споминания умерли вместе с прежней жизнью, но
сейчас Фабиоле остро захотелось почувствовать себя ребенком, который верит
в собственное бессмертие, и знает, что впереди у него - вечность, которой
не нужно бояться, потому что она не причинит тебе зла...
   "Нет, - сказала сама себе Фабиола. - Я не ребенок. И вечность - это
синоним небытия..."
   Она снова пробежала пальцами по клавиатуре, в надежде, что на экране
телескефа высветится что-нибудь более ободряющее.
   Но, к сожалению, даже самые умные машины не умеют лгать - люди, которые
являются самыми лживыми существами во Вселенной, почему-то не догадываются
запрограммировать их на ложь, которая порой бывает во спасение.
   На матовом, чуть мерцающем экране высветилось безжалостное: "Внимание!
   Опасность! Впереди - плотное тело. Гравитационная ловушка класса "К"!
   Опасность первой степени!"
   Фабиола быстро выключила экран, который не оправдал ее надежд на
спасение.
   "Опасность первой степени" - в переводе на нормальный человеческий язык
это означает, что нужно готовиться к смерти. К смерти, которая может
прийти за ней и через полчаса, и через сутки - в зависимости от того,
какой объем занимает черная дыра, и как быстро она будет втягивать в себя
окружающее пространство.
   Но что означает час или сутки по сравнению с вечностью, которая вскоре
распахнет перед Фабиолой свои крепкие объятия?
   Жизнь кончится, а смерть - эта такая гостья, точного срока прихода
которой не знает никто...
   - Капитан, это Ян! Прием! - раздался в динамике знакомый голос.
   Добрая весточка из мира живых...
   - Прием! Как дела? - Фабиола постаралась придать своему голосу немного
бодрости, и это, видимо, ей удалось.
   - Нормально, капитан. Но что-то со связью, какие-то помехи...
   - Помехи? - зачем-то переспросила Фабиола. Она уже поняла, что черная
дыра гораздо ближе, чем она думала, раз уже начала поглощать
гравитационные волны, которые движутся быстрее скорости света, и позволяют
связаться с любым объектом, в какой бы точке Вселенной он ни находился,
практически мгновенно. - Со связью все нормально, просто мы отдаляемся
друг от друга.
   Летим в разные стороны. Ты понимаешь, что это означает, Ян?
   - Понимаю, капитан. Держитесь, все обойдется...
   Фабиола улыбнулась: это зеленый юнец пытается поддержать своего
капитана.
   Вернее, женщину, попавшую в беду. Что ж, может быть, Ян и прав: он -
мужчина, а обязанностью мужчины испокон веков была защита женщин от
опасностей. Но ты еще очень молод и наивен, мой милый мальчик, и не
знаешь, что твоя поддержка сейчас ничего не решает. Ровным счетом ничего...
   - Спасибо, Ян, - тем не менее Фабиола нашла в себе силы поблагодарить
человека, на которого при жизни... гм... я уже начинаю о себе думать как о
покойнице... да, на которого при жизни я не обращала внимания, потому что
хранила себя для Макса... для новой встречи с ним... в другой жизни -
жизни, которая никогда не наступит... Может быть, я была не права?
   Фабиола закрыла глаза, чтобы увидеть лицо Макса. Но перед глазами не
возникло ничего конкретного - какой-то неясный, смутный образ, словно ты
пытаешься рассмотреть его через закопченное стекло. Жаль... Сейчас я бы
отдала все на свете, чтобы не только увидеть лицо Макса, но и ощутить его
сильную мужскую руку на своих плечах... чтобы рядом было его обнаженное
сильное тело... Но Макса сейчас нет рядом со мной. Рядом со мной нет
никого, кроме... кроме Яна... Фабиола вдруг явственно увидела его лицо,
сосредоточенное, но еще очень юное, его вьющиеся черные волосы, жгучие
черные глаза... Лицо настоящего мужчины, который видел сейчас в ней не
капитана, а слабую женщину. Да, именно так - женщину. Слабое существо...
   Женщина имеет право быть слабой. А капитан - нет... но сейчас она уже
не была капитаном, потому что ее корабль, которому она отдавала всю себя,
словно этот корабль был ее любимым мужчиной, - ее "Робингуд" распался на
атомы, сожженный имперской эскадрой. И теперь ей до острой сердечной боли
захотелось, чтобы сейчас рядом с ней оказался сильный мужчина, который
вселил бы в нее уверенность в себе и помог бы достойно встретить
неизбежный финал. Финал, в неизбежность которого Фабиоле не хотелось
верить.
   ... ах, как хорошо было бы сейчас оказаться на Земле, скинуть с плеч
ставший почти что второй кожей космический комбинезон, и облачиться в
легкий сарафан. Либо, как в детстве, натянуть льняную майку-безрукавку,
надеть шорты - и выбежать во двор, набрать в легкие побольше воздуха, и с
веселым криком броситься вниз по травянистым улочкам Староволжска,
прямиком к реке, где уже собрались ее друзья... Как она плавала, когда ей
было двенадцать! Все окрестные мальчишки завидовали... да, надо немедленно
переодеться. Скинуть тесный комбинезон... но сначала нужно открыть дверь,
проветрить душное помещение... чтобы было больше воздуха...
   - Капитан! - донесся до Фабиола, как сквозь пелену, голос Яна. -
Капитан, вы почему не отвечаете?
   - Все в порядке, Ян, - Фабиола нашла в себе силы ответить. - Я просто
немного задумалась. Как у тебя дела?
   "Просто немного задумалась..." И чуть не открыла переходной люк,
поддавший непонятному, неосознанному порыву. Словно кто-то невидимый
подталкивал ее под локоток, и нашептывал ей: "Сними комбинезон, открой
люк..."
   ... и еще какие-то странные видения. Какой-то город, весь в тополином
пуху, узкие травянистые улочки сбегают к реке, и она, совсем еще девчонка,
плещется в реке вместе с друзьями мальчишками. И город называется как-то
очень знакомо - Староволжск....
   ... неужели ко мне начала возвращаться память о забытом прошлом? Или
это - всего лишь галлюцинации, порожденные близостью черной дыры?
   - У меня тоже все в порядке, капитан, - бодро отрапортовал Ян. - Если,
конечно, порядком можно считать наше положение в пространстве, - Фабиола с
удивлением уловила в голосе Яна нотки иронии. Или это - попытка преодолеть
страх?
   - Надеюсь, ты сумеешь спастись, - неожиданно вырвалось у Фабиолы.
   - Что, капитан? Мы спасемся, нас найдут...
   - Ян, слушай! - резко бросила Фабиола. - Меня несет в какую-то
гравитационную ловушку. Очевидно, это черная дыра. Мне не вырваться...
   - Не дрейфь, кэп, - бодро отозвался Ян. Это уже были слова из
репертуара старых космических боевиков. - Мы спасемся! Мы еще полетаем с
тобой на новом "Робингуде" и надерем задницу самому императору! Мы его
отымеем по полной программе!
   - Ян, я прошу тебя, - начала Фабиола, но Ян, похоже, не слушал ее,
продолжая накручивать себя.
   - Мы еще покажем этим ублюдкам! Они у нас свое дерьмо лизать будут!
   - Хватит, Ян! - повысила голос Фабиола.
   И вдруг, повинуясь какому-то неосознанному до конца импульсу, попросила:
   - Спой что-нибудь, Ян...
   - Наверное, сейчас не время, - неуверенно проговорил Ян. Фабиоле
показалось, что он был удивлен.
   - Время, как раз время, - твердо сказала Фабиола.
   У Яна был старинный музыкальный инструмент, которым носил очень смешное
название - "гитара". Ян говорил, что это земной музыкальный инструмент, но
Фабиола никогда не бывала на Земле, и потому столь чудный агрегат был для
нее в новинку. Впрочем, Фабиола, как уже было сказано, ничего не помнила
из своей прежней жизни, как не помнила она и того, как оказалась на той
планете, где ее нашел Макс, так что, вполне возможно, она когда-то могла
не только бывать на Земле, но и жить там...
   - Что вам спеть, капитан?
   - Что сам хочешь...
   Яна не нужно было долго упрашивать. Фабиола услышала вначале тихие
переборы гитарных струн, а затем и негромкий голос самого Яна.
   Она не прислушивалась к словам песни - это ей было сейчас не нужно.
Слова не имели никакого значения - только интонации. Тихие, душеные
интонации, вселявшие уверенность в опустевшую душу.
 
 
   Фабиоле, как и всему экипажу, нравились песни Яна. Сам Ян говорил, что
не все песни сочинил он сам, многие написали его друзья, о которых,
впрочем, он предпочитал не распространяться. Как и о том, откуда он сам
родом.
   Когда к Яну приставали с расспросами, он сразу замыкался в себе, как бы
надевал глухой колючий кокон, и его черные, как космическая пустота глаза
наливались страданием и такой невыносимой болью, что даже у самого
черствого человека начинало ныть сердце. Фабиола не была черствым
человеком, она была женщиной, которой Ян нравился, и он был ее
подчиненным, за которого она отвечала. Но даже она не знала всего прошлого
Яна - кроме того, что он сам счел нужным о себе рассказать.
   Иногда Ян надолго запирался в своем кубрике, отключая корабельную
связь, и только тихо плакала его гитара. В такие минуты Фабиола, которая
была способна физически ощутить душевную боль своего юного подчиненного,
освобождала его от вахты до тех пор, пока к Яну не возвращалось прежнее
расположение духа, и он не становился прежним весельчаком и балагуром.
   Лишь недавно Фабиола поняла, почему Ян так часто замыкался в себе,
когда его начинала расспрашивать о прошлой жизни. Поняла, когда услышала
одну песню Яна, которую он прежде никогда не исполнял.
   Три недели назад "Робингуд" пришвартовался к "Макромегасу" - одной из
сотни стационарных военных баз, разбросанных по Галактике, и Фабиола
отпустила экипаж в увольнение.
   Они все вместе сидели в каком-то баре, потягивали холодное пиво,
балагурили. Ян, который никогда не расставался с гитарой - даже когда
стоял на вахте, - задумчиво провел ладонью по натянутым струнам. Полились
негромкие звуки, которые заполнили все пространство маленького бара.
   В баре было немноголюдно: кроме "робингудовцев" - еще шесть человек в
форме милитаров. И маленький, похожий на подростка, прыщавый бармен, с
морщинистым лицом и вороватыми глазенками. Бармен не понравился Фабиоле -
от него за версту воняло Департаментом Галактической безопасности, а
Фабиола испытывала сложные и противоречивые чувства к людям из Конторы.
   Проще говоря - не любила их...
   Как только зазвучала музыка, разноголосый гул стих, и Ян негромко запел:
   В полнеба огонь, в полнеба звон, Сбегаются люди со всех сторон,
Пронзают воздух мольба и стон, Взвилась от испуга стая ворон, Взвилась и
летит над морем огня, Прощай, умирающая Земля!
   Ян пел не профессионально, но, что называется, по-настоящему. Душой, а
не голосом. Фабиола заметила, как заблестели металлом его глаза, и Ян
рванул струны с такой силой, что Фабиола испугалась, что он испортит
гитару.
   Ян зажмурился, и из его души вырвались заключительные аккорды:
   А мы на земле -ты и я.
   Завтра вороны вернутся назад, И станут у трупов клевать глаза, Глаза, в
которых застыла слеза, И пеплом будут лежать образа...
   У Фабиолы невольно сжалось сердце, потому что Ян пел о том, что понятно
каждому человеку, хотя бы раз в жизни пережившего потерю...
   Когда Ян закончил петь и вернулся за столик, к нему подошел один из
милитаров - красивый седобородый мужчина, с цепким волевым взглядом,
правую щеку которого пересекал глубокий шрам, который, впрочем, ничуть не
портил его мужественного лица. По золотистым нашивкам на шевронах можно
было понять, что это - боевой капитан, на счету которого - не один десяток
побед над Цпехами.
   Капитан подошел к Яну, положил тяжелую руку ему не плечо:
   - Ты был там? - глухо спросил он.
   - Да, - выдохнул Ян, поднимая глаза на мужчину.
   - Я тоже, - ответил тот. - Спасибо тебе, малыш...
   - За что? - удивленно спросил Ян.
   - За песню... - ответил мужчина.
   И отошел к стойке бара, где продолжал в одиночестве цедить пиво.
   Фабиола подошла к капитану, села рядом, держа в руке бокал с коктейлем.
   Мужчина окинул женщину, облаченную в военную форму, оценивающим
взглядом, скептически хмыкнул, но ничего не сказал. Видимо, решил
подождать, что будет дальше.
   - Меня зовут Фабиола, - взяла женщина инициативу в свои руки. - Я
капитан "Робингуда". Может быть, слышали?
   - Рой, капитан "Пегаса", - представился мужчина. - Очень приятно. Я
наслышан о "Робингуде"...
   - К сожалению, ничего не слышала о "Пегасе", - с улыбкой ответила
Фабиола.
   - Но, судя по вашим шевронам, вы тоже не прохлаждались в тылу...
   - Да, - кивнул Рой. И, немного помолчав, добавил. - Я был на Земле,
когда туда прорвалась имперская эскадра. Пять лет назад...Вы, наверное,
помните, какой тогда был ад.
   - Помню, - кивнула Фабиола. Хотя на самом деле она ничего не помнила: о
прорыве эскадры Цпеха к Земле ей рассказывал Макс. Он еще сожалел о том,
что не успел направить корабль на помощь прародине человечества. Может,
оно и к лучшему, что не успел: на Земле и в околоземном пространстве царил
ад кромешный, Имперцам удалось прорвать оборону федералов и обрушиться на
Землю всей своей мощью. Была сожжена почти вся Евразии, погибли миллиарды
людей... Только благодаря эскадре, спешно переброшенной с Окраины, которая
контролировала приграничье, удалось избежать полного уничтожения Земли и
Солнечной системы...
   Фабиола не сомневалась, что если бы Макс направил "Робингуд" к Земле,
он бы погиб там. А значит, Фабиола никогда бы не встретила его, потому что
никто не нашел бы ее несколько месяцев спустя, обессиленную, лишенную
памяти...
   И у Фабиолы не было бы нескольких лет счастья...
   Но зачем рассказывать об этом Рою, которого она видела первый и, скорее
всего, последний раз в жизни?
   - Сколько лет этому парню? - спросил Рой, указывая на Яна кончиком
сигары.
   - Двадцать, - ответила Фабиола.
   - Значит, тогда ему было пятнадцать, - вздохнул Рой. - Бедный мальчик,
- он опрокинул стакан в себя, кадык судорожно задергался, проталкивая в
желудок жгучий напиток. "Пангалактический бластерный очиститель", как
любили шутить опытные покорители космических трасс. Фабиола не знала,
чистили ли этим напитком бластеры, но горло он прочищал здорово, а заодно
и мозги.
   - Бедный мальчик, - повторил Рой. - Ему столько пришлось пережить...
 
 
   Эти воспоминания пронеслись в памяти Фабиолы, пока звучала песня.
Фабиола поймала себя на мысли, что жалеет о том, что между нею и Роем
ничего не произошло, хотя Рой был не против продолжить общение с
легендарной женщиной в более непринужденной обстановке, вдали от
любопытных глаз. Он прямо не предлагал Фабиоле провести с ним ночь, но
Фабиола была женщиной, и знала, что взгляды порой бывают красноречивее
любых слов. И потому она была очень благодарна Рою за то, что тот лишь
молча бросал на нее вопрошающие взгляды, не предпринимая никаких действий.
Иначе ей пришлось бы поставить его на место. А так они расстались мирно, и
почти что друзьями.
   Теперь же Фабиола пожалела о несбывшемся. Но в тоже время она была
благодарна судьбе за то, что между ними ничего не случилось. Иначе как она
объяснила бы Максу свою измену...
   Фабиола поймала себя еще на одной мысли: она никак не могла понять,
думает ли она о Максе как о живом, либо о себе как об умершей. В первом
случае она встретится с Максом, как только вырвется из притяжения черной
дыры и ее найдут спасатели, во втором - она обнимет Макса сразу же, как
только встретится с ним за порогом жизни.
   И то, и другое походила на бред, но Фабиола чувствовала, что начинает
понемногу сходить с ума, да и музыка, извлекаемая умелыми пальцами Яна из
гитарных струн, начинает действовать на нее угнетающе.
   Фабиола откинулась на мягкую спинку кресла, вытерла слезы, бегущие по
щекам.
   - Спасибо тебе, Ян... - глухо сказала она.
   Музыка стихла, и наступила тишина. Ян молчал, словно ждал, что ему еще
скажет Фабиола.
   - Спасибо, Ян! - повторила Фабиола.
   - Не за что, - ответил Ян.
   - Спасибо, - в очередной раз повторила она, снова смахивая со щек
предательски набегающие слезы.
   Она уже приняла решение, но не знала, как сказать об этом Яну, чтобы
тот понял и не начал отговаривать ее, потому что она была уверена, что
сержант не одобрит ее действий.
   Фабиола зажмурилась, стиснула кулаки и прижала их к плачущим глазам -
прижала так сильно, что вокруг завертелись черные пятна, и Фабиола
почувствовала, что ей не хватает дыхания - словно он поднялась на высокую
гору.
   Наконец она решилась...
   - Прощай, - тихо сказала она.
   И отключила связь. Вырвала из подлокотника кресла передатчик, бросила
его на пол и с остервенением раздавила подошвой.
   Она знала, что так будет лучше.
   Иногда лучше оборвать все связывающие тебя с прошлым нити, какими бы
крепкими они ни были, чем надеяться, что они смогут вытянуть тебя из
бездонной трясины. Надежда умирает последней - но легче умирать, когда не
веришь в последнюю надежду. "Ты достойно прожила свою короткую жизнь,
Фабиола, - сказала она самой себе, -теперь же постарайся достойно уйти..."
   Фабиола мельком бросила взгляд на браслет - пошла тридцать девятая
минута одиночества. Странно... ей казалось, что уже минуло несколько
часов...
 
 
   2.
 
 
   Прошло два часа. Фабиола еще дважды включала телескеф, словно хотела
проверить правильность первоначальных выводов - и тут же разочарованно
вырубала бездушную машину, которая не хотела подарить ей шанс на спасение.
   Скорость спас-капсулы медленно, но неуклонно возрастала. Фабиолу
стремительно несло в бездну.
   Изменился космический пейзаж вокруг. Фабиола видела какие-то блестящие
нити и ленты, которые медленно проплывали в разных направлениях. Один раз
Фабиола увидела какое-то двуногое существо, облаченное в ослепительно
белые одеяния, только крыльев за спиной не хватало. Призрак, похожий на
библейского ангела, медленно проплыл перед экраном и исчез, помахав на
прощание тонкой рукой в белоснежной перчатке. Фабиола помахала ему вслед,
понимая, что у нее начались галлюцинации от одиночества.
   Но какое это имело сейчас значение, когда впереди нет ничего, кроме
небытия...
   - Spen longan reseces, - громко проговорила она, глядя в уродливую
черноту космического пространства. "Отложи надежды на будущее", - так,
кажется, говаривал старик Гораций. И он мог себе позволить так сказать - у
него было это будущее... Эта мысль была настолько неожиданной, что Фабиола
расхохоталась.
   Она смеялась долго, несколько минут, словно наслаждаясь своим
истеричным смехом. Ей было все равно - ее никто не слышал, кроме
безмолвной космической пустоты.
   А мнение пустоты ее нисколько не интересовало.
   Как ни странно, истерика ей помогла - Фабиолу больше не пугала мысль о
неизбежности смерти. Удручало только то, что никто не найдет ее здесь, в
этом ужасном, немыслимом мире, созданным злой волей какого-то звездного
конструктора, который играючи сотворил его из замысловатого набора детских
кубиков. А теперь сидит где-то в стороне, и смотрит, как в его мир
случайно залетела микроскопическая мошка, единственным достоинством
которой является наличие в ее крошечной голове разума. Мошка залетела в
ловушку и, не находя выхода, назойливо тыкается в разные стороны...
Конечно, сравнение было не совсем точным - у любой мошки хотя бы была
возможность выбора, если ей надоедало тыкаться в стекло, она могла
полететь в противоположном направлении, где наверняка мог находиться
выход. Фабиолу же несло только в одну сторону - в эпицентр смерти. Но
Фабиоле настолько понравилось это неожиданное сравнение, что она
продолжила его: мошка металась в лабиринте чужого мира, а создатель этого
мира лениво наблюдал за ней, решая, как ему поступить - то ли оставить все
как есть, течь естественным чередом, то ли просто прихлопнуть эту
назойливую козявку, чтобы она не досаждала ему...
   Несколько минут Фабиола размышляла, как бы она поступила на мечте
неведомого Создателя Мира - прихлопнула бы докучливое насекомое, или
оставили бы его жить. И пришла к выводу, что наверняка убила бы несчастную
мушку - чтобы та не мучилась.
   Однако у неведомого Создателя, видимо, были совсем другие соображения
на этот счет. Он не спешил облегчить Фабиоле страдания, ему хотелось
чистоты эксперимента...
   Фабиола понимала, что еще немного - и она может сойти с ума. Хотя...
быть может, это не худший вариант... Спустя какое-то вре