! Какой  глас  божий?  Это  террорист!  Против  него
ведется следствие!
     Священник вскинул голову.
     - Опять? - с ужасом спросил он.
     Полковник понял, что сболтнул лишнее, но тут вовремя вмешался гость.
     - Святой отец, - смиренно, чуть ли  не  с  трепетом  обратился  он  к
священнику. - Вы слышали глас божий?
     - Слышал, - глухо подтвердил тот.
     - И что он вам сказал?
     -   Он   сказал...   -   Священник   задумался.    -    Он    сказал:
истребители-бомбардировщики - дьявольское наущение...
     - Да не говорил же он этого! - перебил  полковник,  но  гость  жестом
попросил его примолкнуть.
     -   А   вы   не   помните,   святой    отец,    кто    закупил    эти
истребители-бомбардировщики?
     - Дьявол, - твердо сказал священник.
     - Нет, не  дьявол,  -  ласково  поправил  его  гость.  -  Их  закупил
президент. Кесарь, святой отец, кесарь...
     Юноша в сутане недоверчиво уставился на контрразведчика.
     - Голос... - пробормотал он.
     - Да! - с неистовой страстью проповедника возгласил гость.  Полковник
вздрогнул. - Голос! Чей голос может учить: "Не отдавайте кесарю кесарево"?
Чей, если господь учил нас совсем другому?
     Полковнику  показалось,  что  еще  секунда  -  и  священник  потеряет
сознание.
     - Не вы первый, - проникновенно, тихо  произнес  гость.  -  Вспомните
Антония, святой отец! Сатана многолик, и он всегда искушает лучших.
     - Что-то плохо мне... - совершенно мальчишеским  голосом  пожаловался
священник, поднося ладонь к глазам.
     - Вызовите кого-нибудь! - шепнул гость  полковнику.  -  Пусть  уложат
спать и проследят, чтобы глупостей не натворил...


     Священника вывели под руки.
     - Спасибо, - искренне сказал полковник. - Ума не приложу, как  это  я
мог о нем забыть! Конечно же, он пошел к механикам и надрался.
     - Зря вы с ним так жестоко, - заметил гость. - Встреча  с  голосом  -
это ведь не шутка. Не у всех нервы такие крепкие, как, у вас. Были  случаи
- стрелялись люди... А то при нынешней обстановке нам только и не  хватало
какой-нибудь новой секты с политической программой.
     - Ловко вы все повернули, - сказал полковник. -  Дьявола  -  в  бога,
бога - в дьявола...
     - Работа такая, - отозвался гость, и тут кто-то пинком отворил дверь.
     В кабинет шагнул  коренастый  технарь  с  сержантскими  нашивками  на
рукаве серого комбинезона. Выражение лица - самое свирепое.
     - Вы арестовали священника? - прорычал он.
     Полковник резко выпрямился  в  кресле  и  прищурился.  Под  этим  его
прищуром  коренастый  злобно  заворчал,  переминаясь,   и   по   истечении
некоторого времени принял стойку "смирно".
     - Вы арестовали священника! - угрюмо повторил он.
     - Так это вы его напоили? - осведомился полковник.
     - Так точно! - с вызовом сказал коренастый. - Но я же  не  знал,  что
ему одной заглушки хватит!
     - Заглушки? - с проблеском интереса переспросил гость.
     - Это такая крышечка с резьбой, - пояснил полковник.
     - Мало ли что он вам тут наговорил! - выкрикнул коренастый. -  Он  же
ничего не соображал! Он мальчишка! Он жизни не  видел!  За  что  тут  шить
политику?
     - Да вы, я вижу, и себя не обделили, - зловеще заметил  полковник.  -
Заглушки три-четыре, а? Кто ему шьет политику? Его  отвели  проспаться.  А
вот вы сейчас пойдете к дежурному и скажете,  чтобы  он  записал  вам  две
недели ареста. И вообще пора бы знать, что в таких случаях начинают не  со
священников.
     Коренастый сержант вздрогнул и вдруг двинулся с исказившимся лицом на
контрразведчика.
     - Попробуйте только тронуть полковника, - с угрозой произнес он. - Вы
с аэродрома не выберетесь...
     - У вас, полковник, огромная популярность среди нижних чинов, - кисло
заметил гость. - Я  начинаю  опасаться,  что  мне  здесь  в  конце  концов
размозжат голову.
     - Я же знаю, что вам нужно! - почти  не  скрывая  злорадства,  бросил
сержант. - Все уже знают! Вам нужно найти голос, да? Что вам  тут  говорил
священник? Что он слышал бога? А я вам точно могу  сказать,  чей  это  был
голос. Сказать?
     - Ну,  скажите...  -  нехотя  согласился  гость.  Он  выглядел  очень
утомленным.
     - Это был мой брат! - хрипло проговорил сержант.
     - Ну и что? - вяло спросил гость.
     Сержант растерялся. Он ожидал совсем другой реакции.
     - Вам это... неинтересно?
     - Нет, - сказал контрразведчик. - Но вы  же  все  равно  от  меня  не
отвяжетесь, пока я не спрошу, кто такой ваш брат и где его искать.
     - На кладбище, - сдавленно произнес сержант.  -  Пятое  солдатское...
Одиннадцатая могила в третьем ряду... Он погиб четыре года назад...
     Внезапно полковнику стало страшно.
     - Ваш брат, - запинаясь, спросил он, - жил в Старом Порту?
     - Никак нет, - глухо ответил сержант. - Мы жили в столице.
     - Понятно... - в растерянности сказал полковник и обернулся к  гостю.
- Сержант вам еще зачем-нибудь нужен?
     - Да он мне как-то с самого начала не очень был  нужен,  -  брюзгливо
отозвался тот.
     - Можете идти, - поспешно сказал полковник.


     Дверь за сержантом закрылась без стука.
     - Я бы, конечно, мог отдать его под трибунал... -  У  полковника  был
крайне смущенный вид.
     - И весь техперсонал в придачу? - проворчал гость. - Теперь, надеюсь,
вы понимаете, что это такое - голос?
     - Напрасно вы не выслушали сержанта, - сказал полковник. - Со  Старым
Портом - явная путаница и вообще какая-то чертовщина...
     - У меня нет времени на сержантов, - сквозь зубы проговорил гость.  -
У меня нет времени на священников... Вам  известно,  что  союзники  вывели
флот из наших территориальных вод?
     - Да, разумеется. Протест оппозиции...
     - Да не было никакого протеста,  полковник!  Просто  этот  ваш  голос
допекал их целую неделю...
     - Простите! - ошеломленно перебил полковник. - То, что вы мне  сейчас
рассказываете... Имею ли я право знать это?
     - Не имеете, - сказал контрразведчик. - Данные  совершенно  секретны.
Так я продолжаю... И скандалы он им,  заметьте,  закатывал  на  английском
языке!.. Неужели вы еще не поняли: каждый принимает  его  мысли  на  своем
родном наречии! А вы  вдруг  опускаете  такую  важную  подробность,  говор
Старого Порта... Что он, по-вашему, за человек?
     Полковник смотрел мимо гостя. Там, за спиной контрразведчика,  висела
настенная карта с изумрудным пятном,  которое  должно  было  за  ближайшие
несколько дней увеличиться почти на треть.
     "Какого черта!  -  решился,  наконец,  полковник.  -  Он  сорвал  мне
операцию! Почему я обязан выгораживать его!.."
     - Штатский, - отрывисто сказал он. - Штатский, причем из низших слоев
общества. Вульгарные обороты, истеричен... Хотя...  Странно!  Был  момент,
когда он перестал визжать, перешел на "вы"... и, знаете,  мне  показалось,
что со мной говорит...
     - Интеллигент?
     - Да! Совершенно иная речь! Как будто в разговор  вмешался  еще  один
человек...
     - Это очень важно, - предупредил гость. - Так он был один или их было
несколько?
     - Право, даже не знаю, - в замешательстве проговорил полковник.
     Оба замолчали. Контрразведчик зябко горбился в кресле.
     - Мне нужна ваша помощь, полковник, - произнес он почти безразлично.
     Тот удивился.
     - Я - летчик...
     - ...а не контрразведчик,  договаривайте  уж!..  Как  вы,  полковник,
ошибаетесь относительно этого господина! Ну, допустим, вы  благодарны  ему
за что-то... Скажем, за приказ министра... Не надо, не надо, вы  прекрасно
знаете, о чем идет речь! Но почему вы решили, что это первая  и  последняя
операция, которую он вам срывает? Искать  мы  его  будем  долго,  так  что
готовьтесь, полковник. Он вам себя еще покажет.
     Полковник, не отвечая, смотрел на карту за спиной гостя.  Хуже  всего
было то, что контрразведчик прав.
     - И чем же я могу вам помочь?
     - Когда он за вас возьмется в следующий  раз,  -  попросил  гость,  -
предупредите его... по-человечески... что он затеял опасную  игру.  Что  у
него  на  хвосте  контрразведка.  Сошлитесь  на  меня,  укажите   фамилию,
должность, объясните, где меня найти. Добавьте, что я  нехороший  человек,
что я полнации упрятал за решетку... Он должен на меня выйти!  Я  не  могу
больше довольствоваться информацией из вторых рук!
     Полковник нервно усмехнулся.
     - Вам тогда не придется спрашивать, - предупредил он. - Вам  придется
только отвечать.
     - Придется, - согласился гость. - Но я попробую построить беседу так,
чтобы он проговорился всерьез. Он болтун. Он не может не  проговориться...
А вы все еще колеблетесь: соглашаться или нет? Как вы не поймете: мы же  с
вами счастливые люди, полковник! Мы нашли применение нашим способностям, а
это такая редкость! Нам дала работу война. Лучше, конечно, если бы  работу
нам дала мирная жизнь, но выбирать не приходится: нам  ее  дала  война.  А
голос... Я не знаю, кто он - докер, служащий... Он - неудачник. Ему  война
не дала ничего. Поэтому и только поэтому он против нас...
     - Я выполню вашу просьбу, - с усилием проговорил полковник.


     Из  вежливости  он  проводил  гостя  до  самолета.  Вблизи  "лемминг"
выглядел еще омерзительнее - сплошь  был  разрисован  торговыми  эмблемами
удобрений и ядохимикатов.
     - У меня не выходит из головы один ваш вопрос, - признался полковник.
- О количестве голосов. Вы всерьез полагаете, что их несколько?
     Гость искоса взглянул на него.
     - А вы такой мысли не допускаете?
     - Честно говоря, нет. Я еще могу поверить, что раз в  тысячелетие  на
планете рождается какой-нибудь сверхтелепат, но  поверить  в  то,  что  их
народилась целая банда и что все они проживают в нашей стране...
     - А где вы еще найдете другую такую страну? - с неожиданной злостью в
голосе сказал контрразведчик. - Мы  живем  в  постоянном  страхе  вот  уже
двадцать лет! Если  не  война  -  то  ожидание  войны!  Не  сегодня-завтра
приобретем термоядерное оружие!
     Казалось, продолжения не будет. Гость с недовольным видом следил, как
его сотрудник и два технаря готовят машину к полету.
     - Психиатрические больницы переполнены, - с горечью,  как  показалось
полковнику, снова заговорил он.  -  Ежедневно  возникают  какие-то  новые,
неизвестные  аллергии,  нервные  расстройства!..  Я  не   удивлюсь,   если
окажется, что за двадцать  лет  стресса  люди  начали  перерождаться,  что
наружу прорвались способности, о которых мы и не подозревали!..
     - Не берусь судить, - осторожно заметил полковник. -  Но  вы  же  еще
сказали, что основной мотив голоса - недовольство, что он  -  неудачник...
Здесь у вас, по-моему, накладка. Кто же его заставляет быть неудачником? С
такими способностями! Подался бы в профессионалы, в  гипнотизеры,  жил  бы
себе припеваючи... не влезая в политику...
     - Ну а если такой человек и сам не  знает  о  своих  способностях?  -
негромко сказал гость.
     - То есть  как  не  знает?  -  Полковник  опешил.  -  Не  знает,  что
разговаривал со мной? Что заглушил двигатели - не знает?
     Гость, прищурясь, словно высматривал что-то в белой бетонной  пустыне
аэродрома.
     - Прочтет утреннюю газету, взбеленится... - задумчиво проговорил  он.
- Начнет мысленно проклинать того, о ком прочел, спорить с  ним,  полагая,
что собеседник - воображаемый...
     - Что? - вырвалось у полковника. - Так он еще вдобавок ни  в  чем  не
виноват?
     Гость пожал плечами.
     - Наше  с  вами  счастье,  полковник,  что  никто  из  них  не  может
разозлиться надолго. Их хватает от силы на полчаса, а  дальше  -  отвлекло
насущное: служба, семья...
     Видно было, что полковник потрясен.
     - Как же вы его... Как же вы их будете искать? - проговорил он, глядя
на контрразведчика чуть ли не с жалостью. - У вас просто нет  шансов!  Это
же все равно, что вести следствие против господа бога...
     Контрразведчик ответил ему невеселой улыбкой.
     - Мне нравится ваше сравнение, - заметил он. - В  нем  есть  надежда.
Если помните, следствие  против  господа  было  как  раз  проведено  очень
удачно... Так вы уж, пожалуйста, не забудьте о моей просьбе, полковник...


     На улицах столицы шелестели утренние газеты.  Они  падали  в  прорези
почтовых ящиков, они развертывались с шорохом в  кафе  и  аптеках,  серыми
флагами безумия реяли они в руках мальчишек-разносчиков.
     Только что открылись киоски. Возле  одного  из  них  стоял  вчерашний
гость полковника и, судя по всему, лететь на этот раз никуда не собирался.
Надо полагать, из каких-то  его  расчетов  следовало,  что  голос  сегодня
объявится именно в столице.
     Контрразведчик  купил  утреннюю  газету,  хотя   с   содержанием   ее
ознакомился еще вчера вечером. Он всматривался в лица. Лица были утренние,
серые. Серые, как газетный лист.
     Докеры, служащие поспешно отходили от  киоска  и  бегло  проглядывали
заголовки. О вчерашнем наступлении - ни слова, будто его  и  не  было.  На
первой странице - сообщение о том, что министр обороны подал в отставку по
состоянию здоровья.
     Произойди такое пятнадцатью годами раньше, столица  бы  задрожала  от
хохота и возмущенных выкриков. Теперь же  -  ни  звука,  только  тревожный
бумажный  шорох  да   отчаянные,   как   перед   концом   света,   выкрики
газетчиков-мальчишек.
     В соседнем кафе задержали седого господина в очках: он, не  отрываясь
от статьи, достал и поднес ко  рту  приборчик,  оказавшийся  при  дознании
коробкой с импортными пилюлями.
     Были задержаны также несколько полуграмотных  субъектов:  эти,  читая
газету, усиленно шевелили губами, словно бранились шепотом.
     А вскоре дошло и до анекдота: на восточной окраине арестовали  своего
брата-агента - у него была рация нового типа.
     Но ведь где-то рядом в толпе двигались и настоящие носители голосов -
издерганные,  запуганные,  злые,  не  отличимые  от  остальных,  сами   не
подозревающие о своей страшной силе. Уткнувшись в  газету,  они  читали  о
том, что вчера его превосходительство господин президент подписал контракт
на постройку в стране первого реактора, способного производить  сырье  для
термоядерных бомб.
     Оставалось вглядываться в лица.
     Никто  не  делился   мнениями.   Случайно   встретившись   взглядами,
отворачивались или заслонялись газетой.
     Над плечом каждого незримо стоял вежливый господин из контрразведки.
     Многие, наверное, мысленно проклинали  президента,  мысленно  спорили
спим, но как определить, кто из них носитель голоса? А что если... ВСЕ?
     Мысль была нелепая, шальная; тем не менее контрразведчик побледнел  и
выронил газету.


     Страх и бумажный шорох вздымались  над  столицей  невидимым  облаком.
Страх и бумажный  шорох.  Казалось,  что  вот  сейчас  нервное  напряжение
достигнет предела и город, серый город-паук с его министерствами и тайными
канцеляриями, - разлетится в пыль!..
     - ТЫ, ПРЕЗИДЕНТ ЧЕРТОВ! - раздался высокий от бешенства голос.
     Его  превосходительство  господин  президент  подскочил  в  кресле  и
схватился за кнопку вызова личной охраны.





                              Любовь ЛУКИНА
                              Евгений ЛУКИН

                               ПРОБУЖДЕНИЕ




     Он проснулся, чувствуя, что опаздывает на работу, и, конечно,  первым
делом разбил стакан. Это был  уже  четвертый  или  пятый  случай.  Цилиндр
тонкого  стекла,  задетый  неловким  движением,  съехал  на  край   стола,
накренился  и  полетел  на  пол,   кувыркаясь   и   расплескивая   остатки
приготовленной на ночь воды.
     Он успел подхватить его на лету, но -  увы  -  только  мысленно.  Как
всегда. Вдобавок он не совсем проснулся, потому что в третий - смертельный
- кувырок стакан вошел с  явной  неохотой,  на  глазах  замедляя  падение,
словно в  отлаженном,  выверенном  и  безотказном  механизме  ньютоновской
теории тяготения что-то наконец заело.
     Он оторопело встряхнул головой, и стакан, косо  повисший  в  двадцати
сантиметрах над полом, упал и с коротким стеклянным  щелчком  распался  на
два крупных осколка.
     Чего только не случается между сном и явью!  Оцепенеть  от  изумления
было  бы  в  его  положении  роскошью  -  он  не  успевал  к  звонку  даже
теоретически.  Судя  по  характеру  пробуждения,  ему   предстоял   черный
понедельник, а то  и  черная  неделя.  Неудачи,  сами  понимаете,  явление
стадное.
     Когда, застегивая пальто, он выбежал со двора на улицу, в запасе была
всего одна минута. Правда, на остановке стоял трамвай,  который  милостиво
позволил догнать себя и вскочить на заднюю площадку, но это еще ни  о  чем
не говорило. Либо трамвай неисправен,  либо  сейчас  обнаружится,  что  во
второй кассе кончились  билеты,  и  водитель  будет  минут  пять  заряжать
дьявольский  механизм  и  еще  столько  же   лязгать   рычагом,   проверяя
исправность кассы.
     К его удивлению, трамвай заныл, задрожал, закрыл  двери  и,  звякнув,
рванул с места. Навстречу  летели  зеленые  светофоры,  а  одну  остановку
водитель просто пропустил, рявкнув в микрофон: "На Завалдайской не сходят?
Проедем..."
     Следовательно, предчувствие обмануло. Ему предстоял вовсе не  черный,
а самый обыкновенный, рядовой понедельник.
     В отделе  его  встретили  понимающими  улыбками.  Человек,  панически
боящийся опоздать на работу и все же опаздывающий ежедневно, забавен, даже
когда ухитряется прийти  вовремя.  Начальник  нахмурил  розовое  юношеское
чело.  Сегодняшнюю  пятиминутку  он  собирался  начать   с   разговора   о
производственной дисциплине и - на тебе! -  лишился  основного  наглядного
пособия.
     - Ну что ж, начнем, товарищи...
     Начальник встал.
     - Сегодня я вижу,  опоздавших  практически  нет,  и  это...  э-э-э...
отрадно. Но,  конечно,  в  целом  по  прошлой  неделе  показатели  наши...
тревожат. Да, тревожат. Некоторые товарищи почему-то решили...
     Все  посмотрели  на  некоторого  товарища.  Кто  со  скукой,  кто   с
сочувствием.
     Некоторый товарищ терпеть  не  мог  своего  молодого,  изо  всех  сил
растущего начальника. За апломб,  за  манеру  разговаривать  с  людьми,  в
частности - за возмутительную привычку отчитывать  при  свидетелях.  Ясно:
добреньким он всегда стать успеет, а на первых порах - строгость и  только
строгость. А к некоторому товарищу придирается по той простой причине, что
товарищ этот - недотепа.
     Видя начальника насквозь, точно зная, что следует ответить, он тем не
менее ни разу не осадил его и не поставил на место. Почему?  А  почему  он
сегодня утром не подхватил падающий стакан, хотя вполне мог это сделать?
     На восьмой минуте пятиминутки дверь отдела отворилась и  вошла  яркая
женщина Мерзликина. Вот вам прямо противоположный  случай.  Ведь  из  чего
складывается неудачник?  Вовсе  не  из  количества  неудач,  а  из  своего
отношения к ним.
     Итак, вошла яркая женщина Мерзликина, гоня перед собой крупную  волну
аромата. Начальник снова нахмурился и, не  поднимая  глаз,  осведомился  о
причинах опоздания.
     Мерзликина посмотрела на него, как на идиота.
     - Конечно, проспала, -  с  достоинством  ответила  она,  и  начальник
оробел до такой степени, что даже не потребовал письменного объяснения.
     На беду кто-то тихонько хихикнул. Ощутив  крупную  пробоину  в  своем
авторитете, начальник принялся спешно  ее  латать.  Кем  он  эту  пробоину
заткнул, можно догадаться.
     Нет, все-таки это был черный понедельник.
     -  ...другими  словами,  все  дело  исключительно  в   добросовестном
отношении  к  своему...  э-э-э...  делу,  -  не  совсем  гладко   закончил
ненавистный человек, и в этот миг его галстук  одним  рывком  выскочил  из
пиджака.
     - Извините, - пробормотал начальник, запихивая  обратно  взбесившуюся
деталь туалета.
     Услышав,  что   перед   ними   за   что-то   извиняются,   сотрудники
встрепенулись, но оказалось - ничего особенного, с галстуком что-то.
     - У м