ты забыла?
     - Помню, - вздохнула я, - поэтому и предлагаю. Лучше уж мы его возьмем, чем он меня или нас, сегодня вечером, например.
     Маринка замерла на месте, переваривая услышанное, а Виктор уже встал и протянул руку. Я положила ему в ладонь ключи от "Лады" и повернулась к Сергею Ивановичу.
     - Я думаю, что вам не стоит с нами ехать, Сергей Иванович, - сказала я, - идите домой и отдыхайте, а заодно напишите статью о том, что у нас тут произошло. Хорошо?
     - Ну, если это приказ... - улыбаясь, начал Кряжимский, вставая.
     - Вы про что? Про то, чтобы идти домой, или про то, чтобы писать? - тоже улыбнулась я.
     - Я про все. Все будет сделано, Ольга Юрьевна, - кивнул мне Кряжимский.

Глава 10

     Виктор вел мою машинку ровно и аккуратно и не мешал нам думать. Точнее говоря, думала я, а Маринка, сидящая слева от меня, тоже на заднем сиденье, ворочалась, ворчала и предрекала самое худшее.
     - Он нас пристрелит и правильно сделает, - каркала она упавшим, но настырным голосом. - Из пистолета пристрелит. И никто не узнает, где могилка твоя.
     Я молчала. Маринка, наклонившись, посмотрела мне в лицо, убедилась, что я не сплю, и продолжила:
     - Я бы лучше позвонила твоему любимому майору. Он бы тебя, конечно, обругал, не без этого, но дал бы охрану, как в прошлый раз, помнишь?
     - Помню, - нехотя сказала я.
     Я и сама собиралась позвонить майору Здоренко, но потом просто не решилась. И не потому, что испугалась его криков, на которые он такой щедрый, еще чего! Просто я была почти уверена, что в середине дня Антона не будет в коттедже. Что ему там делать, если он открыл сезон охоты на девушек в городе?
     Одним словом, если совсем уж честно, то забыла я про майора Здоренко. Забыла - ну и фиг с ним. Не настолько я привыкла еще к трупам у нас в редакции, чтобы после них еще о чем-то помнить.
     - Так почему не позвонила? - настойчиво повторила вопрос Маринка.
     - Из-за пустяков людей тревожить, - небрежно бросила я, - неудобно как-то, знаешь ли.
     Маринка, наверное, здорово подивилась на мою отчаянность, но промолчала и больше ничего говорить не стала. А что мне нужно было говорить?
     Признаваться, что я самым пошлым образом забыла про майора? Ага, щаз, она же после этого признания совсем жизни нр даст. Занудит до последней невозможности.
     Мы подъехали к повороту перед мостом и все трое, практически одновременно, взглянули не направо, где стояли коттеджи, а налево, где в кустах вчера занимался колдовством декан Розенкранц. Его там сегодня не было. Или, если уж совсем точно излагать, как положено опытному следопыту, его там не было видно. Но я думаю, что все-таки Розенкранца не было, наверное, нужные ему энергетические ворота закрылись, или еще что-нибудь оккультное случилось.
     Виктор повернул машину вправо, и мы поднялись к коттеджу.
     Остановив "Ладу" напротив входа, Виктор заглушил двигатель, и мы замерли, прислушиваясь к звукам, доносившимся снаружи. Наш коттедж словно вымер или затаился: в нем вроде все было тихо.
     Со стороны коттеджей, расположенных дальше, слышались постукивания молотков, шум работающих электрических инструментов. В общем, обстановка вокруг была нормальная и не располагающая к нервозности. Один только интересующий нас коттедж был тихим и необитаемым. Здесь почему-то никто не работал или, по крайней мере, делал это тихо и незаметно.
     - Ну что, пойдем? - спросила я.
     - Ну не сидеть же здесь, - проворчала Маринка, - вот увидишь, если нас не пристрелят, то...
     - То больше ничего интересного не произойдет, - прервала я ее, - я все уже поняла! Хватит!
     Распахнув дверь машины, я вышла первой и направилась к коттеджу. За мною пошел Виктор, замыкала наше шествие Маринка, продолжающая что-то невнятно бормотать. Мне даже на секунду показалось, что, если бы сейчас раздались выстрелы, Маринка первым делом радостно завопила бы:
     "Ага! Опять я оказалась права!" - и только потом стала бы прятаться.
     Однако никто в нас не стрелял, что радовало.
     Двери в коттедже все еще не было, и это позволяло сперва заглянуть в зал первого этажа и только потом войти в него. Виктор, обогнав меня, вошел первым.
     Маринка подсуетилась и протиснулась в дверной проем сразу же за мною.
     - Прямо склеп какой-то, - сказала она, оглядывая уже знакомые нам серые стены, и чихнула. - Почему тихо?
     - Ну а я-то откуда это знаю? - спросила я. - Вот сейчас найдем этого бомжа и все у него и спросим.
     - Значит, у местного босса здесь будет типа зала, - по-хозяйски осматриваясь, сказала Маринка, - и кухня тут же рядом. Эта планировка называется "пентхауз", ты в курсе, Оль?
     - Мы с тобой это вместе читали в "Космополитене"! - заметила я.
     - А ты помнишь? - удивилась Маринка. - А я вот думаю, откуда это знаю? Оказывается, просто-напросто из журналов. Обидно.
     - И не говори, - поддержала я ее. - Одно расстройство.
     Виктор первым поднялся на второй этаж, тоже оказавшийся пустым, и пошел к лестнице, ведущей на чердак. Чердачная дверь была незаперта и приоткрыта.
     - Эй, сторож! - крикнула Маринка, да так звонко, что я невольно вздрогнула.
     Никто Маринке не ответил. Мы переглянулись.
     - Ну, все ясно, - заявила Маринка, - дальше идти и не стоит: нет же никого! Та-ак! - Она повернулась к лестнице, идущей на первый этаж. - Жаль, я купальника не взяла, а то можно было бы съездить позагорать... Ну, идем отсюда!
     Виктор, поднявшийся до середины лестницы, посмотрел на меня.
     - Может быть, и нет никого, - согласилась я. - Вчера тоже сторожа не было, а мы нашли кое-что интересное. Так что поднимемся, раз уж мы здесь.
     Я решительно начала подниматься по лестнице. Маринка со злобным, как мне показалось, стоном пошла за мной.
     Чердак встретил нас полумраком.
     - Ого! - крикнула Маринка, и ей ответило глухое эхо.
     - Блин, даже акустика есть какая-то, - отметила она.
     - Ну да, концерты можно давать, - сказала я, направляясь к знакомому окну. - Пригласим Ванессу Мэй?
     - Ну только не сюда, - ответила Маринка. - Фу, как тут душно и воняет чем-то. Пожалуй, Ванесса еще и откажется.
     Пока мы пересмеивались, Виктор уже обошел половину чердака, прищуриваясь на каждую кучу тряпья или мусора. Я решила по этой свалке не лазать, не дамское это дело, если у нас мужчина есть.
     - Никого? - спросила у него Маринка.
     Виктор промолчал.
     - Никого и ничего, - подвела итог Маринка и выглянула в запыленное чердачное окно. - Сторож шляется где-нибудь или пьет. Он же алкаш, у него это на роже было написано.
     - Насчет рожи, - сказала я, делая несколько шагов к самому темному углу, чтобы было видно, что я не сачкую, - не скажу, не специалистка, но алкоголь в руках он нес, это точно.
     - Ну нет здесь ничего, пойдемте вниз! - заныла Маринка. - Душно мне здесь.
     - Сейчас, сейчас, - ответила я, следя, как Виктор заканчивает обход. Ему осталось только осмотреть несколько ящиков в дальнем углу. - Еще пару минут и... - тут я замолчала, а Маринка перехватила инициативу.
     - А что тут нам еще делать? - громко развозмущалась она. - Пыль глотать? На фиг не нужно.
     Да и вообще, зря мы сюда приехали, это же очевидно!
     Я в это время была занята очень важным делом: рассматривала кучу тряпья прямо перед собой, и это занятие меня увлекло. Я чувствовала, что здесь что-то есть.
     - А в полу на первом этаже погреба нет? - спросила у меня Маринка. - Может быть, он там спит в прохладе, как говорится в народе, с устатку.
     Я нагнулась и, брезгливо взяв двумя пальчиками, откинула прочь запачканную побелкой и краской рваную телогрейку. Под ней сразу же открылось лицо человека.
     Вскрикнув, я отскочила в сторону. Маринка, что-то ляпнув, взглянула на труп и заорала так, что у меня сразу уши заложило. Виктор мгновенно оказался рядом с нами.
     - Кто это?! Кто?! - вопила Маринка, дергая меня за руку.
     Я сама была немного не в себе, но не орала - не могла, слишком уж сильно затряслась у меня челюсть от страха. Ну сколько же можно?
     Виктор, как всегда, внешне невозмутимый, подошел к трупу и нагнулся над ним.
     - Кто это?! - снова заорала Маринка и так сильно дернула меня за руку, что чуть не вывихнула ее.
     - Сторож, - просто сказал Виктор и накинул на него какую-то тряпку.
     - Умер, да? - шепотом спросила Маринка.
     - Его застрелили, - сказал Виктор.
     - Так, все, мне уже хреново, - сказала Маринка. - Уходим отсюда, к чертовой матери! Уходим немедленно!
     Она отпустила мою руку и бросилась к двери, и тут раздался громкий стук или даже грохот из дальнего угла чердака. Как раз из-за тех ящиков, до которых Виктор еще не успел дойти.
     - Что это еще такое? - растерянно спросила я.
     Из-за ящиков поднялся какой-то человек.
     - Вы кто?! - крикнула Маринка, замирая на месте.
     Виктор бросился к неизвестному, я зачем-то - за ним, и тут последовал еще один грохот. Даже не грохот, а громкий хлопок какой-то. Слишком поздно я поняла, что это такое.
     Воздух вдруг резко стал каким-то колючим, и запершило в горле. Страшно зачесались глаза, и из них хлынули слезы, даже не в три ручья, а потоком.
     Я кашлянула один раз, второй, с опозданием зажмурила глаза, и тут уже кашель было не остановить.
     Я слышала, что где-то впереди зашлась свистящим кашлем Маринка. Виктор еще держался, но газ уже начал доставать и его. Протянув руки, я медленно-медленно постаралась продвинуться к выходу. Приблизительно, конечно, я помнила, где он находится, но осколки кирпичей словно нарочно стали попадаться под ноги. Два раза я больно ударилась, на третий сломала каблук.
     Вдруг я почувствовала, как кто-то схватил меня сзади за шею.
     - Пусти! - не крикнула, а жалобно каркнула я. - Пусти, ты кто?!
     Мне не ответили и, завернув правую руку назад, да так резко, что что-то хрустнуло в плече, потащили куда-то влево и назад. Не знаю куда.
     Я попробовала открыть глаза и оглянуться, да что толку: слезы тут же залили их непроницаемым препятствием, и стало еще хуже, потому что резь в глазах только усилилась.
     Меня еще раз дернули, и я уже почти не сопротивлялась, три или четыре раза больно ударившись о стену локтем и коленом. Да и какой смысл был дергаться, если все равно ничего разглядеть не удается? Однако я все равно потрепыхалась и даже пару раз задела по морде того, кто меня держал сзади. После первого же прикосновения я поняла, что у него на лице был противогаз. Газ этому гаду был не страшен. Я попыталась сорвать противогаз, но тут же получила такой сильнейший удар в живот, что потеряла интерес ко всему.
     Тащит? Ну и хрен с ним.
     Меня выволокли на лестницу, я едва не грохнулась, поскользнувшись на ступеньках, но меня удержали. Сзади за нами захлопнулась дверь на чердак. Я слышала приглушенный кашель Маринки и хрипы Виктора, но чем я могла им помочь?
     Самой было не лучше.
     Постепенно спускаясь по ступенькам вниз, я начала дышать свободнее; очевидно, за пределы чердака попало мало газа. Заметно начало свежеть и в глазах. Хотя слезы все еще текли, но я стала различать и стены вокруг меня, и свои собственные руки.
     Меня столкнули на пол второго этажа и отпустили. Я быстро обернулась.
     Мужчина, стоявший за мной, помедлил и рывком снял с себя противогаз.
     Это был Игнатий Розенкранц.
     - Вы?! - изумилась я.
     - Собственной персоной, Ольга Юрьевна, а кого вы хотели увидеть? Своего дружка Лешку Будникова?
     - Что происходит? - спросила я и увидела в руке у Розенкранца пистолет.
     - Мы просто снова встретились, Ольга Юрьевна, - явно издеваясь, сказал Розенкранц. - Не ожидали, как я вижу.
     - Может, и ожидала, - ответила я и откашлялась, - это вы коменданта убили?
     - Ну вот так прямо быка и за рога! - ухмыльнулся Розенкранц. - Ну я, и что? Не знаю, какого черта ему понадобилось в вашей редакции; я-то пришел по делу, нужно было посмотреть, что вы там нарыли про меня, и заодно подождать вас, дорогая моя. Такой вот у меня был план, а этот придурок уже там сшивался. Увидел меня, заорал как бешеный и кинулся на меня, то ли крестясь, то ли молясь, - Розенкранц сплюнул, - псих какой-то.
     Я сам перепугался до полусмерти, ткнул его жезлом, заволок под стол и бежать. Хорошо еще, что в перчатках был. Потом думал вернуться, после того как от ментов оторвался, но не решился. Струсил, признаюсь. Но тут и любой на моем месте поостерегся бы, встреть сам среди ночи сумасшедшего.
     Я чуть не поседел. - Розенкранц квакающе рассмеялся и резко оборвал свой смех.
     - Короче, Оля, где Будников? - спросил он приближаясь ко мне и прижимая ствол пистолета ч к моему животу.
     - Я не знаю, - тихо ответила я, - он же умер Наверное.
     Розенкранц еще раз сплюнул и внезапно ударил меня по лицу. Я отшатнулась назад и стукнулась затылком о стену.
     - Повторить? - мягко спросил Розенкранц.
     - Не надо, - попросила я.
     - Не буду, - гадостно улыбнулся Розенкранц. - Сторож ваш тоже бормотал, что не знает, откуда здесь был диктофон, потом признался - Антошка принес. Чтобы он, не заложил, пришлось его успокоить. С вами по-хорошему хочу, честное слово.
     Только скажите, где мой дорогой Алексей Иванович прячется?
     Я промолчала и опустила голову в ожидании нового удара.
     На чердаке послышались какие-то глухие удары.
     Наверное, это Виктор начал принимать меры к освобождению.
     Розенкранц на секунду поднял голову вверх и снова повернулся ко мне.
     - Вы в партизанку играете или думаете, что мне ничего не известно? Время тянете? - угрожающе пришептывая, спросил Розенкранц.
     - Мне на самом деле ничего не известно! - крикнула я. - Поверьте!
     - Ну да, ну да, как же! - стервенея взглядом, пробормотал Розенкранц. - А Антошка еще с вами в машине посидел, а потом, получив сообщение для своего босса, бросился бежать, словно вы ему на хвост перца насыпали. Что молчите? Все я знаю, как видите. Знаете Антошку Бельманбаева, шестерку будниковскую? Значит, и самого Будникова тоже знаете. Ну что?
     На чердаке стук усилился. Розенкранц задумчиво пожевал губами.
     - Бля, что, уже выветрилось, что ли? Нужно было пиропатронами все обложить, как вчера я вас пуганул. Вы же, идиоты, думали, что это вас расстреливают, а я просто к встрече с Алешей готовился. Пришлось на вас всю засаду извести, слишком уж вы надоедали и меня демаскировали. Да все равно, он же не появился, сука.
     Розенкранц еще раз прислушался к звукам, доносившимся сверху, и, схватив меня за руку, повернул спиной к себе.
     - Убью сразу, так что и не рыпайся! - пообещал он и толкнул меня к выходу.
     Мы спустились на первый этаж и там отдышались немного.
     - Устал я бегать. Устал. Три года уже бегаю, - пожаловался Розенкранц. - Лешка последним остался. Еврея и грузина я уже оприходовал, а он все прячется, сука, сука.
     - "Еврея"? - переспросила я. - Это кличка такая?
     Я четко знала из самых разных фильмов, что заложнику с преступником нужно разговаривать, так уменьшается опасность. Тем более, если преступник такой псих. Нормальный человек астрологом прикидываться не станет.
     - Еврея - это национальность, - сказал Розенкранц. - Был такой хитрющий гад по фамилии Гарфинкель.., а второй - Джапаридзе...
     Вдруг мне показалось, что я услышала, как чердачная дверь распахнулась. Я не была в этом уверена, но кажется, что Розенкранц подумал точно так же. Он снова толкнул меня и потащил к выходу.
     Мы выбрались во двор и завернули за угол дома.
     Двор оказался совсем неухоженным, запачканным строительным бытовым мусором.
     - Так, - задыхаясь от спешки, пробормотал Розенкранц, - пора сваливать отсюда. Договорим чуть после и в другом месте. Вперед! Вперед!
     - Куда? - не поняла я.
     - Куда скажу. Вперед! - рявкнул Розенкранц Он потащил меня, крепко держа за запястье правой руки и размахивая пистолетом.
     Мы пробежали вдоль стены дома и начали спускаться вниз под гору. Метрах в пятнадцати ниже дома стояла белая "девятка".
     - у Быстрее, быстрее! - дергал он меня, постоянно оглядываясь то на машину, то на коттедж.
     Мы добежали, и Розенкранц отпустил мою руку и вынул из кармана ключи с пультом дистанционки. Он отпер машину и дернул за переднюю правую дверь.
     - Садись! - крикнул он мне, и тут со стороны дома послышался крик:
     - Стой, стой, толчок обосранный!
     Я обернулась на крик. Около угла коттеджа стоял Антон. Тот самый придурковатый мальчик в кожаных брюках.
     Розенкранц замер, но его удивление продолжалось недолго. Он поднял пистолет, и тут я, сообразив, что придурок в кожаных штанишках, неизвестно по какой причине, сейчас мой союзник, схватила пистолет и дернула его вниз. Розенкранц выстрелил, но пуля ушла в землю.
     - Сука! - крикнул Розенкранц, пытаясь вырваться, и несколько раз ударил меня по голове, но я крепко держала его руку. Знаете, иногда так хочется жить, что и не на такой подвиг поднимешься.
     Антон подбежал. Розенкранц с силой толкнул меня на него. Антон отпрыгнул, и я повалилась на землю. Не скажу, что прямо носом, но очень похоже.
     Розенкранц старался выдернуть руку с пистолетом, в которую уже вцепился Антон, но тот оказался проворнее и опытнее. Он ловким ударом выбил оружие у Розенкранца, и пистолет отлетел на несколько шагов. Он упал почти рядом со мною, но я не догадалась схватить его. Мне хотелось бежать.
     Я упала на землю, ушиблась коленом в который уже раз, поднялась и, прихрамывая, бросилась бежать в сторону дома. Отбежав на несколько шагов, я оглянулась.
     Розенкранц с Антоном катались по земле, каждый старался вырваться и добраться до пистолета.
     Я не стала смотреть, как будут развиваться события и кто победит - молодость или опытность.
     "А не пошли бы они все к чертовой матери!" - очень правильно подумала я и побежала к дому.
     Около самого дома я натолкнулась на какого-то мужчину в хорошем сером костюме, поспешно выходящего из-за угла. Он без разговоров схватил меня за плечо.
     - Опять журналистка, - усмехнулся мужчина.
     В каком бы возбужденном состоянии я ни была, но память меня не подвела. Я была уверена, что раньше этого мужчину уже видела.
     Безрезультатно дернувшись от него, я вдруг вспомнила: это же тот самый вонючий огородник, что пел про разбитую бутылку!
     - Стоять, стоять, девушка! Вы-то мне и пригодитесь! - совершенно по-хозяйски сказал он и толкнул меня обратно.
     Во второй раз за последние полчаса я стала пленницей.
     Бывший огородник расстегнул пиджак и вынул пистолет из плечевой кобуры.
     - Сюда иди, - негромко сказал он и, развернув меня спиной к себе, пошел к дерущимся, прикрываясь мною, как щитом.
     Розенкранц, подняв голову, увидел, с кем я возвращаюсь, и зарычал и задергался, пытаясь стряхнуть с себя Антона, но молодость если уж не оказалась в победителях, то в цепкости ей отказать было сложно. Антон не отпускал Розенкранца.
     - Иваныч! Вот он! - полузадыхаясь от напряжения, прокричал Антон. - Вот он!
     - Вижу, - спокойно ответил Будников, теперь-то я уж поняла, кто такой этот огородник, и, прицелившись, выстрелил.
     Розенкранц замер и, пустив розовую слюну, распластался на земле.
     - Ну ты, бдя, и Зоркий Сокол, - пробормотал Антон, отплюнул изо рта пыль и тяжело поднялся на ноги.
     Будников оглянулся по сторонам.
     - Никого? - сам у себя спросил он и тут же ответил:
     - Никого.
     Повернувшись, он поощрительно улыбнулся Антону и выстрелил еще раз. Парень упал, наверное, даже не успев понять, что с ним произошло.
     - А теперь сделаем вот так, - пробормотал Будников и толкнул меня на землю. Я упала, подстраховалась руками и, подобрав юбку, села. Мне было понятно, что совершать подвигов пока не следует, вот я и объявила перерыв, собираясь хотя бы передохнуть немного и оглядеться.
     Будников вынул из кармана пиджака белый платочек и очень тщательно вытер им свой пистолет. Шагнув ближе ко мне, он наклонился. Я изо всех сил зажмурилась, но почувствовала, что Будников поднял