забыть? Понятно теперь, почему Маринка так нервничала.

***

   - Кряжимский не звонил? - садясь за компьютер, крикнула я  из  другой
комнаты.
   - Имей совесть, в конце концов. Человек только что уехал!
   - На море, - мечтательно провыл из дальнего угла Ромка.
   - Может, я соскучилась, - буркнула я в ответ.
   Возможно, это и не правильно, но за работой я забываю обо всем. Вот и
сейчас черные буковки на экране монитора  мгновенно  вытеснили  из  моей
памяти Степу, Настю и даже Кряжимского. Статья получалась интересная,  я
довольно долго готовила к ней материал,  и  теперь  хотелось  как  можно
скорее  насладиться  готовым  результатом  своих  трудов.   Вот   только
подредактирую чуть-чуть...
   - Ольга Юрьевна! - вдруг донеслось до меня.
   - А? - вскинулась я. Судя по тону, звали меня не в первый раз.
   Я подняла голову и остолбенела. Передо мной, гордо  выпятив  живот  и
надменно  созерцая  меня  сверху  вниз,  стоял  Стопорецкий  собственной
персоной. Неподалеку застыл  его  секретарь,  а  у  стола  в  нетерпении
подрагивал вчерашний старичок.
   - Вот! - указуя перстом, обличающе воскликнул он. - Вот, я же говорил
- пьянство прямо на рабочем месте!
   Я невольно посмотрела в указываемом направлении: импульсивный  дедуля
тыкал пальцем в бутылку с коньяком, которым, добавляя в кофе,  согревала
меня вчера Маринка.
   - Вертеп! И вот такие люди работают у нас в печати! Формируют,  можно
сказать, общественное мнение! - продолжал буйствовать  старичок.  Борода
его при этом мелко тряслась, а глазки так и посверкивали  от  вожделения
при виде темно-янтарной жидкости в бутылке.
   Стопорецкий гаденько улыбался.
   - Ив самом деле, что же  это  вы,  Ольга  Юрьевна,  прямо  на  работе
злоупотребляете?
   - Во-первых, здравствуйте, - ледяным голосом прервала я представителя
администрации. - А во-вторых, что здесь происходит?
   - Здравствуйте, - не стал спорить Стопорецкий. - Вы  уж  извините  за
вторжение,  за  то,  что  отрываем  вас  от  работы,  но  дело  в   том,
многоуважаемая  Ольга  Юрьевна,  что  в  последнее  время  к  нам  стало
поступать слишком уж много жалоб на вас. И  я  всего  лишь  счел  нужным
лично во всем разобраться, вернее сказать,  приехать  к  вам,  чтобы  мы
могли вместе выяснить, в чем же дело.
   - И в чем же дело? - сохраняя на компьютере текст  и  откидываясь  на
спинку стула, спросила я. - Да вы присаживайтесь, не стесняйтесь.
   Легкой улыбкой показывая, что ему такое никогда  бы  и  в  голову  не
пришло,  Стопорецкий  скромно  занял  единственное  кресло  в  кабинете.
Секретарь примостился на стуле, а дедуля так и остался стоять у окна.  Я
вообще-то неплохо воспитана и с уважением отношусь к старшим, но  дедуля
допекал нас уже месяца четыре, и  из  всех  стульев  на  свете  я  бы  с
удовольствием предложила ему только электрический.
   Стопорецкий выдержал эффектную паузу и начал:
   - Ольга Юрьевна, насколько я понимаю, цель вашей деятельности  -  это
знакомство жителей нашего города с достоверной, правдивой информацией  о
происходящих в криминальном мире событиях.
   - Не совсем так, но оставим это, - не стала придираться я к  точности
формулировок.
   -  Итак,  ваша  задача,  -  невозмутимо  продолжал   Стопорецкий,   -
объективно освещать  события,  и,  пока  вы  держитесь  в  рамках  этого
направления, не возникает никаких претензий.  Но  время  от  времени  вы
беретесь за аналитические обзоры или  же,  что  еще  хуже,  затрагиваете
вопросы частной жизни граждан.
   Дедуля у окна заерзал, готовый немедленно перейти в наступление.
   - Порой вы публикуете абсолютно недопустимые статьи...
   - Возмутительные! - не выдержал дедуля.
   - Вам ведь знакомо слово диффамация?
   - У вас есть какие-то конкретные жалобы? -  холодно  поинтересовалась
я. - Обычно в  редакцию  приходят  иные  отзывы.  Очень  часто  читатели
называют нашу газету наиболее разумной и беспристрастной из  всей  массы
прочих аналогичных изданий.
   - У идеи фашизма тоже много поклонников, - парировал  Стопорецкий.  -
Но от этого она не утратила своей порочности.
   Боги, кто готовил ему выступление?
   - И все же ближе к  делу,  -  не  стала  я  вступать  в  навязываемую
дискуссию. -  Какие  именно  у  вас  претензии  и  от  чьего  имени  вы,
собственно, выступаете?
   - В данный момент я являюсь представителем общественности и говорю от
имени жителей Тарасова, которые возмущены вашими  публикациями,  -  тем,
как вы обливаете грязью имена и репутацию  людей,  подрываете  авторитет
власти.
   О, да тут явный намек на одну из публикаций Кряжимского.  Да,  Сергей
Иванович,  не  думали  вы  тогда,  как  ваша  статья  заденет  некоторых
личностей. Можете гордиться.
   - Если вы не прекратите подобные  действия,  нам  придется  принимать
меры.
   - Да-да, я требую опровержения! - опять завопил дедуля.
   Стопорецкий поморщился, но поддержал:
   - Почему бы вам не выполнить это требование?
   Вы унизили честь и достоинство внука Глеба Павловича,  оскорбили  его
семью.
   - Что? - возмутилась я. - Мы не давали ни адресов, ни  имен,  и  если
Глеб Павлович узнал в описываемом бандите своего  внука,  то  как  здесь
спорить? Ему лучше знать. Между прочим, защищаемый вами  невинный  агнец
отбывает сейчас  срок  в  местах  не  столь  отдаленных  за  вооруженное
нападение.
   Дедуля насупился:
   - Ой, грех на душу берешь! Не виноват он.
   Дедулю даже стало жалко - ну никак не желал он видеть  в  свиномордом
обормоте с тусклыми глазами его истинной сущности и квохтал над ним, как
курица над цыплятками.
   - У меня, Ольга Юрьевна, достаточно жалоб, и найдется немало методов,
чтобы затруднить  вашу  работу.  Я  уже  подумываю  о  суде  -  как  вам
обвинение, например, в разжигании национальной розни в ваших статьях  об
азербайджанских рынках?
   - Угрожаете? Или это шантаж? - вкрадчиво произнесла я. - Или клевета,
сопряженная   с   ограничением   самостоятельности   средств    массовой
информации?
   - Ну что вы, ни в коем случае! Но я все же советую вам  подумать  над
моим предложением.
   Стопорецкий посмотрел мне в глаза, давая понять,  опровержение  какой
именно статьи он желает увидеть, и, не  попрощавшись,  вышел.  Секретарь
последовал за ним, засеменил и дедуля, не удержавшись на  прощание  и  с
размаху хлопнув дверью.  Слышны  были  удаляющиеся  возгласы  "Защитник!
Благодетель!.."
   Я вышла из кабинета и присела на краешек Маринкиного стола.
   - Вот уроды! - искренне возмутился Ромка. - Чего им надо было?
   - Поздравьте себя, друзья мои. Мы популярны.
   Раз уж нам пытаются серьезно  ставить  палки  в  колеса,  чего-то  мы
определенно достигли. Порой люди так нетерпимы к чужому успеху!
   Вопреки  пессимистичным  прогнозам  Маринки  и   несмотря   на   этот
неожиданный визит, мы даже не слишком поздно разошлись -  еще  почти  не
стемнело. Виктор ушел чуть пораньше, буркнув на немой вопрос Маринки "по
делам". Я-то отлично знала, что у него за дела, а вот подруга  моя  была
недовольна.
   - Давай, что ли, девичник устроим, -  беспомощно  предложила  она.  -
Сходим куда-нибудь, передохнем.
   - л - Я бы с удовольствием, - начала я оправдываться.
   - А, понятно, и у тебя тоже дела, - сникла она. - Одна только я не  у
дел.
   - Хочешь, найду? -  с  готовностью  предложила  я,  коварно  сверкнув
глазами.
   - Хочу, - печально согласилась Маринка, собирая стопочкой  бумаги  на
столе и педантично выравнивая краешки.
   Я с удивлением посмотрела на нее. Похоже, у моей сотрудницы  началась
депрессия.
   - Значит, так, - я потерла ладошки. - Мне нужна статья про  разорение
и затем выкуп иностранными инвесторами наших наиболее  многообещающих  и
перспективных   предприятий,   материал    про    незаконную    торговлю
трансплантационным материалом, продажу донорской  крови  местной  секции
молодых вампиров  и  сенсационную  публикацию  про  вторую  тень  нашего
президента.
   Сначала Маринка слушала меня на полном серьезе, потом хихикнула.
   - Ну и самое главное, я, как главный редактор,  требую,  раз  уж  тем
более меня обвиняют в пьянстве прямо на  рабочем  месте  бутылку  сухого
белого вина и твое печенье с корицей. Иначе  я  Отказываюсь  говорить  о
девичнике.
   - Вы забыли самое главное, - произнес,  оказывается  еще  не  ушедший
Ромка.
   - И что же? - заинтересованно спросила Маринка.
   -  Мальчиков,  -  серьезно  ответил  он.  -  Какой  же  девичник  без
мальчиков?

***

   Я съездила к Насте, но опять безрезультатно.  В  ее  окнах  не  горел
свет, и дверь мне никто не открыл.
   Я уже собиралась было удалиться  восвояси,  как  меня  вдруг  осенила
мысль прибегнуть к одному из самых  совершенных  источников  информации,
перед которым бесславно блекнет даже Интернет. Бабушки, сидящие  у  дома
на   лавочках,   обладают   колоссальными   ресурсами,   неограниченными
возможностями и огромной базой данных. Но, увы, на  этот  раз  метод  не
сработал, и засидевшиеся допоздна старушки смогли  сообщить  мне  только
то, что Насти нет дома уже третий день.
   - Она вообще девка летящая, - неодобрительно прошамкала одна из  них.
- Когда хочет, тогда и приходит, и присмотреть за ней некому. Но  обычно
надолго не пропадает.
   Оставалось  надеяться,  что  Виктору  повезет  больше.  Но  вообще-то
странно, что Настя не пришла на встречу с подругой и уже целых  три  дня
ее не видели местные старушки. Я  начинала  беспокоиться  за  нее  -  не
случилось ли чего?
   Ехать куда-либо еще было  поздновато,  поэтому  я  отправилась  прямо
домой. В холодильнике было пусто, я опять забыла заехать  в  магазин,  к
тому  же  вспомнила,  что  ив  прачечную  за  бельем  снова  не  попала.
Критически оглядев свою несколько заброшенную квартиру, я решила хотя бы
вымыть полы, а то скоро забуду их настоящий цвет. Вот ведь загадка - чем
меньше я бываю дома, тем разрушительнее это отражается на его состоянии.
Откуда берется весь этот мусор?
   В припадке наведения чистоты  я  ползала  с  тряпкой  по  кухне,  как
зазвонил телефон. Я рванулась с места. Разгибаясь, треснулась головой об
стол и в результате, чертыхаясь и щупая ушибленное место,  взяла  трубку
только после четвертого звонка.
   - Ну наконец-то, - услышала я обрадованный голос.
   - Александра, это тебя невозможно поймать, ты  где  пропадаешь?  Весь
день названиваю, а тебя ни на работе, ни дома.
   - Такая жизнь у  нас,  журналистов,  беспокойная.  Все  в  трудах  да
заботах.
   - Вот  я  и  звоню  по  поводу  еще  одной  твоей  заботы.  По-моему,
небезызвестный тебе Стопорецкий серьезно решил подпортить вам в редакции
жизнь.
   - Он сегодня нам даже личный визит нанес, - ответила я.
   - Да ты что? - заинтересовалась Александра. -  Даже  так?  Черт,  как
много у него свободного времени, я сейчас завидовать начну.  Пожалуй,  я
слишком хорошо справляюсь со своей работой.  Он  еще  отнекивается,  что
ему, видите ли, некогда, когда я вторую  неделю  пытаюсь  подсунуть  ему
жалобы из школы в связи с неполной готовностью к учебному году.
   - Не беспокойся, на личные дела время всегда найдется, -  заверила  я
ее. - Так что там, говоришь, у вас готовится?
   - Ну, пока он только попросил меня собрать в одну папку все жалобы  и
претензии, которые поступали на вас. Что уж там дальше будет, сказать не
могу. Но сама знаешь, что обычно в подобных случаях бывает.
   - Он мне сегодня даже судом грозил, обвинял в пропаганде национализма
и  разжигании  гражданского  неповиновения.  Представляешь?   -   гневно
возмутилась я, уперев руки в боки и совершенно забыв, что в одной из них
держу мокрую половую тряпку.
   -  С  ума  сойти!  -  развеселилась  Александра.  -  Многих   главных
свидетелей обвинения, наверное, придется вытаскивать из заключения.
   Затем, посерьезнев, она сказала:
   - Суд судом, но, думаю, такие проблемы, как  различные  проверки,  он
тебе устроить может. Так что будь готова.
   - Н-да, вот новости. Но спасибо и за них.
   - Всегда пожалуйста. Ну счастливо, мне детей укладывать пора.
   - Спокойной ночи. Младшенький  больше  не  делал  попыток  проглотить
лампочку?
   - Слава богу, нет. Будет что новенькое, позвоню. Пока.
   Я  положила  трубку   и   содрогнулась,   представив,   что   сделает
Стопорецкий, если узнает, что автор ненавистной ему статьи подозревается
в убийстве.
   Кошмар... На всякий случай набрала номер Виктора, но,  как  следовало
ожидать, он еще не вернулся.
   Не торопясь, я закончила уборку, приняла душ и, чувствуя,  что  после
расслабляющих водных процедур меня клонит в  сон,  решила  сварить  себе
кофе.
   С Виктором мы договорились, что  он  обязательно  позвонит  мне,  как
только вернется, и, зевая, я отправилась на кухню. Высыпая из  кофемолки
кофе, я ломала голову над тем, что делать, если  Настя  не  объявится  и
завтра. Во-первых, поговорив с  ней,  я  наверняка  смогла  бы  выяснить
что-нибудь полезное; а во-вторых, если девушка слишком много  знала,  то
сейчас она, несомненно, подвергается опасности.  Да,  как  ни  посмотри,
отсутствие Насти мне начинало не нравиться. Я машинально сняла  с  плиты
закипевший чайник и опомнилась только тогда, когда из кофеварки на  стол
потекла струйка воды.
   С мгновение я тупо  пялилась  на  пустую  чашку  и  залитую  кипятком
кофеварку,  потом  кинулась  спасать  дорогой  моему  сердцу   механизм.
Разумеется, второпях не рассчитала и половину выплеснула мимо  раковины.
- Вот и пожалуйста, убралась!

***

   Заваренный со второй попытки кофе мне не помог, и, пытаясь посмотреть
на компьютере взятые с работы на дом черновики, я отчаянно  боролась  со
сном. У Виктора по-прежнему никто не брал трубку.
   Потом начала курить, все чаще поглядывая на часы.
   В половине третьего  сделала  гимнастику.  В  начале  четвертого  мне
наконец ответили.
   - Алле? - у Виктора был странно плывущий голос.
   - Слава богу, - почти заорала я радостно. - Ты где  пропадал?  Я  уже
начинала думать, что тебя тоже убили!
   - Пытались, - заявил он в ответ. - Но у них ничего не вышло.
   - Витя, что с тобой? - спросила я подозрительно. - Ты пьян?
   - В дымину, - подтвердил он.
   Я не могла поверить своим ушам.
   - Ты не шутишь? Что ты хочешь  сказать  этим  "пытались"?  -  у  меня
просто волосы на голове встали дыбом.
   - Отравить. Пытались отрав...ить! Но они  не  знают  наших,  -  вдруг
угрожающе произнес он.
   - Господи!..
   Пьяный Виктор, такого не может быть! Как же так получилось? Не услышь
я все это сама, в жизни бы не поверила!
   - Ты в порядке сейчас?
   - Да!
   - Уверен?
   - Абсолютно!
   Я помолчала, собираясь с мыслями.
   - Ты был там, узнал что-нибудь?
   - Да.., до утра не забуду.
   Намек был понят, и я без сил опустила трубку на место. Телефон тут же
зазвонил снова.
   - Алло? Я слушаю, - слабым голосом произнесла я.
   - Оля, это я! - До меня донесся зареванный голос Маринки.  -  Прости,
что разбудила, но мне просто необходим кто-то, чтобы поговорить.
   - Что случилось? Ты плачешь?
   - Ты представляешь, я наконец решила с ним поговорить, позвонила  ему
сейчас, я знаю, время не лучшее, но все же, а он... - у нее даже дыхание
перехватило, - а он пьян! Как сапожник! Вот такие у него дела,  чтобы  с
работы пораньше уходить да водку пить и гулять с бабами!
   О всемогущий!.. Я так и села на пол. Виктор и Маринка все давно никак
не могли выяснить свои отношения, и вот наконец Маринка решилась  первой
сделать шаг.
   - Марина, это не то, что ты думаешь, - простонала я. - Все совсем  не
так!
   - А как? - взвилась она. - Что еще тут может быть?
   - Мало ли. Человек устал и решил расслабиться, выпить пива...
   - Пива? - разъяренный вопль меня просто оглушил.
   - Ну  пиво  без  водки,  сама  Знаешь,  деньги  на  ветер,  -  начала
оправдываться я. - Может, день рождения у друга.
   - Не знаю. Зачем я ему вообще сегодня позвонила?
   Это уж точно. Попадание - прямо в яблочко,  по  своей  невезучести  и
несуразности Маринка легко могла переплюнуть нас  всех,  вместе  взятых.
Теперь разве что, пожалуй, Кряжимский мог составить ей в этом  серьезную
конкуренцию.
   - Ладно, - она  начала  успокаиваться.  -  Извини,  что  потревожила.
Просто  я  очень  расстроилась,  и  мне  надо  было   хоть   кому-нибудь
пожаловаться.
   - Ерунда. Вот увидишь, все станет ясно, - заверила я. - Все мы  люди,
в конце концов.
   - До завтра, - всхлипнула она и повесила трубку.
   После такого сон как рукой сняло. Что же на самом  деле  случилось  с
Виктором? Но гадать было бесполезно, часы показывали без пяти четыре, и,
заведя будильник на семь, я все же отправилась в спальню.

***

   Конечно же, едва  я  сомкнула  веки,  как  меня  разбудило  противное
треньканье. Хлопнув рукой по дребезжащим часам,  я  обессиленно  рухнула
обратно в кровать. Поспать ну хотя бы еще капельку!.. Нет, так  дело  не
пойдет. Я вскочила, бодрыми мыслями стараясь  обмануть  сопротивляющееся
тело. Посмотрела в зеркало в ванной, оттуда на меня  взглянул  заспанный
упырь. От увиденного меня  продрал  мороз  по  коже,  и  я  окончательно
проснулась. Шоковая  терапия  иногда  так  благотворно  воздействует  на
организм.
   Я быстро привела себя в порядок, оделась и выскочила из дома,  решив,
что, пока буду отпаивать Виктора рассолом,  попью  у  него  ставший  уже
ненавистным утренний кофе.
   По сравнению с существом, которое открыло мне дверь, упырь в  зеркале
был цветущим воплощением здоровья. У меня даже мелькнула  мысль,  что  я
ошиблась квартирой. Моего обычно подтянутого, с безупречно прямой спиной
и расправленными плечами  коллегу  этим  утром  скрючило  вопросительным
знаком. Передвигаясь, он  старался  особенно  не  удаляться  от  стенки,
шаркал ногами по полу и щурился от  света.  Лицо  было  опухшее,  волосы
всклокочены и торчали в одну сторону.
   - Проходи, - хрипло пригласил он меня. - Есть что-нибудь?
   Я  протянула  ему  бутылку  с  рассолом,  специально   сцеженным   из
засоленных мамой в родном Карасеве огурцов.
   То, что вчера еще было Виктором,  дрожащими  руками  приняло  у  меня
сосуд и виновато сказало:
   - Боюсь, одним этим мне не обойтись.
   Без возражений - сама вижу, насколько все серьезно,  -  я  спустилась
вниз и зашла в близлежащий магазин. Некоторое  время  я  колебалась,  не
зная, на чем же остановить выбор, но в конце концов взяла  пару  бутылок
пива.
   Когда я вернулась, существо уже  успело  умыться,  вылакать  половину
рассола и причесаться.
   - Виктор, как приятно снова видеть тебя, - искренне сказала я.  -  Не
угостишь меня чаем?
   Вопрос риторический. Я уже  сама  зажигала  газ,  потом  достала  ему
открывалку, а себе сыр из холодильника.
   - Как ты себя чувствуешь?
   - Уже лучше, - он с  наслаждением  сделал  длинный  глоток.  -  Прямо
оживаю.
   - Где же ты умудрился так нализаться? Вот уж от кого не ожидала.
   - Я тоже не ожидал, -  усмехнулся  он.  -  Думаю,  парни  по  доброте
душевной решили сделать мне приятное и подсыпали мне  в  рюмку  какую-то
наркоту. Еле домой дошел.
   - Наркоту?
   - А ты думаешь, мне так хорошо со ста граммов стало?
   - Ничего я не думаю. В последнее время случаются такие сюрпризы,  что
я боюсь что-то загадывать. Лучше рассказывай все  по  порядку.  Ты  ведь
нашел эту компанию?
   - Нашел, - кивнул он. - Мы познакомились и стали близкими друзьями.
   - Надо же! Это как? Кого ты видел?
   - Подошел, спросил  закурить,  потом  слово  за  слово  -  "а  знаешь
такого?" И вот там тогда-то, а классно такой-то того-то, а вот я  там-то
тогда-то...
   - Ага, того-то...
   - Вот видишь, сама и так все знаешь, тоже журналистка все-таки, -  не
стал возражать Виктор. - Ребята - обычная мелочь, так, шпана.
   - Говоришь, словно бывалый авторитет.
   -  Всякое  по  молодости  случалось,  -  невозмутимо  ответил  он.  -
Насколько я понял, они там "на тусняк"  собираются,  по  их  же  словам,
потрепаться, пиво попить, травку покурить, а  то  что  и  посерьезнее...
Че