себя
на линию огня.
     - Путь блокирован.
     - Разнеси эту развалину и перекрой туннель! Не дай Кэдди сбежать!
     - Я не могу! - ответила она.
     - Почему?
     - Просто не могу!
     - Это приказ! Разнеси его и перекрой туннель!
     - Ее пулеметы развернулись и выбили из-под старой машины колеса.
     Мимо промчался Кэдди и исчез в проходе.
     - Ты позволила ему проехать! - взвыл Мердок. - Гони за ним!
     - Хорошо, Сэм. Я это и делаю. Не вопи. Пожалуйста, не вопи.
     Дженни  рванулась  в  туннель.  Где-то  впереди  Мердок  слышал   рев
газующего гигантского двигателя, постепенно увеличивающего отрыв.
     - Не стреляй сейчас, в туннеле! Если ты сожжешь его здесь, нас  может
закупорить!
     - Я знаю. Я не буду.
     - Брось пару гранат с десятисекундным замедлением и гони. Может быть,
нам удастся перекрыть какое-то движение сзади, слева.
     Они вырвались из туннеля, и дневной свет на миг ослепил  его.  Вокруг
не было никаких других автомобилей.
     - Найди его след, - сказал он, - и гони. Сверху, из  чрева  горы,  до
них донеслось эхо глухого взрыва.  Земля  дрогнула,  и  тут  же  докатился
второй взрыв.
     - Здесь так много следов... - сказала она.
     - Ты знаешь тот, что мне нужен. Самый свежий,  самый  широкий,  самый
горячий! Найди его! Гони по нему!
     - Мне кажется, я нашла его, Сэм.
     - Отлично. Поезжай так быстро, как только сможешь.
     Мердок отыскал флягу с бурбоном  и  жадно  приложился  к  ней.  Затем
закурил сигарету и посмотрел вперед.
     - Почему ты промахнулась? - спросил он мягко. - Почему ты не попала в
этого, Дженни? Она не ответила сразу. Мердок ждал.
     - Потому что он для меня  не  этот,  -  сказала  она  наконец.  -  Он
причинил много зла автомобилям и людям, и это так. Но в нем есть  нечто...
нечто благородное. То, как он сражался со всем миром за свою свободу, Сэм,
держа в повиновении всю эту банду  злобных  машин,  не  останавливаясь  ни
перед чем, чтобы отстоять свой путь, путь без хозяина, - столько  времени,
сколько смог бы оставаться непобежденным... Сэм,  минуту  назад  я  хотела
примкнуть к его банде, бегать с ним по  Великим  Равнинам,  разбивать  для
него своими ракетами ворота Бензиновых крепостей... Но  я  не  могу  убить
тебя, Сэм. Я построена для тебя. Я слишком одомашнена.  Я  слишком  слаба.
Правда, я не смогла выстрелить в  него  и  направила  ракеты  мимо.  Но  я
никогда не смогу убить и тебя, Сэм.
     - Спасибо, - сказал он, - спасибо,  разумная  моя  мина  замедленного
действия! Спасибо большое.
     - Прости, Сэм.
     - Заткнись! Нет, погоди... Сначала скажи мне, что ты  будешь  делать,
если мы найдем его.
     - Я не знаю.
     - Ну тоща подумай об этом, да побыстрее. Ты  видишь  то  облако  пыли
впереди, - так же хорошо, как и я. И тебе лучше бы увеличить скорость.
     Они мчались вперед.
     - Пожалуй, сейчас я вызову Детройт. У них будет глупый вид,  когда  я
потребую возмещения убытков.
     - У меня нет дефектов в конструкции или дизайне.  Ты  это  знаешь.  Я
просто более...
     - Эмоциональна, - продолжил Мердок.
     - ... чем я подозревала, - закончила она. - Я действительно встречала
не так уж много автомобилей, если не считать молодых, до того, как поехала
с тобой. Я не знала, на что похож дикий автомобиль, и  никогда  прежде  не
уничтожала ни одного автомобиля - только мишени. Я была молода и...
     - Невинна, - фыркнул Мердок. - Да.  Очень  трогательно.  Но  все-таки
будь готова убить любой автомобиль, который мы  встретим.  Если  он  вдруг
окажется твоим дружком и ты промедлишь с выстрелом, то он убьет нас.
     - Я постараюсь, Сэм.
     Автомобиль впереди остановился. Это был желтый  "крайслер".  Две  его
шины были спущены, и он стоял, накренившийся и ожидающий.
     - Оставь его! - проворчал Мердок, когда с сухим  щелчком  выдвинулись
стволы пулеметов. - Побереги патроны для того, что может сопротивляться.
     Они промчались мимо.
     - Он сказал что-нибудь?
     - Машинное проклятие, - сказала Дженни. - Я слышала его раз или  два.
Тебе оно показалось бы бессмысленным.
     Он засмеялся:
     - Автомобили действительно проклинают друг друга?
     - Иногда, - нехотя откликнулась  она.  -  Это  самый  простой  способ
сорвать  на  ком-нибудь  зло,  особенно  когда   автострады   переполнены.
Некоторые находят в этом удовольствие.
     - Скажи мне какое-нибудь машинное ругательство.
     - Не скажу. Какой я автомобиль по-твоему?
     - Извини, - усмехнулся Мердок. - Ты ведь у меня леди. Я и забыл.
     Из динамика послышался внятный щелчок. Они неслись и неслись  вперед,
а перед ними по каменистому предгорью извилистой и  широкой  кривой  вился
след. Мердок сделал еще глоток, затем перешел на кофе.
     - Десять лет, - бормотал он, - десять лет...
     След оборвался резко. Так резко, что Мердок даже не сразу понял.
     Когда они миновали оранжевую каменную громаду,  вылепленную  природой
наподобие  источенного  ветрами  исполинского  гриба,   справа   открылась
равнина.
     ... Он мчался вперед, к ним - автомобиль-дьявол. Он ждал их, он знал,
что ему не оторваться  от  Огненой  Леди  и  теперь  ринулся  в  последнюю
схватку.
     Дженни занесло вбок, когда ее тормоза ударили с пронзительным  визгом
и  запахом  дыма;  ее  пулеметы  извергали  огонь,  ее   капот   отскочил,
открываясь, и передние колеса поднялись над землей, когда ракеты с  визгом
прыгнули вперед; трижды она развернулась на месте, царапая задним бампером
поверхность солончака, в третий и последний раз она  выпустила  оставшиеся
ракеты в тлеющие обломки на склоне холма, и только  тогда  встала  на  все
четыре колеса; ее пулеметы палили, пока  не  кончились  патроны,  а  после
этого еще целую минуту из них слышался равномерный щелкающий  звук.  Затем
все стихло.
     Мердок сидел, глядя на выпотрошенные, скрученные обломки, горящие  на
фоне утреннего неба. Плечи его вздрагивали.
     -  Ты  сделала  это,  Дженни.  Ты  убила  его.  Ты  убила  для   меня
автомобиль-дьявол...
     Она не ответила. Ее двигатель снова завелся, и  Дженни  повернула  на
юго-восток, к последней Бензиновой крепости - первой на их обратном пути.
     Два часа они ехали в молчании, и Мердок выпил  весь  свой  бурбон,  и
весь кофе, и выкурил все сигареты.
     - Дженни, скажи мне что-нибудь, - попросил он.  -  Что-то  случилось?
Что?
     Она откликнулась - и голос ее был мягок.
     - Сэм, он звал меня, когда спускался с холма... Мердок ждал,  но  она
не спешила продолжать.
     - И что он тебе сказал? - осторожно настаивал Мердок.
     - Он сказал: "Говорю тебе,  убей  своего  пассажира,  и  я  сверну  в
сторону". И еще он сказал: "Я хочу тебя,  Огненная  Леди,  хочу  бегать  с
тобой, совершать налеты с тобой. Им никогда не поймать нас, если мы  будем
вместе" - и я убила его. Мердок молчал.
     - Он так сказал, только чтобы задержать мою стрельбу, ведь правда? Он
сказал так, чтобы остановить меня, потому что только так он мог уничтожить
нас обоих, когда шел к своей гибели? Он ведь не мог и вправду так  думать,
ведь не мог, Сэм?
     - Конечно, нет, - сказал Мердок, - конечно же, нет. Ему было  слишком
поздно сворачивать.
     - Да,  может  быть,  поздно...  И  все-таки,  как  ты   думаешь,   он
действительно хотел бегать со мной, совершать налеты со мной - до всего, я
имею в виду - там, раньше?
     - Вероятно, крошка. Ты ведь довольно хорошо оснащена.
     - Спасибо, - Дженни опять отключилась.  Однако  прежде  чем  она  это
сделала, Мердок услышал непонятный механический звук, странно  похожий  на
проклятие или мольбу.
     Но лишь покачал головой и  откинулся  на  сиденье,  мягко  поглаживая
соседнее кресло все еще непослушной рукой.


                              Роджер Желязны

                           РОЗА ДЛЯ ЭККЛЕЗИАСТА

             Перевод с английского М. Денисова и С. Барышевой



                                    1


     Утром я переводил на марсианский один из моих "Мадригалов Макабра"  и
так  увлекся,  что  когда  коротко  звякнул  интерком,  от   неожиданности
ухитрился одним движением уронить карандаш и нажать кнопку связи.
     - Милейший Гэллинджер, - пропело юное контральто  Мортона,  -  старик
велел мне немедленно найти "этого проклятого самодовольного рифмоплета"  и
прислать к  нему.  А  так  как  на  этой  станции  только  один  проклятый
самодовольный рифмоплет...
     - Пусть злой язык дел добрых не порушит, - огрызнулся я.
     Наконец-то марсиане взялись за ум! Я щелчком стряхнул  полтора  дюйма
пепла с тлеющей сигареты и сделал первую затяжку с тех пор, как  прикурил.
Целый месяц я пытался настроиться и подготовить себя к этому  моменту,  но
все старания оказались напрасными. Теперь я боялся преодолеть всего  сорок
футов и услышать, как Эмори скажет заранее известные мне слова.  Но  кроме
боязни было кое-что еще.
     Поэтому прежде чем пойти, я все-таки закончил перевод.
     Путь до каюты Эмори занял несколько мгновений. Я  дважды  постучал  и
распахнул дверь как раз тогда, когда он уже приподнялся с места.
     - А, это ты...
     - Вы, кажется, желали меня  видеть?  Войдя,  я  сразу  уселся,  чтобы
избавить шефа от необходимости предлагать мне кресло.
     - Твое поведение весьма  легкомысленно.  Чем  ты  изволил  заниматься
последние полчаса?
     Я по достоинству оценил его отеческое недовольство.
     Заплывшие бесцветные глазки, жидкие волосы, истинно ирландский нос, и
вдобавок голос - громче, чем у кого бы то ни было...
     - Я работал, - то был ответ Гамлета Клавдию.
     - Ха! - фыркнул он. - Прекрати  свои  штучки.  Здесь  еще  никому  не
случалось видеть, чтобы ты занимался чем-нибудь дельным.
     Я пожал плечами и сделал вид, что хочу встать.
     - Если это все, зачем вы меня вызывали...
     - Ну-ка сядь!
     Эмори встал и обошел вокруг  стола.  Нависая  надо  мной,  он  глядел
теперь сверху вниз - а это непростой трюк, даже когда я сижу.
     - Ты самый строптивый ублюдок из всех ублюдков, с которыми я работал!
- проревел он, как подпаливший брюхо бизон. - Почему бы тебе на  удивление
окружающим хоть  раз  не  повести  себя  по-человечески?  Кому  и  что  ты
доказываешь? Согласен, ты не дурак,  может  быть  даже  гений,  но  какого
черта?! - Эмори воздел руки к невидимым небесам и плюхнулся в кресло.
     - Бетти в конце концов уговорила их принять тебя, - в его голосе было
что-то от доброго папаши, решившего порадовать отпрыска.  -  Сегодня  днем
они будут ждать. После обеда возьмешь джипстер и поедешь прямо туда.
     - Хорошо.
     - Тогда все.
     Я кивнул и поднялся. Когда я уже тянул дверь на себя, Эмори  добавил:
- Думаю, не стоит еще раз напоминать тебе, насколько это  важно.  И,  будь
любезен, не веди себя с марсианами так, как с нами.
     Дверь за мной захлопнулась.
     Не помню, что там подавали на обед. Мне было слегка не  по  себе,  но
почему-то я знал, что не подведу. Мои бостонские издатели ждут марсианскую
идиллию или,  по  крайней  мере,  нечто  о  космических  полетах  в  стиле
Сент-Экзюпери.   Национальная   Научная   Ассоциация   надеется   получить
обстоятельный доклад о расцвете и упадке Марсианской империи.
     Будут довольны и те и другие. Мне  всегда  все  удавалось  неплохо  -
потому-то меня и ненавидели.
     Я произвел раскопки в  ворохе  свитеров  и  комбинезонов,  оседлал  в
гараже джипстер и отправился к Тиреллиану.
     Огненные  потоки  ржавого  песка  хлестали  вездеход  так,   что   он
сотрясался. Песок свистел над моей головой, впивался в шарф и барабанил по
защитным очкам.
     Джипстер раскачивался и пыхтел, совсем как тот  маленький  ослик,  на
котором я однажды путешествовал по Гималаям, и как это  упрямое  животное,
не переставал бить задом и лягаться.  Скалы  Тиреллиана,  казалось,  бодро
бежали мне навстречу.
     - Да, это не Гоби и даже не Великая Юго-Западная пустыня, -  вздохнул
я. - Красный мертвый песок и ничего больше... Кактусов и тех нет.
     Я выкатился на гребень холма. Боковой  ветер  сбил  струи  песка,  но
джипстер поднял такое облако пыли,  что  за  ним  ничего  не  было  видно.
Впрочем, карту местности я помнил наизусть. Я чувствовал себя  джойсовским
Улиссом в Мелиболге, - с речью, написанной звучными терцинами и  взглядом,
обращенным к тени Данте.
     Я обогнул последнюю каменную пагоду и оказался на месте.
     Когда я со скрипом поставил джипстер на тормоз  и  спрыгнул  на  этот
проклятый песок, Бетти уже махала мне рукой.
     - Эй, - прокашлял я, разматывая  шарф  и  вытряхивая  из  него  фунта
полтора песка. - Куда прикажете, любезная? Меня тут еще не ищут?
     Она позволила себе коротенькое  хихиканье  добропорядочной  фройлейн,
вызванное скорее словом "любезная", чем моим не слишком геройским видом, и
только потом заговорила. Она не так давно кончила  университет,  и  потому
словцо из набора сельских учтивостей все еще могло развеселить ее.
     Мне нравится, как она говорит, ну и все остальное  тоже.  К  тому  же
моего запаса шуток мне хватит, по крайней мере, до конца жизни. Я взглянул
на ее бархатные глаза, великолепные зубы, на выгоревшие под земным солнцем
короткие волосы (терпеть не могу блондинок!)  и  решил,  что  она  в  меня
влюблена.
     - Мистер Гэллинджер, Матриарх ждет внутри. Она согласна  предоставить
вам для изучения Храмовые тексты.
     Тут Бетти прервалась, смущенно  поправив  волосы.  Я  польстил  себе,
подумав, что это из-за моего взгляда.
     - Это их религиозные книги и  одновременно  единственная  история,  -
продолжила  она,  -  что-то  вроде  Махабхараты.   Матриарх   научит   вас
определенным ритуалам обращения с текстами вроде повторения священных слов
при переворачивании страниц.
     И еще... - она помедлила. - Не забывайте, пожалуйста, об  Одиннадцати
Формах Учтивости и Ранга, - марсиане весьма серьезно к ним относятся, -  и
избегайте дискуссий о равенстве полов...
     - Знаю. Эта тема у них под запретом, - прервал я ее. - Не беспокойся.
Разве ты не помнишь, что я жил на Востоке?
     Она опустила глаза и ухватила меня за  локоть.  Я  чуть  не  отдернул
руку.
     - Будет лучше, если я поведу тебя.
     Я проглотил ехидный комментарий и последовал за  ней,  как  Самсон  в
Газу.
     Внутри моя последняя мысль некоторым  образом  подтвердилась.  Жилище
Матриарха больше всего походило на шатры колен израилевых - как я их  себе
довольно абстрактно представлял. Это был каменный  шатер,  стены  которого
сплошь покрывали изображения шкур странных животных -  такие  же,  как  на
серо-голубых  скалах  Тиреллиана.  Матриарх  М'Квайе  оказалась  невысокой
седовласой женщиной лет пятидесяти, разодетой, как цыганская  королева.  В
радуге своих необъятных юбок она напоминала перевернутую чашу  для  пунша,
водруженную на яркую подушку.
     Принимая мои поклоны, она  обращала  на  меня  столько  же  внимания,
сколько дремлющая сова на кролика. Лишь раз веки  ее  угольно-черных  глаз
взметнулись вверх - когда она оценила совершенство моего произношения.  На
каждую беседу с Матриархом Бетти прихватывала магнитофон, а еще  раньше  я
десятки раз  слушал  лингвистические  отчеты  первых  двух  экспедиций.  Я
проклял все на свете, усваивая правильные ударения.
     - Вы тот самый поэт?
     - Да.
     - Прочтите мне, пожалуйста, одну из ваших поэм.
     - Сожалею, но у меня нет ни одного переведенного отрывка, который был
бы хорош на  вашем  языке,  и  нравился  мне  самому,  к  тому  же  я  еще
недостаточно хорошо знаю марсианский.
     - Неужели?
     - Но  я  немного  перевожу  для  собственного  удовольствия.  И  буду
счастлив принести кое-что в следующий раз.
     - Хорошо. Так и сделайте. Один-ноль в мою пользу! Она  повернулась  к
Бетти.
     - Ты можешь идти.
     Бетти  пробормотала  ритуальные  слова  прощания,  бросила  на   меня
странный взгляд и удалилась.  Она  явно  ожидала,  что  ее  оставят  здесь
помогать мне. Ей, как и им всем, нужна частичка  славы.  Но  здесь  я  был
Шлиманом, открывающим Трою, и под докладом Ассоциации будет стоять  только
одно имя!
     М'Квайе встала, и я с удивлением заметил, что это почти не  прибавило
ей роста. Во мне самом шесть с половиной футов и выгляжу я, как  тополь  в
октябре, - худой, высокий, ярко-рыжий.
     - Наши книги очень старые, - начала она. -  Бетти  говорит,  что  для
определения их возраста подойдет ваше слово "тысячелетие".
     Я понимающе кивнул.
     - Жаждал бы их увидеть.
     - Они не здесь. Нам нужно пройти в Храм - их нельзя выносить оттуда.
     Я сразу насторожился.
     - Вы не будете возражать, если я попрошу снять с них копии?
     - Конечно нет, я вижу, вы будете  обращаться  с  ними  как  подобает,
иначе не просили бы так настойчиво.
     - Благодарю.
     По-моему, моя вежливость ее забавляла. Не удержавшись, я спросил, что
тут смешного.
     - Высокий Язык для чужого может оказаться слишком сложным.
     Матриарх была уверена, что последнее слово останется за ней - ни один
умник из первой экспедиции не смог даже приблизиться к пониманию  Высокого
Языка. Откуда  я  мог  знать,  что  это  двойной  язык  -  одновременно  и
классический и повседневный. Но я знал кое-что  из  его  пракрита,  теперь
оставалось только выучить его санскрит.
     - Дьявольщина!
     - Извините, а что это такое?
     - Это непереводимо, М'Квайе. Представьте  себе,  что  это  вам  нужно
быстро выучить Высокий Язык, и тогда вы поймете мое положение.
     Казалось, это опять ее позабавило. Перед тем, как войти,  она  велела
мне снять обувь.
     И мы прошли через витую арку...
     ... прямо в сияние византийского великолепия!
     Никогда прежде ни один из землян не бывал в этой комнате, иначе я  бы
знал, - тот словарный запас и грамматику, которыми я владел,  собрали  еще
лингвист первой экспедиции Картер и доктор  Мери  Аллен,  а  здесь  их  не
пустили дальше прихожей.
     Мы даже не догадывались о ее существовании, и теперь я жадно  пожирал
глазами открывшееся мне. За этими орнаментами  просматривалось  совершенно
неожиданное  эстетическое  восприятие.  Судя  по  всему,  нам   предстояло
основательно изменить свои представления о марсианской культуре...
     На первый взгляд казалось, что свод потолка висит в пустоте, в то  же
время поддерживаемый резными колоннами,  а  еще...  о,  черт!  Места  было
изумительно много. Вам  никогда  и  в  голову  бы  не  пришло  подозревать
подобное, взгляни вы снаружи на грубый фасад.
     Я наклонился,  чтобы  разглядеть  золотую  филигрань  церемониального
столика. Кажется, М'Квайе смотрела на меня чуть самодовольно,  но  все  же
для игры в покер я предпочел бы другого партнера.
     Стол был весь завален книгами.
     Большим пальцем правой ноги я задумчиво  ковырял  мозаичный  узор  на
полу.
     - Неужели весь ваш город находится внутри этого здания?
     - Да, он тянется далеко в глубь горы.
     - Понятно, - пробормотал я, не понимая ровным счетом ничего.
     ... И я все еще  не  мог  прийти  в  себя.  М'Квайе  указала  мне  на
низенький стул.
     - Ну что ж, попробуем подружиться с Высоким Языком?
     Я пытался взглядом запомнить этот зал, хотя не сомневался,  что  рано
или поздно мне позволят  явиться  сюда  с  камерой.  Едва  оторвавшись  от
изучения одной из статуэток, я согласно кивнул.
     - Да, пожалуйста, попробуем...
     Следующие три недели каждый раз, когда я пытался заснуть, перед моими
глазами мельтешили буквы-насекомые. Небо - безоблачный  бирюзовый  омут  -
покрывалось каллиграфической рябью, стоило мне только на  него  взглянуть.
Пока я работал, мне приходилось литрами поглощать кофе, а когда  кофе  уже
не помогал, я смешивал коктейли из фенамина с шампанским.
     Каждое утро я по два часа занимался в присутствии М'Квайе,  а  иногда
еще  столько  же  вечером.  На  самостоятельные  занятия  я  оставлял   по
четырнадцать часов  в  день.  Однажды  я  почувствовал,  что  дальше