жем  решить  вашу  проблему.  Отправляйтесь  на  работу,
открывайте дверь и спокойно выполняйте свои обязанности. Я к  вам  позже
наведаюсь, проверю, все ли в порядке. Так что ни о чем не волнуйтесь.  А
насчет той статьи мой вам совет - оставьте людей в покое.
   К чему прошлое ворошить?  Уверен,  они  больше  не  станут  совершать
подобных ошибок.
   Конечно, станут осторожнее,  чуть  не  произнесла  я  вслух.  Мы  оба
отлично понимали смысл недосказанного: личность "совершивших  ошибку"  и
то, что высказывать претензии и требовать их удовлетворения от пожарного
инспектора, он не имеет никакого права. Тем не менее  он  делает  это  и
вполне уверен в положительном результате.
   - Думаю, вы убедили меня, что порядочные люди еще встречаются.  Очень
рассчитываю на вашу помощь. - Я встала, собираясь уходить, посмотрела на
бумаги, которые держала в руке, и кинула их  в  мусорную  корзину.  -  А
это..,  бог  с  ним,  наверное,  вы  правы,  это   морально   устаревшая
информация. - И мы любезно распрощались.
   Если  проклятия  и  сглазы  действительно  существуют,  подумала   я,
закрывая за собой дверь, то у меня  теперь  все  волосы  повыпадают.  На
глазах у изумленной публики я трижды поплевала через левое  плечо,  само
собой разумеется, символически, постучала по косяку и оповестила всех:
   - Злой, как черт. Ужас, что делается! - и пошла вниз.

Глава 7

   Повинуясь непонятному мне самой порыву, я решила  опять  заглянуть  к
Насте. Что-то не  ладилось  с  ее  признаниями:  получалось,  будто  она
кого-то выгораживала. Несколько раз нажав  кнопку  звонка,  я  подождала
перед дверью, но никто так и не открыл.
   Бабульки опять снабдили меня ценной информацией,  сказав,  что  Настя
ушла с парнем практически сразу после моего ухода, и с тех пор они ее не
видели, а свет в окнах ночью не горел. Старушек смело можно было брать в
контрразведку, и я дала себе слово, что как-нибудь отблагодарю  их  хотя
бы конфетами. Так... Алексей увез Настю. К чему бы это?
   Мне необходимо было увидеть Виктора и обсудить с ним  происходящее  -
мозговой штурм иногда давал превосходные результаты. Еще я подумывала  о
том, что все-таки надо посвятить в проблему Кряжимского Маринку и Ромку.
Вон какой  замечательный  план  предложила  Марина,  к  тому  же  вопрос
доверия... Я бы на их месте могла и обидеться.
   Неподалеку  подвернулся  универмаг,  и  я  решила  по-быстрому   туда
заглянуть. Не помирать же  мне  голодной  смертью  дома,  да  и  шампуня
Маринке вчера хватило на полголовы. По  дороге  к  магазину  я  вытащила
телефон и позвонила Виктору.
   - Привет. Все в порядке, план сработал. Скоро пойду все открывать.
   - Угу.
   Сие означало, что он рад несказанно и готов немедленно  приступить  к
работе.
   - А сейчас опять хотела поговорить с Настей,  дело-то  нечистое,  сам
знаешь. Я уверена, что она...
   О боже! - вдруг резко осеклась я и посмотрела  на  часы.  Без  десяти
два. - Витенька! - возопила я. - Совсем забыла,  через  двадцать  минут,
скорее всего, возвратится Кряжимский. Мы не успели  договориться  точно,
но, вероятно, он прилетит этим рейсом. Его  надо  встретить  и  поскорее
довезти до дому, чтобы не светился. Я не успеваю, слишком далеко.
   Сделаешь?

***

   Я заметалась по тротуару, не зная, что делать -  идти  за  покупками,
Как задумала, или мчаться по делам дальше.
   - Сделаю, куда я денусь. Кстати, я  совсем  забыл  сказать,  что  тот
самый Алексей, по слухам, вовсю ухлестывал за Настей, но  та  оставалась
глуха к его увещеваниям, а потом и вовсе повстречала Степана.
   - Да ты что? Настя? Я так и знала... Да, беги, Я сейчас в редакцию, а
в половине четвертого тогда у Кряжимского. Пока.
   Я ураганом пронеслась по магазину, сметая  нужные  мне  товары,  зато
минут десять  промаялась  в  отделе  косметики,  мучительно  раздумывая,
приобретать ли привлекший внимание крем или нет, в конце концов купила и
его и, только выруливая на дорогу,  вспомнила,  что  самого  главного  -
заварку и шампунь - так и не купила.
   В скверике меня уже ждал Ромка.
   - Мне позвонила Марина и сказала, что проблема благополучно  улажена,
и она сейчас тоже приедет, - он весь просто сиял. - Класс! Ловко мы  их.
Круто! Давай подождем ее, она должна сама содрать с дверей эти бумажки.
   Я была с ним полностью согласна. Предложенная Маринкой  идея,  ею  же
практически и претворенная в жизнь, полностью сработала. А было  так:  я
действительно рассказала Стопорецкому об одной из наших рубрик,  которая
держалась в основном на  энтузиазме  Кряжимского  и  Маринки.  Составляя
отчет  о  проходившем  судебном  разбирательстве,  они  заинтересовались
некоторыми фактами и  решили  копнуть  поглубже  в  том  направлении.  И
выяснили, что афера имела двойное дно - у больших голодных акул  были  и
маленькие, незаметные прилипалы, о  которых  большие  акулы  даже  и  не
подозревали. Аппетит у хитрых прилипал  был  умеренный,  глотая  добычу,
жадные, зубастые твари даже не  замечали,  что  и  еще  кому-то  удается
урвать кусочек.

***

   Такой скромной  рыбкой  как  раз  и  был  Стопорецкий.  Лишь  в  меру
скромной, конечно, и в меру хитрой. То ли  он  настолько  был  уверен  в
своей безнаказанности, то ли настолько беспечен или неосторожен, но даже
не особенно заботился о том, чтобы хорошенько  спрятать  концы  в  воду.
Маринка и Сергей Иванович некоторое время держали материал,  сомневаясь,
будет  ли  он  интересен  читателю,  и  надеясь  найти  что-нибудь  еще.
Кое-какие сведения хранились в базе данных в  Маринкином  компьютере  на
работе, который она,  повинуясь  внезапному  наитию,  а  скорее  желанию
сделать хоть что-то вопреки требованиям инспектора, выключать не  стала,
воспользовавшись режимом гашения экрана.
   Картинки она не  любила,  и  в  данном  режиме  ее  машина  играла  в
молчанку, делая вид, что не работает.
   Через  сеть,  уже  от  меня,  вечером  она  подсоединилась  к  своему
компьютеру. Скачав нужную информацию, немного  покопалась  в  Интернете,
добавила еще парочку интересных фактов, и документация приобрела  весьма
убедительный вид. С распечаткой плодов ее работы я и отправилась сегодня
утром к Стопорецкому. И расчет оказался верным.
   Не будучи по своей натуре уж  таким  особенным  злодеем,  в  процессе
слушания  судебного  дела  Стопорецкий  основательно  перетрусил.   Хотя
уголовная ответственность ему не грозила - суммы не те, но  вытаскивание
на всеобщее обозрение  его  мелких  махинаций,  да  еще  когда  слухи  и
волнения не успели улечься, грозило  ему  серьезными  неприятностями  на
работе. И ему оказалось достаточно самой малости, чтобы остыть  и  пойти
на попятную. Честно говоря, основательно прижать его нам, наверное, было
бы  и  нечем.  Так  что  пока  я  была  занята  свалившимися   на   меня
приключениями Кряжимского, Маринка показала высший пилотаж,  хотя  вести
переговоры, как руководителя, отправили все-таки меня.
   - А вон и она, - возвестил Ромка, кивком указывая мне за спину.
   Я обернулась. На высоченных каблучищах моя подруга  легко  умудрялась
мчаться с неимоверной скоростью,  так  что  невесомое  осеннее  пальтецо
вихрем раздувалось за ней.
   - Как дела? - жадно спросила Маринка, подлетев.
   - Устроил грандиозный скандал по  телефону  этому  Золе,  обещал  все
уладить и благосклонно разрешил продолжать нам нашу общественно полезную
деятельность.
   - Без подвохов? - с подозрением спросила она. - А то потом будем  еще
разбираться с  невыполнением  предписаний  уполномоченного  должностного
лица и обвинением в самоуправстве.
   - Не думаю, - искренне ответила я. - Полагаю, это не в его интересах.
Мы забываем о его нехорошем  прошлом,  он  отзывает  своих  знакомых  из
пожарки. Все.
   -  И  все  же  не  правильно  это,  -  задумчиво  произнес  Ромка.  -
Получается, что  ради  собственной  выгоды  мы  выгораживаем  его  и  он
остается ненаказанным.
   - Ромка, брось. Ты же знаешь, какой он трус.
   Ведь уже тысячу раз, наверно, пожалел,  что  рефлекторно  попробовал,
именно попробовал, а не проглотил кусок,  который  плыл  мимо  его  рта.
Трудно придумать пытку тяжелее страха. Так что он уже сам себя наказал в
десятикратном размере. А так, что бы ему было?
   - Я помню, в школе мой друг немножко подорвал лабораторию в  кабинете
химии, - уже перенесся в прошлое Роман. -  Все  тогда  поговаривали  про
теракт, это уже становилось модным словечком, и я его тоже  выгораживал.
Но то был друг...
   Эх, Ромка! Ты даже не представляешь себе, насколько актуальна  сейчас
проблема  истины,  дружбы  и  выгораживания.  Я  взглянула  на  часы   -
Кряжимский и Виктор уже, наверное, должны быть дома.
   - Ну что, пойдемте освобождать наше святилище?
   Маринка с нескрываемым удовольствием сорвала бумажки с двери, бросила
на пол и потоптала ногами.
   -  Кто  бы  сказал,   что   я   буду   испытывать   такое   моральное
удовлетворение, возвращаясь на работу? - сказала она, заходя в офис.
   - Вот что значит любимая профессия,  -  завистливо  сказал  Ромка.  -
Хлебом не корми, дай на работу сходить.
   Маринка усмотрела в его словах намек на насмешку и возмутилась:
   - Кто здесь вчера  громче  всех  канючил?  И  зануднее?  Оля,  ты  не
представляешь, у него  вчера  почти  слезы  из  глаз  текли,  когда  нас
выгоняли.
   - Ничего, привыкнет, - машинально  ответила  я,  думая  о  своем,  но
вовремя спохватилась. - Вернее, не надо привыкать...
   - Да уж, надеюсь, подобные развлечения не войдут у нас в привычку,  -
ехидно сказала она. - Хотя мне нравится ночевать у тебя, так уютно после
моей коммуналки.
   - Ты лучше просто почаще заходи к ней в гости, - посоветовал Ромка. -
Глядишь, пирогов напечете, болтаючи.
   - Да, Оля, ты теперь должна мне девичник, - обрадовалась  подруга.  -
Как насчет пикника в лесу?
   - Пока еще тепло - роскошная идея, - согласилась я, действительно  на
мгновение представляя себе лес, такой же солнечный и зеленый, как сад  у
Таисы.
   Ромка искоса поглядывал на нас, разворачивая свежий номер пытавшегося
конкурировать с нами издания.
   - Девичник в лесу? - он поправил указательным пальцем  несуществующие
очки на носу, ужасно сгорбился и зачитал нам отрывок из газеты:
   -  Вчера,  пятнадцатого  сентября,  в  районе  Кумысной  Поляны   был
обнаружен труп девушки...
   Пикник в лесу, говорите? Почему бы и нет? Была  задушена...  -  он  с
сомнением посмотрел на наши шеи. - Ну, не знаю... Да, лес - это  хорошо.
Только вы там поосторожнее, а то всех маньяков распугаете.
   - Это почему мы их распугаем? - подозрительно осведомилась Маринка.
   - Да потому, что самый-пресамый маньячный маньяк  придет  в  ужас  от
того, что творится на девичниках.
   - Нет, Оля,  ты  посмотри,  что  за  молодежь  пошла,  -  расстроенно
обратилась ко мне Маринка, которая сама легко сходила за студентку.
   - Не говори, - согласилась я. - Все уже знает.
   Ты вообще что там читаешь?
   - Я для сравнения, - начал оправдываться он. - Чья работа лучше.
   - Ты еще и сомневаешься? - возмутилась Маринка. -  Да  эта  газета  с
нашей и рядом не лежала. А ну выкинь эту гадость немедленно!
   - Ничего, пусть лучше на чужих ошибках учится, - успокоила  я  ее.  -
Может, так нагляднее.
   - Пусть лучше объяснит мне, что он хотел сказать вот этим, -  Маринка
помахала дискеткой  в  воздухе.  -  Пусть  объяснит  мне  стилистические
особенности записанного здесь.
   Ромка  жалобно  посмотрел  на  меня,  ища  защиты,  понурил   голову,
вздохнул, аккуратно сложил конкурирующую газету,  зачем-то  сунул  ее  в
ящик стола, потом вытащил и  бросил  в  мусорную  корзину,  а  затем  по
широкой обходящей кривой двинулся к ожидающей его Маринке.  Превосходный
филолог, она три шкуры с него драла за излишнее употребление молодежного
сленга в письменной речи.
   - Но по-другому же невыразительно! -  практически  сразу  услышала  я
отчаянный Ромкин вопль в свое оправдание.
   - Левая отмазка, - холодно возразила Маринка.
   - Видишь, ты сама так говоришь!
   - А ты иначе не понимаешь...
   Я на минутку заглянула к себе забрать кое-какие забытые  мелочи  и  с
опаской подумала, как скажу о том, что опять ухожу. Последние  дни  я  и
так нечасто появлялась на рабочем месте, а если  еще  и  учитывать,  что
Кряжимский был в отпуске, дел и без того прибавилось. И что к  тому  же,
как главный редактор, я еще должна и  положительный  пример  подавать...
Чувство ответственности буквально  разрывало  меня  на  части:  с  одной
стороны - необходимая и любимая работа, с другой - помощь другу.
   Судя по всему, тоже необходимая, потому  что  пока  все  сводилось  к
тому, что убийцей может быть только Кряжимский.
   С виноватой физиономией я выползла из своего  кабинета.  Ромка  сидел
красный, как вареный рак, из ушей у него валил пар.
   - Я тут  приводила  примеры,  какие  еще  бывают  сленги,  -  любезно
пояснила Маринка в ответ на мой  удивленный  взгляд.  -  Чтобы  он  смог
представить, что его  словечки  могут  вызвать  у  людей,  говорящих  на
нормальном языке, примерно такое же  ощущение,  какое  у  него  вызывают
приведенные мною примеры. Может, я несколько преувеличиваю,  но  разница
понятна. Так ведь?
   Ромка с трудом кивнул.
   - А откуда ты их знаешь? - наконец смог выговорить он.
   - Я же филолог и по образованию  должна  знать  все  тонкости  нашего
могучего языка.
   Но тут Маринке надоела роль учителя, и она, внезапно теряя интерес  к
Ромкиному образованию, отворачиваясь и зевая, сказала:
   - Это же магия. Правда, действует только на непосвященных. Они или не
понимают и переспрашивают "что?", или замирают столбом. Ну а ты в  любом
случае выигрываешь время.
   Время, время!.. Часы  показывали  уже  пятый  час,  Виктор  и  Сергей
Иванович меня, наверное, заждались.
   - Ну, я побежала, - как можно беззаботнее сказала я. -  Нужно  срочно
уладить кое-какие дела, работу возьму домой.
   - Нет, ты посмотри что творится, - тихо, себе под  нос,  пробормотала
Маринка. - Сдается мне, дело здесь нечисто.
   Я  проигнорировала  ее  гнусные  инсинуации,  тем   самым   признавая
справедливость высказанных предположений.
   - Может заглянуть Стопорецкий, поэтому  будьте,  пожалуйста,  милы  и
вежливы, без подколов, - предупредила я. - Нам сейчас позиционная  война
ни к чему. А там посмотрим.
   - Да, Рома, - вспомнила я уже у самой двери. - Тот материал,  что  ты
мне показывал, мы вполне можем пустить в следующий номер. С  поправками,
разумеется, - я мотнула головой в сторону Маринки.
   Ромка от гордости раздулся, как рыба-луна,  и  залучился  собственным
светом. Хоть кого-то осчастливила...
   Только в машине я додумалась  позвонить  Кряжимскому,  чтобы  узнать,
прилетел ли он предполагаемым рейсом или  я  только  зря  устроила  весь
переполох. К моему изумлению, трубку взял Виктор.
   - Вернулся?
   - Вернулся.
   - Не задержали вас по дороге,  опознав  по  фотороботу?  -  задала  я
риторический вопрос.
   - Как видишь, - флегматично ответил Виктор. - Но мы все делаем, чтобы
это произошло.
   - Это как? - удивилась я.
   - Ты сейчас где?
   - Уже подъезжаю, а что?
   - Ты задержалась, и Сергей Иванович пошел тебя встречать, сказал, что
на сердце неспокойно.
   - Что? И ты его отпустил? - возмущенно воскликнула я.
   - А ты попробуй  не  отпусти,  -  проворчал  он.  -  Кто  Кряжимского
переупрямит, тот три дня не проживет.
   - Ладно, ждите, - вздохнула я.
   Но подъехать к дому оказалось не так-то просто  -  подъездную  дорогу
перегораживал невесть откуда взявшийся строительный  заборчик.  Я  долго
искала место для парковки, затем, включив сигнализацию и заперев машину,
отправилась в обход.
   Узенький проход для прохожих был оставлен  только  в  одном  месте  -
вплотную к стене новостройки, которую, впрочем, уже давно безрезультатно
пытались достроить.  Наверное,  решили  предпринять  очередную  попытку,
подумала я, медленно пробираясь по песку на каблуках.  Рабочих,  правда,
что-то не видать.
   Внезапно совсем рядом что-то глухо стукнуло.
   Я  взглянула  вниз  и  остолбенела  -   прямо   передо   мной   лежал
расколовшийся кирпич. "Ничего себе стройка, чего это у них  так  кирпичи
валятся, так и убить недолго", - только и успела  подумать  я,  как  еще
один кирпич, больно ссадив мне плечо,  свалился  слева.  Схватившись  за
руку, я, конечно же, поступила самым идиотским образом - осталась стоять
столбом на месте и задрала голову вверх. Как раз вовремя, чтобы заметить
еще несколько падающих кирпичей и наконец отскочить в сторону. Булыжники
свалились совсем рядом от меня, обдав острыми осколками. Но шпильки  мои
завязли в песке и не простили мне опрометчивого прыжка: я потеряла  одну
туфлю, и сама не удержалась на ногах. Кирпичный дождь  тем  временем  не
прекращался, и пока меня спасало одно везение. Я  сразу  же  вскочила  и
метнулась прочь из зоны обстрела,  но  что-то  врезалось  мне  в  спину,
вышибая весь воздух из легких и опять сбивая с ног. Я мешком рухнула  на
асфальт, еле-еле успев выставить перед  собой  руки,  краешком  сознания
уловила чей-то истошный крик:
   - А!.. Что творится! Убивают!..
   - Вон-вон, смотри, в том окне мужик! Исчез, гад! Лови его там!
   Кто-то явно спешил мне  на  помощь.  Последний  кирпич  бухнулся  уже
совсем в  стороне,  видимо,  рука  у  бросавшего  дрогнула.  Я  услышала
приближающийся топот, и  меня  затормошили  за  плечо.  Конечно  же,  за
ушибленное.
   - Девушка, вы в порядке? - меня взволнованно тряс какой-то мужчина.
   - Не знаю, но если вы не перестанете меня дергать... - слова давались
мне с трудом, но руками-ногами двигать я могла, значит, позвоночник цел.
   Я  с  трудом  села.   К   сожалению,   не   в   состоянии   полностью
самортизировать падение, я все-таки "поцеловалась" с землей. Из разбитой
губы текла кровь, и я не удержалась  от  естественного  желания  ощупать
языком зубы. Вроде на месте.
   - Ой, кошмар  какой!  -  запричитала  подоспевшая  женщина.  Судя  по
голосу, кричала именно она. - Это  что  же  за  мерзавцы  пошли!  Нелюди
какие-то. Цела?
   - Что ж вы их не догнали? - с упреком обратилась  она  к  мужчине.  -
Завтра и нас тут так же камнями завалят хулиганы какие-нибудь.
   - Мои сыновья побежали, может, найдут поганца...
   Я  дрожащей  рукой  залезла  в   сумку,   пытаясь   достать   платок,
одновременно отмечая то, что в кои-то веки должна радоваться  тому,  что
забыла телефон на сиденье в машине. А вот пудре наверняка пришел  конец.
Сознание упорно фиксировалось на каких-то мелочах,  отвлекая  от  факта,
что меня хотели убить, и как убить - шарахнуть кирпичом по голове.
   А я-то думала, что хотя бы пули, пусть  не  серебряной,  но  все-таки
пули  за  вредность  я  все  же  заслужила.  И  вот  вам   нате,   такое
разочарование. Я не удержалась и хихикнула. Тут же  дала  о  себе  знать
разбитая губа, а мужчина подозрительно посмотрел на меня.
   - Это нервное, - понимающе пояснила женщина. - Шок. Ну-ка, возьми,  -
она извлекла из недр объемной хозяйственной  сумки  бутылку  минеральной
воды и плеснула мне на грязные руки, а затем на платок.
   - Спасибо, - слабо пробормотала я, делая попытку  осторожно  вытереть
испачканное лицо.
   - Ты гляди, неужто поймали? - ахнула вдруг тетка.
   Я  посмотрела  вперед  и  увидела  двух  здоровенных  амбалов,  между
которыми вяло трепыхался Кряжимский.
   - Вот, отец, этот  хмырь  там  шлялся,  -  сказал  один  амбал,  чуть
поддергивая вверх заведенные за спину руки Сергея Ивановича.
   - Делал пробежку, - хмыкнул другой.
   - Да я услышал крики и побежал на помощь, - оправдывался  Кряжимский,
морщась от боли.
   - Ага, только в обратную сторону.
   - Да там не обойдешь иначе!
   - Рассказывай...
   - Злодей, что удумал! - коршуном накинулась на него женщина. - Сейчас
тебя, душегуба в милицию-то сдадим!
   - Отпустите, - сказала я. - Это не он.
   - Как не он? - удивилась женщина. - Да ты разве видела?
   - Не