к, покусившийся  на
истинность великого  учения,  сбежал  от  правосудия и  был  пригрет королем
Роландом. Роланд отказался  выдать грешника. И я, недостойный и  исполненный
слабости,  взываю  к  Тебе о  благословении  на  применение  святого  обряда
очищения.
     Альдор ощутил какое-то подспудное движение,  как будто огромные жернова
сотрясли почву у него под ногами.
     -  Знаешь  ли  ты  постулаты  Великой  церкви?  Знаешь  ли ты  догмы  о
неизбежности кары за грех? Неотвратимость наказания за непослушание, - слова
перекатывались как валуны при камнепаде. -- Сомнение - тяжкий грех. Слабость
- грех. Праздность - грех. Забывчивость - грех. Прощение - грех.
     Альдор  сжался в  комок, как мышонок, пойманный  кошкой, и вместе с тем
почувствовал, что  ощущение  давящей неопределенности  оставляет  его.  Так,
наверное,  чувствует  себя приговоренный к  смерти,  когда  узнает, что  его
прощение о помиловании отклонено.
     - Искупи грехи свои, и  пребудет с тобой мое благословение! -- это были
последние  слова  повелителя,  и  Альдор, словно выплюнутый  кусок надоевшей
жвачки, вылетел из мира грез и ощутил себя в своем физическом теле.
     Мелкая противная дрожь сотрясала его, когда он осознал себя, сидящим на
полу заполненного пряным дымом от сгорающей плоти живого дерева Див Алтаря.


Глава 6. Предзнаменования беды

     Роланду было противно, будто он наступил  ногой на огромного скорпиона,
и его мерзкие, дурно  пахнущие внутренности загадили  его  сапоги. Он  видел
бледное лицо и огромные тревожные глаза Аманды. До конца он и сам не понимал
себя.  Он  раз за  разом,  прокручивая  в  памяти разговор  с  посланниками,
натыкался на недоумевающие тревожные  взгляды жены и  сына. Неужели он вынес
всем  им  всем  смертный  приговор.  Неужели  это  был  всего  лишь  импульс
обремененного  излишней гордостью  сознания,  спровоцированный бесцеремонной
наглостью непрошеных посетителей. Почему он ответил отказом престолу Великой
Силы.  С Джорданом он виделся не так и часто.  Когда осенью он  принял этого
испуганного молодого человека, он просто не мог  ему отказать. Наверное, еще
и потому,  что в нем жил подавляемый из поколение в поколение  инстинктивный
протест  против  тотального  диктата Священного престола. Джордан попросился
переждать зиму. Сколько раз он встречался с ним за  зиму? Раза три-четыре не
больше. Джордану нравилась  королевская библиотека  и они,  встречаясь  там,
обменивались мнениями о тех редких книгах, что были там собраны.
     Обед  после  исцеления Аманды. И конечно  первый откровенный  разговор.
Джордан рассказал о своем открытии. Возможность перемещения по бесчисленному
множеству миров.  Наше бытие  на  крохотном островке  мироздания, который  с
каждым  годом становиться  меньше, усыхая  подобно  шагреневой  коже. Откуда
беглый монах  взял  все это? Их  разговор  сильно взволновал  тогда Роланда.
Словно кто-то дал подсказку к  очень трудной  задаче,  которой он мучился не
один год. В самом деле, с их миром происходит что-то странное, он становится
с  каждым  годом  все  скуднее  и  иссушеннее,  что  ли. Исчезает  богатство
животного мира, люди становятся глупее и ограниченнее, количество гоблинов и
уродов  увеличивается,  растения  вырождаются, плодородная  почва  умирает и
заболачивается.  Жизнь выцветает, как застиранное  полотенце,  становится  с
каждым днем все бледнее и призрачнее.
     Даже удивительно, как  до встречи  с Джорданом он не обращал на все это
внимание.  Только на днях  его словно  бы осенило, когда  он возвращался  из
пришедших  в полное  запустение  северных  феодов.  Они  погибали:  земли  и
одичавшие отчаявшиеся люди исчезали под натиском песка и моря. Мир бледнел и
исчезал, его мир.  И еще, Джордан рассказал ему  о портале между мирами. Это
на протяжении столетий составляло одну из величайших тайн престола. Никто не
мог  воспользоваться блестящим барабаном, который выкрал Джордан.  Как любая
другая дьявольская игрушка,  не подвластная Великой Силе, барабан был предан
анафеме и упрятан в глубокие подвалы монастыря, где воспитывался Джордан. Но
он  разгадал   тайну  реликта,  оставшегося  от  Древних  веков,  и  рискнул
использовать  свое открытие вопреки интересам  церкви. Джордан был прав,  по
крайней   мере,   в  одном,  -  нельзя  оставлять   в   руках  Конаха  столь
могущественное орудие укрепления его господства.
     И  все-таки,  это было  по большей части импульсивным решением из  тех,
когда сначала делают, а потом задумываются, что же натворили. Перед Роландом
постепенно стала проясняться вся ужасающая картина произошедшего.
     "Чего  теперь  ожидать?  Еще  одного  посольства,  в  лице  уже  самого
епископа? Возможно, если бы они так не спешили.  Но ведь им надо любой ценой
захватить Джордана. Значит, они будут вынуждены  поторопиться.  А если  так,
сколько  у  меня времени?  День  уйдет у  посланников,  чтобы  добраться  до
представительства Священного  престола  и доложить обо всем наместнику. Пока
старик свяжется с Его Святейшеством, пока соберут войско - еще день. Значит,
в запасе день-два не больше, реально до завтрашнего вечера".
     Роланд жалел, что поторопился: скажи он, что Джордан уже покинул замок,
правда открылась  бы не скоро.  А так  у него в запасе есть от силы два дня:
остаток сегодня и завтра, до вечера.
     Дворцовая стража насчитывала не  больше  ста  человек.  Еще  столько же
можно  собрать  крестьянских дружинников  из  окрестных деревень.  И  все, -
других сил противостоять прекрасно оснащенной гвардии Священного  престола у
него не было.
     Кроме того,  Роланд  сильно  сомневался в  крестьянской  дружине:  было
совершенно  неизвестно,  как  поведут  себя эти  люди, находящиеся  в  сетях
суеверий, когда  к  замку подойдет  епископ со своим  воинством  и  применит
ужасающий обряд  очищения. Выдержат ли они испытание безумием и не обратятся
ли  против  него самого,  ведь до сих  пор  находилось не  так  много людей,
способных противостоять тайному оружию Конаха.
     Чьи-то  руки  нежно обняли  его  сзади  за  плечи.  Он  тут  же  ощутил
неповторимый  аромат свежести морского  прибоя. Это могла быть только она --
его Аманда. Медленно, чтобы не спугнуть нахлынувшую  на него волну нежности,
он повернулся.
     Мягкие  шелковистые волосы  легко  коснулись  его  щеки.  Руки  Роланда
скользнули к ее узкой талии, ощущая через  шелковистые покровы ткани теплоту
тела.
     В  глазах  Аманды застыли  ледяные крупинки слез. Она молча прижалась к
нему, уткнувшись куда-то в шею, и он крепко обнял ее. Пушистое облачко волос
слегка щекотало его, а шею и щеку обжигало горючим льдом растаявших слез. Им
казалось, что  так  они простояли вечность. Он поцелуями осушал  слезы на ее
лице. Аманда не задавала никаких вопросов, но он знал, о чем она думала. Ему
не хотелось лгать ей. И она это чувствовала, поэтому ни о чем не спрашивала.
     - Прости меня Аманда, я не мог поступить иначе...
     Она ничего не сказала, только теснее  прижалась к  нему, и стали слышны
ее приглушенные рыдания.
     - Выдать  им  Джордана,  означало бы  отправить его  на верную  гибель.
Церковный суд не церемонится с еретиками, и через  несколько дней  в столице
епископата уже горел бы большой костер.
     - А ты подумал, что будет с нами, Роланд? С Квентином, со мной, со всем
нашим народом? - послышалось сквозь тихое всхлипывание.
     -  Не знаю, Аманда, но всегда  есть какой-нибудь выход... Так что будем
надеяться на лучшее, время у нас еще есть.
     -  У меня  плохое  предчувствие,  Роланд... Ведь  нам так  было  хорошо
вместе. Столько  лет спокойной, мирной жизни... - ее всхлипывания стали чуть
громче.
     -  Аманда,  эта  мирная жизнь  не  могла длиться  вечно.  Они все равно
добрались  бы до  нас, не  так, так иначе. И  никогда бы не смирились даже с
формальной независимостью Монтании. Джордан -- это всего лишь повод...
     - Теперь они не успокоятся, Роланд... Не успокоятся, пока не  уничтожат
нас всех...
     - Но мы  тоже не будем сидеть  сложа руки. Завтра же соберем  войска  и
будем защищаться  до  последнего солдата, -  ему  хотелось,  чтобы его слова
звучали твердо и уверенно.
     И тут ее слезы словно бы преодолели последний сдерживающий  их барьер и
хлынули потоком, заглушая непроизнесенные слова и мысли.

     ***

     Джордану последняя бессонная  ночь  далась  с большим трудом. Он  почти
закончил изготовление своего волшебного сундучка, оставались  незначительные
детали, когда сон навалился на него непреодолимой тяжестью.
     Ему снились красивые и  счастливые король Роланд и королева Аманда, они
весело смеялись и, взявшись за руки, бежали по изумрудной траве нового мира.

     ***

     В шесть часов утра Роланд покинул  замок  и  поскакал  собирать дружины
поселенцев.  Он мчался по дороге,  протянувшейся между зеленеющими весенними
полями,  все  время погоняя коня  и пытаясь  стряхнуть остатки кошмаров, что
мучили его в эту короткую, почти бессонную ночь.
     Всю ночь кто-то пытался проникнуть в его сознание, временами он  слышал
чей-то  низкий  властный  голос,  гулко перекатывающийся в  голове.  Картины
падения с высоких стен и скал преследовали его, он стремительно летел  вниз,
а  чей-то раскатистый бас  хохотом и невнятным  бормотанием сопровождал  его
падение.
     Кое-что из  сказанного ему удалось  разобрать, и даже сейчас  он слышал
этот вкрадчивый  шепот, шепот предостерегающей  смерти. Кто-то хотел сломить
его волю, лишить  разума, превратив  в  беспомощную  тряпичную куклу, какими
забавляются в балаганах на ярмарке.
     И Роланд  все  сильнее погонял коня,  подставляя лицо под свежие  струи
ветра и пытаясь стряхнуть противное ощущение собственного бессилия.
     "Господи,  помоги  мне,  - молился  он. -  Помоги противостоять врагам,
предавшим тебя и спаси людей от их лжи и мерзости".
     Он  старался  не  думать о  своей обреченности, зная только  одно, - он
должен  пройти свой путь до конца, как и  предначертано  ему.  Каждый должен
сделать на земле свое маленькое  дело, а  его  дело  состояло  в  том, чтобы
сбросить позорное рабское ярмо и хотя бы раз в жизни  заявить  о  себе как о
человеке.
     "Я  докажу им,  что  не  все  в  этом  мире  послушные  овечки, покорно
дожидающиеся, когда их принесут в жертву лживому и жестокому богу Конаха", -
подумал Роланд. И ощущение  давящей, сковывающей разум тяжести  прошло в тот
же миг.


Глава 7. Необходимые приготовления

     Квентин  проснулся  позднее  всех,  часов  в  восемь,  и  с  удивлением
обнаружил, -  в  замке происходит какая-то беспорядочная толкотня  и  суета.
Командовал  всем  Говард  --  начальник   дворцовой  стражи.  Все  бегали  и
суетились. Квентин  обиделся  на отца, что  тот  уехал,  не предупредив  его
заранее.
     Мимо  спальни Квентина  важно  шествовали,  бряцая  оружием,  дворцовые
стражники из  команды Говарда. Из  окна было видно,  как оживились посты  на
стенах, бойницы  заполнялись  стрелками. Во дворе запалили большие костры  и
подогревали  на   них  смолу.   Бойцы   испытывали  систему   противоосадных
приспособлений,  бездействующую долгие  годы. Вся прислуга  была  во дворе и
нижних этажах замка, поднося, притаскивая, приволакивая  самые разнообразные
предметы  необходимые  для обороны, о существовании которых  Квентин не имел
даже  представления. Говард,  важный,  закованный в  сверкающие дутые  латы,
изготовленные под его пузо, расхаживал по двору, давая всем указания.
     Квентин  молниеносно  оделся и  сбежал  вниз.  Сегодня на него никто не
обращал  внимания, и  даже  старый слуга Пабло не  пришел, чтобы помочь  ему
одеться.
     Коридоры и двор замка были заполнены незнакомыми вооруженными людьми. В
бородатых войнах, одетых в  чешуйчатые кольчуги,  Квентин  без труда опознал
деревенских дружинников из феода,  поднятые отцом по тревоге, они  пришли на
защиту  замка.  В военном деле они явно были неискушены и тупо склонялись по
коридорам и двору замка, то и дело натыкаясь на злобный окрик, а то и добрый
толчок Говарда.
     Надо сказать,  Говард был в  ударе: он  командовал,  кричал,  ругался и
щедро   раздавал  толчки,  стараясь  из   разношерстного  стада  деревенских
дружинников слепить мало-мальски пригодное войско. Даже повара и кухарки, до
того не видевшие ничего  кроме  большущей дворцовой плиты,  теперь были  при
деле: помогали в приготовлении порций кипящей смолы для угощения  атакующих.
На  мгновение  Квентин почувствовал себя  одиноким и ненужным в этом людском
круговороте, заполнившим весь дом. Людей было так много,  что временами он с
трудом протискивался по дворцовым коридорам, направляясь к покоям  королевы.
Через мозаичное окно было видно, что в ворота замка въезжает конный отряд.
     Это были  рыцари.  На их шлемах  гордо  развивались разноцветные перья,
латы  отливали тусклой синевой  вороненого  металла,  а  щиты  были украшены
эмалью с золотым и серебряным орнаментам. Наконечники их копий были украшены
разноцветными  геральдическими лентами. Красивые, откормленные и  выхоленные
кони уверенно цокали  по мощеному  двору  замка. "Сколько  же  человек здесь
сегодня? - подумал Квентин. - Наверное, никак не меньше тысячи".
     Он  не знал,  как долго они  смогут  продержаться  в осаде, но  все эти
подвалы с рядами винных бочек, заполненные мясом ледники, хранилища, забитые
крупами, мукой и  различными соленьями, -  позволяли надеяться, что  в любом
случае никак  не  меньше  месяца. Водой замок обеспечивался из  колодцев  во
дворе, и, на крайний  случай, имелись  горные озера в пещерах, примыкающих к
подземному ходу.
     Так и не встретив знакомых, Квентин добрался до покоев матери.  Дверь в
апартаменты королевы была открыта:  в нее постоянно выходили и входили люди.
Принц  протиснулся через отряд вооруженных селян и вошел в кабинет королевы.
Сначала он  даже  не  разглядел  мать  среди  командиров всех  этих  сборных
отрядов.
     Аманда преобразилась полностью. Теперь это была легендарная воительница
из  древнего  заморского  рода,  о  которых  он  читал  в  книгах.  Копна ее
золотистых волос  была забрана  на затылке тугим  красивым  узлом.  Она была
облачена в  стальной  кольчужный панцирь, плотно облегающий ее  великолепную
фигуру. На красном кожаном поясе размещался богато украшенный фамильный меч.
Королева четко отдавала приказы этим здоровенным мужикам, которых она, как и
Квентин,  видела впервые в жизни.  Голос ее звенел  в воздухе,  и  командиры
застыли, зачарованные видом их властительницы. Принц остановился в дверях, и
его постоянно  толкали выходящие и входящие люди. Королева не замечала сына,
продолжая с  жаром обсуждать план обороны.  Но  вот ее взгляд коснулся сына,
она улыбнулась, и  ее лицо  осветилось  выражением забытой  нежности. Аманда
чуть кивнула головой, приветствуя сына и разрешая  присутствовать на военном
совете. Квентин прошел в комнату и  встал  у окна, откуда ему было прекрасно
видно все происходящее на крепостных стенах и во дворе.
     - Мой сын Квентин, господа.
     Квентин тут же ощутил на себе десятки взглядов. Он приветственно кивнул
головой.
     - И так, господа,  - голос королевы вернул всех к карте, разложенной на
столе. -- Давайте  еще раз  проверим все направления атаки. Вот здесь, - она
отметила указкой место на карте, - отряд сеньора Блома должен занять места в
секретах  и предупредить появление противника, а герцог Галумейский со своей
конницей займет  это  укромное  место  в лесу  для  внезапных  кавалерийских
ударов. Две деревенские  дружины мы поставим на стенах -- это самое простое,
- как раз то,  на что они способны. Прислуга замка обеспечит защитников всем
необходимым. Уже  сейчас нам необходимо пополнить запасы фуража для лошадей,
и  для  этого надо  срочно отправить один  из деревенских отрядов.  Помните,
господа, - времени  до штурма  у нас очень мало  - от силы до заката. Король
Роланд прибудет  с  последними дружинами к  шести часам,  и  к этому времени
должно быть все готово.
     -  Давайте  же поклянемся  до  концы  быть  верными королю  и с  честью
выполнить  свой долг!  -  Аманда  обнажила  меч,  и  он сверкнул  серебряной
молнией. В воздухе мелькнули искры, почувствовался запах  озона,  и  Квентин
подумал, что без магии здесь не обошлось.
     Командиры  отрядов  положили  ладони  на  меч  королевы и с  удивлением
обнаружили, что он горячий.
     - Клянемся быть верными королю до последней капли крови! - торжественно
произнесла королева.
     Хор голосов в комнате и коридоре повторил:
     - Клянемся! -- И сила, исходящая от меча, наполнила их сердца отвагой.
     Квентин подошел к столу и положил руку на меч.
     -  Клянусь!  -- произнес  он.  И рыцари, о  храбрости  которых  слагали
легенды, одобрительно посмотрели на него.
     Наконец командиры разошлись, и Квентин остался наедине с матерью. Когда
дверь за последним  из  них закрылась, некая внутренняя  пружина  ослабла, и
Аманда снова стала нежной и любящей, такой, какой Квентин знал ее с детства.
     Она подошла и обняла сына, прижав к груди его  голову. И Квентин ощутил
холодную колючесть кольчуги.
     -  Судьба распорядилась так, что тебе придется рано повзрослеть, сынок.
Жизнь нелегка, но как  бы  ни сложилось, не забывай нас  с отцом. Не ломайся
под ударами судьбы и  не дай обмануть  себя  тьме, которая часто маскируется
под свет. Помни, ты сын Роланда, короля Монтании, который  нашел в себе силы
и мужество бросить вызов могущественным силам.
     Внезапно  что-то  горячее  и мокрое  заскользило по щеке Квентина, и он
понял, что это слеза.
     - А теперь  иди, ступай в распоряжение  Говарда, будешь в его  команде.
Иди! -- она отстранила сына легким толчком и отвернулась к окну, чтобы он не
видел ее лица.

     ***

     Приготовления  шли весь день. И слуги замка, и крестьянские дружинники,
и воины стражи,  и рыцарская гвардия, -  все работали  дружно и на  совесть,
каждый  занимался  своим  делом. Все  понимали,  что  к  вечеру должно  быть
закончено все.
     Квентин  находился в распоряжении Говарда  и  не  переставал удивляться
организаторским  способностям   этого  завсегдатая  деревенских  кабачков  и
любителя аппетитных молодушек.
     Говард  бегал  с  одного  конца  крепостной  стены  до  другого, вихрем
проносился по внутреннему дворику, поспевал везде и вникал  в каждую мелочь.
Только теперь Квентин понимал, как тонко его отец чувствовал людей, подбирая
их к себе на службу.
     Многие забытые  секреты фортификации  замка  открывались только сейчас.
Строители, казалось, предусмотрели все,  что только могли, для защиты замка.
Здесь обнаруживались скрытые до сих пор боевые башенки, невидимые с наружной
стороны стены, которые могли встретить нападающих градом стрел, откуда их не
ждали.   Выдвижные  уступы,  устроенные  в   стенах,  противостояли  осадным
лестницам и башням. А если врагам удастся ворваться  на крепостные стены, то
здесь  их  поджидали  многочисленные  ловушки   с  проваливающимися  полами.
Длинные, узкие и внезапно ломающиеся под  острыми углами коридоры замка были
прекрасно приспособлены  для обороны, и  всего лишь один меткий  стрелок мог
устроить в таких местах  свалку  из тел и  задержать сотни  врагов. Огромные
котлы, готовые  обрушить  тонны  кипящей  смолы  на головы  осаждающих, были
установлены на высоких стенах. Флаги с золотыми гербами Монтании гордо реяли
на остроконечных башенках замка.
     Трубач на  главной башне замка  протрубил  общий сбор. Занятый работой,
Квентин не особенно глазел по сторонам, но  заметил, что даже придворный маг
и его  учитель  Торин  вышел на  защиту замка. Облаченный в черный, расшитый
серебряными звездами балахон, маг важно расхаживал среди воинов, держа перед
собой  толстую  книгу  с  металлическим   окладом,  и   нашептывал  какие-то
заклинания.  В другой руке у него был магический жезл, которым  он выделывал
таинственные пассы. Становилось ли легч