нее, не говоря ни слова. Лидка не отводила 
глаз. И только когда гзошник мягко спросил: "Ты действительно хочешь быть 
ученым?" - только тогда она покраснела так, что багровый след от маски слился, 
наверное, с кожей.
     - Да, я хочу быть ученым! - сказала она с вызовом. - А ученый не должен 
пренебрегать гипотезами. Какими бы дурацкими они ни казались на первый взгляд.
     - Это не гипотеза. - Виталий сочувственно улыбнулся. - Это так... фантазии. 
Кстати, ты действительно веришь в Бога? Или просто притягиваешь за уши?
     Лидка молчала. На футболке у гэошника улыбалась желтая мышка.
     - Божественная природа Ворот,- сказал Виталий с кривой усмешкой, - 
запрещенный для ученого прием. Этого мы не можем понять - ага, боженька 
постарался... так?
     - Я не говорю "божественная", - пробормотала Лидка. - Но... Неужели так 
трудно проверить? Поднять архивы... За последние несколько циклов... столетий. 
Чем этот Рассморт... выделяется чем-то или нет? Было здесь что-то или нет?
     - Было, - глухо сказал Виталий. Она была так растеряна и зла на него, что 
не сразу расслышала, вернее, не сразу поверила собственным ушам.
     - Было, - повторил Виталий, глядя на белые буруны, превратившие море в 
подобие каракулевой папахи. - Два цикла назад, ты проходила это в курсе общей 
истории... здесь, в братской, гм, стране существовало исключительно нездоровое 
общественное устройство. Идиотский, уродливый тоталитаризм. Знаешь такое слово?
     Лидка проглотила насмешку.
     - Так вот... в тех условиях всячески поощрялось осведомительство. В том 
числе бытовое, на всех уровнях. Вплоть до доносов мужа на жену. Я видел здесь 
такие выдающиеся бумаги... - Он осекся. Устало улыбнулся, потом стер улыбку, 
будто ластиком. Посмотрел Лидке в глаза.
     - Вы отрабатывали эту мою версию,- сказала Лидка шепотом. - Вы смотрели 
документы относительно Рассморта. Вы ТОЖЕ об этом подумали.
     Виталий помедлил и кивнул:
     - Не совсем так, как ты предполагаешь. Я действительно смотрел архивы... 
Все. Все данные по всем апокалипсисам, уж какие были. Относительно эпидемий. 
Неурожаев. Падежей скота. Сейсмических аномалий... И не только я. Мы искали... 
другую причину. Кроме той, что лежит на поверхности. Кроме разлома земной коры, 
смещения Ворот и затопления их морем. Мы просто так искали, для очистки совести.
     - Нашли?
     Виталий погладил мышку на своей футболке. На самом деле ему хотелось, 
наверное, помассировать грудь.
     - Не знаю. Может быть, и нашли... Ничего такого, чтобы кричать "о!" и 
бежать к начальству за премией, а к человечеству- за бронзовым памятником. Но... 
Рассмортцы оказались патологически склонны к доносительству. На тысячу семьсот 
человек тогдашнего населения - две тысячи доносов.
     - Сколько? - спросила Лидка, переводя дыхание.
     - Две тысячи. За полтора года. При том, что люди были едва грамотны, ловили 
себе рыбу и делить им было в общем-то нечего. "Сасед такой-то сказал, что уж 
харашо бы этат вождь скарее сдох". "Саседка такая-то говорила, что скарее бы эта 
власть перекинулась".- "Свекор сказал...".- "Невестка сказала...".- "Дед 
подтирался листовкой с изображением вождя..." и так далее. Не могу сказать, 
делались ли какие-то выводы... и кого арестовали по этим доносам, но вот 
сохранили их тогдашние службы - полностью. И в соседних поселках, которые 
отличались от Рассморта только по названию, пачки "документов" были не в два, не 
в три - в десять раз тоньше...
     Виталий увлекся. Лидка подумала, что у себя в ГО он ведет, наверное, 
какие-нибудь курсы молодого бойца. Хороший рассказчик. Яркий.
     - ...И это все. Больше ничего. Никаких статистических пиков. Только эта, 
двухцикличной давности история. Причем с тех пор в живых осталось человек 
десять... старики. И все они... все они вошли именно в эти, так называемые малые 
Ворота. Все они там, - Виталий неопределенно махнул рукой в сторону каменного 
навершия, то исчезавшего под волнами, то подымавшегося непривычно высоко над 
водой.
     По Лидкиной коже продрал мороз. Она на секунду ДОВЕРИЛА. Сперва аномальный 
выброс подлости, потом, через два поколения- изощренная расплата... Они там, за 
пропавшим Зеркалом. Что с ними там происходит?!
     - Проняло, - сказал Виталий, внимательно за Лидкой наблюдавший. - Только... 
расслабься. В мире полным-полно гадостей, за которые никто не несет расплату. Я 
уверен, что убийцы Андрея Зарудного, не исполнители, а сами заказчики... что они 
прекрасно пережили мрыгу, спокойно вышли из Ворот и где-то топчут землю... 
Извини, если задел за живое.
     Он смотрел на нее и улыбался. И как будто хотел сказать: а я что-то знаю. 
Знаю, но не скажу.
     Она проглотила занозистый ком в горле.
     - А... другие артефактные Ворота? По ним есть подобные... исследования? 
Виталий вздохнул;
     - Кое-где... кое-что. Версия "расплата" отрабатывалась нашим ведомством... 
и аналогичными ведомствами других стран, причем каждый, заполучивший на своей 
территории артефакт, не спешил делиться сведениями с соседом. Есть несколько 
свежих, засекреченных... а в основном старье. Когда артефакт стоит сотни лет - 
иди знай, кто там перед кем провинился. Смотри, дальфины!
     Он показывал куда-то в покрытое "барашками" море, Лидка долго ничего не 
могла разглядеть и подумала даже, что это финт для завершения разговора. Но 
потом мелькнула черная точка, другая...
     - Так близко от скал, - задумчиво констатировал Виталий. - При том, что 
штормит. Оно им надо... Лидка молчала. Смотрела из-под руки.
     - Знаешь, о чем я подумал? Дальфины - самые свободные существа. Только они 
не нуждаются в Воротах. Только они умеют переживать апокалипсис снаружи.
     - Не они, а глефы, - автоматически поправила Лидка.
     - Все равно. Все равно они не нуждаются в подачках. От Бога ли, от 
инопланетян или "от природы". А мы... трясемся. Откроет- не откроет? Подарит- не 
подарит? Мы так привыкли к этим бесплатным дверцам, что несказанно удивляемся, 
когда система сбоит...
     - У вас в ГО принято задаваться такими вопросами? - осторожно спросила 
Лидка. Виталий усмехнулся:
     - Знаешь, Лида... Помирилась бы ты со Славой. А то некрасиво, ей-богу, 
выходит.
     Славка беседовал с Валей.
     Он стоял к Лидке спиной, затылком, потому она не видела Славкиного лица. 
Зато Валила физиономия была видна отлично - выразительные зеленые глаза горели 
масляным, игривым огоньком.
     Лидка отпрянула.
     Валя заметила ее - и продолжала разговор о каком-то щитовом домике, который 
обещали привезти и собрать еще неделю назад. В каждом слове, в каждой планочке 
этого гипотетического, еще не построенного домика заключен был ласковый, 
многоэтажный подтекст.
     Тогда Славка взял Валю за пуговицу и легонько подергал, вроде бы спрашивая 
разрешения оторвать. И что-то сказал вполголоса, Лидка не расслышала. Валя 
нарочито звонко расхохоталась.
     Лидка повернулась и вышла.
     Она ведь шла в лабораторию, чтобы...
     Зачем? Помириться со Славкой? Но они ведь не ссорились...
     Почему всех так заботит ее личная жизнь?! Чуть ли . не пари заключают, 
ставки делают на нее и Славку, "когда же наконец они переспят, как люди"?
     Волны разбивались о причал. У ангара сидел с сигаретой Саша; перед ним на 
брезенте разложены были какие-то масляные железки.
     - Купаться? Так ведь смоет, Лида...
     Злая, как блоха, она уже стягивала футболку.
     - Нельзя, - сказал Саша другим тоном. - Мало тебе одного чепе? Еще раз 
вытаскивать тебя? Она посмотрела на него с ненавистью.
     - Не злись. - Он неожиданно виновато пожал плечами. - Или вот что... тут за 
мыском бухта песчаная, там всегда тише. И мелко. Хочешь пойдем, покажу тебе?
     Она кивнула. Ей было по большому счету все равно. Нравится Славке Валя - 
пусть спит с Валей, только пусть от нее все отстанут, не лезут в палатку и в 
душу-Шли минут двадцать. Лидка запыхалась, потому что Сашин шаг был в полтора 
раза шире.
     В этой бухте она уже один раз была. В самом начале экспедиции, когда на 
катере осматривали окрестности. Тогда, помнится, бухта не произвела на нее 
впечатления- да, грязноватый серый песок, да, мелко; теперь же пришлось 
остановиться и затаить дыхание.
     Справа и слева клыками торчали скалы-волнорезы. Теперь там стоял сплошной 
белый салют - летели брызги и обрывки пены, грохотали вода и камни, зато до 
бухты добиралась значительно усеченная, перепо-ловиненная волна. Опрокидывалась, 
широким языком тянулась по песку, отступала, слизывая ракушки и мелкие камушки.
     - Красиво? - спросил Саша.
     Лидка улыбнулась.
     Внизу, на полукруглом пятачке пляжа, почти не было ветра. Отдаленно 
грохотали непокоренные, не урезанные еще волны. Саша сел на плоский желтый 
камень, развернул потертый бумажный томик, рассеянно кивнул Лидке:
     - Давай...
     Она сбросила на песок футболку и шорты. Песок походил на крупную соль. 
Слежавшийся и жесткий.
     Бухта действительно была почти идеальным полигоном для катания на волнах. 
Лидка попеременно то подныривала под надвигающийся вал, так что пятки мелькали 
над водой, то, наоборот, каталась на гребнях; тугая белая пена щекотала бока и 
создавала иллюзию необъятного подвенечного платья. Лидка улыбалась солеными 
губами - такая аналогия нравилась ей. Красиво, надо бы кому-нибудь рассказать.
     Подводник Саша не мешал ей. Сидел на берегу, погруженный в свою книжку.
     Минут через сорок Лидку замутило: оказалось, что, для того чтобы заработать 
морскую болезнь, вовсе не обязательно садиться в лодку или подниматься на борт 
корабля, достаточно просто порезвиться в волнах.
     Решив, что на сегодня хватит, она легла на спину и принялась лениво 
подгребать к берегу. Волны подбрасывали ее, как поплавок. Через некоторое время 
она обнаружила, что не приблизилась к берегу ни на сантиметр. Разозлившись, она 
перевернулась на живот и поплыла уже всерьез, изо всех сил. Каждая новая волна 
подталкивала ее, давая ощутить дно кончиками пальцев ног, и тут же оттягивала 
назад, лишая малейшего намека на опору.
     Лидка плыла, стиснув зубы. Она всегда считала, что плавает, как рыба.
     Нет, но что это за фокусы? Яма? До сих пор песчаное дно казалось ровным и 
гладким, но, может быть, методичные волны успели прорыть здесь дыру?
     Время шло. Вода вертелась вокруг Лидки, как мельничный жернов. Саша на 
берегу читал, не поднимая глаз.
     Выбившись из сил, Лидка решила поменять тактику. Если не удается выплыть 
поверху, может быть, разумнее будет поднырнуть под волну, так, говорят, следует 
выбираться из водоворотов. Нырнуть как можно глубже...
     Она схватила воздух ртом и нырнула. Под водой ничего не было видно - муть. 
До дна она не достала, проплыла вперед, как ей показалось, метров пять, и пошла 
на поверхность.
     Поверхности не было. Вода и вода.
     Отработанный воздух жег легкие, рвался наружу. И Лидка рвалась наверх; 
по-видимому, ей не повезло, или она неправильно рассчитала ритм и оказалась под 
самой высокой волной. Уже задыхаясь, она вынырнула среди пены - и едва успела 
вдохнуть, когда новая волна подхватила ее и закружила, как тряпку в стиральной 
машине.
     Смешались верх и низ. Ничего не стало видно. Лидке хватило хладнокровия как 
можно дольше удерживать воздух, а потом улучить момент и снова вынырнуть. 
Следующая волна положила бы бесславный конец сегодняшнему купанию, но, к 
счастью, в расписании валов случился, как это иногда бывает, короткий перерыв.
     Она закашлялась. Оглянулась - вовремя, чтобы встретить новую волну, которая 
накрыла ее с головой, забила нос, как Лидке показалось, до самых бровей, и 
укатила по направлению к берегу.
     На берегу сидел, удобно вытянув ноги, подводник Саша. Вероятно, чтение 
очень его увлекало.
     Несколько секунд Лидкина гордость боролась со страхом. Страх - вернее, 
теперь уже ужас - победил.
     - Саша! - крикнула она так громко, как только позволяло просоленное горло. 
- Саша!
     Подводник перевернул страницу.
     Он сидел в каких-нибудь тридцати метрах от барахтающейся Лидки. Она отлично 
видела его лицо - ни один мускул на нем не дрогнул, и это было даже страшнее, 
чем новая ленивая волна.
     - Саш...ша! Са... - Она закашлялась. Возможно, увлеченный книгой, он не 
слышал ее крика среди грохота волн. Возможно, у нее и крика-то не получалось- 
так, одно шипение... это ей кажется, будто она орет, как оглашенная...
     - Саша! Саша! Са-аша-а!
     Подводник читал. Происходящее все более смахивало на дурной сон.
     - Са...
     Она захлебнулась. Новый ужас был слепым и совершенно черным. На некоторое 
время Лидка превратилась в животное. Нет! Нет! Плыть! Дышать! Жить!
     Волна схлынула. Появилось и пропало дно под ногами; Лидка опять увидела 
небо, скалы, читающего мужчину на берегу. "Я рядом с берегом, - сказала она 
своему чуть ослабевшему ужасу. - Я рядом с берегом, я умею плавать, я не могу 
утонуть, я выплыву..."
     - Са... ша...
     Ей показалось, что подводник-гэошник быстро на нее взглянул. Скосил глаза. 
Померещилось. Или?..
     В режиме волн снова наступил перерыв. Лидка едва держалась на плаву, но - 
дышала.
     Господи, он видит! Он видит, как она тонет. Он привел ее сюда, чтобы она 
утонула. Он...
     Андрей Зарудный, изрешеченный пулями. Глаза-буравчики. Он что-то сказал 
перед смертью? Нет, как он мог сказать... Но ведь эксперты доказывают, что он 
жил еще минут пятнадцать... Не может быть? Но ведь бывает... А контрольного 
выстрела не было... Что он сказал? Ничего? Жаль... Бумаги... документы... эта 
девочка нашла в архиве любопытный текст. Может даже, не один. Что тебе надо в 
библиотеке, Лида? Выносить за пределы дома хоть бумажку, хоть самый 
незначительный бумажный клочок... Николай Иванович Ретельников. Который 
сосватал, впарил, буквально воткнул Лидку в эту экспедицию, и чье имя невзначай 
упоминал Саша...
     Баллон с отравленным воздухом. Но так, чтобы экспертиза потом ничего не 
могла доказать.
     Теперь ее, Лидку, заказали. Вернее... приговорили. Велели убрать. Так 
естественно... просто... один раз не вышло, но много... опасностей... море... 
эта бухта... яма... шторм...
     - Мама! - закричала она, из последних сил барахтаясь в пенном котле. - 
Ма-ма-а!
     Волна подхватила ее и понесла по спирали, но у Лидки уже не было сил 
сопротивляться. Даже если она выплывет сейчас, Саше достаточно нескольких 
ленивых движений, чтобы утопить ее даже на отмели. Свидетелей нет. Ей уготован 
несчастный случай...
     Гэошник читал, вернее, делал вид, что читает. Ей показалось, что на лице 
его лежит тень раздражения - ну что она никак не тонет, эта девчонка?
     Она повернулась лицом к волне и поплыла в море. Еще раз ей залепило водой 
ноздри, но зато, сдвинувшись с места, она выбралась наконец из прибрежного 
котла. Справа и слева ревели клыки-волнорезы, но между ними было относительно 
спокойно; берег отдалился, теперь Лидка не боролась с волнами - просто болталась 
на воде, часто дышала и плакала.
     Саша на берегу наконец-то отложил свою книгу. Лениво встал, посмотрел на 
часы, потом на Лидку. Махнул рукой: вылезай, мол.
     Она оглянулась на выход из бухты. Совершенно ясно, что ей не выбраться 
отсюда вплавь. В такую погоду, в таком состоянии она не доплывет, ее либо утащит 
течением, либо размажет о скалы, либо она просто пойдет ко дну, подобно мешку с 
песком.
     Саша приложил ладони к губам.
     - И-ида-а! - донеслось до нее. - Ее-о-но ы-о-ди!
     Как же, подумала Лидка. Сейчас.
     Неужели он приплывет сюда, чтобы утопить ее?! Это уже риск для него. Она 
будет сопротивляться... Хотя какое сопротивление, проще выждать еще полчаса. Она 
утонет сама собой.
     Саша- Лидка видела- плюнул. Стянул майку. Снял шорты. Вместо плавок на нем 
оказались просторные спортивные трусы.
     - Мама... - прошептала она еле слышно. Саша вошел в воду. Сразу нырнул под 
волну, и еще раз нырнул, и пошел к Лидке размеренным кролем. Волны, казалось, 
совсем не беспокоили будущего Лидкиного убийцу.
     - Мама...
     Она сделала попытку отплыть подальше в море, но вид валов, разбивающихся о 
волнорезы, отрезвил ее.
     Сашина голова мелькнула в двадцати метрах. В десяти.
     Тогда обреченная Лидка подняла глаза, в последней надежде оглядывая берег, 
пляж и скалы. Высоко на круче, там, где чахло под солнцем одинокое колючее 
дерево, ясно различимы были человеческие фигурки. С моря не удавалось 
разглядеть, что это за люди и куда они смотрят, но у Лидки вдруг нашлись силы.
     Последние пять метров Саша одолел под водой, в длинном нырке. Вынырнул 
прямо перед ней; глаза его показались ей совершенно отстраненными, рыбьими. 
Глаза хладнокровного убийцы.
     - Вон! - У нее хватило сил на выкрик и даже на то, чтобы показать рукой на 
скалы. - Там! Солдаты! У них бинокль! Они все видят!
     - Обалдела?!
     Он был зол. Страшно зол и раздражен. Лидке показалось даже, что она видит 
слюну, летящую у него изо рта; тем не менее он обернулся и взглянул в сторону 
берега. И некоторое время разглядывал, как ей показалось, людей на круче.
      - Сдурела?!
      - Не подходи, - выдавила она, не сводя с него глаз.
     - Что?!
     - Ты меня не утопишь, - сказала она, чувствуя на подходе шипучие слезы. - 
Там увидят... Не трогай...
     Он выругался - так, как не ругались при женщинах Лидкины знакомые мужчины.
     - На берег! Живо! Не то притоплю тебя, психичка долбаная, и за волосы 
вытащу. Ну?!
     Она поплыла к берегу - просто потому, что больше некуда было деваться. Саша 
держался рядом, не очень близко, но Лидка прекрасно понимала, что эта дистанция 
обманчива. Пловец... чемпион, наверное...
     Очередная волна швырнула ее к берегу и хотела было оттащить обратно, но 
Саша сильно подтолкнул Лидку сзади. И еще. Она почувствовала под ногами песок и 
буквально вцепилась в него пальцами ног. Волна схлынула, а Лидка осталась стоять 
и со следующей волной сделала три шага вперед. Наклонилась, упала на 
четвереньки...
     Новая волна, и последняя для Лидки на сегодня, сбила ее с ног и прокатила 
по отмели. И оставила отплевываться - на песке.
     Саша снова выругался за ее спиной. Лидка слепо, как кутенок, отползла 
подальше от моря, добралась до сухого - и упала мешком.
     Саша что-то пробормотал сквозь зубы.
     Лидка подняла гудящую голову; Саша выходил из моря злой, оскаленный, без 
трусов.
     - Что смотришь? Волной унесло! Из-за тебя, дура...
     И он прошествовал через пляж к своим шортам. Лидка лежала, не в силах 
пошевелиться, ничему больше не удивляясь.
     - Я рапорт подам, - сказал Саша сквозь зубы. - Всю лабораторную работу 
делает один Зарудный. А эта истеричка знай создает чепе... Ну, не спит она со 
своим мужиком, ну, психует, когда он с Валькой лижется, при чем тут работа?! 
Работа при чем? Сегодня она в обморок падает, завтра топится, послезавтра она 
кинется вниз головой со скалы, и ты. Вит, будешь по уши в дерьме... И Петр 
огребет ни за что. Подумай, Виталя.
     Молчать, молчать, говорила себе Лидка. Если сейчас закричать, разреветься, 
начать оправдываться- каждый всхлип будет на Сашину мельницу. Молчать, терпеть, 
молчать...
     В штабной комнатушке, светящей голыми кирпичными стенами, было сумрачно и 
сыро. Басовито жужжали мухи. Только этот звук и нарушал повисшую после Сашиных 
слов тишину.
     - Лида, - пробормотал наконец Виталий Алексеевич, вертя в пальцах тусклую 
поцарапанную линзу. - Выйди, пожалуйста. Пойди погуляй.
     Петр Олегович шумно вздохнул.
     - Не пойду, - сказала Лидка тихо. Виталий поднял брови:
     Послушайте... - она изо всех сил пыталась удержать себя в руках. - Если 
через пару дней я действительно упаду со скалы, знайте, что это ОН меня 
столкнул! Он... да, я попала в яму и мне трудно было... трудно выплыть. Я звала 
его! А он сидел и смотрел, как я тону. И улыбался!
     По