ой  сливовый
оттенок.
   - Скотство, - прошипела я. - Хорошо еще, что уже не лето - недели три
проходить будет.

***

   - По-моему, не из-за того переживаешь, - скептически заметил  Виктор.
- Ты хотя бы поняла, что тебя хотели убить?
   - Поняла, чего уж тут не понять, - огрызнулась  я.  -  А  вот  завтра
утром пойму, что лучше бы меня добили, дабы не мучалась, - но по коже на
самом деле пробежал холодок. До того как-то все времени не было осознать
факт покушения. - Виктор, но почему? Может,  это  все-таки  случайность,
или какие-то придурки решили развлечься? Я ведь так ничего и не узнала!
   - Ты сама-то веришь в то, что говоришь? - спросил он.
   - Не совсем, - призналась я.  -  Как-то  уж  слишком  целенаправленно
кирпичи швырялись. Мне еще повезло, что в спину меня долбануло не  целым
камнем, а каким-то обломком. Иначе и не встала  бы.  Вообще  мне  сейчас
просто необходимо что-нибудь подкрепляющее. Чайник на плите,  колбаса  в
холодильнике... Там нет колбасы? А что есть? Ничего нет? Правильно,  все
покупки остались в машине, только  и  там  колбасы  нет,  только  сыр  и
креветки.
   Может, сходишь?
   Несмотря на переживания и плохое самочувствие, у  меня  не  на  шутку
разыгрался аппетит, ну да ничего удивительного - собираясь на  аудиенцию
к Стопорецкому сегодня утром, позавтракать  я  не  успела.  Промелькнула
мысль,  что  вовремя  мы  разобрались  хотя  бы  с  этим   делом.   Знай
Стопорецкий, что один из нас  обвиняется  в  убийстве,  вряд  ли  он  бы
оказался столь сговорчивым.
   Воспользовавшись моментом, пока  Виктор  отсутствовал,  я  пристально
изучала себя в зеркале.
   Хвала богам, с лицом мне повезло больше, чем со спиной  Хотя  ссадина
была достаточно болезненна, губы припухли несильно,  и  я  не  придумала
ничего лучше, чем замазать трещинки яркой помадой,  пусть  будет  как  в
рекламе: и увлажняет, и лечит, и придает неотразимый вид.
   Я отложила зеркало и  невидящим  взором  уперлась  в  противоположную
стенку. Не будет мне прощения за мои крамольные мысли... Однако  что  же
все-таки Сергей Иванович делал на стройке? Не слишком ли, в самом  деле,
много совпадений? В конце концов, все мы люди, мог бы и  убить  Степу  в
порыве гнева. Но за что? Чем Степан мог так взбесить Кряжимского? И  что
у них были за дела такие, после  обсуждения  которых  Степа,  по  словам
Насти, очень нервничал?
   Тут я уже в  который  раз  прокляла  себя  за  то,  что  не  помешала
Кряжимскому приехать домой. Могли бы встретиться у меня, у Виктора, хотя
тоже не лучший вариант. Нужно было  подыскать  какую-нибудь  нейтральную
территорию, а то ведь где первым делом станут искать человека? Дома  или
на работе.
   Тут мое сердце бухнулось в пятки. Маринка  мне  никогда  не  простит,
если об аресте узнает не от меня, а от представителя власти в  форме.  И
Ромка наверняка обидится. И так еще неизвестно, поймут ли, почему  сразу
им не рассказала, как Виктору. Я в отчаянии взглянула на  часы.  Так.  С
работы они уже давно ушли, а раз не позвонили,  значит,  никто  в  синем
кителе к ним не приходил. Хотя..,  дьявол,  может,  и  звонили,  я  ведь
мобильник в  машине  оставила.  Замирая  от  нехороших  предчувствий,  я
набрала Маринкин номер.
   - О, это ты, - с облегчением услышала я обрадованный голос. - А то уж
думала, ты и не поинтересуешься, как там наш ожидаемый гость.
   - И как? - я совсем  забыла,  что  Стопорецкий  обещал  наведаться  в
редакцию.
   - Был очень разочарован, что не застал тебя.
   Так интересовался, и с такой  слащавой  мордой!  Еще  немножко,  и  я
подумала бы, что он за тобой ухлестывает.
   - Спаси и сохрани, - поспешила я откреститься от  такого  счастья.  -
Так проблем с  внеплановыми  пожарными  инспекторами  у  нас  больше  не
будет?
   - Не должно, - подтвердила  она.  -  Интересно,  как  он  поступит  с
выписанным нам штрафом?
   - Его проблемы, пусть хоть  сам  платит,  -  злорадно  сказала  я.  -
Значит, у вас все спокойно, без происшествий?
   - Как в раю.
   В дверь позвонили, вернулся Виктор.
   - Надо же, ко мне тут какие-то гости, - лицемерно удивилась я.
   - Ну, развлекайся, - тягостно вздохнула Маринка.  -  А  я  буду  одна
коротать бессонные ночи.
   Счастливо.
   Ага, бессонные, как же! При виде подушки у Маринки мгновенно начинали
слипаться глаза, данный рефлекс у нее  отлично  срабатывал  и,  пожалуй,
даже являлся врожденным, так что уж что-что, а бессонница ей не грозила.
   Виктор, умничка, вернулся не  только  с  забранными  из  моей  машины
продуктами, но вдобавок прихватил по  дороге  хлеб,  шоколад  и  широкие
коктейльные трубочки. Первых  блюд  у  меня  дома  не  бывает,  так  что
правильно позаботился, потом еще и Фима  придет,  от  второго  я  всегда
умнею, а  при  помощи  трубочек  мне  действительно  будет  легче  пить,
особенно горячее. До чего же предусмотрителен!
   Весь наш немудреный ужин и чай мы перенесли в  гостиную,  где  Виктор
устроил меня в кресле, подложив под спину подушку. Вот  так,  окруженная
заботой и вниманием, я потихоньку отщипывала кусочки от сыра, пила через
трубочку горячий чай и слушала Виктора.

***

   -  Сергей  Иванович  говорил,  что  в  тот  вечер  они  действительно
основательно повздорили со Степой и что он, вконец обозленный, махнул на
все рукой и ушел, решив больше не возвращаться. Но убивать...
   - Мы-то с тобой можем в это поверить, а вот менты... - кисло заметила
я.
   - Следователи прокуратуры, - поправил меня Виктор. - Да, у  них  и  в
самом деле  мало  причин,  чтобы  считать  Кряжимского  жертвой  случая.
Кстати,  Сергей  Иванович  был  очень  обеспокоен  твоей  безопасностью,
особенно после того, как я упомянул, что ты ходила к Насте и  беседовала
с Алексеем - Он не объяснил почему? - полюбопытствовала я.
   - В общем, нет, но несколько раз повторил,  что  этого  Алексея  надо
опасаться, что это темная лошадка и, по словам  Кряжимского,  на  многое
способен. Насколько я понял, если Сергей Иванович кого-то и подозревает,
то именно Алексея или кого-нибудь из его компании.
   - Из компании, говоришь? - переспросила я.
   -  Да.  Насколько  я  понял,  среди  определенного  круга  ребят   он
пользуется достаточным авторитетом, если не сказать почетом,  а  уж  чем
заслужил такие лавры... - Виктор пожал плечами.
   - Слушай, у тебя же кто-то есть знакомый в милиции с  доступом  в  их
картотеку. Ты не мог бы попросить  этого  товарища  "просветить"  нашего
ломоносенького? - с мольбой произнесла я.
   - Мог бы, - Виктор глянул на часы. - Позвоню завтра  с  утра,  сейчас
уже бесполезно. Но ведь мы даже фамилии этого парня не знаем.
   - Подожди, - я наморщила  лоб.  -  Глупое  такое  сочетание.  Алексей
Алексеев? Алешкин? Алехин. Да, Алексей Алехин! Отчества, извини, не знаю
- Ничего, и так сойдет, - успокоил Виктор. - Заодно  посмотрим,  нет  ли
чего и на нашего Степу.
   Я безуспешно пыталась что-то вспомнить, но никак не выходило. Да  что
ж это такое? Не по голове же я кирпичом получила?!
   - Слушай, - помертвевшим голосом вдруг произнесла я. -  Я  же  видела
его у своего дома!
   - Кого? Алексея?
   - Ну да. Правда, не совсем  уверена,  тогда  еще  подумала,  что  мне
показалось.
   Мы с Виктором смотрели друг на друга.
   - Нет, тебе, скорее всего, не показалось, - наконец  вымолвил  он.  -
Значит, он знает, где ты живешь, кто ты на самом деле; знает  и  о  том,
почему ты так интересуешься убийством Степана.
   - Может, у меня чисто журналистский интерес, - беспомощно  попыталась
я защититься, но тут же опровергла собственные доводы. - Хотя если  и  в
самом деле убийца он, и он знал Кряжимского,  то  мог  легко  подставить
нашего Сергея Ивановича.
   - Все равно, - начала я, помолчав, - это ведь не повод  убивать  меня
за то, что я интересуюсь этим  преступлением.  Если  убивать  всех,  кто
задает вопросы, никаких кирпичей не хватит.

Глава 9

   - Не забывай, что он - пока только  кандидатура  в  подозреваемые,  -
предупредил меня Виктор. - К тому же ты могла задать  какой-то  особенно
неприятный ему вопрос или сказать что-то в том же духе. Вспомни,  о  чем
вы говорили.
   - Да ничего особенного, - неуверенно сказала я  и  задумалась.  -  Да
нет, во всяком случае, заметно он никак не прореагировал. Хотя и  слушал
наш с Настей разговор. Может,  в  нем  ему  что-то  не  понравилось?  Ты
знаешь, она так плакала и почему-то во всем винила  себя  Говорила,  что
ушла от Степана не вовремя... Ну ладно, если бы  он  сам  свел  счеты  с
жизнью, но ведь Степе помогли отойти в мир иной.
   - Можно бросить человека вовремя? - сухо  поинтересовался  Виктор.  -
Зато вот тебе и мотив - убийство из ревности.
   - Так  она  же,  наоборот,  ушла  от  Степана  к  Алексею,  чего  ему
ревновать?
   - А может, она решила передумать и вернуться?
   - Вот что мне совсем не нравится... По словам бабушек, Настя вышла из
дома с Алексеем практически сразу после моего ухода и больше с  тех  пор
не возвращалась. И если мы имеем дело с убийством на почве ревности,  то
как бы ей не пришлось играть роль Дездемоны.
   - В принципе разделяю твое беспокойство, однако уверен,  если  он  не
убил ее сразу, теперь и  подавно  вряд  ли  на  это  решится.  Пойти  на
преступление и в результате остаться ни с чем. Судя по твоему  рассказу,
этот Алексей не производит впечатления  человека,  готового  поступиться
своей выгодой ради принципов.
   - И все равно, - упрямо повторила я. -  Я  опасаюсь  за  безопасность
девушки,  мне  интуиция  подсказывает,  что  с  ней  произойдет   что-то
нехорошее.
   - А где была твоя интуиция, когда на тебя кирпичи падали?
   Я не стала утруждать себя ответом на этот бестактный вопрос и  просто
отломила кусочек шоколадки.
   - Где же Фима? Уже десять. Считай, ночное время, по закону -  никаких
следственных действий.
   Допрос окончен.
   - Хотел бы я послушать, - пробормотал Виктор.  -  Завтра  утром  надо
будет проверить все гайки на твоей машине.
   - Считаешь, мне устроят автокатастрофу? - с сомнением спросила  я.  -
Вообще-то  я  не  езжу  по  городу  с  такой  скоростью,  чтобы   авария
закончилась смертельным исходом.
   Но почему-то спорить с Виктором не хотелось: надо - значит,  надо.  В
конце концов, так и ему, и мне будет спокойнее. Наконец раздался  звонок
в дверь. Открывать отправился Виктор, я же  по-королевски  возлежала  на
своих подушках, продолжая аристократически  потягивать  через  соломинку
чай.
   Фима не  заставил  себя  ждать,  явив  моему  взору  букет  цветов  и
плюшевого  котенка  Сначала  я,  как  и  полагается  избалованной  даме,
благосклонно кивнула, потом не выдержала и потянулась  за  подношениями.
Виктор - кошмар, я совсем его задергала! - был отправлен за вазой, я  же
вцепилась в мягкую игрушку, чувствуя, как на моем лице расцветает совсем
не подобающая случаю счастливая улыбка. Но вот цветы поставлены в  воду,
глупые восторги загнаны внутрь, Фима размешивает сахар в своем стакане.
   - Ну, чем порадуешь? - каким-то обреченным тоном спросила я.
   - Честно? - он поднял голову и посмотрел на меня. - Если бы я не знал
так хорошо Кряжимского, то и не сомневался бы, что убийца именно он.
   Все  свидетельствует  против  него:  показания  соседей,  шум  ссоры,
который они слышали, пистолет, найденный у него дома,  -  скорее  всего,
орудие убийства. У него было оружие?
   - Ничего об этом не знаем, - сказала я, а Виктор молча кивнул в  знак
согласия. - Но во всяком случае, он никогда не упоминал об этом и вообще
не слишком интересовался данным вопросом. Вот этот товарищ, - я  кивнула
на Виктора, - вот он и Ромка иногда любили обсудить  что-нибудь  этакое,
но Кряжимский никогда даже в этих разговорах не участвовал.
   - А вы знаете о том, что убитому перед смертью были нанесены телесные
повреждения? В частности,  грубо  говоря,  перед  самой  смертью  кто-то
хорошо двинул ему в челюсть, а ссадины на правой руке  Сергея  Ивановича
весьма и весьма схожи с теми, которые появляются от контактов  с  чужими
подбородками.
   Я с ужасом припомнила, что и в самом деле видела на руке  Кряжимского
царапины, но тогда как-то не придала этому значения.
   - А что говорит сам Сергей Иванович? - как-то уже  не  слишком  желая
услышать ответ, спросила я.
   - Говорит, что они действительно повздорили, Степа  начал  психовать,
вот и пришлось дать парню в зубы. Интересный способ воспитания,  правда?
Ни за что бы не заподозрил Сергея Ивановича в  том,  что  он  пользуется
подобными методами.
   - А из-за чего они так разругались? Тебе вообще-то удалось  нормально
с ним поговорить?
   - Постольку-поскольку, - уклончиво ответил Фима. - Вы  хоть  немножко
представляете себе чувства человека, которого вдруг обвинили в убийстве,
арестовали и посадили за решетку? И впереди маячат  лет  десять  неба  в
клеточку? Ну а поссорились они из-за того, что Степа возжелал сорвать их
давно и с величайшим трудом задуманные планы.  Сергей  Иванович  сказал,
что Степа связался с очень нехорошей компанией, наркотики их и свели,  а
когда он одумался и вообще решил бросить наркоту, было уже поздно -  его
не отпускали. Он  пробовал,  но  один  раз  ему  набили  морду  -  мозги
вправили,  в  другой  пригрозили,  что  не  поленятся  съездить  к   его
родителям, не с дружественным визитом, конечно.
   Вот он  и  оставался  с  ними.  Волей-неволей  пару  раз,  по  словам
Кряжимского,  грабил  коммерческие  ларьки,  один   раз   они   обобрали
припозднившегося прохожего, потом мужик этот полтора месяца  в  больнице
пролежал. И тогда Степа с Кряжимским решили, что у парня  один  выход  -
исчезнуть.  И  начался  достаточно  долгий  период   подготовки,   Степа
собирался  тихо  и  бесследно  исчезнуть,  переехав  в  другой  город  -
замахнулся, кстати, на Калининград -  и  поступить  в  другой  институт.
Иными словами, решил начать все заново.
   - Что ж так долго собирался? - недовольно поинтересовался  Виктор.  -
Давно бы уж уехал и жил себе спокойно. Если бы, конечно, не нашли. А  уж
в Калининграде вряд ли стали бы искать - размах не тот.
   - Были  две  причины:  первая  -  никак  не  мог  бросить  наркотики;
во-вторых - девушка, которую он должен был оставить в Тарасове и которую
любил безумно.
   - Мог бы и с собой взять.
   - Насколько я понял, девушка никуда ехать не хотела или не могла -  в
отличие от Степана, даже и подумать была не в силах о том, чтобы бросить
наркоту.
   - А потом девушка его бросила, и он наконец собрался, но так никуда и
не уехал, - закончила я фразу за Фиму. - Безвременно скончался.
   - Именно, - не отрывая от меня обожающего взгляда, произнес  Фима.  В
нем явно боролись два  противоположных  начала:  ловкого,  прозорливого,
расчетливого адвоката-проныры и пылко влюбленного оболтуса, за предметом
поклонения и солнечного света не видящего. Надо же, и в  такой  ситуации
умудрился раздобыть  мне  цветы  и  такую  плюшевую  прелесть.  Подарок,
конечно, до оскомины банальный, но все равно такой приятный!
   -  Так  что  это  все-таки  за  нехорошая  компания,  о  которой  уже
неоднократно упоминалось, но о которой мы ничего не знаем,  кроме  того,
что в ней предположительно находится этот ломоносый Алексей?
   - Какой Алексей? - спросил Фима.
   - Парень, к которому ушла Настя,  Степина  девушка;  предположительно
это он закидал меня сегодня кирпичами со стройки.
   - Что?!
   -  Кирпичами  со  стройки,  -  терпеливо  повторила  я,  с  некоторым
беспокойством  замечая,  что  Фиму  вот-вот  хватит  удар.  -  Наверное,
покушался на мою жизнь. Поэтому Виктор предполагает, из-за того,  что  я
что-то такое узнала, только вот проблема - мы еще сами не выяснили,  что
именно.
   - Поподробнее, пожалуйста.
   К моему облегчению, в Фиме все же возобладал практичный юрист,  а  не
истеричный влюбленный, видно, сильна в  нем  профессиональная  жилка.  Я
покорно выложила требуемые подробности. Виктор, по  своему  обыкновению,
молчал, считая, наверное, что был непростительно  комфортно  разговорчив
последние несколько дней. А мог бы и помочь, пожалеть мои разбитые губы.
   - Значит, и в данном случае злоумышленником вполне  мог  быть  Сергей
Иванович, - задумчиво произнес Фима. - Знаете, хотя мы исходим из  того,
что он невиновен, у меня  уже  появляются  сомнения.  И  все  же  насчет
компании: Кряжимский уверен, что Алексей готовил какое-то  преступление.
Правда, до него доходили лишь обрывки информации  от  того  же  Степана,
которому ситуация крайне не нравилась, а порою просто пугала. Одно  дело
- разгромленный магазинчик, другое - кое-что и посерьезнее...
   - Ребята намекали,  что,  если  надо  было  какому-то  орлу  крылышки
подрезать, достаточно обратиться к Алексею, - внес наконец свою лепту  в
разговор Виктор. - Это когда я общался со Степиным окружением, помнишь?
   Я выразительно хлопнула ресницами - шея по-прежнему не гнулась.
   - И разговорчики у них были соответствующие.
   Я, правда, тогда не стал заострять внимание,  думал,  выпендриваются,
но, похоже, была в их словах доля правды.
   - Хорошо. Тогда кто у нас главный подозреваемый? Алексей?
   - Да, и пока единственный, не считая Кряжимского, - ответила я.  -  А
что сам Сергей Иванович по этому поводу думает?
   - Он тоже  склоняется  к  той  же  кандидатуре.  Что  Алексей  и  его
пособники прознали про отъезд Степы, а он, кстати, должен был  уехать  в
Калининград поздним утром того же дня, что и  Кряжимский  на  юг,  и  из
мести,  по  злобе  или  опасаясь,  что  он  может  рассказать  то,  чего
рассказывать не следует, решили,  что  будет  гораздо  спокойнее  убрать
"отступника". И надежно, и для остальных поучительно.
   Вроде версия как версия, но что-то меня в ней в корне не устраивало.
   - Так почему  же  Кряжимский  и  Степа  поссорились?  -  напомнила  я
заданный вопрос.
   - Сергей Иванович решил зайти к Степе и  пожелать  счастливого  пути,
помочь с последними приготовлениями -  утрясти  последние  мелочи,  а  в
результате застал парня в полной  прострации,  наполовину  собранного  и
вообще передумавшего куда-то уезжать. Степе  уже  не  в  первый  раз  не
хватило выдержки довести  дело  до  конца,  и  Кряжимский  устал  с  ним
нянчиться, потому и вспылил. Тогда у парня просто начался психоз, видно,
еще и без дозы трудно приходилось, и он начал орать, биться  головой  об
стенку...
   - Кряжимский? - неверяще переспросила я.
   - Степа, - кротко пояснил Фима, списывая мою непонятливость на травму
и пережитый шок. - И успокоить его удалось, только устроив ему небольшой
нокаут. В итоге расстались они не слишком дружелюбно,  Степан,  понятное
дело, злился, но  зато  у  Кряжимского  появилась  надежда,  что  парень
наконец одумается и  поедет.  Он  ушел,  а  минут  через  пятнадцать  не
выдержал и вернулся, но, поразмыслив, не стал заходить к Степану, решив,
что если у того еще не все мозги высохли, то он уедет, а если нет  -  то
здесь уже никто ему не поможет.
   - Вообще-то насильно счастливым не сделаешь, - пробормотал со  своего
места Виктор.
   - Такова версия Сергея Ивановича, -  подытожил  Фима.  -  Официальную
версию вы знаете. Еще предложения будут?
   - Года полтора назад у  Степана  была  девушка,  которую  он  бросил,
влюбившись в Настю, а та, первая, ему этого,  говорят,  не  простила,  -
вновь сообщил из своего угла Виктор и пояснил:
   - Это мне тогда же "собутыльники" поведали. Правда, по их словам, она
пакостила ему по мелочам, хотя грозила здорово.

***

   - Так прошло полтора года. - сказала я.
   - Раз до сих пор пакостила, значит, не забыла.
   Ревнивых  женщин  никогда  не   стоит   сбрасывать   со   счетов,   -
нравоучительно заметил Фима и покосился на меня. Наверное, считал, что я
тоже могла бы проявлять побольше ревности по отношению к нему.  Хотя  бы
из вежливости.
   - Фима, а теперь скажи честно, сколько у Кряжимского шансов?
   Он сосредоточенно изучал дно своей чашки - может, по чаинкам гадал? -
потом вздохнул и ответи