лочкам  города, и он видел  вокруг людей, лошадей, повозки, словно бы
сам  невидимкой крался по незнакомому городу. Удивительное  видение  привело
его  к  великолепному дворцу с широкими парадными ступенями. Через  огромный
тронный  зал он  прошел к внутренним  покоям, проследовал длинной  анфиладой
кабинетов, спален,  столовых  и  очутился  в каком-то заброшенном  переходе,
заставленном  сломанной  мебелью  и  всяким хламом. Невидимкой  проскользнул
через закрытую дверь  и  очутился в помещении, которое чем-то  напомнило ему
церковь, знакомую по Древним  книгам. Замаскированная  деревянными  панелями
дверь распахнулась,  и перед ним открылась потайная комната. И в этот момент
картинка сменилась.  Теперь Эрлиер  вел  его  по  темному тоннелю к круглому
залу, в центре которого разгоралось какое-то сияние. Это было последнее, что
он увидел. Кристалл погас,  и все закончилось. Квентин еще  некоторое  время
сидел  неподвижно, затаив  дыхание,  в надежде,  что видение продолжится. Но
кристалл  погас окончательно,  превратившись  в  непрозрачный  кусок  белого
камня. Без  сомнения, в  том, что он увидел,  был какой-то смысл, но все это
пока оставалось для него загадкой.
     Время за видениями  Эрлиера  пробежало  незаметно,  и  он  с  удивление
обнаружил, что  солнце почти полностью скрылось за  горизонтом. Тьма  летней
ночи опускалась быстро,  а он  был не готов к ночлегу.  Углублятся в  лес по
темноте  не  хотелось, и  и  он решил заночевать  здесь, на берегу  реки. Он
наскоро  нагреб, сколько  смог  валежника  и, выбив искры  с помощью огнива,
развел небольшой костер. Хвойные ветки давали больше  дыма, чем огня, но это
было даже  хорошо  -- помогало отгонять полчища ненасытных комаров  и мошки.
Стало прохладно, и Квентин завернулся в большое шерстяное одеяло, подаренное
заботливыми гедарцами. Над головой сияли яркие звезды, каких  он еще никогда
не видывал. Он поддерживал жизнь костра, подбрасывая в огонь хворостинки. Но
до утра их все равно не хватит, даже если он ни разу не заснет за ночь.
     Лес не стихал ни на минуту. С наступлением темноты многие лесные звуки,
что  прежде  терялись  в  веселом  шуме  дня,  стали  намного  отчетливее  и
рельефнее.  То где-то поднимется  неясный шум нашептывающего что-то на своем
языке ночного ветерка,  то гулко ухнет филин, то сломается ветка под тяжелой
поступью зверя --  хозяина леса. Лес темной стеной окружил Квентина, пытаясь
напугать и прогнать прочь непрошеного человека. Но слишком много переживаний
за последнее время выпало  на долю принца, чтобы призрачные разговоры лесных
духов могли нагнать  на него страх. Бояться не было больше  сил. Усталость и
нервное напряжение сделали свое дело, и он погрузился в сон.
     Сны  на  этот  раз  снились  более  интересные:  из   леса  выходили  и
рассматривали его диковинные существа, о каких  он  слышал лишь  в старинных
сказках.  Тролли и гоблины,  русалки  и колдуньи водили хоровод вокруг него,
переговариваясь  странными голосами. Все лесные обитатели вышли поглазеть на
неведомое  существо,  объявившееся  в  их  лесу.  Им было  невдомек, как это
человек посмел показаться в их заповедном лесу, где уже лет сто не встречали
никого  из  людей. Этот  сон был  совершенно не страшным, а даже интересным.
Таких чудных существ не смогла бы придумать даже самая буйная фантазия.
     В  предрассветный   час  утренний  холодок  прогнал  сон,   и  Квентин,
повернувшись с боку на  бок, проснулся. В  миг  пробуждения ему послышалось,
будто бы стая птиц испуганно сорвалась с  места, а в глубине леса неожиданно
оборвался  какой-то смутный  разговор. Квентин протер глаза  и осмотрелся --
вокруг по-прежнему стояла ночная тишина, и только плеск речной воды слышался
неподалеку. Костер давно догорел, и только тлеющие угли кое-где еще змеились
огненными язычками. Квентин побросал последнюю порцию веток на тлеющие угли,
и костер мало-помалу разгорелся. На  небе  все еще горели звезды, но полоска
неба на востоке стала заметно светлее, до рассвета оставался, наверное, час.
Пригревшись  у  огня, он  надел  куртку и поуютнее завернулся в  одеяло. Как
вновь пришел сон, Квентин и не заметил.
     Его разбудили тоненькие, как чириканье птичек, голоса:
     - Ти-ти-ти. Не буди. Не буди.
     - Пусть он спит. Ти-ти-ти. Не буди.
     - Я хочу пощекотать. Хи-хи-хи.
     - Ти-ти-ти. Не буди.
     - Хи-хи-хи. Как смешно. Он совсем не такой.
     - Ти-ти-ти. Не буди. Мы должны потихоньку уйти.
     Квентин боялся открыть глаза, ведь тогда эти щебечущие невелички  могли
испугаться и улететь. Но ему было невыносимо любопытно, кто же это такие. Он
продолжал притворяться спящим и подслушивать чирикающий разговор.
     - Ты, подруга, его не буди, надо нам потихоньку уйти.
     - Он смешной и большой, и забавный такой.
     - Он проснется сейчас, и тогда нам придется бежать.
     Квентин чуть приоткрыл глаза, но так, чтобы говорливые незнакомцы этого
не заметили.  Вначале сквозь прищуренные  веки он никого не увидел, но, чуть
присмотревшись, в свете яркого летнего утра, заметил, что возле него прыгают
два маленьких ярких пятнышка,  похожие на солнечных зайчиков. Они без устали
носились по  веткам деревьев, по кустам и по траве, при этом щебеча веселыми
тоненькими голосами. Одно из  этих созданий осмелело настолько, что прыгнуло
с  ветки  прямо  на грудь Квентину,  и он тотчас  увидел маленькую  ручонку,
которая потянулась к его носу. Ему стало щекотно, он не выдержал и  что есть
силы громко  чихнул. Раздался  веселый тоненький  смех, и солнечный колобок,
скатившись с его груди, большими прыжками запрыгал к лесу.
     Второй  солнечный  зайчик  спрыгнул с вершины  высокой сосны  и, что-то
недовольно урча, тоже заскользил к лесу.
     - Постойте, куда же вы?! -- крикнул им вдогонку Квентин. -- Не бойтесь,
подойдите сюда!
     Они, допрыгав  почти до середины поляны, притормозили, а затем  и вовсе
остановились в нерешительности. Но это продолжалось лишь одно мгновение. Они
не могли долго оставаться в покое и  без устали  запрыгали  и закружились на
одном месте.
     Квентин слышал  их тоненькие препирающиеся голоса, но не мог разобрать,
о чем это они там говорят. Наконец один солнечный зайчик, тот, что хотел его
пощекотать, осторожно заскользил обратно. Но когда до Квентина оставалось не
более  пяти шагов,  он не  удержался  и с размаху  прыгнул  прямо  на  ствол
упавшего дерева,  около которого разместился Квентин. Теперь принц сумел его
хорошо разглядеть.
     Яркий солнечный шарик  никак не хотел  оставаться в  покое и постоянно,
как заведенный,  подпрыгивал  на месте.  Время от времени у него  появлялись
пара  маленьких  ручек  и  ножек  и лукавая  игривая  рожица  с  хитренькими
глазками. Малышу, видимо, хотелось показать дружку свою храбрость, и он весь
так и лучился  гордостью и самодовольством. Второй  солнечный зайчик,  видя,
что его дружку ничего не угрожает, тоже стал подбираться поближе.
     Квентин с изумлением разглядывал маленькое солнечное чудо.
     - Кто вы такие?
     Вопрос  почему-то  очень  рассмешил  второго  зайчика,  и  он   зашелся
тоненьким  заливистым  смехом,  словно  маленький   серебряный  колокольчик.
Наконец он успокоился, удивленно  всплеснув ручками  от  невежества большого
незнакомца.
     -  Я  Рикки,  а это Молли! Мы в лесу всегда живем,  вместе с  солнышком
встаем.
     Рикки,  видимо,  затрудняли  слишком длинные  разговоры  и  объяснения,
поэтому, не  найдя, что сказать  дальше,  он с восторгом запрыгал  на месте,
взмахами руки приглашая  Молли присоединиться  к беседе. Молли запрыгнула на
ствол поваленной сосны. На взгляд  Квентина она была как  две капли воды,  а
точнее солнечного света, похожа на Рикки, и как их различить, он не мог себе
представить.
     - Здравствуй, Молли! -  обратился он к  солнечному зайчику. -- Спасибо,
что ты меня разбудила, а то уже  скоро полдень, а я еще ничего не  сделал. -
Молли,  довольная,  что  на  нее  обратили  внимание,   запрыгала,  тоненько
подхихикивая.
     - А ты кто такой?
     -  Я  Квентин из Монтании. Мой  дом разрушили  враги, и  я  иду,  чтобы
восстановить справедливость. Правда, не знаю еще, как это сделать.
     - Квентин! Квентин! -- радостно зачирикали солнечные зайчики, - Квентин
из Монтании! Нам говорили! Нам говорили про тебя!
     - Кто же и что вам говорил про меня?
     - Наш папа солнце и мама вода. Знаем мы все про тебя!
     Рикки  на   мгновение   застыл   на  одном  месте,   выражая   глубокую
задумчивость, но это, как заметил Квентин, могло отразиться на его здоровье.
Солнечный зайчик вдруг стал тусклее, начал съеживаться и краснеть. Но Молли,
вовремя заметив происходящие с другом перемены, толкнула его в бок, и Рикки,
освободившись от тяжкой задумчивости, снова весело  запрыгал, восстанавливая
свой цвет и форму.
     - Нам нельзя оставаться в покое, мы теряем к жизни волю! --заявил он.
     Квентин  был бы не  прочь  поговорить о воле  к жизни, но как-нибудь  в
другой  раз,  сейчас же ему  хотелось  вернуться  к их прежнему  разговору и
выяснить, кто же они такие, и откуда они его знают.
     Молли, словно угадав его мысли, сказала:
     - Нам про тебя рассказали дрозды,
     те, что летели в гнезда свои.
     Дом и дворец разрушен дотла,
     злая с тобой приключилась судьба.
     Солнце-отец и мать-зеркальная гладь
     нам приказали тебя охранять.
     Велено нам тебе передать,
     чтоб ты в путь отправлялся опять.
     Если нас ты с собою возьмешь,
     Поможем всегда, коли в беду попадешь.
     - Честно говоря, я и сам не понимаю, куда мне  идти и что делать, чтобы
спасти мир.
     -  О том  не  заботься.  И  по  столетьям  расставлены  вехи. И  всякий
подскажет, с кем ты ни встреться.
     "Мне бы уверенность этих маленьких созданий,  - подумал Квентин, глядя,
с какой легкостью щебечут стихами, прыгают и перемещаются в пространстве его
новые друзья. -- Тогда бы я точно знал, что мне делать и куда идти".
     Он  все больше понимал,  что выбора  у  него нет, и ему  уготована роль
спасителя  мира, раз  уж  даже такие  стихии  как солнце и  вода  стали  его
союзниками. Нет,  не  зря ему вручили  Эрлиер: он  должен пройти через  леса
Оддора и отыскать привидившийся ему город. Может, там он сможет найти друзей
и Древние предметы, чтобы  победить Конаха. О том, что будет дальше, он пока
не задумывался.
     Перед  тем,  как  отправиться  в   дорогу   через  лес,  Квентин  решил
перекусить,  а  его  новые  спутники  беспрестанно  прыгали  вокруг,  норовя
пощекотать его ярким лучиком и посмеяться над  тем, как он забавно чихает. И
надо сказать, это им частенько удавалось. Солнце стояло в зените,  когда  он
поднялся  на ноги и тронулся  в путь. Рикки и  Молли  беспечно прыгали перед
ним,  показывая дорогу,  хотя Квентин не мог бы поручиться за то, что она им
действительно известна.
     Вскоре  они  нашли  что-то вроде старой  заросшей  тропы или  дороги  и
двинулись по  ней. Лес  становился гуще.  Высокие  и  стройные сосны и кедры
постепенно  уступали место  лиственным  деревьям, которые тесно,  как  дети,
чтобы не потеряться, сплетались ветвями друг с другом. Тропа, по которой они
шли, когда-то была  дорогой. Квентин понял это по подлеску, что подрастал по
сторонам древней дороги, делая ее год от года все более узкой. Возможно, эта
тропа и была когда-то тем Великим путем, что вел от берегов Западного  моря,
через Монтанию, леса  Оддора и степи Редера к южному побережью. Но теперь от
дороги  осталась  лишь  лесная  тропа,  с трудом  угадываемая  среди  густой
поросли.
     Квентин пытался вспомнить все, что он  знал из книг и учебников об этих
землях. Получалось,  не  так уж  и много.  Даже  если бы  со  старых  времен
сохранились  карты этих мест, они вряд ли бы ему  пригодились: в  результате
войн и проклятия  Конаха здесь все  разительно переменилось. Многие города и
поселки были сметены  с лица  земли, дороги  заросли  травой и  затерялись в
лесу, а реки разлились и  затопили  прежде возделанные  и плодородные земли.
Поэтому  оставалось надеяться только на собственную смекалку  и божественное
провидение,  избравшее его  своим орудием.  Он  и понятия  не имел,  сколько
времени у него уйдет на дорогу до Редера. Верстовых столбов на  этой  дороге
не было. И сколько он ни силился,  так и  не смог припомнить, есть ли в этих
местах какие-нибудь  населенные пункты или нет.  После  заклятия Конаха, все
здесь пришло в первозданную дикость. Квентин  знал, что ему  придется пройти
по заброшенным  и  опасным местам, но вместе  с  тем отчаяния  не было.  Что
произошло, то произошло. Ничего уже не вернешь. Возвращаться было некуда: не
было ни дома, ни отца, ни мамы. Позади не было ничего, кроме пепла.
     И  ноги, не доверяя малодушным доводам рассудка, лучше знали свое дело:
несли  его по  заброшенной  дороге,  не  давая  ни минуты  для  передышки  и
остановки, чтобы бросить назад хотя бы еще один прощальный взгляд. Так  он и
шел, пока не  увидел, что солнце начинает скрываться за деревьями, а веселая
парочка  Рикки  и Молли  становится  все менее различимой  на фоне  травы  и
деревьев. Тогда он решил, что  пришла  пора  немного  передохнуть. Еды  было
много, а вот вода во фляге уже уменьшилась  наполовину,  и  Квентин подумал,
что было бы  неплохо выйти к  лесному ручью, который он пересек недавно. Как
только он остановился,  Рикки и Молли ринулись к нему  и весело запрыгали по
его плечам и голове.
     - Скоро солнышку закат, и нам придет пора поспать!
     - А уйдет ночная тень, будем мы с тобой весь день!
     - С  тобой в  лесу мы  неразлучны, а  выйдя  в степь, поймай  последний
лучик, - с этими словами солнечные зайчики померкли и растаяли в наступающей
темноте.
     Ручей Квентин нашел в ста шагах к северу от дороги, которая пока строго
шла с запада  на восток. Здесь же он и  решил  провести ночь. На этот раз он
приготовился основательно: набрал большую кучу сушняка, чтобы костра хватило
на  всю ночь, а  на случай непогоды  соорудил шалаш  с подстилкой  из мягких
веток. В прошлую ночь он совершенно позабыл  о безопасности, поэтому теперь,
вытащив  меч  из   ножен,  положил  его  рядом  с  собой.  Костерок,  весело
потрескивая, лизал огненными языками сухие ветки.  На  небе  зажглись  яркие
звезды,  а в лесу стояла удивительная тишина. "Лучше жить сегодняшним днем и
не думать,  что будет завтра. Завтра  может быть лучше  или хуже, но всегда,
когда  начинаешь задумываться над  этим, начинаешь переживать неслучившееся,
опасаться и тревожиться, а  это, по крайней мере, глупо и, во всяком случае,
расточительно  для ума и  сердца", -  примерно  с  такими  мыслями Квентин и
заснул,  напоследок  глубоко  вдохнув освеженного  прохладой  ручья чистого,
лесного воздуха.
     Войска  стояли  стройными  каре.  Разнаряженные,  как  на парад,  воины
вытянулись по струнке, всем своим  видом  демонстрируя решимость отдать свои
жизни  по  первому  приказу  повелителя.  Прекрасные  кони  били  копытами и
закусывали  удила.  Всадники  в  золотых  с  красной эмалью  доспехах высоко
взметнули в приветствии тяжелые копья. Боевые колесницы ощетинились грозными
шипами  и пиками. Строй  лучников застыл,  опираясь на длинные луки.  Войско
было полностью готово к сражению. Эти люди готовы  были отдать свои жизни за
него. И Квентин прекрасно понимал это, проходя вдоль строя преданных воинов.
Он  пристально  всматривался в  суровые, но вместе с тем  торжественные лица
воинов, и думал, что это сражение станет последним  для многих из них, и что
у них нет иного выбора, кроме как победить в бою или умереть.
     Он поднял взгляд к небу. Черные сполохи затягивали небо, закручиваясь в
черном водовороте вихря,  как гигантские щупальца. Квентин подумал,  что уже
видел  этот  черный водоворот.  Когда и  где не помнил,  но знал, что черные
щупальца уже протягивались  к нему с неба, и он отчаянно не хотел повторения
этого кошмара.  И тут  ему  показалось, что одно  из  щупалец  на  мгновение
замерло и потянулось к нему.  Он  инстинктивно попятился и в ту же секунду в
черном водовороте  заметил  огромный с сочными  кровавыми  прожилками  глаз,
неотрывно наблюдающий за ним.
     Это  было  настолько  ужасно,  что  он  тут  же,  еще  как  следует  не
проснувшись, сел, невидяще уставясь  в темноту ночного леса. Какое-то  время
он всматривался в темноту леса, пытаясь уловить источник тревоги,  возникшей
в   его  сознании.  Ощущение,  что  за  ним  наблюдают,  не  проходило.  Лес
по-прежнему спал,  убаюканный  тишиной ночи. Легкий  ночной бриз скользил по
верхушкам  деревьев, и  они  отвечали ему  тихим  шепотом.  Все  было  тихо.
Костерок понемногу догорал.
     Квентин  огляделся.  Ночь была  такой темной,  что даже если  бы кто  и
подкрался  незаметно,  он  бы  разглядел  незнакомца  лишь  рядом  с  собой.
Тревожное  чувство не  покидало Квентина. Он метнул  в  костер  охапку сухих
веток. Костер разлетелся  множеством искр и чуть  не погас. Но затем огонь с
жадностью набросился на свежую добычу и разгорелся сильным пламенем. Квентин
застыл, крепко сжимая двуручный меч Гедара. Костер осветил поляну, и Квентин
заметил легкую дрожь в  кустах слева  от него. Блестящие  листики кустарника
трепетали маленькими ладошками.
     Ожидание неведомого страшнее всего. Страх делает тебя безвольным. Любое
чудище  уже  одержало  победу, если ему  удалось  запугать  тебя. Нужно было
действовать  быстро  и решительно.  Квентин  кончиком  меча  быстро  очертил
магический круг, но нужное заклинание никак  не вспоминалось. Наконец что-то
пришло ему в голову,  и  он скороговоркой произнес магическую формулу. Самое
удивительное, что у него получилось и, собрав энергию в  кулак, он выплеснул
ее в сторону подозрительного куста.  Сноп электрических искр вырвался из его
руки и  врезался в подозрительные  заросли.  Оттуда донеся тяжелый протяжный
стон, и тотчас кусты пришли в движение.
     Их  было  двое.  Первое,  что  он  заметил -  это их  головы,  усеянные
бугристыми  наростами.  Глаза  существ  злобно  горели красным  огнем из-под
низких надбровных  дуг. Квадратные челюсти  выдавались  вперед, обнажая  две
пары острых  клыков, торчащих над губами. Длинные руки  доходили до колен, а
над  головами  возвышались  горбы.  Пальцы рук  и  ног кончались  изогнутыми
когтями. "С этими  парнями шутки плохи, -  подумал Квентин.  Хотя его мозг и
крутился  на полную  катушку, решение  не приходило. --  Посмотрим,  как они
переносят  огонь".  Он  схватил длинную  горящую  ветку  и ткнул  ей в морду
чудовищу. Монстр отшатнулся, явно не ожидая  подобной  наглости от человека.
Второе  чудовище  злобно  взмахнуло  когтистой  лапой,  Квентин  едва  успел
увернуться -- когти прошли в дюйме от его лица. Они злобно храпели, раздувая
широкие ноздри, и не сводили с него  горящих глаз, выбирая подходящий момент
для атаки.
     Квентин отчаянно, прогоняя страх,  прокричал заклинание силы. Он вложил
в  него все, что мог.  Видимо, от него отлетел такой  сгусток  энергии,  что
монстры отшатнулись, как от огня. Меч Гедара завибрировал и налился тяжестью
в  его  руке. Теперь он был  полностью готов к бою.  Квентин сделал  быстрый
выпад,  и  пока  монстры  не  очухались, нанес удар. Меч мягко вошел  в тело
чудовища, принц даже не  почувствовал  сопротивления.  Тотчас же он выдернул
меч обратно, и  из  раны на груди чудовища  вырвался  фонтан зеленой  крови.
Второй монстр отчаянно заревел и  прыгнул на Квентина. Уходя с линии  атаки,
Квентин резко  отпрыгнул в сторону и  подставил уроду ногу. Злобное чудовище
со всего маху перекувыркнулось через голову и на мгновение застыло, стоя  на
коленях. Квентину, для которого время замедлило свой бег, этого момента было
достаточно. Он вскинул сверкнувший молнией меч и одним ударом смахнул голову
страшилища. Его  тело еще стояло на коленях, когда голова с вытаращенными  в
изумлении  и злобе глазами закатилась  в  костер.  Первый  монстр  продолж