е
плачут, когда им грустно и больно. Не надо плакать, Фиделина, я вернусь к
вам. На Ауэю мне теперь дороги нет, я преступила Закон - вмешалась не в
свое дело. Теперь я преступница. Разбила личный браслет... Если каждый
ауэец начнет разбивать личные браслеты, не будет тогда стабильности и
счастья на благословенной Ауэе. Ладно, все это ерунда, я прекрасно знала,
на что иду, что меня ждет, когда я вернусь на Ауэю. Но я туда не вернусь.
   Если со мной ничего не случится, я останусь на Земле. На моем корабле
есть синтезатор силового поля и небольшой отражатель. Может быть, он
рассеет смертоносный луч в пространстве, и мой корабль уцелеет...
   - Мари, можно, я полечу с тобой? - спросила Фиделина, всхлипывая.
   И я поразился смелости Фиделины. Мне такая мысль даже в голову не могла
прийти. Я уже смирился с тем, что Луэлла полетит спасать Землю от кшакшей,
и что она может погибнуть. Жалко, конечно... Но я понимал, что погибнет не
та двенадцатилетняя девочка, которой Луэлла была несколько месяцев назад.
   Она повзрослела, превратилась во взрослую девушку, с которой я не знал,
как себя вести. Я уже никогда не смог бы вести себя с ней по-прежнему. А
как вести себя по-другому, я не знал. И если бы эта, новая Луэлла,
куда-нибудь исчезла, снова улетела бы насовсем на свою планету - мне было
бы легче. Потому что я все равно помнил бы прежнюю Луэллу. Прежнюю
Марисель...
   Но Фиделина, видимо, считала по-другому. Мне кажется, она даже и не
заметила, что Луэлла стала старше. Для Фиделина она по-прежнему была
подругой-ровесницей. Или - старшей сестрой...
   Поэтому Фиделина не могла свыкнуться с мыслью, что Луэлла может снова
улететь. Что она может погибнуть... И потому решила остаться со своей
подругой до конца. Самоотверженная она девчонка, эта Фиделинка! Настоящая
кубинка! Как и Луэлла...
   - Нет, Фиде, - качнула головой Луэлла. - Твое место здесь. А это мое
дело.
   Я должна доказать Ауэе, что они не правы. И что... Ладно, это не важно
сейчас... А тебе, Фиделинка, спасибо. Ты настоящий друг. Я знаю, что на
моем месте ты поступила бы точно также. Спасибо. А мне пора на корабль. А
это вам...
   Она вынула из внутреннего кармана своего белоснежного комбинезона
какую-то блестящую черную пластинку размером с ладонь.
   - Это минивизор, - пояснила она. - Вы сможете все увидеть, если
захотите.
   Просто подумайте обо мне... А теперь давайте на всякий случай простимся.
   Луэлла порывисто обняла нас. И поцеловала. Сначала заплаканную
Фиделину. А затем меня... И мне почему-то не стало неловко от ее быстрого
поцелуя...
   Потому что, наверное, это уже было совсем не важно... Не важно, что
Луэлла выросла и стала взрослой девушкой. Все равно она осталась прежней
Марисель...
   Фиделина беззвучно плакала, а у меня в горле застрял противный липкий
ком с острыми шипами. Он упорно двигался внутри меня, сдавливая дыхание и
вызывая слезы...
   Луэлла медленно разжала объятия.
   Отошла от нас на несколько шагов.
   Наткнулась спиной на трансформаторскую будку.
   Неуверенно повела плечами. Оглянулась не препятствие...
   И вытащила еще из какого-то кармана непонятный продолговатый предмет,
похожий на школьный пенал. Долго разглядывала его, словно видела впервые.
   А потом сказала:
   - Ну, мне пора... - она показала на звезды. - Прощайте, друзья.
Извините, если что-то когда-то было не так. Может быть, еще свидимся в
этом мире...
   - Я тебя не забуду. Никогда-никогда... - всхлипывая, говорит Фиделина.
   - Я еще вернусь к вам, - отвечает Луэлла, - мы друзья, а друзья никогда
не должны расставаться навсегда...
   И перед моим взором проходит тот недавний зимний вечер, звездный и
морозный, когда и шел вместе с Фиделиной, и мы вспоминали Луэллу... Я
снова вижу грустные глаза Фиделины и слышу ее тихий вопрос: "Почему друзья
уезжают навсегда, и с ними больше никогда нельзя встретиться?" И мой
неуверенный ответ... Ответ, который знала Луэлла. Потому что она была
уверена в нем...
   А может быть, Луэлла прочитала мысли Фиделины и сказала своей подруге
именно те слова - самые важные в жизни слова - которые она хотела
услышать...
   Луэлла стоит напротив нас, прижавшись спиной к трансформаторной будке.
В ее глазах тлеет теплый огонек дружеского участия, на тонких губах
застыла мягкая и добрая улыбка...
   Такой мы ее и запомнили - в белом комбинезоне на фоне свежевыпавшего
снега, с полугрустной улыбкой и пронзительным взглядом черных глаз...
   Луэлла вскинула к звездному небу руки, выгнула дугой гибкое тело,
облаченное в белый комбинезон, почему-то похожий в этот миг на древние
одеяния ангелов - как их рисовали в старинных храмах. И замерла так в
течение нескольких очень долгих секунд. Луэлла стояла, запрокинув голову и
глядя на звезды. В сгустившейся вокруг полутьме, едва пронзаемой слабым
светом желтых уличных фонарей, она была похожа на тонкий лучик,
отколовшийся от далекой звезды. Маленький, но уверенный в своих силах
лучик, бесстрашно пустившийся в путь через бесконечное пространство,
сквозь мириады световых лет. Всегда готовый отправиться в новый
бесконечный полет, навстречу одной ему ведомой далекой, но верной цели...
   Луэлла крепко держит на вытянутых ладонях беловато-розовый "пенал". И
мне кажется, что она начинает слабо вибрировать и испускать призрачное
голубоватое сияние, наполняя сумрачный воздух терпким запахом озона. А
вокруг Луэллы клубится золотистая снежная метель. И сквозь белую снежную
пыль проступает космическая пустота. И Луэлла, едва успев крикнуть:
   - Я вернусь! - исчезает в этой гулкой пустоте...
    
 XII
  
  
 Мы стоим около огромного, в три обхвата, ветвистого тополя, растущего в
самом центре "иностранного двора".
   Стоим и смотрим на маленький экранчик, появившийся на металлической
пластинке, которую нам дала Луэлла. Пластинка очень маленькая, и мы, чтобы
увидеть изображение, стоим очень близко. Выбившиеся из-под шапки волосы
Фиделины приятно щекочут мою щеку. Но я не обращаю на это внимания...
   Мы смотрим в минивизор и видим черное космическое пространство. В
непроницаемой пустоте зависла огромная конструкция, похожая на гигантскую
серебристую сигару. Космолет, в котором находится Луэлла - догадываюсь я.
   А чуть в стороне, среди неохватного взором огромного количества сияющих
звезд, виднеется очень слабенькая, едва различимая на общем фоне, серая
звездочка. Ее трудно было бы различить на блестящем ковре космического
пространства, в окружении более ярких и заметных звезд, если бы от нее не
тянулся тонкий, похожий на красную нитку, лучик. Луч кшакшей, -
догадываюсь я. Тот самый луч, который должен погубить Землю. Который
должен уничтожить меня и Фиделину...
   Луч медленно движется вперед, к Земле.
   А космолет Луэллы направляется в сторону этого луча.
   Я смотрю на багровую нить и думаю: успеет или не успеет Луэлла
поставить свой корабль на пути этого луча раньше, чем он достигнет Земли?
Успеет - Земля будет жить, а сама Луэлла, возможно, погибнет, если не
выдержат защитные экраны и силовые поля. Если не успеет, и луч хоть на
долю мгновенья опередит ее - то Луэлла останется жива, а Земля, моя
планета, вместе со всеми людьми, включая меня и Фиделину, кубинскую
девочку, чьи мягкие волосы так приятно щекочут мое лицо, исчезнет,
распадется на мельчайшие частицы межзвездного вещества, которые будут
кружить вокруг осиротевшего Солнца наподобие астероидов между орбитами
Юпитера и Марса, оставшихся после гибели легендарного Фаэтона...
   И кто знает, может быть, Фаэтон тоже когда-то стал беззащитной жертвой
каких-то межзвездных экспериментаторов? И люди, населявшие эту планету,
погибли, так и не успев понять, откуда и почему пришла смерть?
   Избави бог Землю от подобной участи...
   Корабль Луэллы медленно приближается к кроваво-красному лучу...
   А луч неумолимо несется ей навстречу. Или Земля, или Луэлла - именно
так сейчас стоит вопрос. Третьего не дано в этой безжалостно-яростной
схватке.
   Но я не хочу, чтобы Луэлла погибла! Чтобы она умерла... Пусть она
повзрослела, пусть стала другой - но ведь она та же самая Марисель! Та
кубинская девочка, которая мне немного нравилась. Которую мне нравилось
дергать за длинные черные волосы цвета воронова крыла, с которой мне
нравилось просто разговаривать... Неужели ничего нельзя изменить?
   И Фиделина тоже не хочет, чтобы Луэлла умерла. Ее лицо, мокрое от слез,
почти перед моими глазами. И так как наши головы, склоненные над небольшим
экраном, почти соприкасаются, то я чувствую на своих щеках соленую влагу
слез Фиделины. Я понимаю чувства Фиделины, я все понимаю... Всего три
месяца назад она и Марисель были верными подругами, подругами не разлей
вода. Одна без другой шагу не могла ступить, их во дворе даже прозвали
"Сиамскими близнецами"...
   Наверное, поэтому, когда Марисель-Луэлла решила встретить врагов Земли
лицом к лицу, Фиделина, не раздумывая, решила быть рядом. Фиделина не
могла не понимать, что ожидает Луэллу в черной космической пустоте, но не
могла бросить свою верную подругу. Фиделина - кубинка, а кубинцы не
предают друзей в минуты опасности. Или, быть может, Фиделина отчего-то
решила, что Марисель ничего не грозит. На космолете установлены мощные
отражатели и установки силового поля. Они наверняка рассеют все
смертоносные лучи, которые, потеряв свою злую силу, станут не опаснее
лучей летнего солнца. Или отражатели вообще отправят их назад, в пиратское
логово злодеев-кшакшей, которых убьет их же собственное оружие... Потому
что не нужно рыть ямы другим!
   И Марисель вернется на Землю. Вместе с Фиделиной... И будут они ощущать
себя спасителями человечества, эти две маленькие хрупкие девочки...
   Как это было бы здорово!
   А вот и сама Земля показалась на крошечном экранчике минивизора.
   Земля! Я вижу свою планету целиком. Вижу как бы со стороны, словно сам
лечу в космическом корабле.
   Вижу Землю, разноцветную планету...
   Белую - цвета облаков и арктических льдов.
   Зеленую - цвета лесов и полей.
   Желтую - цвета гор и пустынь.
   И - голубую. Цвета рек, морей, океанов. Голубой цвет везде - на севере
и на юге, на западе и на востоке. Голубизна и вокруг Земли. Нежным сиянием
она как бы окаймляет планету...
   "В небесах торжественно и чудно, Спит Земля в сиянье голубом..."-
пришли мне на память строки Лермонтова.
   Интересно, - мелькнула недоуменная мысль, - как он узнал? Ведь тогда
еще не летали в космос...
   Но эта мысль тут же исчезла, уступив место другим вопросам и проблемам.
   Земля сейчас крепко спит. Спит и не знает, какую страшную участь
уготовили ей никому неведомые кшакши. Не знает, что Луэлла, девушка с
планеты Ауэя, хочет сберечь этот хрупкий голубой сон Земли.
   Земля медленно движется по привычной орбите, и жизнь на нашей планете
идет своим чередом. Рождаются новые люди. Работают фабрики и заводы.
Ученые сидят в лабораториях и делают мудрые научные открытия. Строители
создают новые города, возводят электростанции, осушают гнилые болота и
орошают безводные пустыни. Геологи бродят по тайге, ищут полезные
ископаемые.
   Археологи раскапывают развалины древних цивилизаций. Реставраторы
бережно воссоздают живописные полотна и шедевры зодчества. Писатели пишут
книги, политики ругаются в парламентах.
   И люди и дальше будут заниматься прежними делами, и жизнь на Земле и
дальше будет идти своим чередом. Правда, спасенное от небытия человечество
никогда ничего не узнает о своей инопланетной спасительнице, девушке
Луэлле с планеты Ауэя, не сложит о ней гордые песни и не поставит
памятники во всех столицах Земли.
   А впрочем... зачем? Все равно никто не поверит. Даже если узнает...
   .. Я по-прежнему смотрю на экран минивизора. И вижу космический корабль
Луэллы, который медленно двигается к кроваво-красному лучу.
   И чувствую, что смертоносный луч бежит навстречу Земле гораздо быстрее.
   Еще немного - и он настигнет мою планету...
   Но почему Луэлла медлит?
   Неужели она не видит, что...
   "Она не успеет," - холодной молнией пронзает мозг ледяная мысль.
   Она не успеет, и исчезнет Земля, моя голубая планета. Исчезнут реки и
озера, города и поселки...
   Не будет моего города, который я очень люблю.
   Не будет нашего "иностранного двора", где царит чистая и бескорыстная
дружба детей, приехавших в наш город из разных стран, расположенных на
разных континентах.
   Не будет гигантского столетнего тополя в центре двора, под сенью
которого стоит скамейка, у которой в свободное от уроков время собираются
обитатели "кубинского двора" и их русские друзья.
   Не будет ничего...
   Не будет Фиделины.
   Не будет меня...
   Никого и ничего не будет в этом маленьком уголке огромной Вселенной.
   "Луэлла, ну быстрей же, быстрей! - шепчу я сухими от холодного страха
губами. О том, что Луэлла может погибнуть, я стараюсь не думать. - Они же
близко, ну побыстрее... Ну, еще немножко..."
   Да, луч кшакшей уже совсем рядом с Землей. Мне даже начинает казаться,
что зимний вечерний воздух стал чуть теплее - настолько жаркое дыхание у
этого красного луча...
   А что же будет, когда он коснется планеты?
   .. Она успела. Серебристая сигара космолета возникла между лучом
кшакшей и Землей как раз в тот неуловимый миг, когда, казалось, ничего уже
не мешало ему проткнуть насквозь обреченную на заклание во имя науки
беззащитную планету.
   Ослепительно-яркая вспышка, как от термоядерного взрыва, на несколько
секунд озарила маленький экран минивизора. От этой ненормальной белизны
стало больно глазам, и я крепко зажмурился. Но продолжал видеть слепящее
взгляд белое пространство...
   А когда я снова открыл глаза, то уже не увидел на экране ни Земли, ни
звезд, ни красного луча, ни корабля Луэллы. Экран был мертв. Передо мной
мрачно серебрилась матовая пустота.
   - Все, - прошептала Фиделина. - Все, Андрей...
   Она бессильно опустилась на снег, закрыла лицо ладонями и дала полную
волю слезам.
   Фиделина безудержно плакала, словно было уже ясно, что Марисель не
вернется. Что она погибла... А я стоял над Фиделиной и не знал, что
сказать ей, как утешить эту кубинскую девочку, такую слабую и
беззащитную...
   - Фиделина, - тихо позвал я. Но она не услышала. Наверное, нужно было
позвать громче...
   Тогда я поднял со снега выпавший из рук Фиделины минивизор и тупо
уставился в матовую пустоту.
   Я ждал, когда экран оживет, и я увижу на нем смуглое лицо Марисель,
усталое после напряженного боя. Все-таки защитные экраны должны были
спасти ее от безжалостного луча... И стоит мне подумать о Марисель, как
она появится на экране, кокетливо пригладит развивающиеся на ветру густые
черные волосы и хитро посмотрит мне в глаза обжигающим взглядом. И в ее
зрачках я увижу прежнее детское озорство и девчоночье лукавство...
   Но сколько я не смотрел на экран, сколько ни нажимал на рельефную
выпуклость сбоку - все было тщетно. Минивизор не оживал. И не было
Луэллы...
   И горько плакала, сидя на холодном снегу, закрыв лицо ладонями,
Фиделина.
   Но я еще чего-то ждал. Ждал, когда Луэлла появится на экране. Ждал,
когда она улыбнется и скажет: "Ну, вот и все... Кшакшей больше нет, их
убил их собственный луч. А я жива и здорова..."
   И весело рассмеется. Весело и заразительно, как умеют смеяться только
красивые кубинские девчонки...
   И Фиделина сразу перестанет плакать. Она мигом вытрет слезы и тоже
засмеется. И ее грустные глаза нежно озарит теплая светозарная улыбка...
   А потом, когда наступит утро, Марисель появится здесь, в "иностранном
дворе".
   Она тихо-тихо подкрадется ко мне сзади.
   И ни я, ни Фиделина ничего не услышим.
   И Марисель закроет мне глаза своими маленькими ладошками. И спросит,
слегка изменив голос: "Кто?". - "Не знаю, - отвечу я. Хотя сразу узнаю
Марисель, потому что только она любила так разыгрывать меня. Ей очень
нравилось, когда я угадывал ее имя... но не сразу, а спустя несколько
попыток, иначе будет неинтересно играть... И потому я сделаю вид, что не
узнал сразу Марисель, и долго-долго буду называть разные кубинские имена.
   У кубинцев очень красивые имена, я люблю их произносить вслух,
растягивая гласные... А еще мне очень приятно, что Марисель закрыла мне
глаза своими ладонями. Руки у нее теплые, нежные, они приятно щекочут мне
лицо, и я готов долго не отгадывать ее имя, лишь бы стоять и стоять вот
так...
   И я буду долго-долго называть разные кубинские имена. Какие помню...
   А Фиделина будет стоять рядом и лукаво подмигивать Марисель, громко
кричать, прыгая вокруг меня: "Не угадал! Не угадал!"- когда я в очередной
раз скажу неправильное имя. Фиделине тоже нравится эта игра... и пусть она
длится долго-долго. Почти бесконечно... Я не хочу прерывать эту игру,
потому что боюсь, что когда я оглянусь, за моей спиной окажется не
Марисель. Не Луэлла...
   И когда придет время назвать единственное оставшееся имя, и я скажу:
   "Марисель..." - то замру в тревожном ожидании, боясь услышать
убийственно короткое слово - "Нет!".
   И когда раздастся веселое: "Угадал!" - я пойму, что стал самым
счастливым человеком на свете...
   Марисель медленно снимет ладони с моего лица. И я увижу ее, навсегда
вернувшуюся на Землю инопланетянку. И пойму, что она стала прежней.
   Прежней кубинской девочкой двенадцати лет... Время как-то изменило
течение свое, и теперь Марисель еще долго не станет взрослой девушкой...
   А потом мы втроем отправимся в центр города, и я снова буду
рассказывать своим кубинским друзьям об истории Староволжска, об
архитектурных памятниках, - в том числе и о тех, которые не сохранились до
наших дней, потому что их не сумели или не захотели сберечь люди...
   И мы снова окажемся у церкви Белая Троица. И я опять расскажу Марисель
удивительную историю этого древнего храма, самого старого в Староволжске,
и она снова будет допытываться: "А почему литовцы не разрушили эту
церковь?". Марисель, конечно же, не хочет, чтобы церковь была разрушена.
   Просто ей, всю жизнь прожившей на мирной и счастливой планете, трудно
понять, почему русские люди предпочли героическую смерть позорному
плену... У нее ведь была задача - узнать как можно больше фактов из жизни
землян и поведать свои знания ученым Ауэи. Родная планета Луэллы когда-то
потеряла свою историческую память, и теперь они вынуждены побираться по
соседним мирам, чтобы суметь понять свое прошлое, которого сейчас у них
нет. И, наверное, никогда и не было... А если и было, то наверняка не
такое, как их настоящее. Намного лучше настоящего. Прошлое всегда лучше
настоящего, и в своем прошлом земляки Луэллы наверняка жили полноценной
жизнью, с заботами и тревогами, мечтали о счастье, и не прятались от
проблем в огромный всепланетный футляр, который называется энергетическим
полем.
   И зла во Вселенной было, наверное, намного меньше...
   Надо будет спросить у Марисель, когда мы снова будем стоять у Белой
Троицы.
   А потом поинтересоваться невзначай, что она думает об этом. Спросить,
что такое добро и зло, и чем ее понимание этих философских категорий
отличается от общепринятого на Ауэе.
   Надеюсь, Луэлла сможет ответить на столь непростые вопросы...
   А потом настанет вечер, и мы вернемся во двор. И встретим там болгарку
Снежану, поляка Дарика, кубинцев Винстона, Лисету, Алехандро, Дамарис и ее
маленького братишку Рауля.
   Весь двор соберется вместе.
   Так бывает всегда, когда сделаны уроки и нет других занятий...
   Вместе с нами будет Танька Громова, которая написала новую главу своего
бесконечного фантастического романа и, снедаемая авторским тщеславием,
готовится вынести свое творение на суд друзей. Она специально ждала, когда
приду я и Фиделина. Без нас она ничего не начнет читать...
   И когда мы придем во двор, я с удивлением замечу своего заклятого врага
- Ленку Воронюк. Она смирила свою невыносимую гордыню и помирилась со
Снежаной, и теперь будет приходить во двор. Как и раньше... Правда, Ленка
все равно останется старостой моего класса, но я не буду на нее в обиде