- если б не заплаканные глаза, она  была
бы так же хороша, как и утром на празднике в Воздухоплавательном парке.
   - Совсем другое дело, - улыбнулся одобрительно доктор и шутливо заверил:
   -  Вашу  работодательницу,  Софрон  Ильич,  доставлю   домой   в   полной
сохранности.
   - А я останусь на своем посту, - скромно потупился Бричкин.
   Молодые люди выбрались на свежий воздух: в опустелом дворе дремали густые
кусты   акации.   На   Большом   призрачными   тенями   скользили    силуэты
припозднившихся прохожих; пыль к  вечеру  улеглась,  каменные  стены  зданий
излучали накопленное за день тепло.
   -  Вас,  Мария  Николаевна,  наверное,  обыскался   следователь   Вирхов.
Воздухоплаватель Лейкин собирался обратиться  к  нему.  Лейкин  не  верит  в
несчастный случай. Думаю, и нас привлекут к дознанию.
   - Но я по существу ничего не видела.
   Неторопливое цоканье копыт за спиной заставило их обернуться  -  извозчик
выискивал пассажиров. Клим Кириллович помог Муре подняться  в  пролетку,  но
назвать адрес не успел. Девушка тронула его за рукав:
   - Если вы считаете, что дело важное,  может,  не  дожидаясь  приглашения,
заедем на Литейный? Как вам кажется, Карл Иваныч еще на службе?
   Изумлению доктора не было предела. Он собрался сказать, что  визит  можно
отложить до утра, даже если Вирхов еще в своем кабинете, но Мура, неожиданно
воодушевившись, крикнула извозчику:
   - Эй, дружок, езжай на Литейный, к зданию Окружного суда! - Она повернула
головку в светлой, игриво сдвинутой шляпке к опешившему спутнику:
   - Милый доктор, надеюсь, вы не против в романтическую  пору  белых  ночей
провести в обществе молодой девушки несколько лишних минут?
   Доктор задохнулся от возмущения  и  почувствовал,  что  краснеет.  Откуда
вдруг этот игривый тон?
   - Я лишь загляну к Карлу Иванычу на минутку, - продолжила кокетливо Мура,
- чтобы он не думал, что я  скрываюсь  от  правосудия.  А  вы  тем  временем
подождете меня в экипаже.
   Доктор смотрел на свою спутницу с нарастающим раздражением - дал  же  Бог
профессору такую неугомонную  дочь!  Почему  он  обречен  потворствовать  ее
капризам? Судя по всему, она еще надолго застрянет в  Петербурге.  Доктор  с
досадой думал, что ему неловко завтра утром отправиться  на  "Виллу  Сирень"
без Муры. Обитатели дачи не поймут, если он оставит девушку  без  поддержки.
Тетушка Полина изведет его вздохами и многозначительными взглядами!..
   Экипаж остановился  у  парадных  дверей  Окружного  суда,  и  Мура  легко
спрыгнула  на  землю.  Помахав  Климу  Кирилловичу  рукой,  обтянутой  белой
перчаткой, она скрылась внутри здания.
   Карл  Иванович  Вирхов  оказался  на  месте.  Он  сидел  с   расстегнутым
воротником мундира, лицо его было багровым от гнева: он только что с помощью
дежурного по коридору курьера дотащил до свободной камеры  мертвецки  пьяных
кандидата Тернова и Дашку-Зверька. Хозяин  кабинета  в  правой  руке  сжимал
стакан с водой, а левой придерживал бешено колотящееся сердце.
   - Извините за позднее вторжение, Карл Иваныч. - Мура, робея,  застыла  на
пороге. - Я, кажется, не вовремя?
   Вирхов, раздувая ноздри, уставился на  явление  в  светлом  костюме  и  в
шляпке с фиалками.
   - Надеюсь, вы не пьяны, фройляйн, - наконец буркнул он.
   - Нет, Карл Иваныч. - Мура шагнула вперед. - Я считаю своим долгом помочь
следствию.
   - Это можно сделать и завтра утром, - нелюбезно ответил Вирхов. - А может
быть, вам самой требуется помощь? - Осененный догадкой, Вирхов хлопнул  себя
ладонью по лбу. - Всегда готов служить.
   - Я... я... только  хотела  спросить,  -  Мура  сделала  еще  шаг,  -  не
упоминался ли в ваших сводках большой черный кот?
   - Что?!
   Следователь приподнялся. Испугавшаяся Мура хотела  было  прошептать,  что
это все не важно, и быстро ретироваться. Но в эту минуту  дверь  кабинета  с
грохотом отворилась -  задев  Муру  локтем,  к  вирховскому  столу  бросился
неизвестный мужчина в белом костюме.
   Вирхов отпрянул, быстро присел, как будто намеревался залезть под стол, -
в нижнем ящике он хранил огнестрельное оружие.
   Но, добежав до стола, незнакомец резко остановился и  повернулся  на  сто
восемьдесят градусов. Едва сдерживая прерывистое от долгого бега дыхание, он
воззрился на поправлявшую шляпку барышню: синие  глаза  в  черных  ресницах,
румяное личико, капризно изогнутые яркие губы, тонкий прямой носик, и чудные
тугие округлости. Подвластный живому магнетизму визитер бесшумно двинулся  к
пленительному  созданию.  Мура,  как  зачарованная,  смотрела  на  стройного
незнакомца в белом: выразительный рот, готовый вот-вот разомкнуться, орлиный
нос, черная волнистая шевелюра, разметавшаяся  по  лбу  и  плечам,  выпуклые
золотисто-оливковые, трагические глаза. Младшая  дочь  профессора  Муромцева
внезапно обнаружила, что чернокудрый красавец приблизился  к  ней  вплотную.
Она привстала  на  цыпочки,  непроизвольно  потянулась  к  нему.  Как  будто
предчувствовала, что звучный голос подобно незримой тетиве, пошлет в глубины
ее души остроотточенные стрелы - стрелы восторга и вожделения:
   - Богиня! Благословенна земля, по которой ступают ноги твои,  розоперстая
Эос!
   Смутившаяся Мура опустила глаза: он был само совершенство - с  головы  до
ног. И это чудо - что не обут! Зато безупречные  античные  формы  ступней  с
идеально  соразмерными  пальцами  под  тонким  сиреневым  шелком  проступали
превосходно! Смуглый Аполлон медленно  преклонил  колени  перед  Мурой.  Еще
минута - и она сама бросилась бы ему на грудь, если  бы  рядом  не  раздался
громовой глас:
   - Куда? Встать! Руки вверх!
 
Глава 7 
 
   Карл Иванович Вирхов  успел-таки  нажать  кнопку  электрического  звонка,
вызвать дежурного по коридору курьера  и  достать  из  нижнего  ящика  стола
оружие.
   Твердой рукой он направлял  револьвер  на  коленопреклоненного  визитера.
Следователь не спускал с него глаз, но боковым зрением отметил, что  девушка
хоть и была напугана, но не до потери сознания, - может быть, уверенности ей
придала и заспанная  физиономия  хлопающего  глазами  курьера,  явившаяся  в
дверях.
   - Встать! Руки вверх! - Вирхов, теряя самообладание, рявкнул еще раз, все
его  существо  переполнилось  страстным  желанием  прибить  ворвавшегося   в
следственную камеру сумасшедшего.
   Мужчина в белом подчинился. Взгляд его был устремлен на Марию  Николаевну
Муромцеву.
   - Отойти к окну! - скомандовал Вирхов и кивнул курьеру, чтобы тот обыскал
подозрительного субъекта.
   Вирхов опустил руку с револьвером и обратился к Муре:
   - Извините, Мария Николаевна,  надеюсь,  вы  посетите  меня  утром.  Сами
видите - непредвиденные обстоятельства.
   - Да-да, Карл Иваныч, - нерешительно согласилась девушка, - я пойду.
   - В такой поздний час одной ехать по городу...
   - Меня сопровождает доктор Коровкин, - без всякого  выражения  выговорила
Мура.
   - Тогда я спокоен, вы в безопасности. - Вирхов нетерпеливо  переступил  с
ноги на ногу, дожидаясь, когда Мура удалится.
   - Не уходите! - От зарешеченного окна, где  стоял  красавец  с  поднятыми
руками, раздался умоляющий звучный голос. - Где я найду вас?
   Вирхов злорадно усмехнулся:
   - Кажется, вы ранили этого субъекта в самое сердце...
   Мура глубоко вздохнула и направилась к двери.
   Карл Иванович участливо посмотрел ей вслед и  даже  выглянул  в  коридор:
убедиться, что младшая дочь профессора Муромцева благополучно  добралась  до
лестницы... Вернувшись в кабинет, он почувствовал, что вновь  начинает  тихо
сатанеть:  от  окна,  где  стоял  сумасшедший  в  белом,  доносились  звуки,
напоминающие клекот. Скупые мужские слезы?
   Вирхов сел и сделал рукой знак - дежурный  курьер  подтолкнул  посетителя
поближе.
   - Кто такой? - Вирхов насупил плоские белесые брови.
   - Эрос Ханопулос, коммерсант...
   Голос дрожал, выразительные глаза мерцали зеленовато-желтой влагой.
   - Документы есть?
   - Вот, пожалуйста, паспорт, билет на железную дорогу - я  только  сегодня
прибыл в столицу! Чтобы найти свою богиню и тут же потерять!
   - Почему нарушаете общественный порядок?
   - Где я теперь ее найду? - Коммерсант вновь воздел руки к небесам.
   - Почему без обуви?..
   - Без обуви? - Незнакомец в недоумении опустил  взор  к  своим  сиреневым
ступням. - Ах да... Господин следователь! Я пришел к вам за  помощью,  а  вы
встретили меня как преступника!
   - Вы? За помощью? В одних носках? - Вирхов с видимым сомнением  оглядывал
незнакомца.
   -  Я  хочу  подать  заявление!  С  просьбой  о  помощи  и   расследовании
преступления!
   - У вас украли ботинки? Вас разули?
   - В столице орудует опасная шайка. Вот, вот - посмотрите!
   Он расстегнул ворот рубашки и задрал подбородок.
   - Что там? - спросил Вирхов у курьера, который стоял ближе к посетителю.
   - Меня едва не задушили! - возопил незнакомец. - Там должен быть след  от
кушака!
   - Выражайтесь  яснее,  господин  Ханопулос,  -  прервал  Вирхов.  -  Кому
принадлежал кушак?
   - Вдове лейтенанта Митрошкина!
   - Где вы с ней познакомились? В поезде?
   - Нет, господин следователь, нет! На кладбище!
   Вирхов на всякий случай крепче сжал рукоять револьвера.
   - На Никольском, кажется, у Лавры.  Сегодня  утром!  Там  эта  преступная
женщина и завлекла меня в  свои  сети!  Я,  как  порядочный  человек,  помог
бедняжке, она была едва жива от горя, не могла без посторонней помощи встать
с могилы почившего супруга. Я сопровождал несчастную вдову...
   - И сопровождали ее до самого будуара? - усмехнулся Вирхов.
   - Откуда вы знаете? - изумился коммерсант.
   - Оттуда, - отрезал Вирхов. - Очередная хипесница. Работает с напарником.
Ограбили подчистую?
   - Нет, господин следователь! Документы  остались,  немного  денег.  Взяли
портмоне с деньгами, - смуглые щеки жертвы столичных преступников окрасились
легким румянцем, - булавку для галстука с топазом, подарок  отца.  Да  туфли
унесли...
   - Вам повезло. Могли  и  задушить,  хотя  на  убийство  воры  и  воровки,
обкрадывающие  мужчин,  приводимых  проститутками  в  специальную  квартиру,
решаются редко. А ботинки, туфли они специально снимают,  чтобы  обезоружить
жертву, оттянуть преследование.
   - Вот-вот... - подхватил коммерсант, обрадованный, что добился понимания.
- И я... Очнулся, проверил карманы, заметался по квартире - да куда побежишь
босиком? Ночи дожидался. Но  какие  в  Петербурге  ночи?  Одно  название.  С
отчаяния решился - выбрался, добрые люди подсказали, куда бежать,  -  одолел
марафонскую  дистанцию!  Слава  Богу,  в  роду  нашем   немало   олимпийских
чемпионов.
   Расслабившийся было Вирхов вновь  подобрался  и  пристально  взглянул  на
собеседника:
   - Вы грек?
   - Да, господин следователь. Из почтенного рода Канопа, кормчего  великого
Менелая... Помните?
   - Не помню. - В сознании следователя забрезжило что-то о Троянской войне.
- Откуда вы приехали? Не из Греции, как я понимаю?
   - Нет, господин следователь, уже несколько поколений нашего рода  обитает
на российских просторах. Отец мой, Орест  Ханопулос,  -  известный  крымский
торговец, меценат, уважаемый  человек.  Я  наследник  его  дела.  Приехал  в
Петербург из Очакова по отцовскому поручению - дело сулит хорошую прибыль.
   - В чем же ваше дело? - осведомился Вирхов.
   Господин Ханопулос замялся:
   - Коммерческая тайна, но ничего антигосударственного, ничего опасного для
благополучия столицы и ее обитателей.
   - Хорошо, - отступил Вирхов. - Так чего же вы хотите? Обувь  какую-нибудь
мы вам до утра найдем. Вы где остановились?
   - В гостинице "Гигиена", - охотно ответил беспокойный  грек.  -  Я  хочу,
чтобы вы поймали грабителей.
   - Место происшествия запомнили?
   - Запомнил! Могу указать!  Здесь  недалеко!  Злодеи  не  должны  уйти  от
возмездия! Я призываю на их головы гнев Фемиды! А если Фемида медлит, то мой
покровитель Арес вложит меч в мою руку!
   - Попрошу без самоуправства,  господин  Ханопулос,  -  осадил  страстного
грека Вирхов. - Самосуд в России вне закона.
   - Но во мне вопиет память предков! Почему вы медлите? Почему не едете  на
место преступления? Там могут быть доказательства, следы!
   - Предпочитаю ночью не врываться в частные жилища,  -  неуверенно  сказал
Вирхов.
   - Но светло, как днем! - Грек простер руку к зарешеченному окну. - Нас  в
путь зовет розоперстая Эос!
   По  размеренным  завываниям,  в  которых  распознавался  ненавистный   со
школярских лет гекзаметр, Карл Иванович догадался, что  посетитель  цитирует
Гомера. Он  прикидывал  -  что  делать?  Отпускать  перевозбужденного  грека
опасно. Поколебавшись, Вирхов встал и, захватив с  собой  дежурного  агента,
отправился вместе с коммерсантом Эросом Ханопулосом на Коломенскую.
   По пути он выяснил у жертвы преступления,  как  выглядела  хипесница.  Из
описания следовало, что это небезызвестная Розочка. За ней многое числилось,
но, к удивлению Вирхова, Розочка оставалась безнаказанной, все ей сходило  с
рук. Наверняка след известной в криминальных  кругах  красотки  простыл,  но
гость столицы прав, какие-то свидетельства могли остаться.
   Дом на Коломенской Вирхову был знаком. Он принадлежал злобной, не слишком
разборчивой  дамочке:  за  хорошие  деньги  она  сдавала   квартирки   людям
беспокойного нрава и сомнительной репутации. По долгу службы  ему  случалась
наведываться туда.
   Без всякого сожаления Вирхов забарабанил в дверь  квартиры,  где  обитала
домовладелица. Он даже позволял себе сыпать проклятиями, отводя  душу  после
переживаний,  выпавших  на  его  долю  в  минувший   день.   Дверь   открыла
перепуганная горничная. После коротких объяснений, она побежала по коридору.
Наконец недовольная, завернутая в капот цвета неспелой вишни, в  чепчике  на
папильотках показалась в проеме дверей немолодая  хозяйка.  Увидев  Вирхова,
она поджала сухие тонкие губы.
   - Кто снимает  квартиру  номер  четырнадцать?  -  без  предисловий  начал
Вирхов.
   - Во второй парадной? На втором этаже? - хрипло уточнила дама.
   - Она самая...
   - В квартире проживает мадемуазель Райцына.
   - Какая мадемуазель? - выкрикнул из-за  плеча  Вирхова  грек.  -  Никакой
Райцыной! Вдова лейтенанта Митрошкина!
   - А я говорю, Райцына, - нагло возразила хозяйка.
   - Полненькая такая, аппетитненькая, - растерянно уточнил грек.
   - У вас лишь одно на уме, - отрезала хозяйка. - А в  чем  дело?  Зачем  я
должна ее тревожить?
   - Без разговоров, сударыня, ведите нас в четырнадцатую квартиру, -  велел
Вирхов. - А там мы сами разберемся.
   Накинув на плечи цветастую шаль,  домовладелица  неспешно  покинула  свою
крепость. У дверей указанной квартиры ее спесь  слегка  потускнела:  входная
дверь оказалась незапертой, хотя и прикрытой. Ступив на порог и  не  услышав
никакого отклика на свой робкий, подобострастный зов, хозяйка растерялась.
   - Узнаете свою Голгофу, господин Ханопулос? - спросил Вирхов.
   - Да, да, видите софа, столик, поднос с опрокинутыми рюмками. Уверен, что
в квартире можно найти и орудие преступления - розовый кушак.
   Колючие глазки домовладелицы перебегали с одного мужчины на другого -  не
шутят ли?
   - Вы утверждаете, что в квартире проживала мадемуазель Райцына? -  Вирхов
грозно  навис  над  съежившейся  домовладелицей.  -   Какой   документ   она
предъявляла при съеме жилища?
   Домовладелица  медлила  с  ответом,  изучая  красивого  брюнета  в  белом
костюме, вид которого портили стоптанные сапоги.
   - Видите  ли,  господин  следователь,  здесь  дело  тонкое,  интимное,  -
ответила она охрипшим от волнения голосом, - не знаю, как вам и сказать?
   - Так был документ или нет? - наседал Вирхов.
   - Квартиру для мадемуазель Райцыной снимал ее высокородный благодетель.
   - Кто? - не смутился Вирхов. - Говорите!
   - Не смею-с, - поежилась дама, - опасаюсь немилости.
   -  Что  за  чертовщина?  -  В  голосе  Вирхова  мешались  раздражение   и
недоумение. - Идите ближе.
   Дама неохотно приблизилась  к  следователю,  приподнялась  на  цыпочки  и
шепнула Вирхову имя, заставившее его в ужасе отшатнуться.
 
Глава 8 
 
   На следующий день Мура, к своему удивлению, проснулась рано. Она не стала
нежиться в постели, а  быстро  вскочила  и  устремилась  в  ванную  комнату.
Никакой  усталости  она  не  ощущала,  бегло  вспоминая  вчерашние  события,
удивлялась: как же она, оказавшись в своей спальне едва ли не  на  рассвете,
смогла так  быстро  заснуть?  Ведь  она  хотела  проанализировать,  обдумать
несуразную круговерть прошедшего дня!
   Стоя перед большим зеркалом, Мура с недоумением рассматривала свое  лицо,
шею, руки, плечи, грудь. Она как-то по-иному, чем  прежде,  их  ощущала.  От
одной мысли, что воображаемая мужская рука могла прикоснуться к ней  в  знак
тайного любовного помысла, она чувствовала, как разбегались  по  телу  волны
необычного томления...
   Мура прислушивалась к себе - что все  это  значило?  Перед  ее  мысленным
взором промелькнул великолепный безумец в сиреневых носках, ползавший  у  ее
ног  и  называвший  ее  богиней,  вызвав  холодную  усмешку.  Не  так  пошло
представляла она себе свою единственную и настоящую любовь. Значит,  это  не
Он!
   Холодный душ взбодрил Муру - она  не  собиралась  предаваться  бесплодным
мечтам... Необходимо во что бы то ни стало разыскать проклятого кота госпожи
Брюховец! Иначе она потеряет уважение в своих  собственных  глазах.  А  если
котовладелица  раструбит  на  весь  город,  что  частное  детективное   бюро
"Господин Икс" обмануло ее ожидания? Все предприятие  погибнет!  Императрице
Марии Федоровне будет неприятно. Да и господин Фрейберг разочаруется.
   Мура насухо обтерлась пушистым полотенцем; водные процедуры прибавили  ей
решимости. Ее пугала мысль, что,  если  дело  о  пропавшем  Василии  надолго
задержит ее в городе, мама забеспокоится, пришлет кого-нибудь с дачи.  А  ей
нравилось быть одной! Чувствовать себя совсем  взрослой  и  самостоятельной!
Правда, папа думает по-другому, но он далеко - на Урале...
   Она выпила стакан чаю с миндальным печеньем. Взяла на кухне банку варенья
и с наслаждением дважды  погрузила  ложку  в  засахаренную  бархатно-розовую
клубнику. Мама всегда запрещала есть варенье из банки!
   Но запретный плод, но тайная страсть...  Она  отставила  банку,  положила
ложку и провела ладонью  от  талии  к  бедру:  вогнуто-выпуклая  линия  была
волнующе красива, не она ли так очаровала незнакомца в белом?
   Мура просмотрела газеты. Больше всего внимания газетчики уделяли открытию
мощей новоявленного чудотворца Серафима, предстоящим торжествам в  Саровской
обители. Еще бы, все высшее духовенство  съедется,  сам  Государь  прибудет!
Подробно описывался несчастный случай  в  Воздухоплавательном  парке:  среди
зрителей крутилось немало репортеров с  фотоаппаратами!  Много  добрых  слов
было сказано в адрес отца  Онуфрия,  ставшего  жертвой  несчастного  случая,
указывалось время ежедневных панихид в Мироновской церкви, в других  соборах
города.  Мура  перекрестилась  и  открыла  страничку  с  объявлениями.   Она
полюбовалась кратким сообщением о сыскном  бюро  "Господин  Икс",  обещавшем
своим клиентам раскрытие любого преступления  и  полную  конфиденциальность,
затем поискала сообщения о потерянных и найденных вещах. Растеряхи оставляли
для бюро находок самые  неожиданные  вещи:  сверток  с  зонтиком  и  шпагой,
дамскую сумочку с четырьмя золотыми  кольцами.  О  черных  котах  и  топазах
сообщений не было.
   Рекламировались  сиамские  рубины  -  самые  модные  в  этом  сезоне,   в
поэтических тонах расписывались турмалины... Вот если б папа смог  найти  на
Урале хотя бы один такой, небольшой. Но он интересуется  плавиковым  шпатом,
криолитом и еще какими-то уральскими камнями, в которых содержится  фтор.  В
конце июля в  Берлине  пройдет  конгресс  химиков  -  русские  ученые  хотят
представить  свои  работы.  Отец  предсказывает,  что  Золотая   медаль   за
величайшее   о