длинным списком 
ссылок, и мысленно благодарила лицейских грымз за силком привитые навыки работы 
с источниками. Среди посетителей библиотеки она была едва ли не единственной 
молодой женщиной. И мама полагала, что все ее никому не нужные, самодеятельные 
изыскания не стоят ни единого писка новорожденного, красного и безмозглого, но 
такого ценного младенца...
     - А что такое "фригида"? - спросила она, глядя на купающегося в пыли 
воробья.
     - Это... - Славка вдруг покраснел, мгновенно, будто прокололи бурдюк с 
красным вином. - Это я так сказал. От злости.
     - От злости, - эхом откликнулась Лидка, а воробьев теперь было уже трое. - 
Ас матерью у тебя по какому поводу... свара?
     Славка покраснел еще сильнее, хотя это, казалось, было уже невозможно.
     - А тебе какое дело? Ну нет, не знает она... она мне голову мылит, чтобы 
женился. Чтобы ребенок вякал в доме, а не...
     Он осекся.
     Лидка улыбнулась. Сказала с удовольствием, будто прокатывая во рту 
шоколадную конфету:
     - Знаешь... мне бы твои проблемы, Зарудный. Славка недоверчиво поднял 
глаза:
     - Что?
     - Ничего. - Она вздохнула. - Я вот уже неделю не могу заказать одну книжку. 
"История Ворот", том второй. Твой отец на нее ссылается раз десять. Коллектор на 
профилактике, выдача книг приостановлена. А мне срочно надо. Вот это проблема, 
Слава. Не чета твоим беременным девочкам-припевочкам, трахам-ба-бахам и прочим 
страстям.
     Славка разинул рот. Опомнился - и поспешно закрыл.
     - Это... ТЫ?
     - Вот что, Зарудный. - Она жестко посмотрела ему в глаза. - За-руд-ный... 
Красивая фамилия. Так вот, я решила не рожать детей, Слава. У меня есть дело 
поважнее.
     Славка смотрел. Круглые глаза его были теперь не столько удивленными, 
сколько испуганными - будто двенадцатилетний дружок только что признался ему,. 
что намерен подложить пистоны под учительский стол.
     - Да, Зарудный, есть такое дело. Дело, за которое умер твой отец... И ты 
мне поможешь, Слава. Я выйду за тебя замуж.
     Он нервно сглотнул слюну.
     - Тебе ведь все равно придется жениться, так? Не на девочке же припевочке, 
верно? Ну так женись на мне. Я хочу поступить в универ. Если я буду твоей женой, 
меня возьмут.
     Славка по-детски хлопнул глазами. И сказал неожиданно тихо и жалобно:
     - Всем от меня чего-то нужно. Им - дети. Тебе - фамилия...
     Она криво улыбнулась:
     - От тебя не убудет. Будешь жить, как жил. Водись со своими девчонками, 
мне-то что. Детей мне не надо. Это джентльменское соглашение, а не супружеский 
союз, потом, если захочешь, разведемся, понял? И она по-матерински чмокнула его 
в лоб. Хорошо, что помада с ее губ давно уже стерлась.
     
     ГЛАВА ШЕСТАЯ
     "...Так называемое Зеркало Ворот располагается строго между створками, под 
незначительным углом. Для наглядности Ворота можно представить в виде небрежно 
застекленной двери, только на месте стекла помещается сердцевина Ворот, объект, 
который в разное время носил название "портала", "переноса", "среза", 
"поглотителя" и т. д. По сути дела Зеркало Ворот действительно представляет 
собой срез реальностей, причем обратная его сторона практически не изучена по 
сей день!
     Краткое пребывание внутри Ворот повергает человеческий организм в некое 
подобие анабиоза: слабеет двигательная активность, резко падает частота 
сердечных сокращений, артериальное давление, притупляются память, зрение, 
слух... Все мы, хоть однажды побывавшие за Воротами, восхищаемся мужеством 
ученых, ухитрившихся и в этих условиях проводить эксперименты на себе; по этому 
поводу автор рекомендует ознакомиться со следующей литературой: О. Глостер. 
"Биология человека по ту сторону Ворот"; Е. Фейгельсон. "Некоторые аспекты 
биофизических процессов в условиях т. н. разреженной реальности" и т. д...
     ...Ворота сейсмостойки, способны выдержать значительные механические 
нагрузки, тем не менее существуют, по-видимому, факторы, выводящие из строя 
механизм Зеркала. Нельзя переоценить значение так называемых артефактных Ворот, 
т. е. Ворот, по каким-либо причинам переставших выполнять свою функцию. (См.: 
Тернов Ю. Артефактные Ворота.) Ворота с поврежденным Зеркалом похожи на пустую 
оболочку - каменный портал продолжает стоять и во время и после апокалипсиса, 
однако это не более чем архитектурное сооружение, не способное выполнять функцию 
ПЕРЕХОДА, однако позволяющее ученым в спокойной обстановке проводить свои 
замеры. К сожалению, для исследователей (и, к счастью, для человечества) такие 
случаи чрезвычайно редки- это знаменитые Критские и Камчатские Ворота, чуть 
менее известные Ванкуверские, еще три-четыре общеизвестных и с десяток 
засекреченных объектов. И это за всю историю апокалипсисов!.."
     Андрей Зарудный. Введение в историю катаклизмов. Собр. соч. Т. 2. С. 10-13.
     
     Над песочницей возвышалась влажная, светло-бежевая куча песка. Малышей было 
человек десять- в разноцветных курточках и комбинезончиках, большей частью 
неновых, ушитых и откорректированных английскими булавками, бережно сохраненных 
мамашами для подходящего случая. Малыши вгрызались в песочную кучу с разных 
сторон, подобно миниатюрным экскаваторам; совочки переходили из рук в руки, и 
время от времени то один, то другой карапуз заводил рев об утраченной игрушке.
     Почти все они уже умели ходить - кто более, кто менее твердо. Их 
братики-сестрички дремали в маминых животах, дожидаясь своего часа; мамы, 
более-менее пузатые, сидели вокруг песочницы с вязанием, дамскими романами в 
ярких обложках и нескончаемыми специфичными разговорами.
     - ...Чернослив. Моя три дня не могла покакать, слива сработала за 
полчаса...
     - ...Заостренный кусочек мыла. И пусть посидит на горшке подольше...
     - ...Побольше фруктов. Но сейчас такая дороговизна...
     - ...Кальций принимай! Я, когда Ромку носила, совсем почти без волос 
осталась...
     Лидка сухо поздоровалась. Ее, как обычно, проводили взглядами- она, как 
обычно, не обратила внимания.
     Андрей Игоревич Зарудный смотрел по обыкновению вдаль. На медную гвоздику 
уронила белесую каплю нечистоплотная птичка; Лидка поморщилась.
     Никого не было дома. Она открыла дверь своим ключом, сняла туфли, 
прошлепала на кухню, где на небрежно вытертом столе обнаружилась записка: 
"Звонил Н. И. Перезвони ему домой".
     Почерк был Славкин.
     Лидка постояла в задумчивости, шевеля пальцами ног в разноцветных велюровых 
тапках. Потом пошла в ванную, взяла из хозяйственного шкафчика специальную щетку 
на длинной ручке и спустилась во двор - ликвидировать птичкино безобразие.
     Н. И. действительно звонил время от времени. Н. И. приходил и в гости, Н. 
И. много хорошего сделал за этот год- и для Славки, и лично для Лидки, тем не 
менее она так и не смогла привыкнуть к толстому гэошнику. Она не могла 
отделаться от мысли, что он знает истинных убийц Андрея - и молчит.
     И ублажает свою совесть подачками зарудновской родне.
     Встав на цыпочки, Лидка счистила с бронзы свежий помет. У самого подъезда 
восседал на велосипедике толстый мальчик в синем комбинезоне - ноги дитяти уже 
дотягивались до педалей, но что с ними делать, дитя не догадывалось, и даром его 
мамаша вертелась вокруг с инструкциями. Завидев Лидку, карапуз разинул рот, 
Лидка отвернулась.
     Дома она тщательно вымыла щетку и только тогда, насухо вытерев руки, села 
за телефон.
     - Добрый день, Николай Иванович. Это говорит Лида Зарудная.
     Неподдельная радость на том конце провода.
     - Лидочка, давно мы не виделись... Я сегодня говорил со Славой. Знаю про 
ваши успехи, наслышан... Кажется, Слава немножко обиделся, что я просил тебя 
перезвонить. Может быть, он ревнует?
     Лидка поморщилась, как морщилась совсем недавно при виде птичьего дерьма. 
Все компоненты глупой шутки были налицо, но Лидка знала, что Николай Иванович 
вполне догадывается об их со Славкой истинных отношениях, а значит, "шютка" 
имела и второй, и третий смысл.
     - Рада вас слышать, - соврала она.
     Толстый гэошник прекрасно улавливал подтексты.
     - Да, понимаю-понимаю, догадываюсь... Тем не менее, Лида, у меня есть шанс 
изменить ваше ко мне отношение.
     На "вы" он переходил только в особенных случаях.
     - Да? - спросила она по инерции.
     - Через полчаса возле станции "Лесная", - сказал Николай Иванович уже 
другим, почти официальным голосом. - Красная машина с дипломатическим номером. 
Дело важное и спешное. Хорошо бы взять с собой вашего Славу.
     - Его нет дома, - сказала Лидка, изрядно удивленная таким поворотом 
событий.
     - Значит, приезжай одна. Короткие гудки.
     
     - ...Речь идет о научной, в первую очередь, экспедиции. Объект нетронут- 
его закрыли сразу же после апокалипсиса. Сейсмическая активность в том районе 
превышала все разумные нормы, - говоря "разумные", смуглый человек усмехнулся. - 
Интересующий вас... и нас, разумеется... интересующий нас всех объект находился 
на участке суши, который теперь погружен на глубину шести метров... Верхний край 
объекта торчит над водой и разрушается волнами. Медленнее, чем просто кирпичная 
кладка, однако разрушается.
     Смуглый замолчал. Плеснул себе газировки, лихо опрокинул стакан, роняя 
капли на подготовленный текст доклада; люди в маленьком зале не переглядывались 
и не переговаривались, как это обычно бывает на заседаниях. По-видимому, они 
давно уже знали привезенную смуглым новость - его сообщение было в большой 
степени формальностью.
     Некоторых Лидка знала по университету: один декан, пара профессоров, один 
неприметный человек в штатском. Кое-кто даже узнал ее, благожелательно кивнул, 
скрывая удивление: место ли здесь студенткам, пусть даже и успевающим?
     Сперва она никак не могла побороть ощущение чужой, чуждой, неудобной среды. 
Но потом, разобравшись, о каком "объекте" идет речь, сразу забыла обо всем, 
перестала исподтишка разглядывать лица, смотрела только на трибуну да еще 
изредка на Николая Ивановича.
     Смуглый говорил сквозь зубы, почти без акцента. Маленькая страна, говорил 
он, не обладает ресурсами для ведения данной программы; маленькая страна 
озабочена только выживанием собственных детей. Тем не менее артефакт, 
образовавшийся на территории маленькой страны и принесший столько горя, есть, 
грубо говоря, научное сокровище, а за всякое сокровище надо платить. Да, говорил 
смуглый, маленькая страна нашла покупателя и договорилась о цене. Экспедиции 
будет оказаны поддержка и содействие. А уж наука, гордящаяся именами Тернова и 
Зарудного, сумеет достойно распорядиться... и так далее.
     Лидка потянулась к уху сидящего рядом Николая Ивановича:
     - А что... состав экспедиции уже сформировали?
     Толстый гэошник улыбнулся.
     На трибуну поднялся незнакомый Лидке, серолицый, в сером же костюме человек 
с аккуратной подшивкой разноцветных, преимущественно оранжевых бумаг. Дикция у 
него была скверная; Лидка прислушалась.
     - ...людей молодых, готовых к тяжелой, может быть, опасной работе... 
имеющих допуск соответствующего уровня. Дерзких, влюбленных в науку, да, именно 
так, именно такими красивыми словами... Вспомогательный, технический состав - 
пять человек. Научный состав - пять человек... Персоналии будут утверждены 
отдельно. На этой неделе открывается финансирование. Программа рассчитана на 
полгода, однако возможны коррективы. Следующее совещание завтра, в это же время. 
Спасибо, - это смуглому, - все свободны...
     Николай Иванович кивнул Лидке:
     - Пойдем...
     Провел ее сквозь толпу задумчивых людей, среди которых ни один не 
пренебрегал костюмом и галстуком, и со знанием дела потащил дальше по коридору, 
помпезному, с дверями без табличек. Подтолкнул в одну из этих слепых дверей. В 
узкой, как пенал, приемной обнаружилась секретарша- дама лет шестидесяти, а за 
ее спиной - полный народа кабинет, неотличимые друг от друга костюмы и галстуки, 
и среди них тот самый серолицый, и только отсвет оранжевой папки придавал его 
щекам теплый здоровый оттенок.
     - Костя, - сказал Николай Иванович. Серолицый кивнул:
     - Сейчас...
     Кольцо костюмов и галстуков вокруг него хоть неохотно, но редело. Наконец 
последние собеседники были изгнаны в общество секретарши, и Николай Иванович 
прикрыл за ними двери.
     - Костя... Это невестка Андрюши Зарудного. Лида, это Константин Игнатьевич.
     Лидка кивнула, как будто имя серолицего о чем-то ей говорило.
     - Ради науки женщина... человек отказался иметь детей, - негромко сказал 
Николай Иванович, и Лидка удивилась, потому что формулировать проблему таким 
образом никогда не приходило ей в голову. - Человек посвятил себя проблемам, 
которые не успел решить в свое время Зарудный... Вместе со Славой, Ярославом 
Андреевичем Зарудным, своим мужем. Преемственность. Красиво, ты не находишь?
     Серолицый посмотрел Лидке в лицо. Почти забытое ощущение- глаза-буравчики, 
будто на допросе. Елки-палки, да какое отношение он имеет к науке?!
     - Припоминаю, - сказал серолицый Костя. - Девочка, кажется, была первой, 
кто обнаружил... кто нашел тогда Андрея.
     Лидка сглотнула.
     - Не напоминай, - сказал Николай Иванович тоном обеспокоенного отца.
     - Значит, вы вышли замуж за Славика? И у вас до сих пор нету...
     Лидка вздернула подбородок:
     - Я не считаю нужным обсуждать эту тему.
     - Это хорошо, - неожиданно заключил Костя, не сводя глаз с ее лица, - вы 
свободны, мобильны, ничем не отягощены... Кстати, это вы тогда работали с 
архивами Зарудного... старыми, личными архивами?
     - Да, ну и что? - спросила Лидка тоном ниже. Серолицый Костя кивнул:
     - Да, понимаю... да, Николай, ты прав. Человек молодой, решительный... в 
какой-то степени посвященный. Специалист... будущий специалист. И 
преемственность. Преемственность... Красиво.
     Лидка молчала.
     - Лида, - осторожно сказал Николай Иванович, - ты уже поняла, что 
Константин Игнатьевич формирует состав экспедиции?
     Некоторое время она стояла, тупо глядя на оранжевые цапки.
     Потом улыбнулась так широко и счастливо, что уши, казалось, съедутся на 
затылке.
     Поругались они накануне отъезда. Лидка была взбудоражена, Клавдия 
Васильевна казалась печальной и рано ушла спать. Едва за матерью закрылась 
дверь. Славка подсел к Лидке на диван и сказал, пряча глаза:
     - Лид... нехорошо. Завтра ехать... Ну, ты жена мне или не жена?!
     Лидкины мысли заняты были совсем другим, а потому она не сразу поняла смысл 
Славкиной претензии. А поняв, искренне удивилась:
     - Тебе что, не хватает девочек из Апрельского парка?
     Он отшатнулся. Он посмотрел так, будто она его ударила. ТАК, что она сочла 
возможным оправдаться:
     - Ну что ты, Слав, мы ведь договаривались... Джентльменское соглашение...
     Он поднялся и вышел.
     Неизвестно, чем дело закончилось бы в условиях нормальной, привычно текущей 
жизни. Но наутро предстоял выезд, а Славка был внутренне дисциплинирован и куда 
меньше готов к демаршам, чем, например, Лидка. А потому утром супруги как ни в 
чем не бывало попрощались с родственниками и сели в автобус - Лидка у окна, и 
Славка у окна, за ее спиной. Поля, лесополосы, иногда речушки, иногда сглаженные 
невысокие холмы...
     До места добрались через сутки.
     Стоял туман. На контрольно-пропускном пункте всех выгнали из автобуса и 
долго держали на ветру, пока изучались бумаги, сверялись пропуска на людей, 
машины и аппаратуру. Солдаты были Лидкиного поколения, все смуглые и 
черноглазые, офицеры поколением старше, и среди них был один рыжий, говоривший, 
против ожидания, с сильным акцентом.
     - Зарудный? - спросил он у Славки. - Родственник?
     - Сын, - сказал Славка, но, видимо, бессонная ночь и мрачное настроение 
убили привычную гордость при произнесении этого слова.
     - О, - сказал офицер с уважением. - Очень. Славка безучастно кивнул.
     - Зарудная? - спросил офицер у Лидки. - Дочка?
     - Невестка,- сказала Лидка, ежась от сырого холода.
     - Невеста?- не понял офицер и поглядел на Славку.
     - Жена, - сказал Славка с кривой усмешкой. Офицер так ничего и не понял.
     
     Поселок назывался Рассморт. Когда-то здесь обитали почти две тысячи 
жителей, промышлявших морем. Туристы, летом покрывавшие побережье подобно живому 
ковру, в Рассмотре не уживались: перебои с водой и электричеством, ни одной 
приличной гостиницы, нищий кемпинг на берегу, романтика для тех, кто равнодушен 
к комфорту и не огорчается, когда клозетом служат заросли колючих кустов.
     Во время апокалипсиса в Рассморте не было ни одного туриста - не сезон. Две 
тысячи местных жителей привычно бежали от берега, опасаясь нашествия глеф, 
которых действительно много было в этих водах. Люди не стали дожидаться 
рекомендаций ГО и на велосипедах рванули в сторону ближайшего райцентра- именно 
там демографическая карта темнела^ обозначая большую плотность населения, именно 
там следовало ждать появления Ворот.
     На полпути беглецов настигла радиосводка. Ворота открылись, как ожидалось, 
впереди у райцентра, но и в Рассморте открылись небольшие, на самой кромке моря, 
Ворота. ("К тому времени, - подумала Лидка с кривой улыбкой, - Ворота стояли 
открытыми минимум полчаса".)
     И тут жители Рассморта разделились. Часть их предпочла продолжать путь, 
часть решила вернуться, рассудив, что таким образом увеличивает свои шансы на 
спокойную эвакуацию.
     ...Прикрыв глаза, Лидка воображала эту гигантскую велоколонну. 
Поскрипывание старых седел, тяжелое дыхание при подъеме на гору, шорох шин и 
свист ветра на спусках; ехали, наверное, молча, краем глаза пытаясь удержать в 
поле видимости отца и сестру, жену, сына...
     Над Рассмортом висел вертолет ГО. Очередями отгонял глеф, пока люди 
пробирались улицами покинутого поселка, который был уже обезображен первыми 
подземными толчками. Бросали велосипеды, и колеса долго еще крутились в воздухе, 
люди уходили в Ворота, а колеса крутились, мелькали спицы...
     Пилот вертолета был одного с Лидкой поколения. Это был первый его' 
апокалипсис; говорят, парень держался мужественно. Проследил за уходом 
рассмортцев, доложил на базу, получил распоряжение возвращаться... После этого 
связь с вертолетом прервалась. Много позже, после апокалипсиса, среди развалин 
Рассморта нашли остатки вертолета.
     Землетрясение не пощадило берег на протяжении многих километров, но 
Рассморту досталось особенно сильно. Две колоссальные волны, одна за другой, 
слизали половину поселка будто языком; земля трескалась, как корка пригоревшего 
пирога, и в трещины вступало море. Неудивительно, что вертолет не удержался над 
этим адом, - хотя конкретная причина его гибели так и осталась неясной.
     Вернувшихся после апокалипсиса жителей ожидала чудовищная картина почти 
полного разрушения; к несчастью, вернулись не все.
     Комиссия ГО явилась в первые же недели нового цикла, одновременно с 
инспекторами общественного страхования. Регистрация выживших подтвердила, что 
все они эвакуировались через большие Ворота райцентра.
     Из тех, кто повернул тогда на полдороге, не было в живых НИКОГО. Хотя на 
региональной базе ГО сохранились донесения о том, что около восьмисот 
рассмортцев почти без потерь вошли в малые Ворота на береговой кромке!
     Кому-то из комиссии пришла в голову мысль осмотреть изуродованный 
землетрясением берег.
     Ворота нашлись сразу же. Навершие каменного портала едва поднималось над 
водой, его легко было принять за обломок скалы. Ворота стояли, разумеется, 
выпотрошенные, без Зеркала. Ворота, принявшие без малого восемь сотен человек. И 
не отпустившие их обратно.
     Шок был чудовищным. У членов комиссии сработала рефлекторная защитная 
реакция - все засекретить. Остатки населения были эвакуированы из Рассморта под 
предлогом (и весьма правдоподобным) "фатальных разрушений, несовместимых с