процветает  тайная
торговля так  называемыми  трудофильмами,  откровенно  смакующими  процесс
работы... Пиратски тиражируются и, что самое печальное, пользуются спросом
запрещенные минздравом старые ленты тоталитарных времен...
     - Туши агитку! - хмуро скомандовал Колька. - И давай рассказывай. Как
ты влетел-то? Руслан послушно  выключил  телевизор  и  стал  рассказывать.
Колька слушал и свирепо гримасничал.
     - Короче! - прервал он, уперев крепкий  указательный  палец  в  грудь
хозяину.  -  Ты  в  наркологии  что-нибудь  подписывал?  Ну,  бумагу   там
какую-нибудь...
     - Да нет, - печально отозвался Руслан. - Вот только счет дали... Надо
зайти оплатить... Мне тут завтра в девять процедуру назначили...
     - И не вздумай даже!  -  взвыл  Колька,  выхватывая  у  него  из  рук
заполненный  Леночкой  бланк.  -  Не  ходи  и  не  плати!  Совсем  с   ума
стряхнулся?.. Заплатишь разок - они ж потом с тебя не слезут, так и  будут
деньги тянуть...
     - А если не явлюсь - в клинику положат... - сдавленно сообщил Руслан.
Устрашающе   сопя,   Колька   изучал   документ.   Наконец    фыркнул    и
пренебрежительно швырнул бумагу на стол.
     - А вот заклепку им в скважину! - торжествующе объявил он. - Деньги -
только через суд, понял?.. И запомни: без твоего согласия  никто  тебя  на
лечение не отправит... Ты знаешь вообще,  что  там  за  лечение?  Сунут  в
палату на месяц - и лежи сачкуй. Ни  лекарств,  ничего...  Та  же  камера,
короче... А сдерут - как за гостиницу... Он поставил банку на стол и хищно
оглядел  углы,  явно  проверяя,  не  завалялась  ли  где  оставленная   по
оплошности стружка или какая другая улика.
     - И гвоздодер изъяли... - в полном расстройстве пожаловался Руслан. -
Главное, хороший гвоздодер... Теперь, наверное, уничтожат... придурки!..
     - Ага, уничтожат! -  сатанински  всхохотнул  Колька.  -  Как  это  ты
гвоздодер уничтожишь? Либо налево толкнут, либо сами будут пользоваться...
     - Менты?!
     - А что ты думаешь? У них там в подвале и столярка, и слесарка, и все
что хочешь... Нас гоняют, а сами... Да бесполезно с этим бороться!  Ну  не
может русский человек что-нибудь своими руками не смастерить!.. У меня вон
друг один в ментовке служит. Зашел к нему однажды в отделение, а  тут  как
раз мужика задержали - с трехлитровой банкой олифы... Ну,  понятное  дело,
штрафанули, а мент, слышь, берет олифу и  у  всех  на  глазах  выливает  в
раковину. Мужик аж чуть не заплакал...
     - Скоты!.. - Руслан скрипнул зубами.
     - Ты слушай дальше!.. - заорал Колька. - Остались мы  с  ним  вдвоем,
ну, с ментом этим... Открывает он дверки под раковиной, а там вместо трубы
ведро стоит, ты понял? Он в ведро, оказывается, олифу слил! А ты говоришь:
гвоздодер... Кстати, о гвоздодере, - спохватился он вдруг. - С соседями  у
тебя как? Тихо-мирно?
     - А при чем тут соседи? Колька  сочувственно  покосился  на  Руслана,
прицыкнул зубом, покачал головой.
     - Да-а... Учить тебя еще и учить... А ну-ка показывай, где инструмент
держишь!
     - А чай?
     - Да Бог с ним, с чаем...  Пожав  плечами,  Руслан  провел  Кольку  в
коридорчик и там не без тайной гордости предъявил фальшивую заднюю  стенку
кладовки, за которой скрывался инструментарий.
     - Угу... - одобрительно промычал Колька, оглаживая кусачки, тисочки и
прочее. - А вот молоток - на фиг! И на будущее: никаких гвоздей!..  Только
шурупы! Буравчик - штука бесшумная, отвертка -  тоже...  Вот  попомни  мои
слова: будешь молотком громыхать - обязательно найдется какая-нибудь  сука
по соседству и звякнет в наркологию... по телефону доверия! Знаешь, как  у
них фискальная служба поставлена? А ты теперь на учете...
     - Здра-авствуйте!.. - возмутился Руслан. - А скажем, полку вешать  на
стену? Все равно ведь шлямбуром придется или дрелью...
     - Шлямбур тоже забудь! Дрелью - сколько угодно, но не  электрической,
понял? Берешь обычную ручную дрель - и потихоньку, чтобы ни одна зараза не
услышала... Ладно. Тащи посуду...


x x x


     - Так-то вот, Русланчик, - прихлебывая  крепкий  горячий  чай,  вещал
друг и учитель Колька. На его выпуклом широком лбу быстро проступал пот. -
Держи теперь ухо востро... Вот  послушай,  что  со  мной  позавчера  было.
Только-только утром глаза продрал - звонок в дверь... Открываю.  А  там  -
два пацана в форме. Ни слова не говоря, лезут на антресоли и достают сумку
с этой моей машинкой... Ну, ты понял, о чем я,  да?..  Руслан  ошеломленно
кивнул.
     - Настучал, короче, кто-то... - пояснил Колька, хотя все было ясно  и
так. - Снимают сумку, ставят на стол, открывают... "Откуда взяли?" Ну я им
и говорю... - Колька с удовольствием сделал паузу и  подлил  себе  заварки
погуще. - "Иду, - говорю, - вчера вечером по набережной, а впереди мужичок
с этой вот сумкой крадется... И что-то показался он мне  подозрительным...
А  я  в  добровольной  дружине  состою,  в  охране  досуга  граждан,  вот,
пожалуйста, удостоверение..."
     - Правда, что ли, состоишь? - всполошился Руслан.
     - А как же! - с достоинством сказал Колька. - Кстати, и тебе  советую
вступить... "Свистнул, - говорю, - в свисток, а мужичок сумку бросил  -  и
бежать...  Ну,  я  в  нее  заглянул,  а  там  этот  вот  инструмент.  Явно
незаконный... В милицию нести - поздно, ночь на дворе... Хотел  с  утра  к
вам пойти, а тут вы и сами явились..."
     - Ловко! - с искренним восхищением вымолвил Руслан.
     - А? - победно вскричал Колька. - Понял, в чем  суть?  Купил  -  есть
статья! Сам сделал - есть статья! А отнял - нет такой статьи! Ну,  нету!..
Они на меня смотрят - и  молчат.  Прибалдели,  короче...  Потом  головами,
знаешь, так покрутили... Ну ты, дескать, мужик, даешь!  Я  говорю:  "Не-е,
ребят!.. Другого ничего не будет, другого вы тут ничего не услышите... Вот
что сказал - то и пишите..." - Тут Колька покряхтел, похмурился. - Правда,
пришлось им, конечно, еще на лапу дать... - с неохотой признался он. Потом
бросил на хозяина быстрый взгляд исподлобья и вдруг приказал: -  А  ну-ка,
лапы на стол!
     Руслан заморгал, но подчинился.
     - Пемзой, пемзой по утрам оттирай, - ворчливо заметил друг и  учитель
Колька, разглядывая и ощупывая правую длань хозяина. - А потом - кремом...
Тебя ж за одни мозоли возьмут! Вот посмотри у меня...  -  И  он  предъявил
ухоженные мягкие руки, глядя на которые нельзя было даже и  подумать,  что
их владелец -  один  из  самых  закоренелых  и  неисправимых  трудоголиков
района.


x x x


     Проводив друга и учителя, Руслан накинул дверную цепочку  и  медленно
отер ладонью внезапно вспыхнувшее  лицо.  Нахлынуло  нестерпимое  желание:
рвануть дверь кладовки, раскрыть  тайник...  Нет,  так  не  пойдет...  Все
должно быть нежно и красиво... С бьющимся сердцем он прошел на кухню,  где
вымыл обе чайные чашки и, опрокинув их  на  решетку  сушильного  шкафчика,
вернулся в прихожую.
     Широкая гладильная  доска  на  трубчатых  ножках,  в  течение  минуты
освобожденная от матерчатой крышки и прикрепленная двумя болтами к панели,
обернулась  ложем  небольшого  ладного  верстачка.  Невольно  задрожавшими
пальцами Руслан раскутал извлеченную из  кладовки  мешковину  -  и  сердце
сжалось сладостно и болезненно... Впервые он увидел ее валяющейся  посреди
тротуара в самом неприглядном виде, и все же это было - как удар  ножом  в
сердце. Он еще не  знал,  зачем  она  ему  нужна,  где  пригодится,  да  и
пригодится ли вообще, эта полуметровая дощечка шириной с  ладонь,  но  уже
тогда, при первой встрече, стало вдруг ясно до боли, что другой такой нет,
что пройти мимо и не поднять ее с земли - - свыше его сил...
     И вот теперь, уложив ее на верстачок, он любовно огладил  шероховатую
серую  поверхность.  Потом  ухватил  шерхебель,  помедлил  еще  немного  и
наконец,  не  выдержав,  с  наслаждением  снял  первую  длинную   стружку.
Обнажилась  соблазнительная  сияющая  ложбинка.  Торопливо,  порывисто  он
раздел шерхебелем верхнюю сторону, затем отложил  грубый  инструмент  и  с
трепетом взял рубанок...
     Пьянея от страсти, плавно и размашисто он вновь и вновь  вторгался  в
роскошную,  упругую  и  в  то  же  время  податливую  древесину.  Стыдливо
кудрявились  ее  нежные  завитки,  то  пряча,  то  вновь   обнажая   самые
сокровенные места. Лепеча, шепелявя и всхлипывая, она подставляла  сильным
мужским ласкам  звонкую  бледно-розовую  плоть,  и  Руслан  уже  задыхался
слегка, чувствуя, что еще несколько мгновений  -  и  они  оба  сольются  в
сладостном чудном экстазе...


x x x


     Однако слиться им так и не пришлось. В дверь позвонили вновь,  причем
нехороший это был звонок - резкий, долгий, властный. Захваченный  врасплох
Руслан замер у верстака. Не открывать!  Только  не  открывать!  Все  ушли.
Никого нет дома... Звонок повторился, а затем  к  ужасу  Руслана,  звякнув
натянувшейся цепочкой, дверь приотворилась. Кретин!  Знал  же,  знал,  что
язычок замка иногда заедает - и даже не проверил!  Тихонько  застонав,  он
скинул цепочку совсем. Терять уже было нечего. Переступивший  порог  майор
(тот самый, что отвозил задержанных в  наркологию)  с  неприязнью  оглядел
вьющиеся повсюду стружки, верстак, рубанок в упавшей плетью руке  хозяина.
Потом прикрыл за  собой  дверь  и  сунул  Руслану  какой-то  продолговатый
сверток.
     - На, держи!
     На всякий случай Руслан попятился.
     - Что это?..
     - Гвоздодер, - не  размыкая  зубов,  пояснил  милиционер.  -  Значит,
так... Вчера тебя никто не задерживал. И в наркологии ты сегодня  не  был.
Понял?
     - П-понял... - машинально повторил Руслан, но тут же запнулся. - Т-то
есть как это - не был?..
     Майор злобно крякнул и еще раз оглядел раскиданные в изобилии улики.
     - Объясняю, -  процедил  он.  -  Проверка  из  прокуратуры.  Выявляют
трудоголиков среди сотрудников МВД. Установка была - не больше  пятнадцати
задержаний в сутки. А ты у нас шестнадцатый получаешься... Короче, строгай
дальше, но чтобы про вчерашнее - никому ни слова!..



Евгений Лукин.
Песнь о Вещем Олеге

                         (Из цикла "Истец всему")



     Хмурым осенним днем в лето 6420 от сотворения  мира  на  холмах  близ
Киева по вине не родившегося еще в ту пору преподобного Нестора  срывалось
историческое событие.
     - В тридцать три главы летописца мать! - в сердцах  выбранился  Вещий
Олег, приподнимая ногу и разглядывая сапог. -  Даже  и  не  прокусила!  У,
гадюка!..
     Змея испуганно пригнула точеную треугольную головку и, пресмыкаясь от
неловкости, снова заползла в конский череп.
     - Да не одолеть ей княжьего  сапога...  -  покашливая,  вступился  за
оплошавшего гада боярин. - Кожу-то, чай, на совесть дубили... Вот ежели бы
кобру сюда индийскую! Та, сказывают, на  дыбки  встает  -  выше  голенища.
Могла бы и за коленку уклюнуть... Стопа, колено - все едино нога...
     - Эва! - сердито подивился князь. - Где  ж  ты  под  Киевом  кобру-то
сыщешь? - Насупился Вещий, помыслил. - Может, длань на череп возложить?
     - Писано, что ногу... - кряхтя, напомнил другой боярин.
     - Или старый сапог надеть, с дыркой?.. - окончательно  расстроившись,
прикинул Олег.
     Бояре в сомнении уставили брады, неодобрительно  закачали  горлатными
шапками.
     - Невместно, княже...
     Высунувшаяся было из конской  глазницы  змея  тоже  приуныла  и  вяло
втянулась обратно. Того и гляди в спячку впадет: не лето, чай, - осень.
     Вещий Олег оглянулся. На холмах толпились изрядно  озябшие  киевляне.
Там уже все было готово к погребению и великому плачу.
     - Пишут - сами не знают чего... -  проворчал  он.  -  Ладно!  Босиком
наступлю. Пусть сами как хотят, так потом и толкуют...
     Сел на услужливо подставленный ременчатый стул и, сняв с правой  ноги
сапог, с досадой принялся разматывать портянку.