ввести  в   заблуждение
следствие.
   -  Вы  оказываете  психологическое  давление,  господин  капитан!   -
выпрыгнул с репликой Фима. - Я протестую.
   - А я констатирую факт, - отрезал капитан. - Ваши друзья говорят, что
труп был, а мы ничего не нашли. О чем, по-вашему, я должен думать?
   - О том, чтобы поискать еще раз, - буднично подсказал Фима  и,  будто
подслушав мою мысль, с угрозой в голосе спросил:
   - Вы что, хотите сказать, что у троих людей сразу начались зрительные
галлюцинации? Или они действуют по предварительному сговору?
   - Не знаю, - пожал плечами капитан. - Знаю только, что трупа нет.
   - Зато есть заявление, - сказал Фима.  -  Мой  клиент  Ольга  Юрьевна
Войкова  как  законопослушный  гражданин  тут  же  сообщила  органам  об
обнаружении трупа, не задержав  информацию  ни  на  секунду.  Ваши  люди
приезжали и ничего не нашли.
   Это не повод обвинять  моего  клиента  в  сочинительстве.  Это  повод
поговорить  о  качестве  работы  вашей   службы!   Вместо   того   чтобы
поблагодарить этих господ за выполнение гражданского долга, вы пытаетесь
их обвинить в преступных измышлениях!
   - Я не пытаюсь этого делать, - возразил капитан, с опаской поглядывая
на Фиму. Адвокат заметил это и, выпятив грудь,  сидел  на  стуле  ровно,
подняв подбородок и не сдержавшись растянул лицо в довольной улыбке,  но
очень быстро постарался согнать ее.  Ситуация  требовала  серьезности  и
даже некоторой суровости.
   - А как же иначе понимать ваши слова? - преувеличенно удивился  Фима.
- Вы же сами только что сказали, что моя подзащитная  ищет  сенсацию  на
пустом месте. Так я вам напоминаю, что вам  было  только  что  заявлено:
место было не пустым, там лежал труп!
   - И куда же он подевался? - с откровенной издевкой спросил капитан. -
Встал и ушел? Надоело ему лежать, и он пошел в другое место?
   - А вот это уже ваша работа, определить, куда он пошел или его пошли!
- сказал Фима. - Ваша и ваших  коллег!  То  вы  жалуетесь,  что  вам  не
помогают, а стоит вам помочь, просигнализировать, так  сказать,  как  вы
тут же начинаете откровенно  издеваться!  Работайте,  господин  капитан,
работайте старательно и профессионально, выполняя свой служебный долг, и
потом ответьте всем нам и своему начальству в том  числе:  куда  девался
труп, который видели три человека!
   Наши прения продолжались достаточно долго, и расстались мы все, очень
недовольные друг другом. По лицу капитана я видела, что если раньше  он,
возможно, что-то и слышал про  газету  "Свидетель",  то  теперь  у  него
выработалась личная неприязнь к этому шедевру печатного слова и ко всему
его журналистскому корпусу тоже.

Глава 7

   Когда мы всей дружной компанией вернулись в редакцию, то первое,  что
я посоветовала сделать Ромке, так это начать  варить  кофе.  Первый  раз
пожалела я об отсутствии моей Маринки!
   Как великолепно она, разразившись громогласными возмущениями, промыла
бы косточки и капитану Зеленцову, и  удравшему  трупу,  и  всем  подряд!
Слушая ее негодующие вопли, я всегда хоть немного, да  успокаивалась.  А
так без нее  возмущаться  мне  пришлось  одной  и  практически  с  собою
наедине. Мужики, которых в редакции без Маринки оказался явный  перебор,
компанию мне не составили.
   Фима, убедившись, что  я  села  в  свое  кресло,  торопливым  шепотом
спросил, чем я занимаюсь сегодня вечером,  и,  услышав  стандартное  "не
знаю", посмотрел на часы и сказал, что уже везде и навсегда опоздал,  но
кое-куда ему еще нужно съездить.
   - Я тебе позвоню, а ты постарайся не шляться по подозрительным местам
в одиночку. Ладушки? - спросил он, стоя уже в дверях кабинета.
   Я пожала плечами.
   - Понял, не дурак, - сказал Фима, - но я попрошу  Виктора  на  всякий
случай не отходить от тебя ни на шаг.
   - Он и без напоминаний так будет делать. Не волнуйся, - буркнула я.
   - За Виктора я не волнуюсь, представь себе.  -  Фима  вышел  и  снова
заглянул в кабинет. - Я волнуюсь за тебя, Ольга  Юрьевна.  До  вечера  Я
позвоню!
   Он исчез и почти сразу же в кабинете появился Ромка с  подносом.  Его
сопровождал Сергей Иванович.
   - О разговоре в РОВД будем давать статью? - спросил он.
   - Наверное, - я еще и не  думала  об  этом,  -  сейчас  соберемся  на
совещание и все обсудим. Хорошо?
   - Как  я  понял,  срочных  изменений  в  номер  давать  не  будем,  -
удовлетворенно кивнул Сергей Иванович и вернулся к своему компьютеру - А
знаете, Ольга Юрьевна, что  я  однажды  читал,  -  задумчиво  проговорил
Ромка, ставя поднос на кофейный столик в углу кабинета.
   - Поваренную книгу? - попыталась угадать я.
   - Не-ет, - Ромка удивленно посмотрел на меня. - Я такие не читаю,  на
фиг они нужны?
   Я пожала плечами.
   - Читал про смерть Распутина, - продолжал Ромка свое сообщение.
   Включив компьютер, я засмотрелась на монитор,  выискивая  нужные  мне
файлы, и вспомнила, что у меня  где-то  лежали  две  заготовки  к  новым
статьям. - Надо их просмотреть.
   - Вы слушаете меня, Ольга Юрьевна? - спросил Ромка.
   - Что? - я взглянула на  него  и  вспомнила.  -  Ах,  да!  Распутина,
говоришь? Застрелили, отравили, а дышать он перестал только  под  водой.
Потому что под водой дышать нельзя.
   - Я не про то! - Ромка подошел ко мне ближе и робко  встал  слева  от
монитора.
   - Да что же еще? Ты к экзамену готовишься? - я нашла файлы  и  теперь
просматривала их. - Спроси лучше у Сергея Ивановича  про  Распутина,  он
наверняка тебе лучше меня расскажет.
   В кабинет зашли Кряжимский  с  Виктором  и  направились  к  кофейному
столику.
   - Интересуешься Распутиным, Рома? - спросил Кряжимский, усаживаясь на
свое привычное место около окна. - Любопытный был дядя!  Ты  что  хочешь
узнать про него? Он, между прочим, сделал несколько предсказаний...
   Воспользовавшись тем, что Сергей Иванович отхлебнул кофе и  замолчал,
Ромка почти в отчаянии вскрикнул:
   - Да я вам всем хочу рассказать, а вы мне не даете!
   Я встала из-за стола и, положив руку Ромке на плечо, пошла  с  ним  к
кофейному столику.
   - Не волнуйся. О чем ты хочешь сказать? Распутин любил кофе?
   Ромка обиженно засопел, сел за столик слева от меня и выпалил:
   - Его не похоронили, потому  что  не  успели,  и  его  труп  лежал  в
часовне! А когда началась революция, какая-то там,  когда  снег  был  на
улице...
   - Февральская революция началась, - сказал Кряжимский, -  дело  не  в
снеге, а в том, что была зима. Я знаю эту историю...
   - Да, февральская, - подхватил Ромка, - его труп  нашли  и  сунули  в
костер, а он сел в этом костре и глаза открыл, вот!
   - Ужастик какой-то пересказываешь под кофеек? - поморщилась я. -  Что
все это значит? Бред какой-то: сел, глаза открыл... Ничего не сказав при
этом? Пальцем не погрозив? Нет?
   - В том-то и дело! - торжествующе завопил Ромка, и мне даже  пришлось
немного прикрыть уши  пальцами  от  производимого  им  шума.  -  Он  был
мертвый, но огонь так сработал, понимаете? Огонь заставил мышцы,  кости,
короче, весь ливер скукожиться, и получилось, будто он сел!
   - И что?! - я начала раздражаться. Действительно: что  происходит  на
свете? В кои-то веки выдалась возможность  спокойно  посидеть  и  попить
кофе, и тут сразу же какой-то бойскаут начинает  донимать  неаппетитными
историями про исторических покойников. -  К  чему  ты  нам  читаешь  эту
лекцию? Это имеет отношение к кофе?
   - Это имеет отношение к нашему исчезнувшему трупу! - обиженно  сказал
Ромка. - Пожар был?
   Был!
   Мы с Сергеем Ивановичем переглянулись и одновременно пожали плечами.
   - Вы понимаете хоть что-нибудь? - спросила я.
   Кряжимский неожиданно улыбнулся и отвернулся. Я заподозрила заговор и
решила разобраться с ним одним мановением руки.  Повернувшись  к  Ромке,
потребовала:
   - Объясняй немедленно, в чем дело!
   - Ну как вы не понимаете?! - Ромка чуть не плакал. - Пожар!  Пожар  в
каптерке у сторожей заставил наш труп скукожиться и...
   - И он выпрыгнул в окно! - с неожиданным хохотом  закончил  за  Ромку
Сергей Иванович, и  я,  с  изумлением  посмотрев  на  него,  тоже  стала
смеяться.
   Такой версии даже моя Маринка не выдумала бы.
   Ромка покраснел, потом побагровел  и,  низко  склонившись  над  своей
чашкой, что-то обиженно забубнил. А я все  смеялась  и  никак  не  могла
успокоиться.
   Ромка с красным лицом пытался что-то говорить про окно,  под  которым
еще надо посмотреть, что лежит, но его уже никто  не  слушал.  Даже  наш
Виктор, обычно невозмутимый, как индеец Джо, и тот улыбнулся.
   Наконец Ромка сдался, замолчал, тяжело  переживая  обиду  и  всеобщее
осмеяние, и что-то ворчал над своей чашкой кофе.
   - Роману нужно писать роман, - сказала я,  закуривая,  -  о  весеннем
бегстве трупов из города.
   - Но ведь убежал же! - сказал Ромка. - Вот вы мне ответьте,  куда  он
убежал? Ну, я имею в виду, куда он делся?
   - А вот это вопрос, - посерьезнев,  сказал  Сергей  Иванович.  -  Вы,
Оленька, абсолютно уверены, что он там был? Что до  меня,  то  я  только
уверен, что меня там не было.
   - Да я его видела как вас, извините, Сергей Иванович, - ляпнула я,  -
мы все видели, в том-то и фокус!
   - Был и сплыл, - заметил Ромка. - Если не упал в  окно,  значит,  его
унес тот, кто устроил поджог, воспользовавшись пожаром и заметая следы.
   - Это единственная возможная версия, -  заметил  Сергей  Иванович.  -
Пожар, стало быть, был отвлекающим маневром.  Тактической  уловкой,  так
сказать. Пока  все  смотрели  на  него,  труп  был  вынесен  и  вывезен.
Обнаружить его теперь можно будет только случайно. Мы склонны  охотиться
за случайностями, Ольга Юрьевна?
   Я покачала головой.
   - Мне вся эта история уже поднадоела  порядком,  -  призналась  я.  -
Найти бы какое-нибудь противоядие от нее, а то, кажется,  что  убегающие
трупы даже во сне станут  нас  преследовать.  Самое  неприятное  в  этой
ситуации то, что Зеленцову показалось,  будто  он  посмеялся  над  всеми
нами. И он будет так думать, пока все не разъяснится.
   - Помните, Ольга Юрьевна, какой девиз был у  Планше?  "Пусть  говорят
что хотят, будем молчать!"
   - Молчать не будем, - сказала я. - Будем писать и расследовать, но не
сегодня. Сегодня мне нужно привести в порядок мысли. Подумать.
   В этот момент зазвонил телефон.
   Ромка, как самый юный и легкий на  подъем,  подскочил  и  подбежал  к
телефону.
   - Вас, Ольга Юрьевна, - сказал он, зажимая трубку в кулак. - Мужчина!
   Пришлось мне вставать и тоже идти к столу.
   Этот мужчина мог оказаться и пожарным, и налоговиком,  и  возмущенным
читателем. Никогда заранее не знаешь...
   Однако на этот раз я, извините за великолепный  каламбур,  романтично
ошиблась. Звонил Роман.
   Тот самый Роман, который накануне вечером спас меня от маньяка и  так
смешно смущавшийся потом.
   Я его не сразу узнала, но, когда он объяснил мне,  кто  он  такой,  и
добавил, что находится у телефона-автомата  на  противоположной  стороне
улицы, я пригласила его зайти к нам. Мне показалось, он сам  ждал  этого
приглашения, и я не видела причины отказать ему. Вдруг случится чудо,  и
Роман сработает противоядием этой "трупной" истории?
   Когда я положила трубку, вся моя дружная команда, до  этого  делавшая
вид, что совершенно не интересуется моим  телефонным  разговором,  вдруг
дружно встала - оказалось, что все уже напились кофе, - и ушла работать.
Я осталась в кабинете одна. Закурив, попыталась вызвать в  памяти  образ
Романа. Вспомнилось только, что он очень большой.
   "Как слон, - подумала  я  и,  улыбнувшись,  вспомнила  наш  давнишний
разговор с Сергеем  Ивановичем  про  шахматы.  -  "Не  офицер,  а  слон,
Оленька".
   Живописец Роман, спасший меня вчера.., ну, наверное, от смерти,  хотя
это еще и не факт, вошел, как раз когда я улыбалась, так  что  он  смело
мог принять мое  хорошее  настроение  на  свой  счет.  Я  не  стала  его
разубеждать.
   -   Здравствуйте,   Ольга   Юрьевна,   -   с    озадачивающей    меня
торжественностью произнес он.
   На Романе  был  длинный  черный  плащ,  шею  обхватывал  цветастый  и
"мохрястый" шейный платок, вызывающий  почему-то  ассоциации  с  хвостом
опоссума, хотя этих экзотических зверей я видела только в мультиках.  Ну
в общем и целом Роман был похож на представителя богемы, как,  наверное,
он и стремился выглядеть.  В  руках  Роман  держал  черный  атташе-кейс,
закрытый на два больших блестящих замка.
   - Рада вас видеть. Роман, - почти не покривила я душой, показывая  на
стул для посетителей, стоящий напротив меня.  -  Каким  ветром  или  вы,
может быть, по делу?
   -  Наверное..,  да,  почти,  ну  в  общем...  -   забормотал   гость,
усаживаясь.
   - Не поняла, - призналась я, и, чтобы у Романа больше  не  оставалось
сомнений, вынула из ящика стола пачку сигарет,  медленно,  со  значением
выбила из нее сигарету. Путь он видит, какая я своя, демократичная  и..,
продвинутая, что ли. Сама не знаю точно, что хотела сказать этим жестом.
   Роман выдернул из кармана зажигалку и протянул ее мне.
   - Спасибо, - с достоинством поблагодарила я.
   После того как я закурила, Роман поставил на колени свой  чемоданчик,
робко щелкнул замками и, осторожно извлекая на  свет  божий,  подал  мне
маленький букетик гиацинтов.
   Зрелище было трогательное, потому что и сами  гиацинты,  тоже  весьма
трогательные: маленькие,  коротенькие,  но  с  сильным  мягким  запахом.
Романтика, блин, и  никак  она  не  вписывается  в  интерьер  с  курящей
девушкой! По этой причине мне пришлось срочно  и  как  можно  незаметнее
сунуть сигарету в пепельницу, пепельницу отодвинуть в сторонку и  только
после  этого  взять  букетик  и  сказать  положенное  "какие   красивые,
спасибо". Настроение было подпорчено, но, глядя на довольную  физиономию
Романа, я понадеялась, что насчет сигареты он ничего не заметил.
   - Вам нравится? - спросил он.
   - Очень, - сказала я и выкинула из керамической вазочки,  стоящей  на
столе, авторучки,  карандаши  и  прочий  мелкий  хлам  в  ящик  стола  и
поставила в вазочку цветы. Получилось неплохо. Нажав кнопку селектора, я
попросила Ромку принести мне холодной некипяченой воды.
   - Значит, это ваш кабинет, - негромко сказал Роман, осматриваясь.
   - Так получается, - сказала я, - если вы не против.
   - Ну что вы, Ольга. - Роман застенчиво поерзал на стуле, и тут  дверь
отворилась и вошел Ромка с чашкой воды.
   - Спасибо, - сказала я Ромке, протягивая руку.
   - Ольга Юрьевна,  вчера  по  НТВ  говорили,  что  в  одном  самарском
сумасшедшем доме эпидемия холеры! - грозным тоном заявил Ромка.
   - И что же? - не поняла я, на всякий случай держа чашку на расстоянии
от себя.
   -  Сырую  воду  пить  вредно.  -  Ромка  смотрел  на  меня  твердо  и
решительно. Совсем как у классиков: "Юноша бледный со взором горящим..."
Не мальчик, но муж...
   Я заглянула в чашку. Вроде вода.
   - Из кофеварки налил? - спросила я.
   Ромка кивнул. Я передала ему вазочку с  цветами  и  выпроводила  вон.
Цветам, наверное, холера не страшна, у них кишечник  устроен  по  другой
схеме, а вот от кипяченой воды они могут заболеть.
   После этого возмутительного вмешательства в мою личную жизнь я  снова
взглянула на Романа, терпеливо дожидающегося окончания рабочих прений.
   Роман, как видно, понял, что  меня  могут  снова  отвлечь  по  любому
производственному поводу и на любой срок, поэтому,  пользуясь  затишьем,
перешел  к  делу.  Впрочем,  как  и  положено  нормальному,  высокому  и
богемному мужчине.
   -  Хочу  предложить  вам,  Ольга  Юрьевна,  культурную  программу  на
сегодняшний вечер, - проговорил он и замер в ожидании моего ответа.
   Мне такой заход даже понравился.  А  что?  Конкретно,  определенно  и
многообещающе. Я  уже  посмотрела  на  Романа  с  интересом,  но  начала
прокручивать в голове возможные варианты  его  предложения  и  сразу  же
оценивать свои мнения насчет них.
   Ничего не могу с собой поделать:  думаю  всегда,  думаю  постоянно  и
честно признаюсь в этой своей дурной привычке. Иной раз и помечтается  -
бывает  у  меня  такая  дамская  слабость,  непродолжительная  только  -
помечтается, что все в жизни могло бы быть  по-другому  и  получше,  чем
есть, имей я на две извилины меньше, а мысли короче. Но видно, уж ничего
не поделаешь, планида выписана мне такая в небесной канцелярии. Не иначе
как готовят меня в будущей жизни к более высокому воплощению.  Не  скажу
только, к какому, но подозреваю.
   Итак, взглянув в ожидающие моей реакции глаза Романа, я спросила:
   - И что же это будет за программа?
   Если откровенно, то я заподозрила, что Роман собрался писать  с  меня
портрет. Подумав так, я тут же  представила  себе  почему-то  "Вирсавию"
Рубенса и, кажется, покраснела. А вот это было очень  некстати  Наклонив
голову, чтобы не так был заметен этот казус, я нервно стала шарить рукой
в ящике стола, словно что-то собиралась там найти, а оно  как  назло  не
находилось.
   К тому моменту, как вернулся Ромка-курьер с вазочкой, Роман-живописец
развернул передо мною вербальную программку своей культурной  программы.
Он приглашал  меня  сегодня  посетить  вместе  с  ним  Дом  художника  и
поприсутствовать на презентации  работ  некоего  приехавшего  в  Тарасов
художника. Был обещан фуршет, знакомства и повышение культурного уровня.
На самый поздний вечер предлагался по желанию публики - по моему желанию
то есть - либо творческий завис в одной из мастерских  фонда  с  веселой
компанией, либо кафе, либо клуб, либо прогулка по набережной.
   Как я поняла, многовариантность продолжения  зависела  от  нескольких
факторов, главным из которых должно было стать мое  личное  отношение  к
Роману.  А  отношение   это   должно   было   выкристаллизироваться   на
вышеупомянутой презентации.
   - Мы же практически не знакомы с вами, Ольга, -  констатировал  Роман
несомненную истину. - Вот  я  вам  и  предлагаю  совместить  полезное  с
приятным.
   - Что из них что? - по въедливой журналистской привычке спросила я. -
Что будет приятным, а что полезным?
   Вопрос был поставлен каверзный, но Роман неожиданно лихо выпутался из
него.
   - Полезными будут информация и впечатления от презентации, а приятным
- времяпровождение.
   Ромка зашел с благоухающими гиацинтами, а я уже договорилась.
   Это оказалось делом  недолгим,  я  даже  удивиться  не  успела  своей
собственной прыти. Маринки на меня не хватало, это ясно.
   Условившись с Романом  встретиться  около  редакции  после  окончания
рабочего дня и выяснив, что он приедет на своей "Ауди", а следовательно,
мне личный транспорт будет не нужен, я после ухода Романа распорядилась,
чтобы "Ладу" забрал Виктор и, если не лень, прокатился бы с нею на СТО.
   Ничего не понимаю в моторах-сальниках и прочем металлоломе,  но  если
машина недавно вернулась из СТО, то доверия у меня к ней больше,  как  и
спокойствия тоже.

***

   Выслушав мои пожелания, Виктор склонил  голову  набок  и  внимательно
посмотрел на меня. На языке его искусственно выведенных  глухонемых  это
означало вопрос. Я сразу призналась во всем, и Виктор кивнул, принимая и
мое безусловное право на  личную  жизнь  и  свое  относительное  доверие
насчет моей судьбы на этот вечер.
   Из редакции мы вышли, как обычно, все вместе  и  разошлись  в  разные
стороны. Виктор с Ромкой сели  в  "Ладу",  Сергей  Иванович  неторопливо
пошел направо, а я, перейдя  улицу,  подошла  к  "Ауди"  Романа.  Как  я
заметила из окна, он уже целый час стоял на этом месте  и,  очевидно,  в
который раз перечитывал толстенную  "Комсомольскую  правду",  вплоть  до
программы телепередач.
   Между прочим, замысливая свидание с главным редактором "Свидетеля", я
считаю, что неприлично читать что-либо другое, кроме самого "Свидетеля".
   Ну да ладно, это я Роману объясню в следующий раз. Если он будет.
   Я села в "Ауди", Роман удовлетворенно кивнул каким-то своим мыслям, и
мы поехали.
   Выясняя мой вкус, Роман сменил несколько радиостанций  и  н