пения. Гизель восстановилась более быстро  чем я ожидал, но я ударил первым.
Половина головы твари отлетела в сторону.
     -- Калуу-каллей! -- закричал я, и снова нанес удар Ворпалом, отделяя от
гизели еще один кусок плоти. Затем ударил еще и еще  раз. Гризель отступала,
получая страшные раны, но не умирала. Куски  ее зеленоватого мяса летели  во
все стороны.
     --  Кергма,  --   сказал  я,  когда  от  гизели   остался  искромсанный
шевелящийся  обрубок,  который  упорно  не  хотел  издохнуть,  -- нельзя  ли
пересмотреть  существующее  уравнение так,  чтобы  создать  для  меня  новую
гизель, которая охотилась бы за хозяином этой?
     -- Я думаю, можно, -- ответила она. -- Берусь сделать это из имеющегося
материала. Зеркала придвинулись  вплотную, окутав нас на мгновение сумраком,
а затем расступились. Куски плоти исчезли, вместо них я увидел новую  гизель
--  черную,  с  красными  и  желтыми  полосами  по телу.  Подобно  коту, она
потерлась о мои ноги. Пение Сокрытых смолкло.
     -- Иди, и  ищи  своего  бывшего хозяина, -- сказал я, -- и сообщи мне о
результатах. Гизель выхватила из воздуха цветную нить и исчезла.
     -- Куда ты ее послал? -- спросила Рэнда. Я объяснил ей.
     -- Ее бывший хозяин теперь признает тебя наиболее опасным из всех своих
конкурентов, -- сказала она -- Если он останется жив, то возьмется за тебя с
особым рвением.
     -- Пожалуй, мне этого и надо. Я хотел бы спровоцировать его. По крайней
мере,  он  не  будет  теперь  чувствовать себя  в  Зеркальном Мире  в полной
безопасности. А вдруг я пошлю ему еще одну гизель?
     -- Воистину, --  сказала она, -- ты был  моим рыцарем,  -- и поцеловала
меня. Как  раз в  этот момент мягкий голос зазвучал в моих ушах и  я  увидел
Чеширского кота.
     --  Вы продолжаете заимствовать  меч  без подписки.  Ну  что  ж,  будте
любезны. Это стоит всего лишь 20  долларов в час. Кстати Вы не  расплатились
за позапрошловековой прокат плаща, а это еще 40 долларов.
     Я  порылся в  карманах  и отдал  коту  деньги. Он  усмехнулся  и  начал
исчезать.
     -- Успехов Вам во всех Ваших предприятиях, и заходите к нам с  Люком, у
него  славный  баритон, -- услышал  я на прощание.  Последней,  как  всегда,
исчезла улыбка.  Я огляделся вокруг и увидел, что  Сокрытые тоже  удалились.
Кергма ласково придвинулась ближе ко мне.
     -- Где другие -- Глайт и Грилл? -- спросила она.
     -- Я оставил Глайт в Девственном Лесу, -- ответил я, --  хотя она может
сейчас быть  где  угодно  --  у Хозяина Ветров,  в  музее Грамбл,  на  Путях
Саволла. Если увидишь ее, сообщи,  что  гизель не съела меня --  и она будет
пить  теплое молоко за мое здоровье. Грилл, наверное,  находится на службе у
моего дяди Сухая.
     -- О, Хозяин Ветров... вот  это были деньки, -- сказала Кергма. --  Да,
мы должны  собраться  вместе  снова.  Спасибо,  что позвал  меня, --  и  она
удалилась в свойственной ей манере -- во всех направлениях сразу.
     -- Что теперь? -- спросила Рэнда.
     -- Я иду домой и ложусь спать. -- сказал я. И, помолчав, добавил: -- Ты
со мной?
     Она помедлила с ответом а затем кивнула:
     -- Закончим нашу ночь так же хорошо, как мы ее начали.
     Мы прошли через седьмую дверь, и она сняла защиту с моего зеркала...
     Проснувшись утром, я обнаружил, что она исчезла.
     Я знал, что это будет именно так.


   Роджер Желязны
   Коллекционный жар



   - Что ты здесь делаешь, человек?
   - Это длинная история.
   - Прекрасно, я люблю длинные истории. Садись и
рассказывай. Нет - только не на меня!
   - Извини. Так вот, я здесь из-за своего дядюшки - он
сказочно богатый.
   - Погоди. Что означает "богатый"?
   - Ну, очень состоятельный
   - Хм-м? А состоятельный?
   - Ну, у него куча денег.
   - Что такое "деньги"?
   - Ты, кажется, хотел услышать мою историю?
   - Да, но я хотел бы понимать, что ты говоришь.
   - Извини, булыжник, но я и сам тут не все понимаю.
   - Меня зовут Камень.
   - Ладно, пускай будет Камень. Предполагалось, что мой
дядюшка, весьма весомый в обществе человек, пошлет меня
учиться в Космическую Академию, но он этого не сделал. Ему
больше по вкусу гуманитарное образование. И он отправил
меня в университет, в эту допотопную альма-матер, изучать
негуманоидные цивилизации. Улавливаешь мою мысль?
   - Не совсем, но, чтобы оценить, не обязательно понимать.
   - Вот и я говорю то же самое. Мне никогда не понять дядю
Сиднея, но я вполне оценил его возмутительные вкусы, сорочьи
наклонности и страсть вечно вмешиваться в чужие дела. До
того оценил, что даже тошно от этого. А больше мне ничего
не остается. Дядюшка - плотоядный идол всего нашего
семейства и обожает настаивать на своем. К несчастью, он
еще и единственный денежный мешок в нашей семье, а отсюда
следует так же неукоснительно, как икс за четом, что он
настаивает на своем всегда, во всех случаях, без исключения.
   - Эти ваши деньги, как видно, очень важное вещество?
   - Настолько важное, что загнало меня за десять тысяч
световых лет на безымянную планету... кстати, я как раз
подобрал для нее имя. Сквернида.
   - Затт невысокого полета - жадина из жадин. Потому-то у
него и полет невысок...
   - Да, я заметил. Хотя ведь затт - это какой-то мох, так
ведь?
   - Так.
   - Отлично, значит, с упаковкой будет проще.
   - Что такое "упаковка"?
   - Это когда что-нибудь кладут в ящик, чтобы переправить
куда-нибудь в другое место.
   - То есть передвинуть?
   - Примерно.
   - А что ты собираешься упаковывать?
   - Тебя, Камень.
   - Но я не из тех, которые скользят.
   - Послушай, мои дядюшка коллекционирует камни, понял? А
вы тут - разумные минералы, единственные на всю Галактику.
И притом, ты - самый большой, другого такой величины я еще
не встречал. Улавливаешь мою мысль?
   - Да. Но я никуда не хочу перемещаться.
   - А почему? Ты будешь самым главным в дядюшкиной
коллекции. Вроде как в стране слепых и кривой - король...
да простится мне столь вольное сравнение!
   - Пожалуйста, не надо сравнений. Это звучит
отвратительно. А откуда ваш дядюшка узнал про нашу планету?
   - Один мой наставник вычитал про нее в бортовом журнале
старинного космического корабля. Наставник, видишь ли,
собирал коллекцию старых бортжурналов. А журнал этот вел
некий капитан Фэйрхилл, он совершил тут у вас посадку
несколько веков назад и подолгу беседовал с вашим братом.
   - Как же, как же, славный ворчун Фэйрхилл! Что-то он
поделывает? Передай ему привет и...
   - Он умер
   - Что ты сказал?
   - Умер. Скончался. Загнулся. Вздиблился.
   - Да неужели?! Когда же это случилось? Я уверен, это
было прекрасное зрелище, просто великолепное...
   - Право, не знаю. Но я сообщил о вас дядюшке, и он
решил, что ты ему необходим. Поэтому я и прилетел. Он
послал меня за тобой.
   - Это очень лестно, но я никак не могу с тобой полететь.
Мне уже скоро наступит срок диблиться...
   - Знаю, я все прочитал про дибление в журнале капитана
Фэйрхилла, только дяде Сиднею не показал. Загодя выдрал эти
страницы. Пускай он будет поблизости, когда ты вздиблишься.
Тогда я получу в наследство его деньги и уж сумею щедро
вознаградить себя за то, что не попал в Космическою
Академию. Во-первых, заделаюсь горьким пьяницей; во-вторых,
стану распутничать вовсю,.. а может, что- то другое в этом
роде.
   - Но я хочу диблиться здесь, среди всего, с чем я
нераздельно сросся!
   - Вот лом. Я тебя от всего этого отделю.
   - Только попробуй, я сию же минуту вздиблюсь.
   - Ну уж нет. Прежде чем завести этот разговор, я
высчитал твою массу. В земных условиях пройдет по меньшей
мере восемь месяцев, пока ты достигнешь требуемой для
дибления величины.
   - Да, верно... я хотел тебя обмануть. Но неужели ты не
знаешь жалости? Я провел здесь столько веков с тех пор, как
был совсем маленьким камешком. Здесь жили мои предки. Я
так старательно собирал свою коллекцию атомов: ни у кого в
окрестностях нет лучшей молекулярной структуры. И вот,
вдруг... вырвать меня отсюда, когда вот-вот настанет время
диблиться... с твоей стороны это просто бескаменно!
   - Все не так уж страшно. Уверяю тебя, на Земле ты
сможешь пополнить свою коллекцию самыми прекрасными атомами.
И ты увидишь такие места, где еще не бывал ни один камень с
твоей планеты.
   - Слабое утешение. Я хочу, чтобы мои друзья видели, как
я диблюсь.
   - Боюсь, что об этом не может быть и речи.
   - Ты очень жестокий человек. Надеюсь, ты будешь
поблизости, когда я вздиблюсь.
   - Когда настанет час этого события, уж я постараюсь
оказаться подальше, ведь впереди у меня шикарные кутежи.
   На Скверниде сила тяжести гораздо меньше земной, так что
Камень без труда удалось покатить к планетоходу, упаковать и
с помощью лебедки водворить внутрь, по соседству с атомным
двигателем. Но планетолет был легким, спортивным; чтобы
приспособить его для скоростных пробегов, владелец снял
часть защитной брони; вот почему Камень вдруг ощутил жар
вулканического опьянения, почти мгновенно прибавил к своей
коллекции самые что ни на есть отборные образчики атомов - и
тут же вздиблился.
   Огромным грибом он взметнулся ввысь, а потом мощными
волнами разнесся над равнинами Скверниды. Несколько юных
Камней низринулись с пыльных небес, отчаянным воплем на
общей всем в этих краях волне, возвещая о муках своего
рождения.
   - Вздиблился, - промолвил сквозь треск разрядов один из
соседей, - даже раньше, чем я думал. А каким жаром обдает -
одно удовольствие.
   - Великолепное дибление, - согласился второй. - Что ж,
если ты усердный собиратель, твои труды всегда увенчаются
успехом.



   Роджер Желязны
   Дева и чудовище


   Великая смута настала, потому что настала пора решения.
Старейшины выбрали кандидата и жертвоприношение было
назначено, несмотря на протесты Райлика, старейшего.
   - Не надлежит нам капитулировать и в этот раз, - заявил
он.
   Но ему не ответили, и молодая девственница была отведена
в туманный грот, где ее накормили листьями забвения.
   Райлик смотрел на это с разочарованием.
   - Так не должно быть, - настаивал он - Это не правильно.
   - Так было всегда, - отвечали другие. - Каждую весну и
каждую осень. Всегда так было. - И они бросали
встревоженные взгляды на небо, где солнце начинало утро,
разливая повсюду свой свет.
   Бог уже шествовал по великому лесу.
   - А теперь давайте уйдем, - сказали они.
   - А вы когда-нибудь думали о том, что можно остаться? И
посмотреть, что делает Бог-чудовище? - с горечью спросил
Райлик.
   - Хватит с нас твоего кощунства!  Пошли!
   Райлик пошел за ними.
   - С каждым годом нас становится все меньше, - сказал он.
- В какой-то момент у нас просто никого не останется, чтобы
принести в жертву.
   - Значит, в этот день мы умрем, - сказали остальные.
   - Так зачем тогда тянуть? - спросил Райлик. - Давайте
дадим сейчас бой, и не будем ждать, пока нас совсем не
останется!
   Но остальные только отрицательно качали головами, жест,
который Райлик наблюдал уже в течение многих веков. Все они
уважали возраст Райлика, но никто не разделил его мыслей.
Они бросили назад всего лишь один взгляд, когда солнце
высветило фигуру бога на прекрасном скакуне и со
смертоносной пикой наперевес. В пещере, где рождались
туманы, дева забила хвостом из стороны в сторону, бешено
вращая обезумевшими глазами под юными пластинами бровей.
Она почувствовала божественное присутствие и начала низко
реветь.
   Они отвернулись и продолжали свой путь по равнине.
   Когда они приблизились к лесу, Райлик остановился и
поднял свою жесткую лапу, как бы пытаясь удержать какую-то
мысль. Потом он сказал:
   - Кажется, я еще помню время, - сказал он, - когда все
было по-другому.



   Роджер Желязны
   Любовь - одно воображение


   Им следовало бы знать, что меня не удастся вечно держать
взаперти. Может, они это знали, вот почему при мне всегда
была Стелла.
   Я лежал в постели, глядя на нее, с рукой, закинутой за
голову, и массой спутанных золотистых волос, обрамлявших ее
спящее лицо. Она была для меня более чем женой - она была
надсмотрщиком. Каким я был слепцом, что не понял этого
раньше!
   Но тогда, что еще они со мной сделали?
   Заставили забыть, кто я такой.
   Потому что я был одним из них, но не таким, как они -
меня приковали к этому времени и месту.
   Они заставили меня забыть обо всем. Они сковали меня
узами любви.
   Я встал, и последние оковы спали.
   Луч лунного света, словно толстая трость, лежал на полу
нашей спальни. Я перешагнул через него к месту, где висела
моя одежда.
   Где-то вдали слышалась слабая музыка. Вот что мне
помогло. Ведь я так давно не слышал такой музыки...
   Как им удалось поймать меня в ловушку?
   В этом маленьком королевстве много столетий тому назад,
или в другом, где мне удалось изобрести порох... Да! Да!
Именно там. Меня захватили там в монашеском одеянии с
капюшоном и моей классической латынью.
   Затем полностью стерли память и перенесли в это место.
   Я мягко усмехнулся, заканчивая одеваться. Долго ли я
прожил здесь? Сорок пять лет, судя по моей памяти, - но
сколько в реальном времяисчислении?
   Зеркало в прихожей показывало человека средних лет,
слегка лысоватого, с редеющими волосами, одетого в красную
спортивную рубашку и черные брюки.
   Музыка зазвучала громче, та музыка, которую мог слышать
только я: гитары и мерный ритм кожаного барабана.
   Тот самый барабанщик, да! Скрестите меня с ангелом, и вы
все же не сделаете меня святым, друзья мои!
   Я снова сделал себя молодым и сильным.
   Затем спустился по лестнице в гостиную и подошел к бару,
налил себе стакан вина и прихлебывал его глоточками, пока
музыка не достигла своей кульминации, потом допил вино одним
глотком и швырнул стакан на пол. Я был свободен.
   Я повернулся, чтобы идти, но сверху послышался какой-то
звук.
   Стелла проснулась.
   Зазвонил телефон. Он висел на стене и звонил, звонил, до
тех пор, пока мне это не надоело.
   Я снял трубку.
   - Ты опять это сделал, - сказал старый, давно знакомый
голос.
   - Не попрекайте женщину слишком сильно, - сказал я. -
Она ведь не могла следить за мной все время.
   - Лучше тебе оставаться на месте, - сказал голос. - Это
избавит нас обоих от многих неприятностей.
   - Спокойной ночи, - сказал я и повесил трубку.
   Трубка превратилась в браслет наручника, а провод - в
крепкую цепь, прикованную к кольцу на стене. Как это
по-детски с их стороны!
   Я слышал как Стелла одевается наверху. Я сделал
восемнадцать шагов в сторону от Места, и моя рука с
легкостью выскользнула из опутывающих ее виноградных лоз.
   Затем опять обратно в гостиную, чтобы выйти из двери
дома. Мне необходим был конь.
   Из гаража я вывел машину. Она была самой быстроходной из
тех двух, что стояли там. Затем - на ночную дорогу, под
звуки грома, гремящего наверху.
   Это был Крылатый Охотник, летящий на малой высоте,
неуправляемый. Я нажал на тормоза и он пролетел мимо,
задевая о верхушки деревьев, обрывая крыльями телефонные
провода, и разбился посредине улицы примерно в половине
квартала от меня. Я резко свернул влево на аллею, а затем
на следующую улицу, идущую параллельно той, по которой ехал
раньше.
   Если им хотелось поиграть таким манером, то что ж, я и
сам был в игре далеко не новичок. Но мне было приятно, что
они начали именно с этого.
   Я задумался о месте, где мог бы отдышаться.
   В зеркальце заднего вида появились огни фар.
   Они?
   Слишком быстро.
   Или это был другой автомобиль, следующий тем же
направлением, или Стелла.
   Осторожность, как говорит Греческий Хор, гораздо лучше,
чем Неосторожность.
   Я поменял направление, но не машины.
   Теперь я сидел в более низком, более мощном автомобиле.
   Я еще раз поменял направление.
   Теперь я сидел за рулем не с той стороны и ехал по другой
стороне дороги.
   Еще раз.
   Колес не было. Мой автомобиль скользил на воздушной
подушке над старой развороченной дорогой. Все строения,
мимо которых я пролетал, были металлическими. Ни дерева, ни
камня, ни кирпича не было ни в одном из них.
   На длинной кривой позади меня появился свет фар.
   Я выключил свои сигнальные огни и стал менять
направление: раз, другой и третий.
   Я летел по воздуху, высоко над болотистой местностью,
оставляя за собой реактивный след. Затем еще одно
перемещение, и я уже пролетел низко над землей, от которой
шли испарения, а огромные рептилии поднимали головы со своих
лежбищ, чтобы посмотреть на меня. Солнце в этом мире стояло
высоко, как ацетиленовый факел на небе. Силой воли я
удерживал свой непослушный летательный аппарат, ожидая
погони. Ее не было.
   Я опять переместился...
   Повсюду рос черный лес, доходящий почти до подножья
высокого холма, на котором стоял старинный замок. Я летел
верхом на огромном грифе и был одет в одежду воина. Я
направил грифа на небольшую полянку в лесу и приземлился.
   - Стань конем, - приказал я, произнося заклинание.
   Теперь я сидел на черном жеребце, медленной рысью
скачущем по извилистой тропе через темный лес.
   Нужно ли мне остаться здесь и бороться с ними при помощи
волшебства, или переместиться в другой мир, где преобладала
наука?
   А может быть, мне следует каким-то кружным путем
переместиться в такое отдаленное место, чтобы попробовать
окончательно уйти от них?
   Ответ пришел сам собой.
   Позади раздался стук копыт, и появился рыцарь:
   он сидел верхом на скакуне с длинной гордо поставленной
шеей; на рыцаре были полированные доспехи, а на щите был
выбит красный крест.
   - Ты зашел слишком далеко, - сказал он. - Остановись!
   Клинок в его руке зло поблескивал, пока не был превращен
мною в змею. Он выпустил ее и она уползла в кусты.
   - Ты говорил!..
   - Почему ты упрямишься? - спросил он. - Присоединяйся к
нам или, по крайней мере, оставь свои попытки.
   - Почему упрямишься ты? Оставь их и присоединяйся ко
мне. Вместе мы сможем переменить многие времена и места. У
тебя есть возможности и соответствующая подготовка...
   В течение моей речи он подошел достаточно близко, чтобы
прыгнуть на меня, пытаясь сбить с лошади краем своего щита.
   Я сделал легкое движение рукой, и его лошадь споткнулась,
скидывая его наземь.
   - Куда бы ты ни направился, болезни и войны следуют за
тобой по пятам! - выкрикнул он.
   - За любой прогресс приходится платить. То, о чем ты
говоришь, всего лишь процесс становления, а не конечный
результат.
   - Глупец! Нет такого понятия - прогресс. Оно не такое,
каким его понимаешь ты! Какую пользу могут принести все
твои машины и идеи человечеству без поднятия культуры, если
при этом ты не меняешь самих людей?!
   - Сначала идут идеи, затем развивается машинная
цивилизация, а потом уже медленнее подтягиваются люди, -
сказал я, спешиваясь и подходя к нему. - А такие как вы
создают вечные Темные Века во всех измерениях бытия. И все
же мне жаль, что я должен это сделать.
   Я вытащил из-за пояса нож и просунул в смотровую щель его
шлема, но шлем был пуст. Он исчез в другом измерении, еще
раз доказав всю бесполезность ведения этических споров.
   Я вскочил на коня и отправился в путь.
   Через некоторое время за моей спиной вновь послышался
мерный стук копыт.
   Я произнес еще одно слово, после чего с молниеносной
скоростью пронесся вперед на единороге через темный лес.
Погоня, тем не менее, продолжалась.
   Наконец, я добрался до небольшой полянки с каменным
алтарем, высоко поднимавшимся в самом ее центре. Я
определил, что эго место Силы, поэтому отпустил единорога,
который тут же исчез.
   Я забрался на алтарь и уселся на самой его верхушке.
Закурил сигарету и стал ждать. Я не надеялся, что меня
могут так скоро обнаружить, и это меня раздражало. Я
встречу преследователя здесь.
   На поляну вышла небольшая серая кобыла.
   - Стелла!
   - Сойди оттуда! - вскрикнула она. - Они готовятся к
нападению, осталось совсем недолго!
   - Аминь, - сказал я. - Я готов.
   - Но ведь их много! Их всегда было б