знали наперед и хотели, чтобы  и молодой Квентин мог увидеть то, что готовит
ему  грядущее.  Образы,  не  задерживаясь,  сменяли  друг  друга  отдельными
отрывочными эпизодами, связать  которые воедино  было совершенно невозможно.
Осознание реальной действительности покинуло  Квентина, он  находился внутри
странного фильма, был его  главным героем и плыл вместе с потоком образов от
эпизода  к эпизоду по воле неведомого автора. И в этом  виртуальном  потоке,
похоже, ничего от  него  не  зависело, он послушно,  как расплавленный воск,
принимал форму матрицы и не имел сил отказаться от этого.
     Через некоторое  время  он обнаружил себя  лежащим на холодном каменном
полу и стоящих вокруг диковинных человечков. Сознание возвращалось медленно,
он и представить себе  не мог сколько времени прошло с начала этого  полета.
Вслед за сознанием  вернулась  память, и  он  вспомнил маленького  старичка,
который теперь с хитренькой улыбочкой стоял чуть поодаль. Рядом со старичком
стоял король Мелар, озабоченно наблюдая за молодым принцем.
     "Что он сотворил со мной?", - думал Квентин. Ощущение, что он проглотил
за  завтраком целую  вечность  и  не смог ее переварить,  не  покидало  его.
Чувство было такое, будто он за несколько часов чудом одолел тысячу томов из
отцовской  библиотеки,  и  этот  чудовищный коктейль  разнородной информации
никак не мог усвоиться его сознанием.
     -  Вставайте, принц! -- громко произнес  король карликов  Мелар. --  Вы
должны  незамедлительно  отобедать,  чтобы  восстановить   истощенные  силы.
Почтенный Фарго, объясните нашему  гостю, что  именно оказало на него  столь
сильное воздействие.
     После двух бокалов сладкого красного вина Квентин стал чувствовать себя
значительно лучше. Король Мелар наблюдал за ним все время с каким-то лукавым
выражением.  Старый  Фарго сидел  рядом с  Квентином  и причмокивал вино  из
малахитового с  золотым ободком  кубка,  окуная в  него  свои редкие  усы  и
бородку.
     -  Почтенный Фарго, я  считаю, что пришла пора поведать нашему гостю  и
всем собравшимся здесь истину, которая чудесным образом была открыта вам.  У
меня нет секретов от моего народа, все  вы - мои братья и сестры, и все мы -
единая  семья,  - король обнял Квентина и Фарго.  -  Поэтому, достопочтенный
Фарго, огласите все, что явилось вам в ваших видениях, так, чтобы каждый мог
понять суть божественного провидения.
     - Вы знаете, друзья мои, - начал Фарго, с трудом отрывая голову от чаши
с вином.  -  Долгие я годы  провел в отшельничестве,  трудясь  неустанно над
постижением  истин Древнего мира.  Тех истин, были  даны нам  прародителями.
Отец  наш  небесный  помог  мне  в  трудах моих  и  открыл  для  меня  смысл
пророчеств,  изложенных в священных  книгах.  Язык  этих  книг  не  доступен
простым  смертным, а значение и смысл слов ускользают и от посвященных, но с
помощью Высших сил мне удалось узнать многое. Я понял главное: зло не вечно,
друзья  мои! Та злая сила,  что  сотни лет назад изгнала нас  с лица  земли,
заставила забиться в норы и изуродовала наш облик - не вечна. Наш враг знает
это  и  чувствует  опасность.  Ему  известна  истина  Древнего  пророчества,
поэтому-то он и  поспешил расправиться с Монтанией.  Но усилия его напрасны:
рано или поздно будет будет побеждено на земле.
     Ибо  сказано: после огненной бури  явится герой и объединит  силы недр,
земли  и неба;  прошлого, настоящего  и  будущего. Долгий путь предстоит ему
пройти ему,  чтобы победить злобного властелина. Отыщет он шесть друзей, и с
помощью  семи Древних  предметов и знаний низвергнут они дракона, терзающего
землю.
     А как  сделают  это, исполнится великое пророчество:  наступит на земле
царство радости  и  свободы,  и  новая звезда в небе озарит дорогу идущим  в
ночи.
     Кто же  этот  герой?  Вопрошал я себя и с усердием искал ответ в ночных
бдениях.   И  был   открыт  мне  образ  юноши,  выходца  из  горной  страны,
преследуемого и гонимого злыми силами.
     И как только я коснулся руки принца Квентина, озарение сошло на меня, и
понял я, что это он - тот герой, о котором гласит пророчество. Если мы хотим
победить  врага  и вернуться на землю, мы должны открыться молодому принцу и
вручить ему священное оружие нашего рода. Таково мое слово.
     Все  слушали старика  в почтительном молчании, но как  только он умолк,
ропот пробежал по рядам маленьких человечков, чинно рассевшихся за столами в
пиршественном зале.
     Один человечек, по-видимому,  знатного рода,  с массивной золотой цепью
на шее и кинжалом в золотых ножнах на поясе, вскочил со своего места и жарко
обратился к присутствующим:
     - Я  не знаю, прав уважаемый Фарго насчет пророчеств, или нет,  это еще
надо проверить. Но, братья мои,  подумайте,  какому риску мы подвергнем наше
существование, вручая  в руки незнакомца наше священное  знание!  Вы знаете:
каждому  роду было вручено  Древними  прародителями  то или  иное  священное
знание, тот  или  иной предмет-охранитель рода,  служащий источником  силы и
могущества  рода, к  которому род  всегда мог  прибегнуть при  возникновении
угрозы его существованию.  Этот священный предмет мы берегли и передавали от
поколения к поколению, от отца к сыну, и если наш род все еще существует, то
во многом благодаря ему.
     Это наша последняя надежда в  случае опасности, и теперь нам предлагают
отдать его в чужие руки. И в чьи? В руки молодого человека, не  знающего еще
жизни, растерянного и слабого. Кто может поручиться за верность пророчества?
Кто может поручиться за то, что  наше священное знание не будет использовано
против нас самих? Кто может поручиться за  то, что наша святыня не попадет в
руки врага  по  воле или против воли этого молодого  человека,  которого тут
хотят представить спасителем мира.
     Внемлите  разуму,  братья  мои!  Мы  не  можем  вверять  судьбу  нашего
многострадального народа  в  руки чужестранца, полагаясь на  его  неокрепшую
волю и не будучи уверенными в том, что святыня рода послужит нам во благо. -
Знатный человечек, высказав  наконец  все,  что у него  накопилось  на душе,
выдохся, как воздушный шарик, и понуро опустился на свое место.
     В  зале  стало  шумно, обычно  сдержанные,  человечки  бурно  обсуждали
выступление  оратора.  Квентин  наблюдал  за  всем  происходящим  рассеянно,
казалось, все это его не касается. Он до сих пор не мог осознать всего,  что
с ним случилось, и как он за какой-то час превратился превратился  из юноши,
еще совсем мальчишки, в спасителя человечества.
     Дискуссия продолжалась,  вставали и выступали уважаемые  люди  рода, но
Квентина это обсуждение не трогало, он был полностью поглощен своими думами.
Чтобы  осмыслить все, что на него свалилось, требовался по меньшей мере год.
А его мозг, устав принимать новые знания, просто хотел отключиться. Ему было
уже все равно,  выберут  ли его  спасителем  мира  или вышвырнут на съедение
огненным псам, все еще бродившим по пепелищу.
     Взгляд его  упал  на короля Мелара,  и  по выражению  его лица  Квентин
заметил,  что король уже порядком утомлен разгоревшейся дискуссией и намерен
в ближайшее время положить ей конец.  Так  и  произошло. Мелар поднял  вверх
руку и  застыл на некоторое  время,  пока  разгоряченный народец  не заметил
своего властителя. Оживленные голоса стихли, и в зале воцарилась тишина.
     -  Можно мне  сказать? - тихо  произнес король.  Он  поднялся со своего
трона,  огромный,  сразу занявший  собой ползала. Квентин заметил, что  рост
короля оказывает на его подданных неизменно сильное впечатление.
     - Я внимательно выслушал мой народ. Все аргументы: за и против; Фарго и
его  оппонентов. Все существующие точки зрения оглашены в  этом зале. Вопрос
ясен. Он  стоит достаточно  просто:  вверять или нет судьбу нашего народа, а
вместе с тем  и судьбу  всего мира  в  руки молодого паренька,  который  был
избран  провидением  на роль  освободителя,  -  Мелар  вскинул ладонь вверх,
упреждая возражающие отклики, но они и не последовали.
     --  Сотни  лет  мы,  великая  нация,  помнящая  лица  своих  предков  -
прекрасные,  благородные лица - провели под землей. Многие из вас никогда не
видели солнца. Наши дети рождаются  слепыми, как кроты, лишенные живительных
лучей небесного  светила.  Нацией  карликов и  гномов  называют  нас  жители
поверхности. Некогда благородный и красивый народ  вырождается, становясь  с
каждым годом все меньше и безобразнее. Но голос крови все еще живет в нас, и
мы выбираем  себе  в  короли  того,  кто по  росту  и  обличию  более других
напоминает нам облик предков.
     Всем вам  хорошо известно, что  таких детей  в нынешнем  поколении  нет
вообще,  а  это  значит,  что если  в ближайшие  годы  не родится нормальный
ребенок,  то я стану последним королем Гедара, который в своих  чертах несет
облик  прародителей.  Вам  также  хорошо  известно,  что  я  не  вечен,  что
непонятная болезнь  источает мои силы  и,  умерев,  я оставлю  мой народ без
преемника. А ведь  на это и рассчитан  замысел  коварного Конаха  --  обречь
народ  Гедара  на вырождение  и  смерть, превратить его в  толпу  безмозглых
уродцев, подобных подземных животным. Этого вы хотите?  Если ли у нас выбор,
кроме как внять знакам Высшей Силы? Не овладеет  ли вами отчаяние,  когда мы
отвергнем  последний  шанс  на  спасение?  Нет,  выбора у нас нет.  Это  наш
последний  шанс  на  спасение.  На  спасение  не  только  наше,  но и  всего
остального мира: и наземного и небесного. А раз у нас нет выбора, давайте же
с благодарностью  примем нашу участь, какой  бы  горькой и печальной  она не
была.
     Зал затих в пристыженном молчании. Все задумались  над  словами короля.
Воспользовавшись паузой,  король  Мелар снял с  шеи овальный  медальон цвета
морской волны,  оправленный в золотую  корону, и подошел к  Квентину.  Вздох
сотен голосов прокатился под сводами подземного зала.
     -  Это  -- Эрлиер,  свяшенный талисман  нашего рода.  Наше солнце, наша
красота, свобода  и сила!  В  нем  заключено неподверженное времени знание и
истинное  виденье нашего  мира.  Возьми  его  и  обретешь  Истину.  Но  будь
осторожен, если тебя одолевают  ложные мысли  и намерения, Истина -- опасное
оружие и может обратиться против тебя.
     Король  надел  медальон на  шею  Квентина. Стремительные токи пронизали
тело принца, и он тотчас же ощутил Бремя Тяжелой Ноши Избранного.
     -  Путь твой долог  и нелегок, -  послышался надтреснутый голос старого
Фарго.  -- Он  пройдет по  земле и небу, прошлому и будущему  и завершится в
настоящем. Пусть  же пребудет с тобой Сила! Знай,  теперь от тебя зависят не
только  наши  судьбы,  но и  судьбы многих миров.  Посмотри на этих женщин и
детей  и запомни печаль их,  а если будут искушать тебя враги, вспомни тоску
их, ощути  боль от утраты близких и почувствуй запах  пепелища родного дома.
Помни  всегда,  кто  ты,  и  в  чем  твое  предназначение. Только  с чистыми
помыслами  и сердцем  заглядывай  в Эрлиер,  и  он всегда поможет найти тебе
правильный путь.

     ***

     На  следующее  утро,  когда  дозорные  Гедара,  увидев  восход  солнца,
возвестили  наступление нового  дня,  Квентин  покинул  подземную  страну  и
возвратился в лабиринт подземного хода фамильного замка.


Глава 12. Заколдованный лес

     Знакомые   стены   лабиринта  всколыхнули  волну  воспоминаний.  Тяжело
защемило сердце. Он не хотел оглядываться назад  и до самой последней минуты
сдерживал себя. Но все же когда со свитой маленьких  обитателей  подземелья,
вышедших  проводить его до реки,  достиг  последнего поворота, не выдержал и
оглянулся.
     Ведущая к замку часть подземного хода была разрушена. Огромные валуны и
осколки  обоженного кирпича  завалили вход в лабиринт.  Враги довели дело до
конца. С тяжелым  сердцем он шел  по знакомому пути, сверяясь  со знаками на
поворотах.  Маленькие  люди, чувствуя его состояние,  пытались  развлечь его
незатейливыми  шутками.  Они  несли мешок  с  припасами  и  оружие,  которым
снабдили его в Гедаре. Теперь у Квентина было небольшое копье, священный меч
подземного королевства,  украшенный золотом, и щит с изображением трех  гор,
над которыми  всходило  солнце, --  гербом  Гедара.  Король Мелар  не  пошел
провожать его до реки, они простились в том же зале, где и встретились.
     Гигант  сграбастал в охапку Квентина, он  уткнулся лбом  ему куда-то  в
грудь, почувствовав острую звезду медальона, -- знак королевской власти.
     - Береги себя,  сынок. Теперь ты и  твоя жизнь принадлежат всему  миру,
жаждущему избавления  от зла.  Старайся не подвергать свою жизнь  опасности,
помни о своей цели и  не  позволяй другим использовать тебя в их собственных
интересах, какими  бы  благородными  они не  представлялись, - король крепко
прижал к себе Квентина.
     --  Мы долго ждали, когда придет  герой, способный низвергнуть дракона.
Мы верим  тебе и надеемся, что твой разум  и счастливая  звезда помогут тебе
одолеть  нелегкий путь. Не знаю, свидимся ли еще...  Мои  силы тают,  а твой
путь долог... Эрлиер укажет тебе путь, и  если верить Древним, куда бы ты ни
пошел, судьба все  равно выведет  тебя.  Отыщи шесть  друзей,  шесть вещей и
одолей зло.
     Небольшой отряд сопровождающих Квентина  подземных человечков спустился
к реке. Здесь, как и в старые добрые времена, бурлил водопад, и под горой на
берегу были привязаны две почерневшие от времени лодки. Ничего не изменилось
здесь с той поры, когда они с отцом в последний раз сплавлялись по подземной
реке. Гедарцы  помогли Квентину загрузить  поклажу  в лодку. Дальше им  было
нельзя:  их  глаза не  вынесли  бы  яркого дневного солнца. Квентин, стоя  в
лодке, отчаливал от  берега. Он уже привык к маленьким людям, и когда увидел
их плачущие лица, сам чуть  было не  разревелся. Но отец всегда говорил, что
королю не подобает  плакать,  и Квентин попросту опустил  взгляд. Перед  ним
проплывали стены  каменных пещер  его  родины, которых  он может быть больше
никогда не увидит.
     Через двадцать  минут он покинул пещеры подземной реки и выплыл в яркий
солнечный день, обдавший его жаром полуденного солнца.  Еще через полчаса он
причалил  к берегу,  именно в  том месте,  где много лет назад они вместе  с
отцом лежали на прогретом берегу реки и смотрели на белые облака, безмятежно
плывущие в синем небе.
     За рекой простирались дремучие леса Оддора, места дикие и неизведанные.
Из жителей Монтании  сюда  забредали  лишь самые одержимые охотники, и каких
только  страшных сказок они  ни рассказывали  об этих местах.  В этих лесах,
когда-то   давно,  еще  до  войны  Великих  королей,  располагалось  царство
волшебницы Фреды. Война смела все древние царства, и теперь в дремучих лесах
Оддора  жили дикие племена варваров и гоблинов, не подчиняющиеся даже власти
Конаха.  В  самом начале  своего  властвования  Конах  решил  было  учредить
наместничество  Оддора,  но население здесь было  столь малочисленно и дико,
что никакого интереса для престола эти земли не представляли. И тогда, чтобы
окончательно решить вопрос Оддора, Конах наслал великую мглу на эти места, и
закрыла  она  солнце  на долгие сто  лет.  Землю затянуло  мглистым туманом,
солнце померкло, некогда  прекрасные леса заболотились  и выродились, а все,
что в  них было живого,  либо сгинуло во мраке,  либо переродилось в ужасные
создания, либо  в страхе бежало к равнинам и степям Редера. Рассказывали про
дикарей, чудищ и уродцев,  населяющих здешние места. Говорили, что в здешних
болотах водится разная нежить.
     Но лес  по берегам реки был прекрасен. Чистый  и  стройный сосновый бор
распахнул  свои  объятия перед  Квентином. Солнышко  светило  ярко, и громко
распевали  лесные  птички. И только  взгляд  вдаль,  на предгорья  Монтании,
рождал в душе принца ноющую грусть. Но назад пути не было.
     Квентин вошел в лес, мягко ступая по ковру из облетевшей хвои. Он решил
устроить  привал  на открытой  лесной  полянке,  перекусить  и  подумать. Он
расположился на стволе упавшего дерева и  принялся за трапезу, благо гедарцы
снабдили его изрядным  количеством  припасов.  После  того,  как  с  жареной
курицей, домашним пивом и сладким земляничным пирогом было покончено, солнце
стало миновало зенит.  В лесу наступило затишье. После недели проведенной им
под землей, погреться на солнышке было настоящим  блаженством, а кроме того,
ветерок  так приятно  шелестел  листвой деревьев,  напевая  свои колыбельные
песенки,  что  принц незаметно  для  себя  погрузился  в  дрему.  Он  уснул,
прислонившись к дереву, с умиротворенной улыбкой, обращенной солнцу и синему
небу.
     Во  сне все  было как  прежде. Он  скакал  на своем любимом  жеребце  к
родному дому после прогулки, а дома  ждали привычные  дела и занятия. Мать и
отец, взявшись за  руки, сходили  с парадной лестницы замка. В небе  кружили
белые домашние голуби.  Привычный и родной мир. Но  вдруг  на  небо наползла
черная  мгла,  прорезаемая  огненными  сполохами,  закрутилась   в   смерче,
подхватила и понесла его, все  глубже и  глубже засасывая  в  центр огромной
черной воронки. Тьма окутала его со всех сторон, и он чуть не задохнулся. Он
изо всех  сил  барахтался в  этой  густой темноты пытаясь выкарабкаться и не
мог. Он уже  чувствовал, что  погибает,  что  не может  проснуться, и в этот
момент  сквозь  черноту  прорвался сгусток света. Это было  как спасительный
глоток воздуха, он глубоко вдохнул, сердце заколотилось, и проснулся.
     Солнце уже ощутимо склонилось к линии заката  и  почти касалось макушек
деревьев.  Тело  во  время  сна  затекло, конечности онемели,  а  голове еще
роились остатки тяжелого сна. Квентин  поднялся  на ноги  и сделал несколько
движений, чтобы  разогнать  кровь. "Почему  так случилось,  -  думал он.  --
Почему  меня выбросили  из  моего  мира, оставили  наедине с  могущественным
врагом и возложили бремя невыполнимой миссии". Он потрогал Эрлиер, висящий у
него   на   шее.  "В  экстраординарных   обстоятельствах,  надо  действовать
экстраординарным способом,  -  вспомнилась мысль Древних  философов.  - Если
сейчас Эрлиер не заработает, и не укажет мне путь, я его просто выкину и..."
--  что он  будет  делать дальше, так и не  пришло ему голову. Он потянул за
цепочку и вытащил из-под  рубашки  Эрлиер. Тяжелый овальный,  в  корпусе  из
голубого  металла  с золотой  окантовкой,  формой он  походил на  сплющенное
куриное яйцо. Квентин  сжал его в руке и ощутил тяжесть. От Эрлиера исходили
чуть  заметные  вибрации, как будто внутри  него  находился  кто-то живой  и
спешил скорее проклюнуться на свет божий сквозь металлическую скорлупку.
     Квентин  сел  на поваленное  дерево,  решив,  если  его  вдруг  стукнет
неведомая сила, падать ему будет низко. Чтобы открыть  таинственный предмет,
нужно было  надавить на продолговатый выступ сбоку  медальона. Он постарался
успокоить разволновавшееся сердце и нажал на кнопку. Внутри Эрлиера раздался
звонкий щелчок пружины, но Квентин сдержал пальцами верхнюю крышку, не давая
ей распахнуться. Он посмотрел на лесистый берег реки, сделал глубокий вдох -
и чему быть,  тому не миновать --  отпустил  крышку. Что-то звякнуло, как  в
музыкальной шкатулке, и крышка  открылась. В  лицо Квентину  полыхнуло ярким
белым сиянием, но  не  ослепило: рассеянный свет исходил  из полупрозрачного
кристалла   молочного   цвета,   находящегося  внутри.   Сияние   постепенно
ослабевало,  словно выплеснув  всю  свою радость после  долгого  заточения в
темноте.  Кристалл  прояснялся, из  матового становясь  прозрачным,  а в его
глубине  проступали  какие-то  неясные  очертания.  Принц  затаив   дыхание,
наблюдал за этими метаморфозами. Очертания предметов в кристалле становились
все более четкими, и вскоре он увидел здания незнакомого города.
     Теперь все  было хорошо различимо: городская стена с высокими  башнями,
великолепные  дворцы и  парусные суда в голубом  море.  Кристалл вел его  по
узким у