сильным и движущимся. Это вызывает тошноту.
     - Пожалуйста, ответь мне.
     Он исчез, и в тот день больше не возвращался.
     Наконец я заставил себя ответить Майку.
     Следующие семьдесят или восемьдесят тысяч волн  прошли  с  монотонным
однообразием. Они уместились в такие же ничем не примечательные пять дней.
Удача забрезжила только  на  тринадцатый  день.  Колокола  разрушили  нашу
кофейную летаргию.
     - Корма, - закричал кто-то. Пятьсот метров.
     Я разделся и принялся за дело. Мое снаряжение всегда при мне.
     Пятьсот метров, двадцать саженей, - орал громкоговоритель.
     Огромные ловушки поднялись, и передо мной появился слайдер.
     Леди в кабине. Он проскрипел и направился прямо.
     Я подошел к слайдеру,  когда  объявляющий  сказал  -  "Сорок  восемь,
двадцать! Положение один".
     Выстрел прозвучал подобно выстрелу пробки от шампанского.  Траектория
высоко над водой.
     - Сорок восемь, двадцать, - повторил он.
     Внимание, приманщики.
     Я одел маску. Сначала я почувствовал  тепло,  затем  прохладу.  Вниз.
Прочь. Там далеко, просторно. Если что-нибудь большое решит, что приманщик
сам вкуснее того, что он несет, тогда его имя будет достойно только воды и
иронии.
     Я нащупал дрейфующие тросы и пошел по ним. От зеленоватого к темному,
от зеленого к черному. Это был очень длинный спуск. Очень. Мне никогда  не
приходилось спускаться так низко раньше. Я не хотел зажигать фонарь.
     Но мне пришлось! Жалко. Мне предстояло идти еще долго. Я сжал зубы  и
обуздал свое воображение. Наконец леер закончился.
     Мой механический угорь начал вертеться. Я вставлял секцию в секцию  и
наблюдал за тем, как он растет. Меня затянуло глубже, пока я совершал  эту
операцию, которая заняла минуту, другую. Я  был  близко,  очень  близко  к
тому, к чему я никогда не стремился.
     Отвращение, с которым я зажигал свой фонарь сменилось  страхом.  Меня
охватила паника и я схватил трос  двумя  руками.  Приманка  начала  пылать
розовым цветом и корчиться. Она была в два  раза  больше  меня  и  вдвойне
привлекательней для пожирания. Я говорил себе это и верил в это.  Затем  я
выключил фонарь и начал подъем. Как только из зеленых вод меня вытащили на
борт, я снял маску, оставив ее на шее и прикрыл глаза. Конечно, мой первый
вопрос был:
     - Где он?
     - Мы потеряли его сразу же, как только ты спустился. Не можем поймать
его изображение. Наверное, он нырнул.
     - Плохо.
     Приманка оставалась внизу, наслаждаясь купанием. Пока моя работа была
выполнена. Я решил выпить чашечку кофе с ромом. Я услышал шепот за спиной.
     - Ты бы мог улыбаться после этого?
     - Зависит от того, над чем он смеется.
     С двумя чашечками кофе я направился к Майку.
     - Что ушел?
     Майк кивнул. Его большие руки тряслись, а мои были  спокойны,  как  у
хирурга, когда я расставлял чашки. Он посмотрел, куда бы сесть.
     - Осторожно, не капни на панель.
     Я обернулся  полотенцем  и  устроился  у  пустого  экрана.  Я  зевнул
счастливо. Мое плечо не беспокоило меня.
     Маленькая коробочка, с помощью которой люди общаются, хотела  сказать
что-то, поэтому Майк подошел к ней.
     - Карл у вас, мистер Дейвитс?
     - Да, мэм.
     - Тогда попросите его, пожалуйста, подойти.
     Майк кивнул и я подошел.
     - Говорите, - сказал я.
     - Все в порядке? - спросила она.
     - Да, а разве что-то должно было случиться!
     - Это был долгий заплыв. Я выстрелила неудачно.
     - Я счастлив. В три раза дольше побуду под водой. Я прямо очищаюсь во
время этих опасных вылазок.
     - Я буду внимательнее в следующий раз, - извинилась она. -  Я  думаю,
что поспешила. Извини.
     Что-то случилось, и она закончила разговор на  этом.  Я  не  высказал
всего того, что хотел сказать. Я взял сигарету  и  прикурил  от  той,  что
лежала на пепельнице.
     - Карл, она была мила с тобой, - сказал Майк, отвернувшись к панели.
     - Я знаю, - сказал я. - Я не был с ней.
     - Я имею ввиду, что она симпатична, умна и все прочее. А что она тебе
сделала?
     - В последнее время? - спросил я.
     Он взглянул на меня и опустил глаза в чашку.
     - Я знаю, это не мое де... - начал он.
     - Сливки и сахар?


     ИККИ не вернулся ни в тот день, ни в ту ночь.
     Джин отнесли ужин в слайдер. Потом ей принесли туда койку. Я  закурил
и подождал, пока она позовет и отчитает нас. Она не позвала.  И  я  решил,
что она спит. Потом я уговорил Майка поиграть в шахматы  до  полудня.  Так
как он постоянно проигрывал, ему некогда было  разговаривать  со  мной.  А
меня это вполне устраивало. Я поел бифштекс и жареный  картофель  и  пошел
спать.
     Через десять часов кто-то пытался разбудить меня, а я  повернулся  на
бок и ни за что не хотел открывать глаза.
     - Что случилось?
     - Извините, что бужу вас, - сказал младший  из  команды.  -  Но  мисс
Лухарич хочет, чтобы вы  отсоединили  приманку,  с  тем,  чтобы  двигаться
дальше.
     - Переместите ее и любой может вытащить ее.
     - Мы ее уже переместили. Но она сказала, что согласно  контракту  это
должны сделать вы.
     Она очень внимательна. Я уверен, что мое начальство отметит это.
     - Она сказала, что вы должны переодеться,  причесаться  и  побриться.
Мистер Андерсон будет снимать вас.
     - Хорошо. Беги. Скажи ей, я иду. И спроси, нет  ли  у  нее  лака  для
педикюра взаймы.
     Я опускаю детали. На сборы ушло три минуты. Я все сделал,  как  надо.
Даже  извинился,  когда  поскользнулся  и  капнул  на   Андерсона   мокрой
приманкой.  Он  улыбнулся,  стряхнул  капли.  Она  улыбнулась,  хотя  даже
косметика Лухарич не помогла скрыть темных кругов у  нее  под  глазами.  Я
улыбнулся и помахал рукой. Запомни и ты, миссис Вселенная, ты тоже  можешь
выглядеть так, как выглядят ловцы за  монстрами.  Для  этого  только  надо
воспользоваться косметикой Лухарич.
     Я спустился вниз и сделал себе бутерброд с майонезом.


     Два дня прошли словно  айсберги:  холодные,  пустые,  полурастаявшие,
неинтересные,  определенно  представляющие  угрозу  мирному  рассудку.   Я
раскаивался за старое. Мне приснилось несколько тревожных  снов.  Потом  я
позвонил в черту обитания и проверил текущий счет в банке.
     - Собираешься делать покупки? - спросил Майк, заказав мне  телефонный
разговор.
     - Собираюсь домой.
     - Как?
     - Собираюсь оставить этот приманочный бизнес, Майк.  Черт  с  ним,  с
ИККИ. Черт с Венерой и с предприятиями Лухарич. И черт с тобой!
     У него глаза полезли на лоб.
     - И что явилось причиной этому?
     - Я больше года ждал этой работы. Теперь, когда я здесь, я понял, что
все это попахивает.
     Ты же знал все, когда подписывал контракт. Независимо от того, в  чем
заключается твоя работа, ты  должен  продавать  крем  для  лица,  если  ты
работаешь на владельцев предприятий, выпускающих крем.
     - Меня это не задевает. Я не имею ничего против коммерческой стороны.
Но Тенскуаэр всегда был местом, приковывающим внимание публики, с  первого
раза, как он вышел в плавание.
     - И что?
     - Да все вместе. Причин пять или шесть. Основная заключается  в  том,
что мне больше не интересно. Когда-то я бы  многое  отдал,  что  бы  найти
этого монстра, теперь я в этом разочаровался. Я разорился из-за того,  что
было журавлем в небе, и я хотел крови, чего бы мне это не стоило. Теперь я
понимаю, что это время проходит и мне жалко ИККИ.
     - И он тебе больше не нужен.
     - Я возьму его, если он будет миролюбив. Но я  не  желаю  подставлять
свою голову, что бы помочь ему выйти на сушу.
     - Я думаю, что это четвертая или пятая причина, о которой ты говорил.
     - Ладно. Но я тебе не скажу первую, чтобы не радовать тебя  тем,  что
ты отгадал. Он усмехнулся.
     - Ведь не для ИККИ она так выглядит.
     - Нет. Мы взрывные по своей природе. Невозможно иметь  два  двигателя
на  обоих  концах  ракеты  и  ожидать  полета.  Тогда  то,  что  находится
посередине, взорвется.
     - Вот, значит, как оно было. Но это не мое дело.
     - Ты рискуешь остаться без зубов, если скажешь  еще  что  нибудь.  Ну
давай, продолжай. Скажи!
     - Ей не нужна  эта  чертова  рептилия.  Она  предприняла  это,  чтобы
вытащить тебя туда, где ты должен быть. В этот раз ты не приманщик.
     - Пять лет слишком большой срок.
     - В тебе есть что-то такое, что привлекает людей. И я бы так с  тобой
не говорил. Должно быть, ты напоминаешь нам какую-то  несчастную  страшную
собаку, которую мы пожалели, когда были детьми. В  любом  случае,  хочется
взять тебя домой и пригреть.
     - Малыш, - усмехнулся я. - Знаешь, что  я  собираюсь  сделать,  когда
пересеку линию обитания.
     - Могу догадаться.
     - Ошибаешься. Я полечу на  Марс,  а  потом  возвращусь  домой  первым
классом. Ведомство,  занимающееся  вопросами  банкротства  на  Венере,  не
обращается в финансовые органы Марса, а у меня  еще  осталась  кругленькая
сумма там, куда ни моль, ни коррупция не проникают.
     Я собираюсь приобрести большой старинный замок у  Залива.  Если  тебе
когда-либо понадобится работа,  ты  можешь  остановиться  у  меня.  Будешь
откупоривать бутылки.
     - Ты желторотый доносчик.
     - Ага, - согласился я. Но я о ней думаю тоже.
     -  Я  об  обоих  слышал  миллион  историй.  Теперь   это   называется
совместимостью. Я бы тебе посоветовал, приманщик, постарайся удержать  то,
что клюет сегодня.
     Я отвернулся.
     - Если тебе когда-либо понадобится работа, поищи меня.
     Я тихо закрыл дверь за собой. Он остался в ожидании, что я ею хлопну.


     Рассвет для монстра не отличался ничем  от  других.  Два  дня  спустя
после моего бесполезного прикармливания, я опять спустился вниз  заправить
кормушки. Экран был пуст. Я подготавливал все к  обычной  попытке.  Прежде
чем отправиться, я остановился  у  слайдера  и  крикнул  "доброе  утро"  и
услышал ответ.
     Я оценил слова Майка.
     И хотя я не одобрял чувства и значения, вложенные в них, они  помогли
мне соблюдать приличия.
     Потом опять вниз, прочь. Я спускался вниз на  сто  девяносто  метров.
Змееподобные тросы, извиваясь, чернели слева. Сырая ночь была  беззвучной.
И я протаптывал дорогу сквозь нее, словно комета с хвостом спереди.
     Я поймал леер, скользящий и гладкий, и начал наживку. С головы до ног
меня обдало холодом. Это  было  как  сквозняк.  Как  будто  кто-то  открыл
огромную дверь подо мною. И я продвигался вниз не так  быстро.  Это  могло
означать, что кто-то продвигался ко мне.  Кто-то  настолько  большой,  что
смог вытеснить огромное количество воды. Я тогда еще не  предполагал,  что
это был ИККИ! Ха! Что угодно, только не ИККИ!
     Я закончил подвешивать грузила, когда огромный гористый черный остров
всплыл подо мною. Я направил  луч  света  вниз.  Его  рот  был  открыт.  Я
оказался кроликом.
     Волны смертельного страха захлестнули меня.  Я  почувствовал  резь  в
желудке. У меня закружилась голова.
     Я справился, наконец, с последней операцией. К тому  времени  он  уже
подплыл в плотную ко мне.
     Наживка  росла,  превращаясь   из   розовой   в   фосфоресцирующую...
Заглочено.
     Еще один взгляд назад.
     Он был так близко, что наживка отражалась на его зубах, в его глазах.
Только четыре метра отделяли меня от его извергающего искры зоба. Потом  я
уже не сознавал, плыл он за мной или остался там.
     Я начал чернеть в ожидании смерти. Потом стал  слабо  грести  ногами.
Очень скоро ногу свела судорога. Кролик во мне просил луча света  хоть  на
секунду, на миг. Только узнать...
     Или  закончить  со  всем  этим.  Нет,  кролик,   мы   не   бежим   от
преследований. Надо оставаться в темноте.
     Наконец я достиг зеленых вод, светло-зеленых, поверхности.
     Я удвоил свои усилия и подплыл к Тенскуаэру.
     Мир показался с овчинку, и я услышал крик вдалеке:
     - Он жив!
     Гигантская тень и штормовая волна захлестнули меня.  Счастливые  воды
для охоты. Может, я был в чем-то неправ.
     Где-то была распростерта Кисть. Что такое приманка.
     Несколько миллионов лет назад. Я  помню,  как  все  начиналось.  Я  -
одноклеточный  организм  с  болью  перерастающий  в   амфибию,   затем   в
земноводное. Откуда-то сверху с деревьев я услышал крик:
     - Он возвращается.
     Я превратился в человекоразумное.
     - Вы поймали его? - спросил я.
     - Все еще борется, хотя он на крючке. Мы думали,  что  он  съел  тебя
вместе с приманкой.
     - Я тоже.
     - Дыши и не разговаривай.
     Мне дали кислород. Отлично. Выпей.
     - Он был ужасно глубоко. Ниже,  чем  показывал  экран.  Мы  не  могли
поймать его, пока он не начал двигаться. А было уже поздно.
     Я начал зевать.
     - Теперь иди в каюту.
     Мне удалось раскрыть перочинный нож.
     - Попробуйте дотронуться до меня и лишитесь большого пальца.
     - Но тебе необходимо отдохнуть.
     - Принесите еще одну пару одеял. Я буду здесь.
     Я опустился и закрыл глаза.


     Кто-то тряс меня за плечо. Серо и холодно. Прожектора освещали палубу
желтыми пятнами. Я  сидел,  прислонясь  спиной  к  противоминной  наделке.
Несмотря на то, что я был укутан шерстяными одеялами, меня трясло.
     - Уже одиннадцать часов. Ты все пропустишь.
     Я почувствовал вкус крови.
     - На, выпей.
     Я скорее догадался, чем распробовал, что это была вода.
     - Не спрашивай, как я себя чувствую. Это всегда так бывает. Ладно?  -
прохрипел я.
     - Хорошо. Хочешь спуститься вниз.
     - Нет, просто принеси фуфайку.
     - Вот она.
     - Что он делает?
     - Ничего, он глубоко. Он усыплен. Просто лежит.
     - Сколько прошло с тех пор, как он показался в последний раз?
     - Около двух часов.
     - Как Джин?
     - Она никого не пускает в слайдер. Майк говорит, что ты должен войти.
Вот он здесь.
     Я сел и обернулся. Майк был здесь. Он  приветствовал  меня  рукой.  Я
ответил. Я перекинул ноги за борт и пару раз вздохнул. Боли в желудке.
     - Ты как? - спросил Майк.
     Я посмотрел на экран. ИККИ не было. Наверное, он слишком глубоко.
     - Кофе?
     - Нет, не кофе.
     - Ты что, болен? Здесь разрешается  пить  только  кофе.  Кофе  -  это
коричневый напиток, вызывающий жжение в желудке.  У  тебя  есть  в  нижнем
ящике.
     - Чашек нет, придется из стаканов.
     - Годится.
     - У тебя хорошо получается. Ты что, тренируешься специально для  этой
работы?
     - Какой работы?
     - Да той, что я тебе предложил...
     Пятно на экране.
     - Поднимается, поднимается, - заорал он в слайдер.
     - Спасибо, Майк. Я вижу, - ответила она.
     - Джин!
     - Заткнись! Она занята!
     - Это Карл?
     - Да, - ответил я. - Попозже поговорим.
     Зачем я сделал это.
     - Зачем ты сделал это?
     Я не знал.
     - Я не знаю.
     Я встал и вышел.
     Тенскуаэр качало.  ИККИ,  должно  быть,  перевернулся,  когда  увидел
корпус, потому что пошел опять вниз.  Слева  от  меня  вода  кипела  белой
пеной. В глубине кишел ком бесконечных тросов и якорных цепей.
     Я постоял немного, затем повернулся и пошел.
     - Он еще под действием наркотика.
     - Да.
     - А что мисс Лухарич?
     - А что с ней?
     - Она, должно быть, смертельно устала.
     - Возможно.
     - И что ты думаешь сделать?
     - Она  подписала  контракт  на  эту  работу.  Она  знала,  что  может
произойти. И это произошло.
     - Я думаю, ты бы смог поднять его на палубу?
     - И я так думаю.
     - И она думает также.
     - Тогда пусть попросит.


     ИККИ плавал в летаргическом состоянии  на  глубине  тридцати  морских
саженей.
     Я еще раз прогулялся, на этот раз до слайдера. Она не смотрела в  мою
сторону.
     - Карл, ну зайди, пожалуйста.
     Глаза Пикассо и тайное желание заставить меня управлять слайдером...
     - Это приказ?
     - Да. Нет. Пожалуйста.
     Я вошел и стал контролировать подъем. ИККИ стал подниматься.
     - Толкать или тянуть?
     Я нажал кнопку, и он поднялся как котенок.
     - Теперь решай сама.
     Он задержался на глубине десяти саженей.
     - Дать ему время клюнуть лучше?
     - Нет.
     Она тащила его вверх. Пять саженей, четыре...
     Она включила экстенсоры на глубине  двух  саженей,  потом  заработали
графллы.
     Бесконечные крики и молнии вспышек.
     Команда увидела ИККИ.
     Он стал бороться. Она крепко держала трос, подняла графллы.
     Еще две сажени и графллы стали тащить.
     Крики и быстрые шаги.
     Огромная туша поднималась с помощью лебедки. Зеленые холмы его хребта
все еще росли из воды.
     - А он здоровый, Карл!
     А он все рос, рос и рос...
     - Ну!
     Он поглядел вниз.
     Он посмотрел так, как мог смотреть только  бог  наших  самых  древних
предков. Страх, стыд и издевательский смех пронеслись в моей голове.
     И в ее тоже?
     - Я не могу!
     На этот раз, когда кролик умер во мне, все было очень просто.
     - Теперь толкай сама.
     - Я не могу. Сделай это ты. Вытащи его, Карл!
     - Нет. Если я сделаю это, то до конца твоих дней  тебя  будет  мучить
вопрос, смогла бы ты сделать это. И ты всю душу вложишь в то, чтобы  найти
ответ на этот вопрос. Я знаю это наверняка. Мы ведь одинаковые.  Я  сделал
тоже самое. Теперь твоя очередь.
     Она уставилась в одну точку.
     Я обнял ее плечи.
     - Это мог быть я, - предположил  я.  -  Я  -  зеленая  морская  змея,
отвратительное,  чудовищное  животное,  вышедшее  проглотить  тебя.  Я  не
отвечаю ни перед кем. Нажми на кнопку "укол".
     Она было протянула, а затем убрала свою руку.
     - Ну же.
     Она нажала на кнопку.
     Затем я закончил все с ИККИ сам.
     Прошло полных семь часов, прежде чем я проснулся и услышал монотонный
звук работающих лопастей Тенскуаэра, перемалывающих морскую воду.
     - Ты болен, - заметил Майк.
     - А как Джин?
     - Тоже.
     - Где животное?
     - Здесь.
     - Хорошо, - повернулся я. На этот раз ему не удалось уйти.
     Вот как это было. Приманщиками не  рождаются,  не  думаю.  Но  Кольца
Сатурна поют свадебную песнь в честь наследства морского монстра.
Роджеp Желязны. Врата его лика, факелы его уст.
перевод с англ. - ?
Zelazny, Roger (Joseph).





                               Роджер ЖЕЛЯЗНЫ

                            ВОЗМЕЗДИЕ ТРЕХ ФУРИЙ




     Теперь я уже понимаю, что Природа иногда бросает сладкую  кость  тем,
кого она намеревается  искалечить.  Либо  наградит  будущего  отверженного
талантом, чаще всего невостребованным, либо пошлет ему  проклятие,  одарив
незаурядным умом.
     Уже в четыре года Сандор Сандор мог перечислить все сто сорок  девять
обитаемых мира своей галактики. А в  пять  лет  он  мог  назвать  основные
земные массивы каждой планеты и вычертить их приблизительный контур  мелом
на пустом глобусе. К семи годам он  знал  все  провинции,  штаты,  страны,
крупные города основных земных массивов ста сорока девяти обитаемых  миров
своей галактики. Он проводил за чтением землеографии, истории, землеологии
и популярных путеводителей много часов. Он изучал карты  и  информационные
ленты путешествий. Глаза его были оснащены кинокамерой,  или,  по  крайней
мере, создавалось такое впечатление, так как никто бы не  мог  назвать  ни
одного города в  его  галактике,  о  котором  Сандор  Сандор  не  знал  бы
чего-нибудь к десяти годам.
     А он продолжал учиться.
     Новые места приводили его в восторг.
     Он собрал библиотеку дорожных карт  и  путеводителей  по  улицам.  Он
изучал архитектурные стили и основные направления промышленности,  расовые
типы, образ жизни коренного населения, местную флору, наземные  ориентиры,
отели, рестораны, аэропорты, морские порты и космодромы,  стиль  одежды  и
ювелирные украшения, климатические условия, местные искусства  и  ремесла,
пищу и диету, спорт, религию, социальные институты и традиции.
     В четырнадцать  лет  он  защитил  докторскую  диссертацию  в  области
земл